еще
недоступные людям. И это непривычное осознание человеческой  приниженности
рождало не только боль, но и упрямство. И гордость! Лорка знал  наверняка,
что человечество не примирится с подчиненностью в  какой  бы  то  ни  было
форме, даже с подчиненностью  доброй  тайне.  Все  будет  сделано  для  ее
раскрытия! Поэтому Лорку теперь  ничуть  не  удивляли  слова  Соколова  об
эскадре  гиперсветовых  кораблей,  которая  должна  отправиться  на  Кику.
Только... Только поможет ли в такой ситуации эскадра?
   И странно, Лорку восхищал и  раздражал  Соколов  -  человек,  сделавший
первый  шаг  к  раскрытию  космической  тайны.  Он  восхищал  его   волей,
настойчивостью и целеустремленностью.  Через  сколько  порогов  и  рогаток
пришлось  ему  перешагнуть!  Пожалуй,  именно  этими  качествами   человек
двадцать третьего века прежде всего отличается от своих близких и  далеких
предков. Набив себе после удачной охоты брюхо  едой,  палеоантроп  спал  и
предавался удовольствиям, пока не  кончались  запасы  мяса,  только  после
этого он снова превращался в истинного предчеловека. По-своему мудрый грек
испытывал странную безвольную покорность перед фатумом -  предначертанной,
как ему чудилось, свыше судьбой.
   - Итак, - вслух сказал Лорка, -  разгадку  рибонуклеида,  генетического
взрыва и других тайн решили искать не на Земле, а на Кике?
   - По крайней мере, таковы  рекомендации  Совета  космонавтики,  которые
приняты после моего сообщения. - Соколов поудобнее вытянул ноги. -  И  это
резонно, все логические нити  замыкаются  именно  на  Кике.  Убежден,  что
Всемирный  совет  примет   эти   рекомендации.   Разве   можно   допускать
безнаказанное вмешательство в наши, земные, дела?
   Лорка внимательно смотрел на Соколова.
   - А  ведь  нелегко  придется  на  Кике,  как  вы  полагаете,  Александр
Сергеевич?
   - Полагаю, что нелегко, - благодушно согласился эксперт и  оживился.  -
Посмотрите, Федор! Двое на любительской высоте.
   В дальнем конце бассейна стояла  пятнадцатиметровая  вышка.  С  верхней
площадки прыгали  только  мастера  высокой  квалификации,  здесь,  в  доме
Всемирного совета, это случалось редко. Сейчас на площадке стояли  молодые
люди, это сразу было видно по их точеным фигурам, мужчина и  женщина.  Он,
тронутый нежным золотистым загаром, и она,  точно  изваяние  из  эбенового
дерева. Женщина подошла к краю площадки, на секунду  замерла,  вытянувшись
струной,  а  потом  резко  прыгнула.  Черное   атласное   тело   выполнило
головоломную серию сальто, винтов  и  почти  без  брызг,  с  глухим  шумом
вонзилось в воду.
   - Ах, какая прелесть, - вздохнул Соколов, перевел взгляд на вышку  и  с
ноткой ехидства проговорил: - Интересно, что-то он теперь покажет?
   Кажется, мужчина на верхней площадке думал о том же самом. Не в  пример
женщине, он долго стоял на краю, подняв вверх  голову.  А  потом  даже  не
прыгнул, нет, взлетел  в  воздух,  на  мгновение  завис  в  верхней  точке
траектории, круто изогнув грудь и  раскинув  руки,  и,  набирая  скорость,
золотистой стрелой понесся к воде.
   - Ласточка, - разочарованно пробормотал Соколов, - всего-то ласточка. А
впрочем, тоже неплохо, а?
   - А по-моему, трудно сказать, что лучше.
   - Вы серьезно?  -  Соколов  задержал  взгляд  на  Федоре  и  неприметно
поежился. -  А  почему  вы  так  внимательно  разглядываете  мою  скромную
персону?
   - Да вот все хочу сделать одно предложение и никак не решусь.
   - Это на вас не похоже.
   Лорка усмехнулся, насмешливо щуря свои зеленые глаза.
   - Просто вы меня плохо знаете. Так вот, Александр Сергеевич,  предлагаю
вам принять участие в экспедиции да Кику.
   Голубые глаза Соколова округлились.
   - На Кику? Я?
   - Вы.
   - С какой же стати?
   - С той же, что и все остальные. Подумайте.
   Лорка отодвинул стул и поднялся:  он  заметил  Ревского,  вошедшего  на
территорию бассейна.



