ну.
   Лорка подошел к окну. Да, погода переменилась. Облака рассеялись,  луна
висела над вершинами деревьев в окружении звезд.
   - Нет, - услышал он голос Альты, в нем звучала досада,  -  носить  этот
камень невозможно.
   - Почему?
   - Такой камень! Неловко. Его место в музее, - Альта вздохнула, -  может
быть, на груди певицы или на лбу танцовщицы - их видят миллионы. А кто я?
   По голосу Альты было слышно,  что  она  все  еще  разглядывает  себя  в
зеркале. Лорка улыбнулся.
   - Ты моя жена.
   - Ну и что? Лорка, я никак не расстегну цепочку, помоги!
   Лорка прошел в комнату Альты, щурясь от яркого света, и сообщил:
   - А на улице луна.
   - Правда?
   - И морозец. Может быть, погуляем?
   - Нет, Лорка, я устала.
   Расстегнув цепочку, он положил камень на столик и мимоходом спросил:
   - Ты знакома с Виктором Хельгом?
   Альта повернулась к нему лицом. Улыбнулась чуть-чуть, почти незаметно.
   - Знакома. Он чем-то похож на тебя.
   - Разве?
   - Не внешне. И не характером. - Альта помолчала и призналась:  -  Я  не
знаю, как объяснить это.
   - Он тебе нравится?
   - Да, - без колебаний призналась Альта.
   - И что?
   - Лорка, глупый, - грустно сказала Альта. - Разве мало на свете  мужчин
и женщин, которые нам нравятся или не нравятся? Даже  таких,  которые  нас
восхищают? Но люблю я одного тебя. И  никогда  не  позволю  себе  полюбить
другого. Разве ты этого не знаешь?
   На какое-то мгновение зеленый и голубой взгляды растаяли друг в  друге.
Альта красива особенной красотой, но были женщины  и  красивее  ее.  Альта
умна, но Лорка знал и других, с которыми ей трудно  было  сравниться.  Она
хороший друг, но разве у него мало друзей? Лорка любил ее и не  только  за
все это, а еще и за редкостный, бесценный  душевный  дар  -  за  преданное
сердце. Только ей да еще Тиму он верил безраздельно, может  быть,  больше,
чем самому себе.
   Лорка встал, наклонившись, поцеловал темную бархатную шею Альты.
   - Знаю, - сказал он ей  на  ухо,  -  но  разве  знание  гарантирует  от
сомнений?
   Она поцеловала его в сухую крепкую щеку. Оттолкнула и уже совсем другим
тоном сказала:
   - Ну, иди, командир. Поскучай и посмотри на луну.
   Он вышел, и за его спиной погас свет. Лорка стоял в темноте, улыбался и
слушал легкое дыхание Альты. В зеркале,  похожем  на  глыбу  льда,  другой
Лорка тоже слушал дыхание и улыбался. Лорка рассердился на него и  погасил
зеркало. А в прорубь окна все лился, ложился  на  ковер  неслышный  лунный
свет.




ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ДАЛЬНЯЯ ДОРОГА


1

   Массивная дверь задвинулась  медленно  и  бесшумно.  Последний  луч,  и
Ревский с Лоркой остались в  полной  темноте.  Понадобилось  время,  чтобы
глаза начали различать звезды над головой и  ломаные  силуэты  сооружений.
Земля ощутимо вибрировала под ногами, реагируя всей своей массой на работу
механизмов большого телеинформара. Из-за этой  вибрации  казалось,  что  в
воздухе стоит легкий гул, похожий на звук полета далекого шмеля.
   Дорожка, едва видная при зыбком свете звезд,  вывела  их  к  ограде  из
кустарника, за которой начиналась нетронутая, чуть  всхолмленная  целинная
степь. Ревский приостановился, оглядываясь вокруг, и спросил:
   - Ведь лучше, чем в помещении. Чувствуешь?
   - Чувствую, -  без  особого  воодушевления  согласился  Лорка.  -  Зрю,
внимаю, обоняю и осязаю. Ночь темна, пустыня  внемлет  Богу,  и  звезда  с
звездою говорит. Холодновато вот только.
   - Холодновато? С твоей-то фигурой?
   - Чем больше фигура, тем больше потери на излучение. - Лорка поежился и
глубокомысленно заметил: - Нет, вовсе не случайно слоны и бегемоты живут в
Африке.
   Ревский засмеялся.
   - Но вообще-то я не возражаю, - поспешил добавить Федор, -  гулять  так
гулять, потерплю. Да здравствует первозданная природа!!
   - Тогда пройдем подальше в степь, ждать придется не меньше часа.
