о волосы и шею.  Лорка,  прикрыв  глаза,  говорил
теперь словно про себя:
   - Неведомо как они оказались на Земле, сначала погубили, а потом спасли
Тима. Они ухитрились изучить нашу технику и угнали гиперсветовой  корабль.
Разве это не свидетельство их могущества? Но корабль сгорел в атмосфере! И
разве это не говорит об их странной беспомощности?
   - Загадочно все это, - после паузы проговорила  Альта,  соскользнула  с
дивана, прижалась к Федору. - И страшно.
   - Страшновато, - согласился Лорка.
   Альта потерлась щекой о его плечо.
   - Скажи, почему ты против участия женщин в экспедиции? Я уже не  говорю
о себе. Ты вообще против, правда?
   -  Правда.  Настолько  правда,  что   сделаю   все   возможное,   чтобы
воспротивиться этому.
   - Ты не считаешь нас достаточно храбрыми?
   Федор уловил нотку отчуждения в тоне жены и обнял ее за плечи.
   - Ты не подумай, я не против смешанных экипажей и отрядов  вообще.  Они
существуют и прекрасно выполняют свои задачи.  У  смешанных  отрядов  даже
больше гибкости, они легче переносят  длительные  невзгоды,  устойчивее  к
стрессам. Но это если невзгоды не превышают критических величин, а  стресс
не оборачивается шоком. В  экстремальных  условиях  я  отдаю  предпочтение
чисто мужскому составу.
   - А если чисто женскому?
   - Возможно, - охотно согласился Лорка. - Не зря же существовали легенды
об амазонках, и достоверно  известно,  что  у  многих  африканских  вождей
существовала чисто женская гвардия - охрана.  Но  по  космосу  нет  такого
опыта.
   -  Боюсь,  тебе  одному  будет  трудно  справиться  с  целым  всемирным
обществом, - не без лукавства заметила Альта.
   Лорка усмехнулся, щуря свои зеленые глаза.
   - На всякий случай у меня есть запасной ход.
   - Какой? Секрет?
   - Нет. Надо взять в отряд такую  женщину,  которая  не  вызывала  бы  у
мужчин специфических эмоций и петушиного ража.
   Альта засмеялась.
   - Бабушку?
   - Ну зачем брать в отряд балласт, если он  даже  добр  и  мил?  Гораздо
разумнее остановиться на полноценном человеке.
   Альта вдруг отстранилась от мужа, глаза ее стали сердитыми.
   - Уж не хваленую ли Эллу ты хочешь взять с собой?
   - Да ты с ума сошла! Она же перебаламутит весь отряд, во всяком случае,
постарается  это  сделать,  и  только  после  этого  успокоится  и   будет
по-настоящему работать. Морочить головы мужчинам для нее вопрос  престижа.
Нет, если так уж получится, я предложу место Нике.
   Альта всплеснула руками.
   - Названой сестренке? Она же совсем еще девочка!
   Лорка покачал головой.
   - Она так выглядит. А на самом деле ей уже шестнадцать лет, и она имеет
право распоряжаться собой.
   - Ты не шутишь? - Альта смотрела на мужа с удивлением.
   - А ты и правда жесток, Лорка. Неужели тебе ее не жалко?
   - Мне ее жалко, - хмуро ответил Федор.
   - Ничего себе жалость!
   - Она может отказаться.
   - Ника не из тех, кто отказывается. И ты это знаешь.
   - Я ее жалею, - упрямо повторил Лорка. - Если бы не это, я бы пригласил
ее участвовать в экспедиции и без Всемирного женского общества. Но если  я
буду поставлен перед необходимостью, то первое предложение сделаю Нике.  В
таких делах личное ничто по сравнению  с  общественным  долгом.  Никто  не
простит мне ошибок.
   Альта опять прижалась щекой к его плечу.
   - Может быть, ты и прав.
   - И еще одно. - Лорка помолчал. - Временно нам придется жить не  здесь,
а в городе.
   Альта вскинулась, взглянула в глаза мужа.
   - Почему?
   - Пусть это будет моей маленькой тайной.



7

   Игоря Дюка Лорка отыскал в бассейне. Собственно, это был не бассейн,  а
большой участок морской мелководной акватории, оборудованный для  купаний,
плавания, водных и подводных спортивных  игр  и  прыжков.  Игорь  стоял  в
непринужденной позе на самом краю площадки десятиметровой вышки,  небрежно
опираясь на перила, и смотрел вниз на голубую, будто подкрашенную  синькой
воду, а поэтому не заметил приближения Федора. Лорка сел у самой  воды  на
упругую, теплую скамью. Покосившись на  безжалостное  тропическое  солнце,
словно  окутанное  раскаленной  шалью,  Федор  нажал  клавишу   комфортных
условий. Позади него немедленно потянулся  вверх  штырь  с  набалдашником.
