вспыхнули, и Хазарду показалось, что он ослеп.
  Небо, ярко сиявшее над подземным убежищем мгновение назад, сразу стало
черным, как ночью. А на том месте, где был склад сектора "Зет-15", бешено
заклубилась темно-бурая масса пыли, из которой с чудовищной силой выпирало
гигантское раскаленное добела, слепящее полушарие. Хлынули по земле мощные
воздушные струи.
  Раскаленная полусфера, стремительно разрастаясь и тускнея, устремилась в
небо, увлекая за собой клубящуюся массу пыли и газа.
  А еще через несколько секунд в воздухе висел десятикилометровый
фантастический гриб на витой ножке. Пышная, с розоватыми просветами шляпка
его продолжала бешено клубиться, почти не меняя очертаний.

  2. ОТКРЫТИЕ ДЖОНА МУННА

  Когда-то, будучи еще студентом, Джон Мунн мечтал заняться изучением мира
далеких туманностей, добраться до границ грандиозной космической системы -
Метагалактики. Но судьба решила по-иному. Практическая работа Мунна в
Центральной обсерватории Грэнд-Сити сводилась к изучению так называемых
метеорных тел - астероидов и метеоритов, космических пылинок по сравнению
со звездами.
  Зато гигантские звезды, которыми занимались другие астрономы, не имели к
нашей маленькой Земле прямого отношения, ибо были удалены от нее на
десятки, сотни и даже миллионы световых лет. А вот астероиды, метеориты и
прочая "космическая мелочь" вторгались в жизнь нашей планеты не только в
переносном, но и в буквальном смысле.
  Примерно неделю назад Джон Мунн поймал в объектив своего астрографа с
электронно-оптическим преобразователем довольно крупный астероид, не
числящийся в каталогах и справочниках малых планет. Так как новый астероид
обладал, по-видимому, повышенной отражательной способностью, Мунн
обнаружил его на расстоянии примерно двух астрономических единиц1. Блеск
астероида менялся в довольно широких пределах, а это свидетельствовало о
том, что он вращается и имеет неправильную форму.
  Спустя неделю Мунну уже было известно, что новый астероид делает один
оборот вокруг оси за три часа с небольшим и имеет форму бруска длиной в
девяносто километров и толщиной в тридцать.
  Размер этот был, конечно, не очень велик в сравнении с такими астероидами,
например, как Церера, диаметр которой составляет семьсот семьдесят
километров, или Паллада, поперечник которой равняется почти пятистам
километрам. Но астероидов таких размеров не много, не более десяти, и
открытый Мунном астероид был, следовательно, явлением в мире малых планет
значительным. Джон решил даже окрестить его именем очень нравившейся ему
девушки Керри, вопреки традиции присваивать небесным телам имена античных
богов и мифических героев.
  Мунну внушало теперь серьезное опасение то обстоятельство, что "Керри"
упорно сближалась с Землей. Значит, не исключалось и падение ее на нашу
планету. Такие, а весьма возможно и более крупные метеориты или астероиды,
уже падали на нашу Землю. Знаменитый Тунгусский метеорит был, видимо, не
меньше "Керри". Молодой астроном не только знал по учебникам, но и своими
глазами видел многие кратеры метеоритного происхождения. Например, кратер
Чабб в Канаде. Диаметр его равен примерно трем с половиной километрам.
Существует предположение, что и огромная впадина Ашанти, диаметром в
десять с лишним километров, на Золотом Береге в Западной Африке тоже
метеоритного происхождения, так же, как и кратер Нгоро-Нгоро в Центральной
Африке диаметром в девятнадцать километров.
  В общем, было от чего встревожиться молодому астроному.
  Скорость "Керри" на наблюденном отрезке орбиты составляла почти пятьдесят
километров в секунду и была, следовательно, гиперболической. "Керри" явно
не принадлежала к телам солнечной системы. Она залетела к нам из просторов
Галактики.
  Джон Мунн тщательно проанализировал все данные своих наблюдений за
"Керри", но их оказалось недостаточно, чтобы вычислить элементы ее орбиты
с достаточной степенью точности. Требовался еще не один день кропотливых
наблюдений и сложнейших расчетов на электронно-счетной машине, прежде чем
станет ясно, столкнется астероид с Землей или пролетит мимо. Учтя все это,
Мунн решил не говорить никому о своих опасениях до тех пор, пока в руках
его не будут бесспорные данные.