   Они ждали известий  об  угнанном  "Вихре"  и  о  Кике  и  прилетели  на
телеинформар, чтобы получить их из первых рук и тут же, на месте,  принять
решение  о  дальнейших  действиях.  Согласно  данным   слежения,   "Вихрь"
несколько часов тому назад должен был выйти  на  кикоцентрическую  орбиту.
Что последует за этим?
   Слежение за  "Вихрем"  в  сильной  степени  облегчало  одно  загадочное
обстоятельство, послужившее причиной споров  не  только  между  Ревским  и
Лоркой, но и другими, кто был причастен к кикианской проблеме. На угнанном
корабле  на  протяжении  всего  полета  исправно  работали   ретрансляторы
телеметрической системы. "Вихрь" словно намеренно оповещал землян о  своем
маршруте. А ведь стоило  нажать  кнопку  и  выключить  ретрансляторы,  как
корабль стал бы невидим через несколько  суток  после  старта  с  Плутона.
Лорка  считал,   что,   афишируя   свой   маршрут,   кикиане   как   могли
демонстрировали свое дружелюбие по отношению к людям и как  бы  предлагали
последовать за собой. Ревский  возражал:  предыдущие  действия  кикиан,  в
частности  угон  корабля,  уж  никак  не  совместимы  с  дружелюбием.   Он
утверждал, что похитители корабля попросту не сумели детально  разобраться
в работе его систем  и  опасались,  что  выключение  ретрансляции  нарушит
автоматику управления.
   Миновав кустарник, Ревский и Лорка  пошли  напрямик,  без  дороги.  Под
ногами шуршали и похрустывали сухие осенние травы, пахло полынью и  пылью.
Закрывая звезды,  угольными  силуэтами  тянулись  к  небу  башни  и  мачты
телеинформара. Плавно вращалась гигантская  чаша  центрального  приемника.
Это тягуче-замедленное движение было похоже на сонный взмах крыла огромной
птицы. Вдруг высоко над телеинформаром сверкнула  ослепительная  рубиновая
молния, осветив пугающим мрачным светом здания, антенны и степь от края до
края. И тут же бухнул тяжелый удар:  у-ум-м!  Над  степью  поплыл  густой,
вязкий звук - сигнал начала связи телеинформара с  космическими  базами  и
станциями.
   - И-все-таки, - вдруг упрямо проговорил Ревский;  видимо,  в  ответ  на
собственные  мысли,  -  угон  "Вихря"  никак  не  совмещается  с   добрыми
намерениями кикиан. Что бы там ни произошло при посадке!
   - А если угон корабля для кикиан  -  жестокая  необходимость,  знать  о
которой нам пока не дано?
   - А если  у  них  появятся  по  отношению  к  нам  еще  более  жестокие
необходимости?
   Лорка вздохнул.
   - Кто знает? Собственно, чтобы это выяснить,  мы  и  готовим  полет  на
Кику.
   Ревский остановился так  резко,  что  Федор,  шедший  следом,  чуть  не
наскочил на него.
   - Поэтому-то я и утверждаю, что экспедиция на Кику должна быть рейдом в
стан потенциального врага! А  уж  если  посчастливится  встретить  друзей,
перестроиться будет нетрудно.
   Ревский подождал, что ему ответит Лорка, но Федор молчал. Темная  земля
полого шла вверх. По ней, вслед за космонавтами, плыли слабые,  но  хорошо
различимые тени. Лорка поднял голову. Кика! Далекая Кика. Кто встретит там
землян - друзья или  враги?  Для  Лорки  и  Ревского  это  был  отнюдь  не
абстрактный вопрос. От  ответа  на  него  зависел  состав  разведотряда  и
программа его действий. Но главное - состав!  Ответа  на  этот  вопрос  не
было, а стало быть, и  разведотряда  еще  не  было,  хотя  предварительные
тренировки проходили больше сотни человек, в основном космонавты и  ученые
разных профессий. Из этой сотни предстояло отобрать пятерых.
   Еще несколько шагов, и они оказались на вершине плоского,  протяженного
взгорка. Горизонт отпрыгнул вдаль, почувствовалось слабое дыхание ветра.
   - Сядем, - предложил Ревский.
   Когда Лорка опустился на землю, он добавил:
   - Люблю степь.
   - А почему живешь у моря?
   Ревский ухмыльнулся.
   - Любовь бывает разная. А вообще-то море и степь - близнецы.  И  тут  и
там простор и свобода. Мне кажется, что  и  пахнет-то  степь  свободой.  И
небом!
   - По-моему, тут пахнет полынью и пылью.