Когда он достиг нужной высоты, над головой Лорки с сухим треском раскрылся
большой  зонт  и  из-под  его  голубого  шатра  повеяло   легким   потоком
прохладного воздуха. Лорка распахнул ворот рубашки, блаженно откинулся  на
спинку скамьи. Теперь можно было заняться делом. Лорка посмотрел на  вышку
- поза Игоря изменялась, она  приобрела  настороженность,  и  смотрел  Дюк
теперь не на воду, а прямо на Лорку. Игорь вдруг театрально развел  руками
и радостно-удивленно крикнул:
   - Федор!
   - Это не я, - расслабленно ответил Лорка, подставляя прохладным  струям
воздуха то одну, то другую щеку.
   - Федор, рыжий ты ангел.
   Дюк на секунду вытянулся стрункой - темный силуэт на белесо-голубоватом
небе. Тонкий, гибкий - прямо  юноша,  только  развитые  плечи  да  посадка
головы выдавали его истинный возраст, - он хотел сделать  тройное  сальто,
но перекрутил и, входя в воду, поднял косой веер брызг.
   Вынырнув, Дюк выпустил изо рта струйку воды и наставительно сообщил:
   - Вот как не надо делать тройное сальто с десятиметровой вышки!
   - Верно, - согласился Лорка, - не надо так. Нехорошо. Неэстетично.
   Дюк сделал несколько мощных гребков, выбрался на берег и,  скаля  зубы,
принялся   вытираться   мохнатым   полотенцем.   Под    загорелой    кожей
перекатывались и играли мышцы. Усаживаясь рядом с Лоркой, Игорь спросил:
   - Ты один или с Эллой?
   - А что, надо было привезти?
   Игорь не ответил и, пристально глядя на воду, жестом  призвал  Лорку  к
молчанию. Федор ничего не понял, однако, подражая Дюку, принялся  смотреть
на воду. Но ничего не происходило, вода как вода.
   - Ожидается явление Христа народу? - шепотом спросил Лорка.
   Игорь скорчил презрительную гримасу.
   - Дядька Черномор с прекрасными витязями?
   С той же миной Дюк помотал головой. Федор хотел спросить еще о  чем-то,
но не успел. Вода легонько  вспучилась,  запузырилась,  и  на  поверхности
появилась хорошенькая девичья головка. Она встряхнула коротко  стриженными
волосами, нараспев укоризненно сказала:
   - Что же вы, Игорь?
   Дюк не без торжества взглянул  на  Лорку  и  скороговоркой  спортивного
комментатора проговорил:
   - Одно из торжественнейших событий сегодняшнего дня - рождение Афродиты
из морской пены. Зовут Ладой.
   Лада перевела взгляд с  Игоря  на  Лорку,  потом  обратно,  неторопливо
вытерла еще раз ладонью лицо и так же нараспев выговорила:
   - Болтун вы, Игорь. Неисправимый.
   Пока она подплывала к берегу, движения у нее были  плавны,  изящны,  но
довольно энергичны, Дюк в том же репортерском тоне вещал:
   - Неблагодарность свыше - проклятие рода человеческого  всех  времен  и
народов. Боги никогда не понимали людей. А если и понимали, то не так, как
нужно. Когда же случилось понять по-настоящему, вместо  наград  на  голову
бедных смертных обрушивались всякие кары и злодейства.
   Лениво вытираясь мохнатой простыней, "Афродита"  с  рассеянной  улыбкой
слушала болтовню Игоря. Она и правда была похожа на светлую богиню  любви.
Платиновые волосы, фиалковые глаза, мягкие черты лица,  нежный  золотистый
загар и несколько массивные скульптурные формы. В ней не было элегантности
Эллы,  изящества  Альты,   спокойной   женственности   Валентины.   В   ее
замедленных, льющихся движениях была своя, особая грация, обращенная не на
окружающих, а как бы внутрь себя.
   Молодая  женщина  легонько  шлепнула  его  по  руке  и  с  медлительной
гибкостью поднялась на ноги.
   - Забирайте его с собой, Федор... Для санатория у  него  слишком  много
энергии.
   - Куда же я его дену, такого энергичного?
   - На Кику. Да вы не удивляйтесь, он мне все уши прожужжал о  вас  и  об
этой планете.
   Она перекинула простыню через плечо.
   - Мне пора. До свидания, Федор.