  3. НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

  Керри часто ужинала в этом маленьком кафе. Она и сегодня пришла сюда
вместе с Мунном. Всегда такой веселый и любезный, Мунн был на этот раз
очень задумчив и молчалив. На заботливый вопрос Керри он ответил:
  - Не обращайте на меня внимания. Я просто занят сейчас одной очень
серьезной научной работой и прошу простить мою рассеянность.
  - Это тайна? - прищурилась Керри.
  - Пока да. - Джон, осмотревшись по сторонам, добавил вполголоса: - Но вам
я все-таки скажу кое-что. Появилась недавно в окрестностях нашей планеты
одна небесная крошка, которую я окрестил вашим именем. Вот и вс„, что я
пока могу вам сообщить, и, пожалуйста, Керри, не расспрашивайте меня; вам
я ни в чем не могу отказать, а болтать об этом еще рано.
  - Можете не беспокоиться, я не из любопытных, - с притворной обидой
проговорила Керри. - Обещаю даже, что не напишу в своей газете о том, что
вы уже выболтали мне.
  - Вы обиделись, Керри? - испуганно спросил Джон.
  - Да нет, Джонни, просто шучу, - рассмеялась Керри. - Больше того, я не
обижусь на вас даже в том случае, если вы уйдете сейчас. Я же вижу, что
вам не терпится сесть поскорее за ваши телескопы.
  - Это правда, Керри, - смущенно признался Джон и взял девушку за руку. - Я
просто стал каким-то одержимым в последние дни. На уме одни только цифры,
программы да коды команд для моей счетной машины.
  - Все просто с ума посходили с этими счетными машинами, - нахмурилась
Керри и осторожно высвободила руку. - Скоро начнут, очевидно, вычислять с
их помощью и степень влюбленности и интенсивность взаимного чувства.
  - А вы не смейтесь над этим, Керри. Уже есть специальное бюро, которое с
помощью электронных машин определяет правильность выбора невест и женихов.
  - Боже мой! Неужели есть такие кретины, которые думают о браке с помощью
электронных мозгов?
  - К сожалению, есть, Керри.
  Они поболтали еще немного, и Джон отправился в свою обсерваторию, а Керри
осталась, чтобы просмотреть вечерние газеты и придумать название для новой
статьи. Но не прошло и пяти минут, как она вдруг с беспокойством заметила,
что к ее столику направляется изрядно выпивший рослый мужчина в помятом
темно-сером костюме.
  До этого он сидел за столиком у окна и усердно пил коньяк. Вид у него был
самый заурядный, и Керри не обратила бы на него внимания, не окажись он
так удивительно похожим на ее дядю, подполковника Джеймса Джессепа. Но
дядя был важной персоной в военном ведомстве, и увидеть его тут, в
маленьком дешевом кафе, казалось Керри просто невероятным.
  И вот теперь этот человек, так похожий на дядю Джеймса, шел к ней, не
очень уверенно переступая ногами.
  - Здравствуй, племянница, - проговорил он осипшим голосом. - Что смотришь
на меня так? Изумляешься?
  Пораженная Керри открыла было рот, но дядя сердито махнул на нее рукой:
  - Не удивляйся. В наш век атомной энергии и кибернетики все возможно. Дядя
твой уже не начальник базы тяжелых бомбардировщиков, носителей атомных
бомб, и даже не подполковник. Со вчерашнего дня он ничто.
  Джессеп брезгливо покосился на пустую бутылку из-под минеральной воды,
стоявшую перед Керри, и спросил:
  - Ты не будешь возражать, если я закажу себе что-нибудь промочить горло?
  - Пожалуйста, дядя, но ведь вы...
  - Э! - Джессеп снова махнул рукой. - Я еще в полной норме. Бой! - крикнул
он официанту-негру. - "Черного валета" и вообще все с моего столика!..
  Керри знала, что "Черным валетом" называется новый сорт коньяка, о котором
в шутку говорили, что он изготовляется из радиоактивного винограда. А ведь
дядя выпил уже, кажется, целую бутылку.
  Извиниться, может быть, и уйти? Но как оставить его тут одного в таком
виде? Поразительно изменился этот высокомерный человек, с презрением
относившийся ко всем своим родственникам, а е„ Керри, не замечавший вовсе.
Было интересно понаблюдать теперь за дядей Джеймсом и узнать, что с ним
приключилось.