16

   Лорка любил смотреть, как готовит Альта, а сегодня это было приятно ему
вдвойне. Можно было подумать, что Альта готовит не  пищу,  единственным  и
вульгарным назначением которой являлось набить опустевший желудок, а некое
чудодейственное  лекарство,  призванное  спасти  бедное  человечество   от
ужасной болезни.
   - А чем ты будешь меня угощать?
   - Шашлыком по-карски, - с некоторой таинственностью сообщила Альта.
   - Шашлыком? - оживился Лорка. - Значит, нужен настоящий огонь?
   - Конечно. Ты помнишь, где уголь?
   В глубине души Лорка скептически относился к убежденности Альты,  будто
настоящий  огонь  не  в  состоянии  заменить  никакие  чудеса  современной
кухонной техники. Он подозревал - дело  не  в  незаменимости  примитивного
жара углей, а в кулинарном консерватизме. Но Лорка  помалкивал,  он  очень
любил, когда в  их  доме  горел  настоящий  огонь  -  величайшее  открытие
человека, неведомого бесстрашного мудреца древности.
   -  А  как  это  "по-карски"?  -  полюбопытствовал  Лорка,  который   по
ассоциации вспомнил Карское море и Новую Землю. - С приправой  из  льда  и
снега?
   - Увидишь.
   За окном угасал день. Багровые блики  от  пылающих  углей  ложились  на
темную атласную кожу Альты, в ее светлых глазах мерцали  пурпурные  искры.
Кухня была похожа на пещеру, а сама Альта - на ведунью,  которой  доверили
таинство приготовления еды, этого зримого божества  древнего  мира.  Запах
дыма, горящего жира, паленого мяса, тлеющего угля были не  менее  гибки  и
многоцветны,  чем  запах  цветов   и   плодов,   только   гуще,   тяжелее,
таинственнее. Они  рождали  смутную  тревогу  и  ликование,  спрятанные  в
подсознании  удачной  охотой,  ночным  мраком  и  огнем  костров   далеких
тысячелетий. Поразил Лорку  и  вид  и  вкус  этого  праздничного  шашлыка,
приготовленного Альтой. К обыкновенным шашлыкам Альта приучила его давно.
   - Ну, тебе не нравится? - спросила она, точно мимоходом.
   Лорка, рот которого был набит сочной мякотью, не совсем внятно ответил:
   - Наоборот, мне слишком нравится. Так нравится, что даже жалко барашка,
из которого сделан шашлык.
   - Так не ешь, если жалко, - сердито сказала Альта.
   - Как не есть,  очень  уж  вкусно.  -  Лорка  усмехнулся  и  философски
добавил: - Разве нам,  людям,  так  уж  редко  приходится  душить  в  себе
жалость? Во имя благих целей, разумеется.
   - Но ведь делаем же мы тесто, кефир, квас - это  тоже  живые  продукты!
Прикажешь их жалеть?
   -  Ну,  -  простодушно  сказал  Лорка,  -  это   слишком   уж   дальние
родственники. Я смотрел на них в микроскоп - черт знает что!
   Он помолчал и заговорил уже серьезно:
   - Ты прости меня, но если мы хотим окончательно разделаться с наследием
жестокости в наших душах, то с поеданием  младших  братьев  по  роду  надо
кончать. Может быть, не сразу, может быть,  не  нам,  а  нашим  детям,  но
кончать нужно обязательно.
   -   Эх   ты,   Лорка!    Кто    бы    подумал,    что    это    говорит
космонавт-гиперсветовик, обследовавший чуть не сотню других миров.
   Лорка усмехнулся.
   - В иных мирах бараны не  водятся.  Космонавты  питаются  не  мясом,  а
синтетами да композитами. Охотничий  шашлык  на  чужой  планете  -  верное
средство отравиться.
   Альта вдруг погрустнела, внимательно взглянула на Федора и спросила:
   - Ты мне так и не сказал, по какому поводу у нас сегодня праздник.
   - Знаешь, не успел, заработался. Уж очень вкусно ты все приготовила,  -
пошутил Лорка.
   - А я и без тебя знаю,  -  с  некоторой  обидой  проговорила  Альта,  -
слышала, как ты говорил с Теодорычем по видеофону. Он  сказал,  что  совет
принял твой вариант. И ты окончательно утвержден начальником экспедиции  и
командиром корабля.
   - Разве хорошо подслушивать?
   Альта не приняла шутки.
   - Лорка, ты обещал взять меня на Кику. Ты не забыл?
   Федор отвел взгляд и помрачнел.
   - Обстоятельства изменились. Альта, - виновато сказал он. - Теперь  это
невозможно.
