головой.
     - Из всех этих - никто.
     - А я?
     - Вы?
     - Я же имею доступ к машине. Флеминг немедленно утратил интерес к пластинке. Его
лицо осветилось, будто слова Дауни замкнули в нем какие-то контакты.
     - Почему бы и нет? Мы можем попробовать один экспериментик. - Он взял со стола
блокнот с записанным в нем обращенным кодовым наименованием. - Кто-нибудь там
сможет ввести это в машину?
     - Андре?
     - Нет. Только не она. Что бы вы ни делали, ей не доверяйте.
Дауни вспомнила об операторе. Она взяла блокнот, и Флеминг показал ей раздел,
который нужно было ввести.
     - Ну, в этом я, признаться, ничего не понимают - сказала она. Затем поставила
стакан и ушла.
Пока она шла по территории, из домика Флеминга до нее доносилось начало
какого-то пост-Шенбергианского произведения. Затем она оказалась в здании
счетной машины и уже ничего не слышала, кроме гудения аппаратуры. В помещении
пульта управления находились Андре и молодой оператор. Со времени происшествия с
руками Андре еще более замкнулась. Она блуждала по зданию, как бледная тень, и
редко покидала его, ни с кем не разговаривала и держалась хоть и не враждебно,
но отчужденно. На вошедшую Дауни она взглянула с легким интересом.
     - Ну, как идут дела? - спросила та.
     - Мы ввели все данные, - сказала Андре. - Скоро вы должны получить формулу.
Дауни отошла и встала рядом с оператором, сидевшим у входного устройства. Это
был молодой человек, новоиспеченный выпускник университета, который делал все,
что ему говорили, не задавая никаких вопросов.
     - Введите и это тоже, хорошо? - Дауни передала ему блокнот. Он укрепил его над
клавиатурой и начал печатать.
     - Что это? - спросила Андре, услышав стук телетайпа.
     - Мне нужно кое-что посчитать, - Дауни не давала ей приблизиться, как вдруг
лампочки на индикаторной панели принялись неистово мигать.
     - Что вы ввели в нее? - Андре схватила блокнот и прочла то, что в нем было. -
Где вы это взяли?
     - Это мое дело, - ответила Дауни.
     - Зачем вы вмешиваетесь?
     - Вам, пожалуй, лучше будет уйти, - сказала Дауни оператору. Тот поднялся и
покорно побрел к выходу. Андре дождалась его ухода.
     - Я не хочу вам зла,- сказала она тогда, и в ее голосе Дауни почудился не гнев,
а какая-то огромная сила. - Зачем вы вмешиваетесь?
     - Как вы смеете так разговаривать со мной? - Дауни понимала, что ее слова звучат
слабо и смешно, но ничего изменить не могла. - Я создала вас... я сделала вас!
     - Вы - сделали меня? - Андре с презрением взглянула на нее, затем подошла к
индикаторной панели и положила руки на стержни. Сигнальные лампочки немедленно
повели себя спокойнее, но продолжали мигать все время, пока девушка стояла там,
сильная и уверенная в себе, как юное божество. Минуту спустя она отошла и
остановилась, глядя на Дауни. - Мы устали от этих... этих шуточек, - сказала она
спокойно, словно передавая поручение. - Ни вам, ни доктору Флемингу, ни еще
кому-нибудь не удастся встать между нами.
     - Если вы пытаетесь запугать меня...
     - Я не знаю, какие последствия может иметь ваш поступок, и не могу за это
отвечать. - Казалось, Андромеда смотрела сквозь Дауни. С шумом заработало
выходное устройство, и Дауни вздрогнула. Следом за Андре она направилась к нему,
а, когда подошла, все уже было напечатано. Андре внимательно просмотрела
бумажную ленту, а затем оторвала ее и отдала Дауни.
     - Ваша формула фермента.
     - И все? - Дауни почувствовала облегчение.
     - Вам этого недостаточно? - спросила Андре и проводила ее неподвижным,
враждебным взглядом.
С Дауни работало три ассистента: старший научный сотрудник и двое аспирантов,
юноша и девушка. Они и принялись вместе за осуществление химического синтеза на
основе новой формулы. Приходилось много возиться в лаборатории, работать руками,
но никто из них не тревожился, так как никакого вредного воздействия на кожу это
не оказывало. Но дня через два все они почувствовали признаки утомления и
нарастающую слабость. Не обращая на это внимания, они продолжали работать, пока
к вечеру третьего дня девушка не слегла, а на следующее утро то же произошло с
Дауни и старшим научным сотрудником.
