ие из нас служат в этом качестве.
   - Орден не существует, он  официально  запрещен,  -  холодно  заметил
Саган.
   - Да, милорд, - откликнулся санитар. Его тонкие прохладные пальцы  на
долю  секунды  задержались  на  левой  руке  Сагана,  где  под  панцирем
скрывались глубокие шрамы, когда-то нанесенные Саганом  самому  себе.  -
Возможно, мы когда-нибудь понадобимся вам, милорд.
   Накрыв тело простыней, санитар отошел к другому раненому.
   Его   слова,   произнесенные   шепотом,   только   задели    сознание
Командующего. Через мгновение Саган стал сомневаться, уж  не  почудились
ли они ему из-за переутомления.
   Вернулся  Уильямс,  вопросительно  взглянул  на  Командующего.  Саган
понимал, что должен что-то ему  сказать,  но  его  охватило  оцепенение,
вызванное и тем, что он узнал,  и  усталостью,  и  последствиями  приема
стимулятора, от которого  он  чувствовал  себя  еще  хуже,  чем  раньше.
Возраст начинает сказываться. Сколько ему.., сорок восемь?  Совсем  мало
для отпрысков Королевской крови, живших  в  большинстве  своем  не  одну
сотню лет.
   - Я сгорю раньше, - сказал он самому себе. Время утекает  сквозь  его
пальцы, подобно жидкости из той тряпки с розовыми пятнами. Юность...
   Он представил Дайена у входа в рубку  управления,  юношу  с  голубыми
холодными глазами.
   - Теперь вы понимаете, милорд? -  тихо  спросил  Уильямс,  когда  они
вернулись на мостик.
   - Да, - ответил Саган. - Понимаю.  Что  случилось  с..,  тем  молодым
человеком?
   - По всей видимости, ему удалось скрыться в суматохе, милорд.
   Уильямс  скривил  губы,  понимая,  что  еще  больше  усугубляет  свое
положение.
   - Вместе с леди Мейгри?
   - Нет, милорд. Не думаю.  Его  видели,  когда  он  шел  по  коридору,
направив ружье на темнокожего мужчину. Никто не остановил его.  Ведь  на
нем, милорд, была наша  форма.  Мы  знаем,  что  он  вернулся  к  своему
космоплану. Один офицер доложил, что видел, как этот молодой  человек  и
его пленник помогали забраться в космоплан  третьему  человеку,  который
предположительно был ранен. Все трое были в форме. Молодой человек  знал
коды и правильный пароль.
   Уильямс сделал неодобрительный жест.
   - К тому времени, когда мы получили ваше указание взять его  в  плен,
милорд, было уже поздно. Его космоплану уже разрешили взлететь.
   - Можете расслабиться, капитан, - сказал  Саган,  потягиваясь,  чтобы
размять поясницу. - Поощрения за свои действия  вы  не  получите,  но  и
наказаны не будете.  Вы  столкнулись  с  силами,  которые  вам  не  дано
постичь.
   Такое заявление успокоило, но не обрадовало капитана.  Лицо  Уильямса
выражало крах надежд  на  быстрый  взлет  карьеры.  Однако  он  не  стал
возражать, опасаясь,  вероятно,  умереть  от  внезапной  "болезни",  что
случилось с его предшественником, капитаном Надой.
   Вместо этого Уильямс сказал:
   - Не понимаю, милорд, зачем он это сделал.
   - Что сделал, капитан? - поинтересовался Саган, мысли  которого  были
далеко.
   - Да  устроил  эту  бессмысленную  бойню,  милорд!  В  этом  не  было
необходимости. Он был вооружен. Он застал их врасплох.
   - Возможно, он пытался сохранить им жизнь. Что бы ответили ваши люди,
капитан, если бы он попросил их открыть ворота ангарного отсека  и  дать
наемникам бежать?
   Уильямс ответил не задумываясь:
   - Они отказались бы, милорд.
   - Вот и ответ, капитан. Сначала его оскорбили, а потом не  восприняли
всерьез.
   Уильямса такой ответ не убедил.
   - Он мог бы настоять, заставить. Скорее всего они сделали бы то,  что
он хотел. Человеку  не  остается  выбора,  когда  к  голове  приставлено
лучевое ружье. Это был поступок сумасшедшего, милорд.
   "Нет,  -  подумал  Саган,  -  это  был  поступок  человека  чертовски
рассвирепевшего, загнанного в угол и перепуганного.  И  он  победил!  Он
справился, черт возьми! Пожалуй, в этом парне есть что-то, о  чем  я  не
подозревал".