   Провожая ее глазами, Лорка спросил вполголоса:
   - Влюблен?
   - Пока нет.
   - А потом?
   - Кто из смертных может уверенно говорить о "потом"? - усмехнулся Игорь
и добавил уже серьезно: - Я жалею ее. Не удивляйся - у  нее  искусственные
легкие, оба.  Поэтому  и  занимается  подводным  плаванием  -  соединяется
приятное с  полезным,  под  высоким  давлением  ускоряется  функциональная
приживаемость этих органов. А дыхательные пути и легкие ей выжгло дотла на
заводе  синтез-продуктов.  Произошла  утечка   какого-то   сверхъядовитого
промежуточного вещества. Дыхательные  пути  ей  регенерировали,  а  вместо
легких - биомехи.
   - Так она же здорова теперь. За что же ты ее жалеешь? -  хмуро  спросил
Лорка.
   По губам Дюка скользнула улыбка.
   - По инерции. Ты видел ее? Разве не Афродита?
   - Красивая женщина, - подтвердил Лорка.
   - А красивые женщины очень уязвимы во всем, что касается их  внешности,
да и просто здоровья. У Лады была жестокая депрессия после реанимации. Она
считала себя неполноценной, уродкой, помесью человека и механизма.  Ей  не
хотелось жить. Двумя неделями раньше ты бы не  узнал  ее,  это  была  тень
теперешней богини. У меня сердце сжалось,  когда  я  ее  увидел.  -  Игорь
плутовато усмехнулся. - И я принялся напропалую за ней ухаживать.  Говорил
комплименты,  иногда  выглядел  таким  прожженным  ловеласом,   что   даже
окружающие морщились. Изображал роковую  влюбленность  в  духе  рыцарского
средневековья и страданий молодого Вертера. Специально перечитал эллинскую
мифологию. Она быстро  разобралась,  что  я  дурака  валяю,  но  незаметно
втянулась в эту игру. Сказался инстинкт красивой женщины.
   - Так и играете до сих пор?
   Дюк задумался, пожал плечами и вдруг засмеялся:
   - А черт его знает! Во всяком случае, мы по-настоящему  подружились,  и
игра у нас уже другая.
   Помедлив, Лорка спросил:
   - Ты уж прости меня, но почему ты спросил про Эллу?
   - А что, нельзя?
   - Почему же нельзя?
   - Вот я и спросил. - Дюк помолчал. -  Недавно  мы  говорили  с  ней  по
видеофону. Спрашивает: "Навестить  тебя?"  Я  говорю:  "А  это  нужно?"  -
"Наверно, не нужно", - отвечает. - Игорь взглянул на Лорку и усмехнулся. -
Трудно рвать старые цепи. Даже когда они насквозь проржавели  и  стали  не
крепче бечевки.
   Лорка присмотрелся к его лицу и круто сменил тему разговора,  благо  он
уже понял что к чему.
   - Послушай, Игорь, а что, если тебе последовать совету Лады?
   Дюк непонимающе взглянул на него.
   - А именно?
   - Отправиться со мной на Кику.
   Игорь присвистнул, разглядывая Лорку, видимо, разбирался, не шутит ли.
   - Ты для этого и прилетел, рыжий ангел? - проговорил он наконец.
   - Дьявол, теперь уже дьявол, Игорь. Я  же  собираюсь  утащить  тебя  на
Кику, а это настоящая преисподняя, судя по всему.
   Южное, чуть скуластое лицо Дюка стало сосредоточенным.
   - Я и правда мечтал об этом, но  справлюсь  ли?  Дело  серьезное,  надо
подумать.
   Лорка видел, что  Игорь,  как  это  иногда  случалось  с  ним,  немного
актерствует, а поэтому сказал суховато:
   - Не строй барышню-дворянку, которой кузен предлагает  руку  и  сердце.
Время не терпит. Мне нужен ответ немедленно.
   - Ишь ты, даже подумать нельзя!
   - По-моему, ты уже давно обо всем подумал.
   Игорь захохотал.
   - Что верно, то верно. Что ж, поступим по  рецепту  древних  храбрецов:
вперед, на Кику! - Он помолчал, теперь уж серьезно поглядывая  на  Федора,
попросил: - Если не трудно, введи меня в курс последних событий.  Хотя  бы
коротко.
   Лорка отдавал себе отчет, что имеет дело с опытным космонавтом, не  раз
возглавлявшим экспедиции. Потому со всеми подробностями рассказал Игорю  и
о своих планах обследования Кики, и о последних событиях вплоть до  гибели
угнанного с Плутона гиперсветового корабля, и  о  происшествии  с  шаровой
молнией. Это последнее заинтересовало Игоря больше всего.