   - Я догадывалась.  Иначе  бы  ты  не  отмалчивался,  -  почти  спокойно
проговорила Альта и вдруг загорелась: - Возьми меня,  Лорка!  У  меня  все
сердце изболится за тебя. Я с ума сойду!
   - Это невозможно, - тихо, но твердо ответил Федор.
   Альта угасла, она знала: когда Лорка говорит таким тоном,  просить  его
или спорить с ним бесполезно. Но все-таки спросила:
   - Невозможно - почему?
   - Почему... - рассеянно повторил Лорка.  Он  перебирал  в  памяти  свой
последний разговор с Ревским.


   Теодорыч,   перекинувшись   несколькими   незначительными   фразами   с
Соколовым, увлек Лорку за собой в крытый сад. Здесь было  прохладнее,  чем
на  территории  бассейна,  пахло  влагой,  зеленью  и  цветами.  Шелестели
брызгалки, орошая газоны и клумбы искристыми  веерами  мельчайших  капель;
шипел и звенел, рассыпая хрустальную  струю  воды,  небольшой  фонтан.  На
диванах и в креслах,  в  одиночку  и  группами  отдыхало  десятка  полтора
человек. Из  укромного  уголка,  скрытого  цветущим  жасмином,  доносились
отголоски приглушенного, но бурного спора. По дороге  Ревский  уточнил,  о
чем Соколов успел проинформировать Федора.
   Выбрав свободный диван, Ревский предложил  Лорке  сесть,  а  сам  занял
место напротив. Юношески стройный  и  подтянутый,  в  мягком  снежно-белом
костюме, Теодорыч выглядел молодо, только загорелое,  рубленое,  в  резких
морщинах  лицо  выдавало  истинный  возраст.  Ревский  держался  с   почти
неприметной торжественностью; сейчас напротив Лорки сидел  не  добродушный
садовод  и  винодел-любитель,  а   представитель   Всемирного   совета   и
председатель Совета космонавтики. Он сообщил, что предложение о посылке на
Кику эскадры гиперсветовых  кораблей  утверждено.  Количество  кораблей  и
состав экспедиции определит Совет космонавтики после детальной  проработки
программы  исследований  Кики.  Все  работы  по  подготовке  и  снаряжению
экспедиции будут выполнены в предельно сжатые сроки.
   - Почему такая спешка?  -  в  раздумье  спросил  Лорка.  Он  перехватил
удивленный, сердитый взгляд старого космонавта и счел нужным пояснить: - Я
понимаю, вторжение чужой жизни и  чужого  разума  на  Землю  не  может  не
тревожить. Но ведь  все  происходит  в  очень  мягкой,  деликатной  форме.
Никаких эксцессов и взрывов, ничего...
   Ревский остановил его нетерпеливым движением руки.
   - Ты не знаешь главного, Федор. Не знает об этом и Соколов. Да и  никто
пока не знает, кроме членов совета. - Ревский помолчал и жестко  закончил:
- Вчера с базы на Плутоне угнали патрульный гиперсветовой корабль.
   - Как это - угнали? - не понял Лорка.
   - А вот так, был корабль - и нет его. - Ревский видел, что Лорка так  и
не может осмыслить этот факт, и пояснил: - Угнали, украли. Так же,  как  в
прежнюю эпоху угоняли чужие автомобили или захватывали самолеты.
   Лицо Федора отяжелело, разгладились мелкие морщины,  четче  прописались
черты.
   - Кто? - коротко спросил он, глядя прямо в лицо Ревского.
   С трудом выдерживая этот холодный, "тигриный" взгляд, старый  космонавт
пожал плечами.
   - Если бы знать! Во всяком случае, весь состав базы налицо. А поскольку
на Плутоне каждый человек на строгом  учете,  значит,  угнали  корабль  не
люди.
   Лорка невесело усмехнулся.
   - Вернее - нелюди.
   - Можно и так. - Ревский досадливо хмыкнул. - Черт знает что!  Никто  и
никогда  не  охранял  гиперсветовые  корабли.  Зачем?   Когда   хватились,
гиперсветовик уже вышел на разгон, а на разгоне, сам знаешь,  догнать  его
невозможно. На запросы не отвечает, идет курсом в сторону Кики.
   Лорка молчал. Он сидел, закинув ногу на ногу и крепко сцепив на  колене
пальцы рук. Взгляд Ревского невольно задержался на этих длинных, ловких  и
сильных пальцах зрелого человека двадцать третьего века. Пальцах,  которые
могли  невесомо  скользить  по  клавишам  пульта  управления,  безошибочно
орудовать микроманипулятором, завязывать узлом толстый  железный  прут,  а
сжатые в кулак - нанести молниеносный смертельный удар.