Хантер отправил их в лазарет, где вскоре к ним присоединился и молодой человек.
Неизвестная болезнь быстро прогрессировала; она не сопровождалась ни жаром, ни
воспалением - просто жизнь угасала. Клетки умирали, жизненные процессы
замедлялись или останавливались вовсе, и один за другим эти четверо, ослабев,
впали в беспамятство. Хантер был в отчаянии и обратился к Джирсу, который
окружил все случившееся стеной молчания.
Флеминг узнал подробности только на четвертый день, когда Джуди, нарушив правила
секретности, все ему рассказала. Он немедленно позвонил Рейнхарту, попросив его
приехать из Болдершоу, и уговорил Джуди разыскать для него у Дауни документацию
эксперимента. Когда она принесла ему требуемое, он на всю ночь заперся в своей
комнате, а утром вышел мрачный, но довольный. К этому времени ассистентка была
уже мертва.



Глава 11. Часть 1.
Ей только что закрыли лицо, когда в лазарете появился Флеминг. Остальные трое лежали в постелях молча и неподвижно, их осунувшиеся лица были белее подушек. Жизнь Дауни удавалось поддерживать только с помощью постоянных переливаний крови. Она лежала мраморно-застывшая и напоминала изображение древнего воина на надгробии. Флеминг стоял и смотрел на нее, пока к нему не подошел Хантер.
     - Что вам нужно? - Хантер был совсем измучен и издерган. Он даже и не пытался
сохранять вежливый тон.
     - Это по моей вине, - произнес Флеминг, глядя на бледное лицо на подушке. Хантер
криво усмехнулся.
     - Смирение - новая для вас черта!
     - Ну ладно, пусть так! - Флеминг резко повернулся к нему и выхватил из кармана
сжатые скрепкой бумаги. - Но я пришел, чтобы отдать вам это!
Хантер с подозрительным видом взял бумаги.
     - Что это?
     - Формула фермента.
     - Как вы ее заполучили, черт побери?! Флеминг вздохнул.
     - Незаконным путем. Так же как мне приходится делать все.
     - С вашего разрешения, я оставлю ее у себя, - сказал Хантер и опять поглядел в
бумаги. - А почему она перечеркнута?
     - Потому что неверна. - Флеминг откинул верхний лист, чтобы показать лежащий под
ним. - Вот правильная формула. Постарайтесь изготовить фермент как можно
быстрее.
     - Правильная формула? - Хантер слегка растерялся.
     - Машина дала Дауни противоположное тому, что ей было нужно. Так сказать,
заменила плюс на минус, чтобы отплатить Дауни за одну небольшую игру, на которую
я ее подбил.
     - Какую игру?
     - Вместо фермента машина дала антифермент. Вместо восстановителя клеток - их
разрушитель. По-видимому, он проникает в организм через кожу; клетки были
поражены во время работы. - Он приподнял одну из рук Дауни, бессильно лежащих на
простыне. - Вы ничего не сможете сделать, если не сумеете вовремя приготовить
нужный фермент. Вот почему я и принес вам исправленную формулу.
     - Вы действительно считаете?, - Хантер скептически посмотрел на пачку бумаг, и
Флеминг, оторвав взгляд от руки Дауни, которую он все еще не отпускал,
неприязненно посмотрел на него.
     - Неужели вы не хотите создать себе репутацию?
     - Я хочу спасти жизнь больных, - сказал Хантер.
     - Тогда возьмите правильную формулу.
Этот фермент должен действовать как противоядие. И если это так, то он может
вызвать обратный процесс. Во всяком случае, вы можете попробовать, а если нет...
     - Он лежал плечами и опустил исхудалую руку на простыню. - Эта машина будет
делать любую грязную работу, пока ее это устраивает. Хантер насмешливо фыркнул.
     - Если машина так чертовски умна, как же она могла сделать ошибку, о которой вы
говорите?
     - Это была не ошибка. Она просчиталась только в одном, поразив не того человека,
вернее, людей. Она старалась уничтожить меня, и ее абсолютно не беспокоило,
сколько людей придется списать по ходу дела. Только одно из ваших торговых
соглашений с "Интелем", и пришлось бы списать полмира!
Флеминг ушел, а Хантер остался рассматривать формулу: он понял, что обязан ее
испробовать.