   - Ты знаком с гипотезой Тоницы? - спросил он.
   - Не припоминаю.
   - Очень любопытная гипотеза.  Выдвинута  в  середине  двадцать  первого
века, когда было создано несколько  различных  подобий  шаровой  молнии  и
когда окончательно выяснилось, что путей создания  подлинной  долгоживущей
молнии без искусственной стабилизации и внешней подкачки энергии  пока  не
существует даже в  перспективе.  Тоница  на  основании  анализа  огромного
количества фактов утверждал, что под понятием "шаровая молния"  обобщается
целая  группа  плазменных  объектов,   имеющих   принципиально   различное
происхождение, структуру и эволюцию. Тоница  допускал,  что  некоторые  из
этих плазмоидов могут иметь искусственное происхождение - быть  вестниками
или разведчиками иных цивилизаций. Собственно, это уже другая гипотеза,  о
так называемых неопознанных летающих объектах. Она  имеет  древние  корни,
обширную   литературу   и...   ни   одного    безусловного    фактического
подтверждения.
   - Это мне известно, - начал было Федор, но Игорь не дал перебить себя.
   - Погоди, я еще не выплеснулся до  конца.  Когда  я  усердно  занимался
своей любимой философией космоса, я наткнулся на  теорию  Сингха  Ривейры.
Системой   строгих   уравнений   он   показал,    что    так    называемая
субпространственная телетранспортировка  может  производиться  плазменными
объектами с достаточно высокой температурой.
   - То есть сначала  предмет  или  нас,  грешных,  надо  преобразовать  в
плазму, а потом выполнить обратную трансформацию?
   - Вот именно!
   Лорка задумался и вдруг по какой-то прихотливой ассоциации спросил:
   - Послушай, ты за последние  дни  не  получал  какого-нибудь  странного
послания?
   - Какого послания? - удивился Дюк.
   - Рукописного, на оберточной бумаге.
   - На оберточной... - повторил Игорь  сосредоточенно  и  как-то  странно
взглянул на Лорку. - Ты уверен, что это существенно?
   Федор насторожился.
   - Неужели получал?
   - Представь себе. - Игорь смотрел на Лорку с некоторым  недоумением.  -
Получал. И, по-моему, не успел еще выбросить.
   Дюк еще посидел на скамье, что-то припоминая, потом поднялся и пошел  к
кабине, где  висела  его  одежда.  Он  задержался  там  куда  больше,  чем
рассчитывал изнывавший от нетерпения Лорка. Вернулся Игорь скорым шагом и,
не присаживаясь, спросил:
   - Шхуна - это корабль?
   - При чем тут шхуна? Записка сохранилась? - нетерпеливо спросил Лорка.
   - Шхуна - это корабль, ведь так? - с непонятной настойчивостью повторил
Дюк.
   - Корабль. Старинный парусный  корабль  с  какой-то  там  специфической
оснасткой.
   Игорь сосредоточенно кивнул  головой,  потом  протянул  руку  и  разжал
ладонь. На ней лежал сложенный вчетверо клочок бумаги.
   - Нашел в кармане брюк  дня  три  назад.  Здесь  же,  в  кабине,  когда
переодевался. Хотел выбросить, но потом решил показать Ладе, да забыл. Так
и завалялась.
   Рука Лорки дрогнула, когда он брал эту бумажку,  годившуюся,  казалось,
лишь  для  утилизатора.  Развернул.  На  ней  была  безграмотная  надпись,
сделанная  корявыми,  прыгающими  буквами.  "Черезсветная  шхуна   сгорела
ошибочным расчетом. Не надо быть спасаемыми. Это есть конец разговоров  на
знаках. Уходящий совсем последним".
   Федор рассказал Игорю, при каких обстоятельствах приходилось ему самому
находить такие же бумажки.
   - Жаль, - сказал Дюк с искренней досадой. - Жаль, что тебе не пришло  в
голову как следует разглядеть их.  Скорее  всего  они  содержали  какие-то
сообщения.
   - Скорее всего так, - уныло согласился Федор.  -  Но  разве  мне  могло
прийти в голову, что инопланетяне  будут  общаться  с  нами  безграмотными
записками на жалких клочках бумаги!
   Игорь усмехнулся.
   - Да и мне инопланетные контакты рисовались совсем  по-другому.  Что-то
вроде   дипломатического   визита   или   симпозиума   с    использованием
совершеннейших средств информации. Действительность, как  и  всегда,  куда
проще и вместе с тем гораздо запутаннее наших домыслов.  -  Дюк  помолчал,
сосредоточенно хмуря брови, и уверенно добавил: - Убежден, что, прежде чем
обратиться к такому примитиву  с  записками,  кикиане  использовали  массу
других средств связи. Но не имели успеха.