  Официант принес Джессепу его бутылку, на этикетке которой была изображена
обыкновенная игральная карта, с той только разницей, что в правом верхнем
и левом нижнем углах ее красовался черный силуэтик атомной бомбы.
  - Не желаешь ли и ты? - усмехаясь, спросил Джессеп, наливая в рюмку
жидкость бордового цвета. - Впрочем, не советую: эта штука с непривычки
свалит тебя в два счета. За твое здоровье, племянница! - Джессеп ловко
опрокинул рюмку и, морщась, пососал тоненький ломтик лимона.
  - Н-да, - сказал он, бросив в тарелку лимонную корку, - с армией у меня
теперь все кончено. Выгнали за нерадивость. По моей вине, видишь ли,
несчастный случай произошел. Я, конечно, виноват, что не установил
сигнала, запрещающего посадку... Но ведь я же не знал, что Хазард тогда
испытывал свой "Эн-Ди". И нужно же было так случиться, чтобы в это самое
время пошел на вынужденную посадку пассажирский самолет... Что-то такое
случилось с ним. Видимо, неисправность какая-то в моторах. А тут как раз и
сработал этот чертов "Эн-Ди"... Бахнуло... водородный гриб, и самолета как
не бывало! Шестьдесят человек погибло. Скандал, конечно. Но почему я за
вс„ в ответе, а не те, кто этот дьявольский "Эн-Ди" испытывали? Дернул
меня черт лишнюю рюмку виски в тот день выпить! Вот они и придрались...
  Керри тревожно осмотрелась по сторонам.
  - Знаете, дядя, - понизив голос, сказала она, - не стоит тут говорить об
этом.
  - Да, ты права, Керри, - согласился Джессеп, - теперь всюду полно шпиков.
  Он помолчал немного, тараща мутные глаза на "Черного валета", неверной
рукой налил еще рюмку, но пить не стал.
  - Выставили они меня, в общем-то, по-хорошему, - продолжал он уже более
спокойным голосом, - не хотели лишнего шуму поднимать. Обеспечили
приличной пенсией. Но вс„ равно обидно быть козлом отпущения. И,
откровенно тебе скажу, с удовольствием насолил бы я кое-кому из наших
военных вельмож. Генералу Хазарду, например.
  - Дядя!.. - предостерегающе проговорила Керри.
  - Ну ладно, ладно! - поднял руки Джессеп. - Не буду больше. А ты, говорят,
работаешь в какой-то красной газетке?
  - В прогрессивной газете, дядя, - нахмурилась Керри.
  - А не могли бы вы напечатать в ней одну сенсационную статейку? - спросил
Джессеп, и глаза его приобрели вполне осмысленное выражение. - О гибели
четырехмоторного пассажирского самолета в одном из наших Южных штатов.
Некоторые газеты уже пронюхали кое-что. Но они ни черта толком не знают, и
правду им все равно никто не скажет. А правительственные газеты опубликуют
какую-нибудь официальную версию, чтобы замять дело.
  - А вы хотели бы рассказать правду? - насторожилась Керри.
  - Зачем же правду? За это, если дознаются, несдобровать. Я расскажу только
кое-какие факты, от которых не поздоровится ни полковнику Причарду, ни
генералу Хазарду.
  - Если вы хотите только причинить неприятности лично им, не думаю, что наш
редактор согласится на это, - с сомнением покачала головой Керри.
  - А ты все-таки скажи ему. Может быть, согласится, - настаивал Джессеп. -
Очень эффектная получилась бы статейка. Много бы наделала шуму и подмочила
бы репутацию кое-кому из наших высокопоставленных военных петухов.
  - Хорошо, дядя, я поговорю об этом с редактором, - пообещала Керри. - А
теперь мне нужно идти. Извините, пожалуйста...

  4. В РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОМ УПРАВЛЕНИИ

  Начальник разведывательного управления генерал Гоуст вот уже второй час
сидел с генералом Хазардом. Дверь его кабинета была закрыта так плотно,
что даже адъютант, дежуривший в приемной, не мог расслышать ни слова, как
ни напрягал слух. А разговор у Гоуста с Хазардом был о недавнем
происшествии на базе тяжелых бомбардировщиков, из-за которого так
пострадал подполковник Джеймс Джессеп.
  - Так вы считаете, что "Эн-Ди" выдержал экзамен? - спросил Гоуст,
пододвигая Хазарду ящик с сигарами.