   - Не корчи из себя рационалиста.
   - У неба совсем  другой  запах,  -  сказал  Лорка  с  ноткой  грусти  и
лукавства.  -  Оно  пахнет  работающим  компьютером,  кухней,   очередными
вахтами, внеочередными тревогами и тоской по родине.
   Это было правдой, и  Ревский  невольно  вздохнул,  вспоминая  бурные  и
счастливые дни работы в  космосе.  Впрочем,  он  тут  же  ругнул  себя  за
сентиментальность. Мысли же его снова устремились по деловому руслу.
   - Я еще понимаю тебя, Федор, когда ты возражаешь против участия крупных
ученых, - миролюбиво сказал он.  -  В  инопланетных  условиях  они  всегда
требуют сильного прикрытия и опеки. Проще говоря, возни с ними  много.  Но
почему ты возражаешь против патрулей?
   Лорка усмехнулся.
   - Потому что они бойцы, воины.
   - Что? - возмутился Ревский.
   - Я хочу сказать, что они слишком уверены в себе и активны.
   - Разве это плохо?
   - Помнишь, я рассказывал тебе о  Миклухо-Маклае?  Он  явился  в  чужой,
таинственный мир папуасов, где было много жестокости, с открытым сердцем и
без всякой подстраховки. Когда он первый раз без приглашения отправился  в
туземную деревню, то намеренно не  захватил  с  собой  оружия.  Понимаешь?
Намеренно! Он боялся сорваться, боялся, что в критической ситуации  пустит
в ход револьвер. Он считал: оружие и мирные намерения несовместимы.
   Ревский долго молчал, прежде чем спросить:
   - Ты считаешь патрулей оружием?
   - А разве не с их помощью мы овладеваем чужими мирами?
   - Мирами, где нет следов разума, - строго поправил Ревский.
   - Верно, но от стереотипа действий не так легко избавиться.  Патрули  -
солдаты космоса. Я боюсь, что в критический момент, когда  нужно  проявить
терпение, даже смирение, они могут сорваться. И эту  ошибку  нам  придется
исправлять десятилетиями, принося такие жертвы, какие сейчас  трудно  себе
представить.
   - Почему ты раньше не говорил мне об этом?
   - Я и сам не понимал ситуацию так ясно, как сейчас. Я  возражал  против
патрулей чисто интуитивно. Кстати, и против ученых  я  возражал  вовсе  не
потому, что с ними много приходится возиться. Ученые -  ведь  тоже  своего
рода солдаты космоса, воины.
   Ревский захохотал.
   - А это почему?
   - Вспомни, как  мы  исследуем  чужие  планеты,  в  том  числе  и  Кику.
Просвечиваем   атмосферу   всеми   видами   излучений,   производим    для
сейсмозондажа взрывы в толще планеты, выполняем глубинные бурения,  делаем
лазерные разрезы грунта, отлавливаем и  отстреливаем  животных  для  своих
опытов и коллекций, без  раздумий  уничтожаем  туземную  растительность  в
районах своих поселений. Ну разве это не варварство?
   Ревский не мог не отдать должное логике Лорки. Умница этот рыжий  черт!
Незаметность, незримость присутствия кикиан на  родной  планете  -  веское
свидетельство в пользу того, что они живут  там  в  тесном  и  гармоничном
единстве с природой. Тогда поведение земных  исследователей  действительно
должно казаться им грубым, примитивным и варварским. Может быть, они и  на
Землю явились для того, чтобы выяснить,  что  собою  представляют  люди  в
родных пенатах, кто они такие на самом деле. И когда убедились, что по  их
меркам земляне ни к черту  не  годятся,  отбросили  всякую  щепетильность,
зацапали корабль и дали тягу. Теперь ему стала ясной идея  мирного  визита
на Кику.  Лорка  не  собирался  вести  активного  поиска,  исследований  и
экспериментов. Со своим разведотрядом он собирался просто пожить на  Кике,
деликатно обследовать планету и подождать. Если кикиане сочтут нужным, они
сами подадут о себе весть. И это разумно! Предшествующие  активные  поиски
на этой странной планете ничего не дали. А в такой ситуации  действительно
зачем нужны в составе отряда патрули и крупные ученые, которые видят  свое
предназначение именно в активной деятельности? И все-таки логика  логикой,
но все существо Ревского протестовало  против  плана  Лорки.  Ему  претила
пассивность этого плана и преднамеренная беззащитность!