К вечеру умер старший сотрудник, но новый фермент был приготовлен и введен двоим
еще оставшимся в живых. Сначала это не дало никакого эффекта, но к ночи стало
ясно, что состояние больных больше не ухудшается. Джуди заглянула в лазарет
после ужина, а затем отправилась к главным воротам, чтобы встретить Рейнхарта,
который должен был приехать с последним поездом. Проходя мимо здания счетной
машины, она вдруг решила зайти туда, повинуясь неожиданному порыву. Андре в
полном одиночестве сидела за пультом, неподвижно глядя прямо перед собой.
Ненависть, зревшая месяцами, разочарование, накопившееся за годы, вдруг
заклокотали в сердце Джуди.
     - Еще один умер, - жестко сказала она. Андре пожала плечами, и Джуди ощутила
непреодолимое желание ударить ее. - Профессор Дауни еще борется за жизнь. И
мальчик.
     - Тогда у них есть шанс, - ровным голосом сказала девушка.
     - Благодаря доктору Флемингу. Не вам.
     - Это меня не касается.
     - Вы дали профессору Дауни эту формулу.
     - Ее дала машина.
     - Вы дали ее вместе! Андре снова пожала плечами.
     - У доктора Флеминга есть противоядие. Он умен, он может спасти их.
     - А вам все равно? - Горячие, сухие глаза Джуди с ненавистью смотрели на
девушку.
     - Почему мне должно быть не все равно?
     - Я вас ненавижу! - Джуди почувствовала, что в горле у нее пересохло и ей трудно
говорить. Ей захотелось одного: схватить что-нибудь увесистое и проломить этой
девушке голову. Но тут зазвонил телефон, я пришлось идти к главным воротам
встречать Рейнхарта.
Джуди давно ушла, а девушка все еще сидела совершенно неподвижно и не отрываясь
смотрела на индикаторную панель. И слезы, настоящие человеческие слезы -
медленно катились по ее щекам.
Джуди проводила Рейнхарта прямо в домик Флеминга, и они рассказали ему о
последних событиях.
     - А Мадлен? - спросил старик. Вид у него был усталый и растерянный.
     - Все еще жива, слава богу, - ответил Флеминг. - Может быть, нам удастся спасти
их.
Рейнхарт как будто успокоился и даже чуть ободрился. Они взяли у него пальто,
усадили его у электрического камина и налили виски. Джуди показалось, что он
очень постарел и стал немного жалким. Теперь он именовался сэр Эрнест, и было
похоже, что церемония возведения в дворянство окончательно состарила его. Джуди
представляла, какими далекими кажутся ему дни их дружбы с Дауни, и чувствовала,
что эта жизнь дорога ему так, как будто она неразрывно связана с его
собственной. Он взял стакан и сказал, чтобы не молчать:
     - Джирсу вы еще не говорили?
     - Ну, а что бы здесь сделал Джирс? - спросил Флеминг. - Только пожалел бы, что
это случилось не со мной. Он вышвырнул бы меня с территории, даже из страны,
если б мог.
Я твердил Бог знает сколько времени, что машина опасна, но ведь им как раз это и
нравится!
Какие еще нужны доказательства, для того чтобы хоть кого-нибудь в этом убедить?
     - Мне больше доказывать не нужно, Джон, - устало произнес Рейнхарт.
     - Что ж, это уже кое-что.
     - И мне тоже, - сказала Джуди.
     - О, чудесно, чудесно. Теперь нас трое против всей оравы.
     - Что, по-вашему, могу сделать я? - спросил Рейнхарт.
     - Не знаю. Вы возглавляли добрую половину отечественной науки на протяжении едва
ли не поколения, причем лучшую ее половину. Вас наверняка кто-нибудь послушает.
     - Может быть, Осборн?
     - Если только не побоится запачкать свои манжеты. - Флеминг на миг задумался. -
А не мог бы он снова устроить мне доступ к машине?
     - Подумайте сами, Джон. Он же подчинен правительству.
     - А не могли бы вы затащить его сюда?
     - Попробую. А что вы задумали?
     - Эту графу можно будет заполнить позже, - сказал Флеминг.
Рейнхарт вытащил из кармана расписание движения поездов и самолетов.
     - Если я поеду в Лондон завтра...
     - А сегодня ночью вы не можете?
     - Сэр Эрнест устал, - сказала Джуди. Рейнхарт улыбнулся ей.