   - Естественно, вы включили прибор слежения на борту космоплана.
   - Да, милорд. Он вошел в гиперпространство, но мы проследим  за  ним,
как только он оттуда выйдет и сядет.
   - Отлично. А что насчет леди Мейгри?
   - Мы считаем,  что  она  скрылась  вместе  с  остальными  наемниками,
милорд. То сообщение, которое я получил в лазарете,  касалось  Беннетта,
того адъютанта. Сержант оказался чертовски упрямым, но мои люди смогли в
конце концов вытянуть из него, что леди была  здесь  и  имела  приватную
беседу с  Джоном  Дикстером.  Беннетт  кое-что  слышал.  Леди  упоминала
какой-то разговор с  генералом  на  Вэнджелисе.  Она  сказала  буквально
следующее, милорд: "Думаю, есть возможность управиться с этим делом".
   - Что-нибудь еще?
   - Дикстер ответил одним словом.
   - Каким?
   Уильямс повернулся спиной к людям,  находившимся  на  мостике.  Саган
сделал то же самое, и они оба посмотрели на экран. Впереди справа горели
обломки "Феникса" и коразианского корабля.
   - Словом, которое он не  понял.  Довольно  необычное  слово.  Звучало
вроде "оме", милорд.
   Саган  пристально  посмотрел   на   капитана,   пытаясь   сообразить,
действительно ли тот не понял, о  чем  шла  речь.  Адонианский  торговец
оружием  пользовался  дурной  славой,  его  имя   часто   появлялось   в
видеожурналах и было известно тем, кто стремился разнести своих  соседей
на мелкие кусочки. Но предполагалось, никто не  знает,  что  Командующий
имеет с ним какие-то дела. Капитан Нада расстался из-за этого с жизнью.
   Лицо Уильямса, однако, не изменило своего выражения. Если он  и  знал
что-то, то никак не показал этого.., не то, что Нада.
   "Этот капитан - неплохой офицер, - решил про себя Саган. -  Возможно,
я забуду его ошибку.., со временем".
   - Прошу прощения, милорд, - обратился подошедший телохранитель. - Для
вас срочное сообщение.
   Наверное,  от  этого   безмозглого   Верховного   Главнокомандующего,
президента Питера Роубса.
   - Потом! - бросил Саган.
   - Прошу прощения, милорд, - нервно вмешался офицер-связист, - но  она
говорит, что это важ...
   - Она! - Саган быстро подошел к пульту.
   - Изображения нет, милорд. Только звук.
   - Слушаю вас, миледи... Запеленгуйте ее, - добавил Саган вполголоса.
   - Не получится, милорд, - откликнулась Мейгри. - Ровно через минуту я
совершу скачок. Я связалась с вами, чтобы сообщить: я оставила  для  вас
одного арестанта.
   - Арестанта?
   Саган уже давно считал, что  его  невозможно  удивить.  Очевидно,  он
заблуждался.
   - Да, милорд. Этот человек был надзирателем в карцере. Он  за  взятки
помогал  заключенным  бежать,  а  потом   отправлял   их   на   негодных
космопланах. Предоставляю следующую запись в качестве доказательства для
трибунала.
   Саган в конце концов  понял,  что  предоставлена  запись  переговоров
между Мейгри и пилотом другого космоплана. Запись была короткой,  как  и
жизнь юного пилота.
   - Надеюсь, вы проследите, чтобы правосудие свершилось, милорд.
   - Непременно, миледи, - угрюмо пообещал он.
   Судя по голосу, она пребывала в таком же настроении, как и он.
   - До новой встречи... Dominus tecum -  да  не  оставит  вас  Господь,
милорд.
   - Связь прервалась, сэр, - доложил связист. Постояв  с  отсутствующим
видом перед пультом, Саган резко развернулся.
   - Я буду у себя, капитан.
   - Ясно, милорд.
   - Мне, в общем-то, не обязательно знать, что она сказала Дикстеру,  -
задумчиво сказал себе Саган.  -  Нет  нужды  вытягивать  из  несчастного
Беннетта ее планы. Я знаю, что она намерена сделать.  Королевская  кровь
течет в твоих жилах, Мейгри, отравляя твою душу. Ты предоставила  Дайена
его судьбе. Ты оставила  Джона  Дикстера  умирать.  Почему?  Потому  что
чуешь, каким  будет  выигрыш!  Власть!  Ты  не  меньше,  чем  я,  хочешь
заполучить ее. Но что ты продашь,  чтобы  ее  иметь?  Душу,  миледи?  Не
поможет. Бесполезны все твои ухищрения. Потому что  в  конце  концов  ты
положишь ее к моим ногам. Et cumspiritu tuo - и да пребудет  дух  Его  с
тобой, миледи, - добавил он про себя с тенью улыбки на губах.