   - Ну  а  если  кикиане  -  наши  враги?  -  уже  вслух  продолжал  свои
размышления Ревский. -  Враги  безжалостные  и  беспощадные,  своего  рода
космические фашисты? Возьмут они тебя вместе с мирным отрядом  тепленьким,
выпотрошат психологически и интеллектуально, а потом используют эти данные
в борьбе против нас. За такой промах, как и за  бездушную  агрессию,  тоже
можно дорого платить десятилетиями.
   - Не преувеличивай  беспомощность  мирного  отряда,  доброта  вовсе  не
синоним беззащитности, - возразил Федор.
   Ревский примирительно сказал:
   - Подождем гравитопосылки. Прояснится ситуация, тогда и примем решение.
   Лорка не мог не улыбнуться. Да, оба они  немного  лукавили,  декларируя
свои крайние позиции. На самом же деле старались  получить  друг  у  друга
авансы, были готовы на уступки и, самое главное, выжидали.  Многое  должна
была прояснить посадка угнанного "Вихря" на Кику. Если  кикиане  знают  об
истинном назначении ретрансляторов и, так сказать, сознательно информируют
землян о маршруте своего полета, то перед посадкой они  все-таки  выключат
их, иначе антенны сгорят в плотных слоях атмосферы, нарушая,  кстати,  тем
самым балансировку корабля. При преднамеренном  выключении  ретрансляторов
будет выдана специальная команда конца телеметрии. И если станции слежения
эту команду зафиксируют, можно будет гораздо увереннее говорить  о  мирных
намерениях кикиан. Если же такой команды не будет, если "Вихрь"  войдет  в
плотные слои атмосферы  с  работающими  ретрансляторами,  значит,  кикиане
просто не разобрались в устройстве корабля, значит, информация о  маршруте
полета - результат  недосмотра,  ошибки,  значит,  об  их  позиции  нельзя
сказать ничего хорошего.
   - Подождем гравитопосылки, - согласился Лорка.
   Темная степь, звезды, легкие, но ощутимые вздохи холодного ветра, сухой
шорох трав.  "Полночь.  Звезды.  Мрак.  Луна.  Неподвижность.  Тишина",  -
почему-то вспомнилось древнее китайское стихотворение.  Знатоки  говорили,
что  особенно  впечатляюще  оно  выглядит   в   иероглифах.   Полнозвучные
капли-слова, так близкие к реальному миру и так  далекие  от  него.  Мысли
Лорки снова вернулись к спору с Ревским. Друг, враг?..
   Суть в  том,  что,  за  исключением  тривиальных  случаев,  врагами  не
рождаются, а становятся. Становятся! Общение  с  кикианами  начинается  на
голом  месте,  нет  еще  ни   истории,   ни   традиций,   ни   сложившихся
обстоятельств. Значит, пока роль  случая,  просчета,  ошибки  колоссальна!
Один неверный шаг, а за ним годы  и  годы  вражды,  недоверия  и  взаимных
подозрений. Нет, уж лучше десять раз рискнуть своей головой и, что гораздо
труднее, головами своих товарищей по отряду, чем сделать такой шаг. Миссия
мира - вот чем должна быть экспедиция на Кику.
   Лорка не сразу отдал  себе  отчет  в  том,  что  мысли  его  постепенно
становились все  более  вязкими  и  тягучими.  А  когда  отдал,  мгновенно
насторожился.  И  почти  сразу  понял,  что  его  уводило  от   спокойного
философского размышления. Старые космические волки, побывавшие  на  многих
чужих  планетах,  называли  это  явление  "взгляд  на  затылке".  Бесшумно
выпрямившись, Лорка быстро оглянулся вокруг.
   - Ты чего? - удивился Ревский.
   - Рядом кто-то есть, - вполголоса ответил Лорка.
   - Кто?
   - Не знаю.
   - Суслик, может быть, шакал?..
   - Их бы я не почувствовал.
   - Нервничаешь?
   Лорка не  успел  ответить.  Беззвучно  всколыхнулась  степь,  вздрогнул
темный прохладный воздух.
   - Гравитопосылка, - оживился Ревский.
   Да, это была Гравитопосылка, финальная часть сеанса  связи  для  обмена
информацией с  дальними  космическими  базами  и  станциями  слежения.  На
гравитомачты телеинформара с чудовищной скоростью обрушился плотно  сбитый
пакет информации, своего рода ударная гравитационная волна.  Расшифровывая
посылку, компьютер растянет ее во времени, и беззвучный гром,  заставивший
трепетать землю, превратится в  тысячи  разных  сообщений,  среди  которых
должно быть и сообщение о посадке "Вихря". Ждать оставалось не долго.
