ой, он
спросил Афанасия:
   - Что-нибудь знаешь о медвежьей шкуре?
   - Это верхний покров крупного животного, обитающего...
   - Правильно, - прервал Иван. - Мне нужно две таких шкуры.
   - Необычный заказ, - Афанасий задумчиво почесал затылок.
   "Еще одна дурацкая привычка",  - с усмешкой отметил Иван,  не подозревая,
что эту привычку кибер "украл" у своего хозяина.
   - Может, обратиться в "службу редкостей"?
   - Делай как знаешь.  Но через три часа у меня на столе должны лежать  две
медвежьи шкуры. Изготовлены они будут, конечно, из синтетики, но чтобы ничем
не отличались от настоящих.
   Вечером Яснов увидел на столе аккуратно сложенные медвежьи шкуры.  Вскоре
из "Хроноса" вернулся Сан задумчивый и тихий.
   - Это тебе, - Иван показал на стол.
   Мальчик поднес шкуры к лицу,  понюхал,    и  голова  его  закружилась  от
знакомого,  так много напомнившего запаха.  Он с благодарностью взглянул  на
Ивана и хотел сразу же отнести шкуры в свою спальню.
   - Подожди,  - остановил его Иван и подмигнул - Пусть отнесет Афанасий,  а
мы посмотрим, как он это сделает.
   В гостиной,  на подоконнике,  сидела черная кошка.  Иван взял ее и сел  в
другом конце комнаты. Рядам встал мальчик, успокаивая Чернышку, рвавшуюся из
рук Ивана. Ей непременно хотелось на свое любимое место - на подоконник.
   - Афанасий!
   - Слушаю, хозяин, - в дверях возник кибер.
   - Ты раздобыл хорошие шкуры. Отнеси их в комнату Сана.
   Афанасий взял шкуры и зашагал в спальню.    В  это  время  из  рук  Ивана
выскользнула Чернышка,  тенью метнулась перед ногами робота  и  вскочила  на
подоконник. Афанасий встал как вкопанный: дорогу ему перебежала черная кошка.
   - О чем задумался? - спросил Иван.
   Кибер потоптался, но с места не сдвинулся.
   - Хозяин! - воскликнул он. - В шкурах наверняка много пыли. Вытряхну-ка я
ее старинным способом.  Афанасий повернулся и выскочил на  улицу.    Иван  и
мальчик видели в окно,  как он старательно встряхивает шкуры,  хотя в них не
было ни пылинки.
   - Суеверный!  - засмеялся Сан.  - Я же говорил!  Афанасий суеверный,  как
наши колдуны и охотники.
   - Не пойму, где он нахватался этой дури? - вслух размышлял Иван.
   Тайна раскрылась поздно вечером.  Прежде чем лечь спать,   Иван  зашел  к
Сану. Мальчик спал,  укрывшись медвежьей шкурой,  а из-за неплотно прикрытой
двери,  ведущей в библиотеку,  падал свет.  Иван заглянул и увидел: на полу,
рядом с нижней полкой,  сидит Афанасий и читает книгу.    А  на  полке  той,
красуясь золочеными корешками,  стояли исторические романы,  в  основном  из
времен средневековья.
   Заметив хозяина, Афанасий вскочил.
   - Пополняю запас информации.
   - Вижу. И давно увлекаешься средневековьем?
   - Недавно,  - обиженно ответил кибер,  уловив в  голосе  хозяина  иронию.
Афанасий был своенравным и обидчивым созданием.
   - Валяй, - милостиво позволил хозяин. - Пополняй свой запас.
   Утром Сан,  помня вчерашний эпизод,  с интересом посматривал на Афанасия.
Он уже не вздрагивал, когда робот, разнося блюда, случайно касался его плеча.
   - Афанасий,  принеси-ка нам слив,   -  попросил  Иван.    -  И  не  такое
количество, какое наугад выдаст кухонный автомат, а скажем...
   Иван сделал вид, что задумался.
   - Полагаю, что четное число, - подсказал слуга. - Вас двое.
   - Нет, не обязательно четное. Принеси нам... Ну, скажем, тринадцать.
   Афанасий, собравшийся уже шагнуть в кухню, растерянно заморгал глазами.
   - Ты что, окаменел? - спросил Иван. - Или не понял?
   - Понял, - уныло ответил Афанасий и почесал затылок.
   Сан хихикнул.
   - Тогда выполняй, - поторопил Иван.
   Афанасий побрел на кухню и возился там дольше обычного.  Вернувшись,   он
торжественно поставил на стол тарелку с десятью сливами.