КНИГА ВТОРАЯ
ДРАГОЦЕННАЯ ЖЕМЧУЖИНА

   Еще  подобно  Царство  Небесное  купцу,  ищущему  хороших   жемчужин,
который, нашел одну драгоценную жемчужину,  пошел,  и  продал  все,  что
имел, и купил ее.
   Евангелие от Матфея. 13; 45-46

ГЛАВА ПЕРВАЯ

   Затем научу я грешников путям Твоим.
   Грегорио Аллегри, Miserere

   Командующий сидел в кресле в своих временных  апартаментах  на  борту
"Непокорного". Он сидел  расслабленно,  с  закрытыми  глазами  и  слушал
старинную музыку. Поющие мужские голоса заполняли  воздух  вокруг  него;
казалось, он вдыхает их. Части канонического текста, каждая  из  которых
имела свою  мелодию,  были  согласованы  и  уравновешены  с  остальными.
Глубокие  мужские  басы  контрастировали  с   нежными,   проникновенными
юношескими тенорами.  "Miserere",  Аллегри.  Конец  шестнадцатого  века.
Девять голосов. Miserere mei, Deus, secundum magnam misericordiam  tuam.
Помилуй меня, Господи, в своем неизбывном милосердии.
   Эти  голоса,  подобно  голосам  сирен,  полностью  захватили  Сагана,
вернули его в то время, когда он был совершенно  счастлив  и  совершенно
ничтожен, - первые двенадцать лет его жизни. Он вырос в  монастыре,  был
взращен монахами во искупление  грехов  одного  из  братьев,  взращен  в
молчании отцом-настоятелем, который с самого рождения сына не сказал  ни
слова ни ему, ни кому-нибудь еще.
   Ессе enim in iniquitatibus conceptus sum; et in peccatis concepit  me
mater mea...во грехе мать зачала меня.
   Эта  часть  была  довольно  правдивой.  Верховный  Служитель   Ордена
Адаманта, плененный дочерью аристократа, одержимый страстью,  забыв  про
обет  целомудрия,  тайно  покинул  монастырские  стены,   встретился   с
предметом своих вожделений, и они соединились. Одной ночи хватило, чтобы
погасить  его  пыл.  Исполненный  раскаяния,  он   проклял   девушку   и
возвратился под сень монастырских стен. Но семя  его  пролилось.  Девять
месяцев спустя  он  обнаружил  горький  плод,  завернутый  в  полотно  и
подброшенный к монастырским воротам.
   Сознавшись во всем, он оставил высокую должность и дал обет  молчания
и одиночества. С той ночи братья видели его лишь молящимся или безмолвно
выполняющим самую грязную, самую  тяжелую  работу  в  маленькой  общине.
Скандал утих, дочь аристократа была отправлена  на  отдаленную  планету.
Ребенка приняли, скрыли от мира за каменными стенами и  вырастили  среди
тишины и истовой молитвы. Ne projicias  me  a  facie  tua;  et  spiritum
sanctum tuum ne auferas a me. He оставь меня и не отврати от  меня  Твой
Дух Святой.
   Саган шевелил губами, повторяя слова,  и  мелодия  отдавалась  в  его
сердце. Что заставило его вспомнить все это? Возможно, встреча с молодым
монахом,  служившим  санитаром  на  "Непокорном".  Должно  быть,  в  нем
осталась вера: он должен был знать, что Орден не мог исчезнуть, хотя его
братьев убивали во время революции. Орден ушел в подполье, канул в тьму,
к которой ему не пришлось привыкать, и возрос  там,  словно  ребенок  во
чреве, с нетерпением ожидающий появления на свет.
   Когда Сагану исполнилось двенадцать лет,  король,  старый  Старфайер,
узнал (прошел  слух,  что  правду  открыла  мать  Сагана),  что  ребенок
Королевской крови вырос вдали  от  света,  в  монастыре,  и  не  получил
должного образования. Но даже король не мог проникнуть  за  монастырские
стены, поскольку церковь обладала большим могуществом. Но отец разглядел
в своем сыне необычайные способности. Священник дал знать, что хотел бы,
чтобы   сын   получил   образование,   научился   пользоваться    своими
способностями, "магией" Королевской крови. Сагана увезли из монастыря.