   - Если только это не был успех наизнанку, - невесело уточнил Лорка.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Гибель людей на Кике.
   - Вот  как?  А  вообще-то  вполне  возможно.  Попытки  прямой  передачи
информации на мозг и на Земле кончались плачевно. Чуть больше, чем  нужно,
мощность, резонанс с биоритмами мозга - и либо припадок,  либо  смерть.  -
Игорь вздохнул. - Все-таки чертовски жаль, что ты не обратил  внимания  на
другие записки.
   Секунду Лорка рассеянно смотрел на товарища, что-то  припоминая,  потом
не совсем уверенно проговорил:
   - Подожди! Думаю, что еще одну записку мы найдем.
   И он рассказал Игорю о своем странном разговоре с Тимуром.



8

   У домика Тимура Лорка замедлил шаг. Всего неделя  прошла,  как  он  был
здесь, а все изменилось, все погрустнело вокруг. Поредела роскошная  крона
раскидистой липы, опавшими листьями была усеяна  не  только  земля,  но  и
чурбаки, служившие стульями, и костер,  превратившийся  в  грязное  черное
пятно, и синтетическая дорожка, убегавшая в глубь леса. Плавали  листья  в
большой  неожиданно  чистой  луже,  равнодушно  отражавшей  скучные  серые
облачка и тревожную просинь небесных окон, из которых иногда  выбрызгивало
солнце.
   Лорка  отодвинул  бесшумно  скользившую  дверь  и   с   удовлетворением
убедился,  что  Тим  еще  не  покинул  своего  уединенного  жилища  и  что
заблаговременно обдуманный разговор с ним не придется  откладывать.  Лорка
откашлялся, чтобы привлечь к себе внимание, в коридор выглянула Валентина.
   - Федор! Как хорошо, что вы прилетели.
   - Так уж и хорошо? - Лорка переминался с ноги на  ногу,  ожидая,  когда
искрящиеся ворсинки пышного ковра вычистят и высушат его сапоги.
   - Конечно, хорошо. Да хватит вам топтаться, проходите!
   Лорка прошел в гостиную, не без опаски опустился на изящный, хрупкий на
вид дачный диванчик. Усаживаясь напротив, Валентина засмеялась,  показывая
крупные жемчужные зубы.
   - Этот диванчик всех пугает.
   Большие серые глаза Валентины следили за ним улыбчиво и  приветливо.  И
оттого, что в этих глазах не было даже  самого  легкого  недовольства  или
обиды, Лорка с новой остротой почувствовал свою невольную вину перед  этой
женщиной - ведь как-никак, а именно  он  разлучил  ее  с  мужем  и,  может
быть... У него мелькнула мысль - навсегда, но он тут же  и  очень  сердито
поправил себя: "Надолго, а не навсегда. Надолго!"
   - Значит, напугала вас осень, удираете? - спросил  он  вслух,  стараясь
отвлечься от своих непрошеных мыслей.
   - Да что вы! -  откровенно  удивилась  Валентина.  -  Мы  любим  осень,
особенно я. Даже вот такую, когда дождь, ветер и листья летят по  воздуху.
Сидеть у окна, слушать и смотреть на все это - ведь правда хорошо?
   Лорка засмеялся - он, уроженец солнечного юга, терпеть не мог  ветреной
и дождливой погоды, она нагоняла на него тоску.
   Глядя на оживленное лицо молодой женщины, Лорка снова, как укол, ощутил
чувство вины перед ней.
   - Валя, вы не сердитесь на меня? - вдруг чисто импульсивно спросил он.
   Она подняла брови.
   - За что?
   - А за то, что я забираю в экспедицию Тима.
   - Разве он не по своей воле летит с вами?
   Большие серые глаза Валентины смотрели на  Лорку  ясно,  покойно,  даже
простодушно, без  самой  малой  капельки  иронии.  Федор  ощутил  сложное,
противоречивое чувство: и облегчение, и стыд  из-за  того,  что  не  сумел
сразу оценить спокойную жертвенность и своеобразное величие  этой  жены  и
матери.
   - Да и как ему не лететь, когда вы летите?  Конечно,  Кика  -  страшное
место, но не так уж чтобы очень. Вы с Тимом бывали в местах и  пострашнее,
правда?
   - Еще бы! - Лорка постарался не сфальшивить.
   Валентина кивнула в знак согласия.
   - Тим мне рассказывал. - Она подумала и рассудительно доб