   - Я же просил не десять,  - напомнил Иван.  Афанасий молча  повернулся  и
принес еще одну тарелку. На ней лежали недостающие три сливы.
   - И ты считаешь это остроумным выходом? - усмехнулся Иван.
   Однако Сан был в восторге от  находчивости  кибера.    Хохоча,    мальчик
приплясывал вокруг него и восклицал:
   - Ай да Афанасий! Молодец! Избежал чертовой дюжины.
   Афанасий опустил голову,  всем своим видом выражая обиду  и  оскорбленное
достоинство.
   - Бедный Афанасий,  - участливо проговорил мальчик.  - Не обижайся.    Мы
пошутили.
   Так Сан подружился с домашним кибером.  С тех пор даже равнодушные роботы
"Хроноса",  которые,  не в пример Афанасию,  казались мальчику туповатыми  и
скучными, не вызывали у него неприязни.
   По вечерам Афанасий частенько приходил теперь а звездный кабинет  хозяина
вместе с мальчиком.
   Однажды вечером, погасив звездный экран, Иван обнаружил,  что мальчика за
спиной нет. "Спит", - решил он и заглянул в спальню. Постель была пуста, Сан
исчез вместе с медвежьими шкурами. Заглянул Иван под койку,  но и там никого
не было.
   Слегка встревоженный,  он вошел в библиотеку...  и с трудом сдержал смех.
Спиной к двери на прежнем месте сидел Афанасий.  Рядом  на  медвежьей  шкуре
расположился Сан. Оба читали.
   Иван незаметно ушел. Однако утром сделал Сану замечание.
   - Твой железный приятель усталости не знает,  но человеку по  ночам  надо
спать.
   Впрочем, новому увлечению Сана Яснов решил не мешать. Подумал: что,  если
мальчику с его древней привычкой ко всему конкретному  и  осязаемому  больше
полюбятся именно бумажные книги?
   Иван не ошибся. В "Хроносе" мальчика, конечно,  давно научили читать.  Но
читал он не очень внимательно, к телекнигам с их призрачными светостраницами
Сан все еще относился с подозрением.  А вот книги,  отпечатанные на  бумаге,
ему полюбились сразу.  Их можно было пощупать,  полистать,  даже понюхать  и
вдоволь насладиться застывшими картинками.
   - Ты хоть все понимаешь? - спросил как-то Иван.
   - Не совсем...
   - Так я и думал.  Афанасий  подсовывает  тебе  тяжеловесные  исторические
романы,  которые были скучноваты и для меня.  Давай-ка лучше  покажу  книги,
какими я увлекался в твоем возрасте.
   Сан увидел четыре большие полки. Здесь были те неумирающие книги,  какими
зачитывались дети и подростки на протяжении уже не одной сотни лет.
   Вечером Сан взял одну из них.  Его привлекло звучное имя  автора  -  Майн
Рид.  Мальчик раскрыл книгу с  золоченой  обложкой,    и  перед  ним  словно
распахнулись золотые ворота в  упоительный  мир,    полный  вольного  ветра,
шумящих трав и удивительных, захватывающих дух приключений.
   Нельзя сказать,  что  Сану  в  "Хроносе"  не  показывали  приключенческих
фильмов. Да и дома Иван не раз усаживал мальчика рядом с собой, чтобы вместе
посмотреть экранизацию полюбившегося еще в  детстве  романа.    Сан  смотрел
сначала с живым интересом, потом скучнел, зевал и даже жаловался на головную
боль.
   Лиана Павловна и Яснов пришли к одному мнению: мальчик обладает не  столь
уж частым творчески ценным качеством - самостоятельностью. Иной раз это была
чрезмерная,  даже агрессивная самостоятельность.  Насколько Сан был послушен
внешне,  настолько  оказалась  упрямой,    неподатливой  и  своенравной  его
внутренняя жизнь. Если Сан плохо "переваривал" насильственно вкладываемые во
сне знания,  то к  телевизору  относился  порой  вообще  нетерпимо.    Экран
навязывал готовые зрительные и звуковые образы,   а  с  таким  "дик  га-том"
своевольная фантазия мальчика мириться не могла.
   Иное дело книги.  В них даны только самые живописные детали обстановки  и
наиболее броские,  характерные черты персонажей.  Здесь для воображения Сана
открывался полный простор,    чужие  образы  он  дополнял  своими  красками,
звуками, запахами. В книгах Майн Рида, Густава Эмара мальчик видел не только
североамериканские прерии,  но и щемящие дали родной  саванны  -  качающееся
море трав, бескрайнее синее небо,  табуны лошадей.  А их Сан любил не меньше
птиц.  Только в книгах лошади уже были приручены и назывались  мустангами...