   В ту ночь, в ту последнюю ночь, он плакал единственный  раз  в  своей
жизни, во мраке монашеской кельи при свете свечи. Много дней  спустя  он
краснел от стыда, вспоминая это. SacrificiumDeo spirituscontribulatis...
Жертва Бога суть надломленный дух.
   В Королевской мужской академии, созданной  специально  для  отпрысков
Королевской крови, Дерек Саган был самым  блестящим  и  самым  нелюбимым
среди учеников. С самых первых дней  он  понял,  насколько  выше  других
стоит,  и  не  только  по  интеллекту,  но  и  по  душевной  и  телесной
дисциплине. Рослый, сильный, энергичный,  он  превосходил  остальных  во
всех испытаниях. Надменный, замкнутый, гордый, обладавший  обаянием,  он
мог бы заставить их полюбить его.
   Он предпочел, чтобы его ненавидели.
   ...corcontritum et humiliation Dem поп despicies. Да не возненавидишь
ты, Господи, разбитое и истерзанное сердце.
   А  потом  появилось  светловолосое  дитя  -  девочка,  дикая,  словно
рысенок, дочь воина-варвара, подлетавшего к своим врагам на  космоплане,
садившегося и атаковавшего их верхом на лошади. Ее определили в  женскую
Королевскую академию, откуда выгнали в шесть  лет  за  попытку  зарезать
директрису.
   Оставалась  единственная  возможность,  и  ее  направили  в   мужское
отделение академии к  ее  старшему  брату,  мягкому  молодому  человеку,
получившему наследство после смерти  матери.  Отец  от  него  отказался.
Конечно, во всех этих событиях  угадывался  промысел  Создателя.  Именно
здесь, в Королевской академии, преподаватели обнаружили, что эта девочка
со светлыми волосами и мальчик с темной душой соединены связью  разумов.
Этот редкий феномен иногда встречался среди отпрысков Королевской крови.
   - Милорд.
   Резкий голос диссонансом ворвался в  музыку  и  нарушил  течение  его
мыслей. Саган поднял глаза. Это был капитан  его  охраны.  Должно  быть,
дело неотложное, иначе он не стал бы его беспокоить.
   - В чем дело?
   - С вами желает поговорить президент,  милорд.  Саган  напрягся,  как
перед битвой. Он ожидал этого разговора. Он, несомненно,  мог  и  должен
был сделать доклад президенту еще раньше. Но решил выждать,  пока  Роубс
сам выйдет на  связь.  Но  участившийся  пульс,  усилившийся  ток  крови
заставили  его  признаться  себе,  что  этот  разговор  он   откладывал,
вероятно, по другим причинам.
   Эта  встреча   подтвердит   его   страхи.   И   если   они   окажутся
действительными, это  приведет  в  движение  камешек,  который  может  в
конечном счете вызвать камнепад. При этом он или останется  на  вершине,
или будет похоронен под обломками внизу.
   Псалом закончился, когда он вышел из своих апартаментов.

   Тunc imponent super altare tuum vitulos.
   Затем принесут они волов на Твой алтарь.

   - Гражданин генерал Саган.
   - Слушаю вас, господин президент.
   - Надеюсь, с поздравлениями все в  порядке.  Пресса  прославляет  ваш
героизм.
   Саган равнодушно пожал плечами, хотя, по правде  говоря,  именно  его
собственные   пресс-агенты   распространяли   сообщения,    в    которых
подчеркивался тот факт, что его отвага  позволила  преодолеть  численное
превосходство противника и  подвести  погибающий  корабль  к  вражескому
крейсеру. Шли переговоры о съемках фильма; кто-то начал писать книгу.
   Саган был  достаточно  проницателен,  чтобы  понимать:  народу  нужен
герой. Революция была весьма популярна, но с тех пор  прошло  семнадцать
лет.  Народ  галактики  лишился  короля,  а  взамен  приобрел  Конгресс,
бесчисленные депутаты которого погрязли в спорах, сварах и  предвыборных
баталиях.
   Их президент,  которого  поначалу  считали  политиком-реформатором  и
интеллектуалом, стал слишком на них похож. Народу он надоел. Люди устали
от мифа демократии, перестали верить в то, что могут что-то изменить,  и
раздражались от постоянных напоминаний о том, что они же и  виноваты  во
всех проблемах жизни галактики.
   Саган был идеалом для галактики, которая отчаянно нуждалась в героях,
отчаянно желала заполучить строгого отца,  который  бы  гладил  всех  по
головке и заверил бы, что больше не о чем беспокоиться. Тогда все  могли
бы закрыть глаза и впасть в  спячку:  он  бы  их  защитил.  А  стоит  им
заснуть...