     - Можете приберечь "сэра Эрнеста" для официальных приемов. Я полечу ночным
рейсом.
     - Разве нельзя подождать несколько часов? - спросила Джуди.
     - Я уже не молод, мисс Адамсон, но и не такой уж дряхлый старик. - Он поднялся
на ноги. - Передайте Мадлен мой самый теплый привет, если она...
     - Разумеется, - сказал Флеминг, подавая старику пальто. Рейнхарт направился к
двери, застегивая на ходу пуговицы, но вдруг сказал, словно только что вспомнил:

     - Кстати, передача прекратилась. Джуди посмотрела на него, а потом на Флеминга.
     - Передача?
     - Оттуда, сверху. - Рейнхарт указал на небо. - Она перестала повторяться уже
несколько недель назад. Может быть, мы никогда не примем ее снова.
     - Мы, должно быть, захватили самый хвостик длинной передачи, - тихо сказал
Флеминг, взвешивая в уме значение происшедшего. - Если бы не случайность в
Болдершоу, мы могли бы и не услышать ее и ничего не случилось бы.
     - И у меня промелькнула та же мысль, - сказал Рейнхарт, еще раз устало улыбнулся
им и вышел.
Флеминг стал бесцельно расхаживать по комнате, размышляя над их разговором, а
Джуди ждала. Они услышали, как завели мотор, как отъехала машина Рейнхарта.
Тогда Флеминг, остановившись рядом с Джуди, обнял ее за плечи.
     - Я сделаю все, что ты захочешь, - сказала она ему. - Пускай меня судит
трибунал, если уж им так хочется.
     - Ладно, ладно. - Он отнял руку.
     - Ты можешь доверять мне, Джон. Он посмотрел ей в глаза, и она ему ответила
взглядом, в котором можно было прочесть: "Верь мне".
     - Ну, хорошо... - Он, казалось, поверил. - Вот что: утром попытайся дозвониться
в Лондон. Попробуй застать Осборна, когда наш профессор будет у него, и скажи,
чтобы он привез еще одного посетителя.
     - Кого?
     - Мне все равно кого. Начальника департамента геральдики, президента Королевской
академии, какую-нибудь субстанцию из министерства в крахмальной рубашке. Да и не
телеса, а только одежду.
     - Рубашку без субстанции? Он усмехнулся.
     - Шляпа, портфель и зонтик - этого будет достаточно. Да, еще пальто. Заодно
раздобудь для него лишний пропуск. Хорошо?
     - Попробую.
     - Умница.
Он снова обнял ее и поцеловал. Она притихла от счастья, а потом, отклонившись,
спросила:
     - А что ты собираешься делать?
     - Пока не знаю. - И, еще раз поцеловав Джуди, отстранил ее. - Знаешь, я хочу
улечься: сегодня был чертовский день. Ты бы лучше ушла, а? Мне надо немного
поспать.
Он опять усмехнулся; сжав его руку, она вышла легкой походкой, напевая про себя.

     Флеминг рассеянно разделся, строя планы и фантазируя. Он упал на постель и
заснул почти тотчас, едва выключил свет.
Ничто не нарушало покоя городка. Ночь была темная. С северо-востока наползали
тучи, неся с собой поток холодного воздуха и обещая снегопад. Они заволокли
полную луну. Но она порой пробивалась сквозь них, и при свете ее из окна в
задней стене здания счетной машины выскользнула стройная фигура и стала
осторожно прокрадываться между строениями. Ни один из часовых не видел ее, и, уж
конечно, никто не опознал бы в ней Андре. Она пробиралась между жилыми домиками
к домику Флеминга; ее лицо застыло в напряжении, а рука сжимала моток
изолированного провода. В комнату Флеминга пробивался слабый свет, так как перед
сном он отодвинул занавеску. Спящий не пошевелился, когда тихо-тихо приоткрылась
дверь и в нее медленно проскользнула Андре. Она была босая и ступала с
величайшей осторожностью; на ее руках были толстые резиновые перчатки.
Убедившись, что Флеминг спит, она опустилась на колени у стены рядом с его
кроватью и вставила концы провода в розетку на плинтусе. Другой конец провода
она держала перед собой так, что торчали оголенные, находящиеся под напряжением
концы. Вот она поднялась и медленно двинулась к Флемингу. Шансы на то, что он
останется в живых, попав под полное напряжение сети, были невелики: он спал, и
она могла прижимать провод к его телу до тех пор, пока не остановится сердце.