Понятными Сану становились и люди - почти такие же охотники и дети  природы,
как его соплеменники.  Они - точь-в-точь,  как когда-то в мечтах  Сана!    -
скакали верхом на лошадях, и ветер, наверное, свистел в их ушах.  У мальчика
белел кончик носа от волнения,  когда герои книг,   спасаясь  от  опасности,
мчались на потных мустангах по дикому приволью степей.

   НОСТАЛЬГИЯ

   Зима и лето прошли для Сана в каком-то полусне.  Мальчик механически  ел,
по принуждению Ивана спал, по привычке учился в "Хроносе". И учился,  как ни
странно, куда успешней, чем раньше. Но по-настоящему жил он в мире солнечных
пространств и манящих образов,  встающих со  страниц  Майн  Рида  и  Купера,
Стивенсона и Рони Старшего.
   "Через книги мальчик привыкнет к нашему миру",  - радовался Иван.  Но вот
снова наступила осень, и Яснов все чаще замечал Сана под тополем.
   Дули  прохладные  ветры,    шумела  золотистая  осенняя  вьюга.     Книга
вываливалась у мальчика из рук, глаза его невидяще глядели вдаль.  Потом Сан
закрывал глаза.  Он слушал ветер...  Он снова узнавал в его гуле полузабытые
звуки - топот бизоньего стада, сладкий шепот зеленых трав, голоса людей.
   "Эолова арфа", - невесело усмехался Иван. Он догадывался,  что творится с
мальчиком. Ветер, наверное, снова бередил его душу.
   В такие минуты Сан забывал образы, навеянные книгами. Другие,  мучительно
зовущие и неясные образы вытесняли их.  Они клубились,  колыхались и  таяли,
как клочья тумана. И снова возникали, но уже более четкие... И вдруг однажды
Сан увидел родную саванну. Увидел так ярко, что чуть не вскрикнул. Казалось,
стоит протянуть руку - и можно пощупать колоски  злаковых  трав,    недвижно
застывших под жгучим полуденным солнцем. Воздух струился испарениями, тишина
стояла вокруг.  Но вот на горизонте сгустились синие тучи,  тени побежали по
саванне, и зашелестел, зазвенел травой проснувшийся ветер...
   Незабываемы ощущения первых лет жизни,    первых  прикосновений  к  миру!
Предгрозовую летнюю саванну Сан видел и вдыхал всеми  порами,    когда  ему,
наверное,  было года три или четыре.  Сейчас он хотел  удержать  только  что
возникшую картину,  не дать ей  уйти,    утонуть  в  прошлом.    Но  саванна
заколыхалась,  задрожала,  словно отраженная в воде,  и затерялась в  тумане
других неясных видений.  Потом туманная кисея  разорвалась,    и  Сан  опять
очутился "дома" - на сей раз на своем любимом лугу у  берега  Большой  реки.
Это был не тот пожелтевший осенний луг последнего дня его жизни там,  а  луг
весенний,  сверкающий избытком жизни,  звенящий птичьими голосами,  радующий
нежной и клейкой зеленью лозняка.  Сан забыл обо всем,   он  жил  в  зеленом
весеннем дыму, среди трав и цветов,  среди гудящих пчел и шмелей.  И сладкая
истома охватывала его.
   Новый порыв ветра - и мальчику почудился  говор  людей  родного  племени,
плач сестренки. Что с ней сейчас?.. Но еще неотвязней был услышанный в ветре
голос матери.  Грубовато-гортанный,  с хрипотцой,  голос этот казался  таким
нежным и призывно сладким, что Сан заскулил.
   Иван чувствовал,  что мальчик не только душевно,  но чуть ли не физически
уходит в свои, одному ему видимые дали.  Как вернуть его оттуда,  переманить
на свою сторону?  Чем поразить его богатое и своевольное воображение,  чтобы
он очнулся от грез?
   По-прежнему перед сном Сан часто задерживался в кабинете Яснова,   следил
за его пальцами,  прыгавшими  по  клавишам  пульта  и  вызывавшими  движения
небесных тел, бег светящихся формул и цифр.
   - Понимаешь, чего мы хотим добиться? - спросил как-то Иван.
   - Летать на "Призраке" быстрее света.  Ответил Сан правильно.  Но  как-то
скучно, и глаза у него были невеселые и скучные.
   - Но я не понимаю, - продолжал мальчик. - Меня учили,  что скорость света
- предел.
   - Верно. Но этот закон природы можно обойти с помощью  других  законов  и
необычных свойств Вселенной.  Ученые давно вели поиск в этом направлении.  И
вот сейчас полеты  со  сверхсветовыми  скоростями  стали  наконец  возможны.