  - Вне всяких сомнений, - убежденно ответил Хазард.
  - И, по-вашему, теперь нужно действовать?
  - Самым решительным образом! Хватит нам вести эту мягкотелую политику.
Наши агенты должны проникать за "железный занавес" с более активными
заданиями. "Эн-Ди" дает нам теперь такую возможность.
  Генерал Гоуст вышел из-за стола и, заложив руки за спину, бесшумно
прошелся несколько раз по мягкому ковру кабинета. Было в его походке
что-то кошачье, словно он не ходил, а крался.
  - Боюсь, что в министерстве кое-кто может воспротивиться этому, - будто
рассуждая вслух с самим собой, проговорил он. - Помощник военного министра
генерал Рэншэл, например.
  - Почти не сомневаюсь в этом, - согласился Хазард, невозмутимо попыхивая
сигарой. - Но мы можем не очень считаться с Рэншэлом. Ведь министр
придерживается других взглядов. Поддержит нас и большинство членов военной
комиссии конгресса.
  Не прерывая Хазарда, Гоуст лишь изредка кивал головой в знак согласия.
Идея генерала, при всей ее авантюристичности, нравилась ему. Гоусту давно
уже надоела информационно-исследовательская деятельность, которой в
последнее время все чаще приходилось заниматься его управлению. Он считал,
что добывание разведывательной информации с помощью таких всем доступных
источников, как книги, газеты и журналы, рано или поздно приведет к
полному вымиранию агентурной разведки. Гоуст был совершенно уверен, что
считать, будто в современных условиях невозможна Мата Хари2, - ошибочно.
Печально, что подобные мысли высказывают очень влиятельные люди. Например,
адмирал Хилл совсем недавно утверждал, что работник разведки сегодня
напоминает исследователя, занятого кропотливым трудом по изучению
иностранных газет и журналов, рефератов и других материалов.
  Им, этим "яйцеголовым", этим "интеллектуалистам", кажется, что их
ежедневные, еженедельные и ежемесячные разведывательные сводки и прогнозы
будущего очень нужны государственным деятелям. На самом же деле многие
государственные деятели считают чтение этих информационных сводок пустой
тратой времени. Государственным деятелям нужны факты, а не жвачка, которую
им поставляет "кабинетная" разведка. Настоящие же факты должны добываться
активно, в стане врага, а не в библиотеке госдепартамента.
  Предложение Хазарда, несомненно, заслуживало внимания, и Гоуст слушал его
не прерывая.
  - А чего стоят все изыскания наших отделов, изучающих психологию
потенциального противника по беллетристике и художественной
кинематографии? - все более распалялся генерал Хазард, - Ерунда это!
Пустое времяпровождение! О русской психике нужно судить по конкретным
данным. Сработают наши "Эн-Ди" в двух-трех хранилищах их термоядерного
оружия - вот тогда и посмотрим, какова хваленая стойкость советского
народа.
  - Вполне согласен с вами, генерал, - удовлетворенно закивал Гоуст
маленькой лысеющей головой. - Кому, однако, можно поручить предлагаемую
вами рискованную "миссию"?
  - Это уж ваше дело, - пожал плечами Хазард. - Кадры подобных людей в ваших
руках. Нужен, конечно, очень отчаянный человек, почти самоубийца.
  Гоуст снова неслышно зашагал по мягкому ковру кабинета. Генерал Хазард
молча наблюдал за ним, критическим взглядом оценивая его щуплую фигурку, в
которой не было ничего не только воинственного, но и военного. Презирая
людей низкорослых, да еще астенического телосложения, Хазард всегда
смотрел на генерала Гоуста с чувством тайного превосходства, хотя и знал,
что этот малыш непререкаемый авторитет в делах агентурной разведки.
  Посидев у Гоуста еще с четверть часа, Хазард, наконец, откланялся. Гоуст
сейчас же вызвал к себе полковника Чэндлера.
  - Ну как, полковник, все у вас ясно с Дэвисом?
  - Да, сэр.
  Разведчик Дэвис был тайным агентом международной категории. Он прошел
хорошую школу на родине и "работал" на территории Советского Союза. Но
однажды ему не повезло, и он, не выполнив задания, с трудом ускользнул от
советской контрразведки. Этого было достаточно, чтобы некоторые
руководящие работники разведывательного управления перестали ему доверять.