   Вкрадчиво и мягко загудел зуммер. Ревский, оторвавшись от  размышлений,
поспешно нажал на наручных универсальных часах  кнопку  включения  связной
микростанции.  Тотчас  машинный  голос  информатора  негромко   и   внятно
проговорил:
   - Извлечение из гравитопосылки. Сообщение три  ноля  пятнадцать.  Перед
посадкой "Вихря" ретрансляторы были выключены, спецкоманда  зафиксирована.
При входе в плотные слои атмосферы корабль полностью разрушился и сгорел.
   Федор осторожно прикоснулся к руке Ревского.
   - Ты понимаешь что-нибудь, Теодорович?
   Сам он не только не понимал случившегося, но и  внутренне  протестовал,
отвергал его. Дважды проделать страшно далекий  путь  среди  звезд,  ловко
проникнуть в тайны  чужой  цивилизации,  научиться  управлять  незнакомым,
загадочным кораблем - и заживо сгореть у себя  дома,  в  атмосфере  родной
планеты! Что может быть трагичнее и нелепее?
   А Ревский с некоторой досадой, но с несравненно большей радостью  думал
о том, что этот рыжий черт,  этот  лукавый  бес  оказался  все-таки  прав.
Ретрансляторы выключены, спецкоманда  подана,  значит,  кикиане  намеренно
афишировали  свой  маршрут,  и   можно   куда   увереннее   надеяться   на
сотрудничество с ними. Сгорел корабль. Ну черт с ним,  мало  ли  по  каким
причинам это могло произойти? Это даже хорошо, случай с "Вихрем"  послужил
кикианам  хорошим  уроком  и,  уж  наверное,  лучше  всяких  охранных  мер
предохранит от угона другие корабли.
   - Ты хоть что-нибудь  понимаешь?  -  наконец-то  услышал  он  повторный
вопрос Лорки. И спокойно ответил:
   - Кое-что понимаю.
   - Что?
   - Прежде всего то, что действия кикиан лежат за пределами нашей науки и
нашей логики. Мы не можем понять  ни  замысла,  ни  способа  их  действий,
начиная от таинственных  смертей  на  самой  Кике  и  кончая  воскрешением
Тимура, угоном и гибелью корабля.
   - Это констатация фактов, а не понимание.
   Ревский усмехнулся.
   - Почему же? Я понял, что ты прав.  Комплектуй  разведотряд  по  своему
плану, Федор. - Ревский положил свою сухую легкую руку на плечо  Лорки.  -
Но ты уж извини меня, старика. Я  загодя  готовился  к  такому  решению  и
обсудил его со старейшинами.
   - Ну?
   - Видишь ли, о проекте мирного разведотряда мы  доложили  генеральному.
Он подумал и сказал, что если такое решение будет принято, то он хотел  бы
встретиться с тобой и обсудить кое-какие детали.
   Лорка покачал головой.
   - Хитрый ты все-таки человек, Теодорыч.
   Ревский засмеялся.
   - Не одному же тебе хитрить да лукавить.
   Когда над телеинформаром вспыхнула беззвучная зеленая молния и был  дан
отбой сеансу связи, Лорка,  попросив  скептически  настроенного  Теодорыча
подождать, включил карманный фонарик и тщательно обшарил вершину  взгорка,
на котором они  сидели.  И  ничего  не  нашел.  Вернее,  не  нашел  ничего
достойного внимания, а лишь обрывок бумаги,  которая  обычно  используется
для упаковки некоторых продуктов.



2

   Лорка вошел в гостиничный номер так тихо,  что  Ришар  не  заметил  его
появления. Дирий сидел  возле  раздвинутой  двери,  ведущей  на  крошечный
балкончик. За окном густыми хлопьями валил  пушистый  снег,  дремали  ели,
прикрывшись снежными шапками,  а  в  комнате  было  тепло:  поток  теплого
воздуха отделял ее от наружного морозца. Здесь,  в  лесотундре,  зима  уже
давно вступила в свои права, проскочили  трескучие  морозы,  и  лишь  днем
вместе со снегопадом пришла оттепель.  Впрочем,  днем  -  это  только  так
говорится, не было тут уже настоящего дня, а лишь долгая ночь  да  длинные
сумерки.
   Ришар сидел за столиком и разбирал  шахматную  партию.  Положение  было
высвечено на серо-белой  крышке  столика  желтыми  и  синими  фигурками  и
менялось, как прикинул Лорка, с интервалом около пяти секунд.  Для  такого
мастера, как Дирий, темп был довольно медленный. К  тому  же  нажатием  на
кнопку Ришар вдруг приостановил автоматическое проигрывание и,  причмокнув
о