Здесь, за этим столом, я "проигрываю" и уточняю расчеты маршрута, которые мы
получили  из  центра  астронавигации  института  "Космос".    Наш  "Призрак"
отправится к Полярной звезде. До нее, как ты знаешь,  пятьсот тысяч световых
лет. А мы рассчитываем добраться до нее за год.
   - За год?!
   В глазах Сана засветилось любопытство, смешанное с недоверием. "Клюнуло",
- подумал Иван и решил еще больше ошеломить мальчика.
   - Да, за год. По пути будем гасить звезды и совать себе в карман.
   - В карман? - изумленно прошептал Сан.
   - Ну не в буквальном смысле, конечно. Вот смотри... Иван стал объяснять с
помощью звездной сферы.  Вокруг погасшей и провалившейся  в  бездонную  тьму
звезды Сан увидел рваное, лоскутное пространство,  какие-то вихри и воронки.
Вот одна из воронок засасывает в себя корабль и выбрасывает  его  в  другом,
точно рассчитанном месте - за сотню тысяч световых лет...
   Иван добился своего - теперь ночами  Сану  снились  звезды  -  оранжевые,
зеленые, синие. Звезды, ослепительно взрывающиеся, и звезды, проваливающиеся
в черную бездну.
   - Возьми меня с собой на Полярную звезду, - попросил однажды мальчик.
   - Лучше я привезу тебе в  кармане  парочку  звезд.    -  Иван  с  улыбкой
взъерошил ему волосы. - А хочешь подарю кусочек саванны?
   Сан не придал значения этим словам,  счел за шутку.  Но  через  несколько
дней,  переступив вечером порог своей комнаты,  он  очутился  в...    ночной
саванне!  Над ним в темно-фиолетовом небе мерцали крупные звезды,    в  пяти
шагах горел на камнях большой костер. Ошарашенный, Сан оглянулся. В дрожащем
свете костра он понемногу стал различать кровать,    стены  и  понял,    что
находится в своей комнате. Только потолок выгнут наподобие небесной сферы, а
в стену вделан большой, почти в рост человека,  камин.  Сложенный из камней,
он напоминал Сану пещеру.
   Радости мальчика не было предела.  Он суетился  около  огня,    вбегал  в
кабинет дяди Вана и благодарил его,   снова  возвращался.    С  наслаждением
понюхав смолистые сосновые сучья,  совал их в  костер.    Афанасий  подносил
свежие порции дров.
   Сан понимал: хворост выдают таинственные глубины города. Золу, угли и дым
из камина город втягивает в себя,  чтобы переработать в механизмы и приборы,
в рубашки и вкусные хрустящие хлебцы, снова в дрова...
   А как уютно читалось у камина!  Сан  брал  книги  и  странствовал  по  их
удивительным страницам, переходя из столетия в столетие, шагая по развалинам
древних государств, отражая набеги пиратов.
   Читал он книги уже по-иному.  Вернее,  не только  читал,    но  и  думал.
Мальчика удивляло, что не так давно,  во времена Фенимора Купера,  люди жили
почти в таких же землянках,  как и его племя,  пользовались почти  таким  же
оружием. Только вместо каменных топоров и костяных ножей - стальные,  вместо
дротиков - стрелы,  а потом пули.  Книги,   размышления  над  ними  помогали
мальчику заполнить громадную пропасть времени в триста веков - ту  пропасть,
которая отделяла его от тех далеких дней,  когда он босиком бегал по берегам
Большой реки и восхищался каменными изделиями Хромого Гуна.
   Хромой Гун... Все чаще вспоминался Сану древний  мастер.    Каменный  век
сменился бронзовым и железным,  потом появились пар и электричество.  Совсем
недавно, лет двести назад, грохотал век атомный и электронный. И вот,  когда
на Земле было покончено с последними остатками капитализма, возник тихий, но
могущественный век, приютивший Сана, - век гравитонный. Возник не случайно и
не сразу,  тысячелетия подготавливали его.  Воздушные  и  подводные  города,
"Хронос"  и  другие  исполинские   лаборатории    создавались    постепенно,
столетиями, руками таких же мастеров...
   От волнения сердце заколотилось у Сана в  груди.    Он  открыл  для  себя
великую тайну мира, в котором сейчас находится. Вокруг него живут и трудятся
такие же умельцы,  как...  Как Хромой Гун!   Но  умельцы  более  искусные  и
знающие.  Каждый что-то делает,  все к чему-то стремятся.  Антон хочет стать
астронавигатором.  И он добьется своей цели,  уже сейчас знает  интегральное
исчисление,  легко решает задачки,  которых Сану не одолеть.  А у дяди  Вана
совсем уж удивительная цель - Полярная звезда.