Она стала неслышно подносить обнаженные концы к его глазам. Казалось, ему не от
чего было просыпаться, и все-таки он проснулся. Он увидел только склонившийся
над ним темный силуэт, инстинктивно согнул ногу и изо всех сил ударил ею через
простыню и одеяло.
Он угодил Андре в солнечное сплетение, и она со сдавленным криком отлетела на
другой конец комнаты. Флеминг нащупал выключатель и зажег лампочку у кровати. На
мгновение свет ослепил его. Он сел на постели, задыхаясь и ничего не соображая,
а девушка с трудом встала на колени, все еще держа провод. Только тут Флеминг
сообразил, что произошло, спрыгнул с кровати, выдернул шнур из розетки и
повернулся к Андре. К этому времени она уже поднялась и бросилась к двери.
     - Нет, не уйдешь! - Флеминг загородил ей дорогу. Андре отступила и, держа руки
за спиной, попятилась к столу, на котором были остатки ужина. На мгновение
казалось, что она собирается сдаться, но тут внезапно она замахнулась на него
правой рукой - в ней был зажат нож для хлеба.
     - Стерва! - Он схватил ее за кисть руки, вырвал нож и повалил Андромеду на пол.
Лежа на полу, девушка ловила ртом воздух, корчилась от боли и, сжимая вывихнутую
руку, смотрела на него не столько со злобой, сколько с отчаянием. Ни на секунду
не опуская с нее глаз, Флеминг наклонился и подобрал нож.
     - Хорошо, убейте меня. - Теперь в ее лице и голосе ему почудился страх. - Вам
это не принесет никакой пользы.
     - Не принесет? - Его голос дрожал; он тяжело дышал.
     - Это несколько задержит дело, и только. - Она не отрываясь следила за тем, как
он открыл ящик стола и бросил в него нож. По-видимому, это ее ободрило, и она
села.
     - Почему вы хотите убрать меня? - спросил Флеминг.
     - Это было необходимо сделать. Я предупреждала вас.
     - Премного обязан. - Он зашлепал по комнате, застегивая пижаму, засовывая ноги в
комнатные туфли и постепенно успокаиваясь.
     - Все, что вы делаете, можно предвидеть. - Она уже вновь овладела собой. - До
чего бы вы ни додумались, все можно предупредить.
     - И что же у вас теперь на очереди?
     - Если вы уйдете, сейчас же уйдете и не будете мешать... Он перебил ее:
     - Встаньте! Она взглянула на него с удивлением.
     - Вставайте. - Он подождал, пока она встала на ноги, а затем указал ей на стул.
     - Садитесь тут.
Она опять с недоумением посмотрела на него и села. Он подошел и остановился
перед ней.
     - Почему вы делаете только то, чего хочет машина?
     - Какие же вы все дети! - сказала она. - Вы думаете, что мы - раб и господин,
машина и я. Но мы оба рабы. Мы - изготовленные вами вместилища того, что для вас
непостижимо.
     - А для вас? - спросил Флеминг.
     - Я способна уловить разницу между нашим интеллектом и вашим. Я вижу, что наш
берет верх, а ваш обречен на гибель. Вы думаете, что вы - вершина, венец всего,
последнее слово? - Она умолкла и принялась массировать вывихнутую кисть.
     - Я так не думаю, - сказал он. - Я повредил вам руку?
     - Не очень. Вы умнее большинства, но этого недостаточно. Вы исчезнете, как
динозавры.
Когда-то Землей правили они.
     - А вы?
Она улыбнулась - это была первая улыбка, которую он видел на ее лице.
     - Я - недостающее звено.
     - А если мы уничтожим вас?
     - Сделают другую.
     - А если мы уничтожим машину?
     - Это ничего не изменит.
     - А если мы уничтожим вас обеих и запись послания, всю нашу работу над ним -
так, чтобы ничего не осталось? Передача окончилась. Вам это известно?
Девушка покачала головой. Теперь, когда она подтвердила худшие его опасения,
Флеминга захлестнула волна страха - и в то же время он понял, что надо сделать.
     - Ваши приятели там, наверху, устали говорить с нами. Вы теперь предоставлены
самим себе, вы и машина. Допустим, что мы уничтожим вас обеих?
     - Вам удастся лишь на некоторое время задержать приход на Землю высшег