ессов!  - прикрикнул Федор Стриганов.  - Слышите?   Никаких
эксцессов! Кажется, я начинаю понимать, в чем дело. Их не уничтожить никаким
разрушителем. Они бессмертны, потому что давно мертвы...
   - Капитан! - перебил планетолог. - Сейчас не до шуток.
   - Я не шучу.  Уверен: они не причинят нам вреда.   Это  не  входит  в  их
задачу. Пока не входит...  Может быть,  все же контакты?  Нет,  не то...  Не
сметь включать разрушитель!  - Стриганов,  сдвинув брови,    предостерегающе
поднял руку.
   А солдаты - вот они,  в двух десятках шагов.  Мы видели их  бессмысленные
физиономии,  покрытые капельками пота.  Солдаты разевали рты,  задыхаясь  от
жары. И вдруг все они пропали, будто провалились. Исчезновение было полным и
ошеломляющим. Еще не осела пыль, поднятая сапогами, а их уже не было.
   Капитан с облегчением опустил руку.
   - Так и есть! Это просто парад. Парад мертвецов...
   Не спрашивайте,  братцы.  Сам толком не знаю.    Одно  ясно:  с  планетой
случилось что-то страшное.
   На этом все оборвалось. Густая,  как нефть,  тьма прочно завесила память.
Но вот тыла рассеялась, и я увидел светлый зал, Вегу и доктора Руша.
   - ... Ну и ну! - развел руками доктор. - Вот уж действительно загадка.
   - Сережа,  - утешающе ласково сказала Вега.  - Ты не  расстраивайся.    Я
убеждена, что это не наша планета.
   - А может... это был просто бред? - со смутной надеждой спросил я доктора
Руша,
   - Нет,  не бред!  - строго возразил он.    -  Не  бред.    Ячейки  памяти
объективны,  как фотоаппарат.  Они сфотографировали реальную картину...   Но
расстраиваться и в самом деле не стоит,  - добавил он,  положив руку на  мое
плечо. - Ученые разберутся. А ты пока отдыхай.
   Мне ничего не оставалось делать, как последовать этому совету.
   Наш дрейфующий город медленно двигался на север.  Днем далеко  на  западе
проплыл встречный аквагород.  Мелькнул сверкающими шпилями,  тонкими  иглами
причальных мачт и утонул за горизонтом.  Мы находились на  широте  Гавайских
островов. Было очень жарко. Я купался, ныряя прямо с веранды, загорал. Много
читал, пополняя знания и словарный запас.
   Вечером услышал в комнате сигнал вызова.  На засветившемся экране  возник
Орион Кудрин. Он лениво сидел в кресле, закинув ногу на ногу.
   - А,  космический бродяга!  - Орион вместо приветствия  чуть  привстал  и
снова сел. - Звездный странник! Так именуют тебя телекомментаторы.  С легкой
руки Тани. Кстати, ты произвел на мою сестру сильнейшее впечатление.  О тебе
только и трезвонит...
   Заметив мое смущение, Орион сказал:
   - Извини, Сергей, за болтовню. Я по делу. Можно ввалиться к тебе в гости?
   - Что за вопрос. Конечно, можно.
   Я сел, предполагая, что Орион через несколько минут на гиперлете появится
в городе. Но случилось неожиданное.  Орион прямо с экрана буквально ввалился
в комнату и вместе с заскрипевшим креслом придвинулся ко мне почти вплотную.
Я вскочил на ноги. Что это? Розыгрыш?
   Орион тоже встал и с ухмылкой сунул мне свою широкую, как лопата, ладонь.
   - Давай поздороваемся, что ли?
   В растерянности я протянул руку и пожал... пустоту. Орион расхохотался.
   - Слушай, ты, мистификатор! - воскликнул я. - За такие шутки...
   - А давай влепи.   -  Орион  охотно  подставил  ухмыляющуюся  физиономию.
Рассмеялся.  - Уж и пошутить нельзя?..  Давай лучше сядем,  поговорим.    Ты
видишь не реального Ориона. Это новый экран.
   - Телевоссоздание?
   - Правильно. Последняя новинка техники... Но давай к делу.