   - Федор, - негромко и веско проговорил Ревский, - по  поручению  Совета
космонавтики я теперь уже официально предлагаю тебе  принять  командование
эскадрой.
   Лорка  выслушал  его  и  отвел  взгляд  на  нежные  зеленые   травинки,
трепетавшие под ударами капелек воды.
   - Ну? - раздраженно поторопил его Ревский.
   - Думаю, Теодорыч, - спокойно ответил Федор.
   Ревский усмехнулся, дернул углом жесткого рубленого рта.
   - Думаешь, не отказаться ли?
   - Угадал.
   Ревский медленно распрямился, откинувшись на спинку дивана. -  Выдержав
его острый, испытующий взгляд, Лорка сказал:
   - Насколько я понял, на Кике предполагается провести разведку боем.
   - Ну, боем - это слишком громко сказано.
   - Скажем поосторожнее - разведку силой, с многократной подстраховкой.
   - Это уже ближе к  истине.  Один  корабль  на  подстраховке  в  дальнем
космосе, один-два - в ближнем и два-три корабля непосредственно на Кике.
   - Так вот, - Лорка говорил неторопливо, медленно, но очень уверенно,  -
я долго размышлял и пришел к выводу,  что  из  разведки  силой  ничего  не
выйдет. Не тот у нас противник... Впрочем, почему противник?
   - Другом его тоже не назовешь.
   - Верно. Это просто сосед по космосу и собрат по разуму.
   - Одного разума еще мало для братства. Истинное братство - это братство
этики и морали. Не будь слепым пацифистом, - возразил Ревский.
   - Не буду.  Но  обратите  внимание,  как  тонко,  я  бы  сказал,  нежно
действует  наш  космический  друг-враг.  Никаких  глобальных  катаклизмов!
Направленное воздействие на психику отдельных лиц да еще с  подстраховкой,
которая гарантирует их от возможной гибели.
   - А угон корабля?
   - Они убедились, что экспедицию на Кику не задержишь, поэтому пошли  на
отчаянный шаг, чтобы обеспечить нам достойную встречу в своей альма матер.
А вот какую, добрую или враждебную, опять загадка.
   - Если вспомнить серию смертей на  Кике,  вряд  ли  эта  встреча  будет
доброй, - упрямо гнул свою линию Ревский.
   - Когда погиб Лагута, кикиане нас еще плохо знали. К тому же Кика - это
их, а не наша епархия, они вольны действовать там более свободно. И  разве
можно быть уверенным, что на Кике мы, люди, не причинили им гораздо больше
зла во время своих бесцеремонных изысканий?
   Ревский вздохнул, с сожалением и некоторой иронией разглядывая Лорку.
   - Неужели ты думаешь, Федор, что все  эти  тонкости  взаимоотношений  с
Кикой не обсуждались на совете? Что они не найдут  отражения  в  программе
исследований? - Лицо Ревского приобрело жесткое упрямое выражение. - Но мы
не имеем права держать Землю под дамокловым мечом  возможных  бедствий!  А
если так, разведка Кики становится необратимой необходимостью.
   Лорка мягко улыбнулся старшему товарищу.
   - Я не против экспедиции, Теодорыч. Я против эскадры.
   Ревский  приподнял  бровь,  отчего  его  высокий  темный  лоб  собрался
морщинками, холод непонимания в глазах сменился догадкой.
   -  Ты  понимаешь,  Теодорыч?  Я  против  эскадры,  против  целой  армии
исследователей,  вооруженных  мощными  средствами,  которыми  Кику   можно
распороть и растерзать на составные части. Нужен обычный  разведывательный
корабль.  И  еще  нужна   бездна   терпения,   осторожности   и   дотошной
наблюдательности. Во главе такой экспедиции я встану с легким  сердцем.  И
что хорошо: действуя таким  образом,  мы  не  нарушим  решения  Всемирного
совета - состав эскадры и экспедиции нам дано определить самим.
   Ревский молча смотрел на  Лорку,  глаза  его  окончательно  смягчились,
потеплели, а потом стали грустными.
   - Ты отдаешь себе отчет в том, что приносишь себя в жертву?  -  спросил
он наконец.
   - Это слишком громко и слишком мрачно. -  Зеленые  глаза  Лорки  теперь
лукаво щурились. - Ведь я  могу  вернуться  с  победой  и  на  веки  веков
прославить свое скромное имя. Я иду на серьезный риск, это верно.
   - Ты поведешь с собой других людей.
   Лорка вздохнул.
   - Верно. Но со мной пойдут добровольцы. Разве Земля оскудела героями?