   "А у  меня  что  есть? - спрашивал  себя  Сан.    -  Ничего!.."  Неуютной
показалась Сану его комната,  холодом повеяло от камина.  Он  здесь  лишний,
никому не нужный. В каменном веке он стал бы охотником. А в гравитонном?
   Яснов заметил,  что с мальчиком опять творится неладное.  В "Хроносе" Сан
был рассеянным и угрюмым,  дома чаще всего сидел у камина,  но не читал,   а
задумчиво глядел в огонь.
   Однажды Сан ошеломил вопросом:
   - Дядя Ван, а я здесь кто? Экспонат?
   - Ну чего ты выдумываешь? - в растерянности пробормотал Иван.
   Ответ,  конечно,  не слишком вразумительный...  Но вопрос-то каков!    Он
застал врасплох,  хотя Иван и знал,  что  рано  или  поздно  вопрос  этот  у
мальчика возникнет.
   "Малыш  взрослеет, - думал  Иван.    -  Взрослеет  куда  быстрее    своих
сверстников".
   В конце февраля снега в городе  растаяли  и  неслись  стеклянно-звенящими
потоками в пруды и бассейны. В саду, перед окном Сана, зазеленела яблоня, на
сухом пригорке засветились желтые огоньки мать-и-мачехи.
   Сан часами сидел под тополем и глядел на переливающийся в  траве  ручеек.
Что он видел в его солнечных бликах? О чем думал?
   Антон соблазнял своего друга лыжной прогулкой.
   - Посмотри, - показывал он рукой вдаль. - Сан, ты только посмотри!
   Далеко за городом, за невидимой сферой, создающей теплый микроклимат, еще
держалась зима.  После обильных февральских снегопадов установилась морозная
ясная погода,  и многие горожане,  отложив дела,   проводили  целые  часы  в
чистых, хрустально-звонких лесах.
   - Хочешь покататься на обыкновенных лыжах? - спрашивал Антон. - Устанешь,
можно сменить их на гравитационные.  Это чудо - гравилыжи!  Дух захватывает.
Летишь на них по сугробам, как птица.
   Но Сан от прогулки отказался. Опять он уходил в себя, в свой мир. Услышал
вдруг крики птиц своей родины,  пчелиный гул на цветущем лугу.  Потом увидел
песчаный берег реки и нарисованный им диск Огненного Ежа...
   Однако он вспоминал не только свои солнечно-беззаботные дни и часы: их на
долю мальчика в каменном веке выпадало немного. Помнились ему и зимы,  когда
голод терзал желудок,  когда он босиком бегал по мокрому снегу  в  ближайшую
рощу, чтобы принести хворосту в землянку.  Но и эти дни казались сейчас Сану
бесконечно милыми, пахнущими родным дымом. Там он был на своем месте,  среди
своих.
   Вечером у камина ему  вспомнилась  ненастная  осень.    Мокрыми  волчьими
шкурами плыли над стойбищем серые тучи.  "Духи неба гневаются",  -  говорили
старые охотники.  Духи то сеяли мелкий дождик,  то швыряли вниз  холодные  и
острые копья ливней.  Маленький Сан грелся в такие вечера в своей  землянке.
Тяжелые капли стучали по оленьей шкуре,  закрывшей наглухо вход.  За  ней  в
осенней темени слышался холодный плеск реки,  глухой шорох мокрых ветвей,  и
от этого в землянке, у раскаленных камней очага,  становилось особенно тепло
и уютно.  "Туда бы сейчас",  - вздохнул Сан.   Утром,    перед  отправкой  в
"Хронос", он спросил:
   - Дядя Ван,  я часто вижу на хроноэкране свое племя.  Можно мне вернуться
туда?
   - Куда,  чудачок?  - с горькой нежностью спросил Иван.  - Куда?  В  пасть
тигра? Ты же знаешь, что история, уготовив тебе гибель... Что она сделала?
   - Вычеркнула меня из той реальности, - заученно ответил Сан.
   - Правильно. И в той ушедшей реальности нет ни одной щелочки,  куда бы мы
могли втиснуть тебя,  не нарушив причинноследственных связей.  К тому же  мы
могли бы вернуть тебя только в натуральное время.  А по натуральному времени
прошло почти два года, как мы тебя спасли.  Но ведь и в каменном веке прошло
столько же - день в день, минута в минуту.
   - Понимаю. Многое изменилось в жизни племени за это время.  Некоторых уже
нет... Мать свою не ви