   - Естественно, - сказал президент Роубс с легким  упреком,  -  именно
мне придется выступить перед Конгрессом и средствами массовой информации
и объяснить потерю крейсера.
   Командующего это мало волновало. Стоимость  звездного  крейсера  была
настолько астрономической, что ..
   - Возможно, господин президент, - сказал Саган,  пристально  глядя  в
лицо Роубсу, - вам следовало бы выступить  перед  народом  и  объяснить,
каким  образом  коразианцам  удалось  сделать  за  несколько  лет  такой
технологический скачок, для которого явно требовалась поддержка.  И  как
случилось, что наша шпионская сеть просмотрела - если не сказать хуже  -
рост военной мощи коразианцев.
   Питер Роубс выглядел особенно  щеголевато  в  коричневом  кашемировом
костюме с намеком на голубую полоску, с синим галстуком и платком в тон.
Волосы у него были тщательно  причесаны,  грим  наложен  безупречно.  Он
изобразил печальную улыбку папаши, терпеливо сносившего  выходки  своего
способного, но заблудшего дитяти.
   - Я читал сообщения о ваших необоснованных  утверждениях  в  наиболее
желтых видеоновостях, Дерек. Конечно, я знаю, чего они стоят. Я не стану
своими опровержениями придавать им правдоподобность.  И  все  же  должен
признать, что вы меня сильно обидели. Мы  долго  были  друзьями,  Дерек.
Очень долго.
   Саган вспомнил о  тех  днях,  когда  он  был  юным  революционером  и
искренне восхищался профессором-идеалистом,  возглавившим  мятеж  против
стареющего, никчемного короля. Но никаких  угрызений  совести  Саган  не
испытывал. Роубс, которого он видел сейчас, был оболочкой  того  Роубса,
пустой  ореховой  скорлупой.  Обезьяной,  танцующей  под  дудку   своего
хозяина.
   И Саган увидел, поскольку смотрел очень  внимательно,  как  обезьяньи
глазки бросили взгляд в сторону, в угол комнаты, оставшийся за пределами
экрана.  Затем  этот  взгляд  снова  остановился  на  Сагане.  Если   бы
Командующий не всматривался так, не ждал  бы  этого,  он  бы  ничего  не
заметил. Этот взгляд  подтвердил  его  подозрения.  Хозяин  обезьяны  на
месте.
   Что делает Роубс? Просит Абдиэля о помощи или просто ждет  одобрения?
Что бы он ни искал, он получил, что хотел, поскольку начал играть другую
роль, сменив маску отвергнутого друга на твердое, суровое, волевое  лицо
Верховного Главнокомандующего.
   - Гражданин генерал, незамедлительно передайте командование  адмиралу
Иксу и приготовьтесь вернуться в столицу.  Конгресс  требует,  чтобы  вы
лично сделали доклад. С вами должны прибыть гражданка Мейгри Морианна  и
молодой  человек,  именующий  себя   Дайеном   Старфайером,   являющийся
предположительно сыном  покойного  врага  народа.  Упомянутая  гражданка
предстанет перед судом по  обвинению  в  промонархической  деятельности.
Молодой человек, как мы надеемся, примет наши демократические принципы и
сделает заявление, в котором отречется от родителей и всего того, за что
они выступали. Когда  нам  следует  ожидать  вас  вместе  с  упомянутыми
гражданкой и молодым человеком?
   "Когда рак на горе свистнет".
   - К моему глубокому сожалению, - вслух сказал Саган, - обстоятельства
таковы, что не позволяют выполнить вашу просьбу, господин президент.
   Губы Роубса, имеющие коралловый оттенок,  поджались;  глаза  довольно
убедительно сверкнули ледяным блеском.
   - Это не просьба, гражданин генерал. Это приказ.
   - Тем больше причин  сожалеть  о  том,  что  я  не  в  состоянии  его
выполнить.
   Саган  с  интересом  заметил,   что,   несмотря   на   безукоризненно
разыгранное Роубсом яростное негодование, его отказ не  был  неожиданным
для президента.
   - Какие объяснения...
   - Позвольте сказать, господин президент. Обстановка  в  данной  части
галактики слишком взрывоопасна, чтобы я мог сложить с себя  обязанности.
Коразианцы потерпели серьезное поражение,  но  их  атака  могла  быть  и
ложной. И во-вторых, я не  имею  возможности  доставить  леди  Мейгри  в
столицу. Она и молодой  человек,  Дайен  Старфайер,  скрылись  во  время
битвы.