   Ревский опять надолго замолчал.  Когда  на  совете  решался  вопрос  об
эскадре, ему самому пришла в голову эта шальная,  как  он  тогда  подумал,
мысль: а что, если пойти на Кику рядовым патрульным  экипажем?  И  еще  он
подумал о  том,  что,  будь  он  сейчас  молодым  командиром  корабля,  то
непременно выдвинул бы  это  предложение.  Подумал,  но  вслух  ничего  не
сказал, посчитал, что в устах председателя совета такое предложение  будет
слишком легковесным.
   - Я поддержу твое предложение, Федор, - суховато сказал он.  -  Сегодня
же вечером ты узнаешь окончательное решение совета.


   Лорка провел  рукой  по  лицу,  прогоняя  воспоминания.  Разве  мог  он
рассказать Альте обо всем этом? Ей ведь и так придется нелегко...
   - Причин много, - виновато сказал он вслух. - Поверь мне,  тебе  нельзя
на Кику.
   Альта помолчала, потом встала и начала нервно убирать со стола  остатки
праздничного ужина. Лорка поспешно взялся помогать ей.
   - Оставь, - с досадой сказала Альта.
   Но Лорка так и не отстал.
   Когда они молча закончили свою нехитрую работу, Лорка заглянул в  глаза
жены и старательно изобразил на лице улыбку, но она  по-прежнему  смотрела
на него отчужденно. Тогда Лорка взял ее за руку, подвел к стене и засветил
большое зеркало. Там, за стеклом, возникли  и  взглянули  на  них  могучий
светло-рыжий мужчина и  тонкая  темнокожая  женщина  с  большими  голубыми
глазами.
   - Видишь? - тихонько спросил Лорка.
   Он приложил что-то голубое,  сверкающее  к  волосам  Альты  и  зажал  в
кулаке.
   Альта мгновенно гибко обернулась и перехватила его руку.
   - Покажи!
   Она принялась нетерпеливо разжимать его кулак, их пальцы  -  светлые  и
темные - переплетались. Но с таким же успехом Альта могла пытаться разжать
стальную клешню робота.
   - Лорка!
   Федор засмеялся и разжал кулак. На его ладони лежал прозрачный  голубой
камень с лесной  орех  величиной,  в  серебристой  оправе  и  с  такой  же
цепочкой. Камень искрился веселым  холодным  огнем,  как  сказочная  капля
росы.
   - Какая прелесть! Это алмаз?
   - Не знаю. Подобрал на Стиксе, сам гранил, сам делал оправу и  цепочку.
И получил персональное разрешение на провоз контрабанды.
   Альта нерешительно протянула руку и осторожно взяла украшение.  Цепочка
со звонким шепотом рассыпалась во всю длину тяжелой серебряной струей.
   - Чудо!
   Камень лежал на темной ладони Альты, играя тихими молниями  внутреннего
света. Альта снизу подобрала струю-цепочку в ладонь,  приложила  камень  к
плечу, к груди, а потом ко лбу. Теперь у нее было три глаза,  три  голубых
огня на тонком темном лице.
   - Красиво?
   Лорка улыбнулся.
   - Красиво, да страшновато.
   - Правда?
   Альта на секунду прильнула к нему, и  он  услышал  торопливый  стук  ее
сердца и ощутил тонкий  запах  волос;  человеческое  существо,  наделенное
страстями и желаниями, которые  ему,  Лорке,  до  конца  понять  не  дано.
Недавно  он  видел  ее  на  совещании  ученых,  которые  сыпали  мудреными
формулами пищевой химии.  А  сейчас  она  как  ребенок  радуется  красивой
игрушке, позабыв о своих тревогах и печалях.
   Альта отстранилась, мельком оглядела себя, поцеловала Лорку  в  щеку  и
скользнула в свою комнату - ей  хотелось  примерить  украшение  наедине  с
собой. Но Лорке было видно ее отражение в зеркале. Со  смешанным  чувством
иронии и умиления он наблюдал  за  древними,  как  сам  род  человеческий,
движениями Альты. За движениями прихорашивающейся женщины, которая,  может
быть, и сама не догадываясь об этом, хочет сделаться красивей и  желанней.
Вдруг поймав себя на том, что подсматривает, как мальчишка, он отвернулся,
увидел в окне полную луну, улыбнулся и выключил свет.
   Вместе с темнотой через широкое окно в комнату хлынул  водопад  лунного
света.  Комната  преобразилась,  стала  неузнаваемой  и  сказочной:  ковер
превратился в лужайку, поросшую травой, стол -  в  мрачного,  длинноногого
зверя, а зеркало - в ледяную сте