  Гоуст не верил в те обвинения, которые выдвинули против Дэвиса
недоброжелатели, но и он не вступился за него. Ему казалось, что неудачная
операция обескуражила Дэвиса, лишила на какое-то время веры в себя. Нужно
было подержать его в резерве, потомить, дать соскучиться по делу.
  Все это время за опальным агентом велось тайное наблюдение, и вот настала
наконец пора снова пустить его в дело.
  - Мы были к нему несправедливы в последнее время. Как он перенес это? -
спросил Гоуст, хотя ему и самому хорошо было известно состояние Дэвиса.
  - Обижен, конечно, - ответил полковник, - но у нас имеются фонограммы всех
его разговоров, вплоть до ночного бреда. Дэвис всегда был человеком
редкостной, фанатической ненависти к русским, и это осталось в нем. А
может быть, даже усилилось, ибо именно русских считает он виновниками всех
своих бед.
  - В надежности его можно, значит, не сомневаться?
  - Безусловно, сэр. Он соскучился по работе и готов на любое дело.
  - Ну, а необычайную кличку его "Ва-банк" мы так и оставим за ним? -
улыбнулся Гоуст.
  - Конечно, сэр, - совершенно серьезно ответил полковник. - Сейчас больше,
чем когда-либо, она подходит ему, ибо в новой операции обстоятельства
могут потребовать от него и такой ставки, как его собственная жизнь.
  - Ну что ж, - заключил Гоуст, приподнявшись со своего кресла и давая этим
понять, что аудиенция закончена, - присылайте тогда ко мне Дэвиса, я лично
дам ему задание. Подготовьте также Чепстона и Хинсея.

  5. ЧАРЛЗ КАННИНГ УТОЧНЯЕТ ОБСТАНОВКУ

  Редактор газеты "Прогресс", в которой работала Керри, был осторожным
человеком. Он знал, что сильным мира сего ничего не стоит закрыть его
газету, и старался не очень раздражать конгресс и военное министерство.
  "Мы слишком слабы, чтобы наносить открытые удары, - говорил он обыкновенно
в ответ на упреки. - Наш удел - кусать исподтишка".
  "Да и кусаем ли мы вообще? - замечали ему на это. - Может быть, только
лаем из подворотни?"
Керри, уже достаточно знавшая своего редактора, не надеялась на то, что он
придет в восторг от предложения Джеймса Джессепа. И действительно,
выслушав от нее то немногое, что ей было известно, Каннинг сразу же
замотал своей бритой головой:
  - Нет, нет, милая Керри! С военным министерством мы не будем связываться.
  Керри не очень огорчил отказ редактора. Ей и самой история разжалования
Джессепа казалась туманной. Смущало и то, что дядя рассказал ей все это в
нетрезвом виде. Но она глубоко ошибалась, полагая, что редактора не
заинтересовало ее сообщение. Он-то знал, как взволновала общественность
таинственная катастрофа с пассажирским самолетом на территории бывшей базы
тяжелых бомбардировщиков.
  Всю ночь не выходил у него из головы рассказ Керри. Не плохо было бы,
конечно, самому повидаться с этим Джеймсом Джессепом, но ведь он в опале,
и за ним, наверное, ведется наблюдение. К тому же он еще и пьяница... Нет,
с ним не стоит связываться, а надо порасспросить у знающих людей об этом
таинственном "Эн-Ди".
  Перебрав в памяти всех знакомых, Каннинг вспомнил о Генри Марчмонте. Вот
кто может пригодиться! Генри, во-первых, старинный его приятель, а
во-вторых, консультант одного из технических отделов военного ведомства.
  Выслушав Каннинга, Марчмонт неопределенно пожал плечами:
  - Право, не знаю, Чарлз, чем я смогу помочь тебе в этом деле... Они ведь
меня ни в какие секреты не посвящают.
  - Да не обязательно ты сам, старина. Ведь работает же у них кто-нибудь
еще, с кем ты в добрых отношениях.
  - Не знаю, не знаю... - задумчиво проговорил Марчмонт, прохаживаясь по
своей маленькой, заваленной техническими справочниками и научными
журналами комнатке. - В военном ведомстве чертовски все засекречено. Даже
то, что никакого секрета не представляет. Да и не доверяют они никому
ничего секретного. Вот если только Писфулу?..
  - А ты знаком с ним? - сразу же оживился Каннинг.
  - Знаком и д