   Орион сел и закинул ногу на ногу.
   - Посмотрели мы  картинки,    расшифрованные  доктором  Рушем.    Да-а...
Ошеломляющее картинки.  Да и записки твои тоже...  Отрезвляют!    Еще  бы  -
царство символов. В общем, твое сказочное появление поразило всех.  Озадачен
даже  невозмутимый  академик  Фирсанов  -  председатель  Солнечного  Совета.
Спрашиваешь, что такое Солнечный Совет? Главный координирующий Центр, что-то
вроде правительства всех населенных планет Солнечной системы - Земли,  Луны,
Венеры,  Марса,  спутников Юпитера.  Но дело не в Фирсанове.  С тобой  хочет
встретиться сам Спотыкаев.
   - Спотыкаев?
   - Да. Академик  Спотыкаев.    Своеобразная  личность.    Новичку  нелегко
привыкнуть к нему. Но  я  буду  с  тобой,    поддержу.    Спотыкаев - милый,
обходительный,  корректный человек.  Но это в обычном,  как  он  выражается,
суетном настроении. Мой мозг, говорит он, отдыхает,  погруженный в житейскую
суету.    Зато  в  ином,    рабочем  настроении,    так    сказать,        в
научно-эвристическом...    Вот  тогда  он  настоящий  Спотыкаев.    Рассеян,
невнимателен к собеседнику.  Может ответить колкостью и даже грубостью.   По
рассеянности наступит на ногу и не извинится, способен споткнуться на ровном
месте. Ничего не видит, кроме своих мыслей...  Но в этом своем эвристическом
настроении  он  нередко  натыкается  на  удивительные  открытия  и  догадки,
переворачивающие обычные представления.  В общем,  сам увидишь.  Через  пару
дней заявимся к тебе.
   - Надеюсь, не так, как сейчас.
   - Нет, нет, В натуральном виде. А теперь, извини, тороплюсь. До свидания.
   Орион привстал и с невозмутимым видом протянул руку для прощания.   Но  я
погрозил пальцем. Орион хохотнул  и  вместе  с  креслом  втянулся  в  экран,
который тотчас погас.
   Нет ничего томительнее безделья.  Не привык я к отдыху,  который прописал
мне доктор Руш. Вся жизнь моя била полна тренировками и работой, тревогами и
опасностями.  А сейчас...  Весь следующий день купался и загорал.    Вечером
гулял в парке,  на крыше санаторного здания.  Подошел  к  малахитово-зеленым
перилам, хотел встретить здесь закат, но услышал сзади голос Веги:
   - У нас, Сережа, госта.
   Обернулся и рядом с Вегой увидел Таню.
   - Ну,  здравствуй,  скиталец!  - подала она мне руку с какой-то  несмелой
улыбкой.
   - Орион выражается точнее: бродяга, - шутил я. - Да, космический бродяга.
Ничего не имею за душой. Даже воспоминаний. Нечем порадовать ученых.
   - Воспоминания кое-какие имеются,  - поспешила утешить Вега.  - Остальные
придут позже. А сейчас, извините,  оставлю вас.  Есть работа.  Кстати,  Таня
покажет тебе город,
   - С удовольствием,  - обрадовалась Таня.   -  Люблю  быть  экскурсоводом.
Особенно для странников, прибывших из прошлых столетий и будущих тысячелетий.
   - Не верю я в эти тысячелетия. Все больше склоняюсь к мысли,  что это был
какой-то чужой мир.
   Мы с Таней долго ходили по паркам и площадям,   по  удивительно  нешумным
улицам города. Шелест движущихся дорожек сливался с шорохом листвы, а редкие
гравимашины, похожие на лодки, скользили над деревьями совершенно беззвучно.
   Я не нашел ни одного здания,  которое было бы похоже на какое-то  другое.
Словно люди, они отличались своеобразием, неповторимой индивидуальностью.  В
каждом дворце,  даже в  каждой  арке  и  набережной  запечатлелась  личность
творца,   художника-архитектора.    Большинство  городских  сооружений  были
красивого изумрудного цвета.
   - Это потому,  что город почти целиком  сделан  из  затвердевшей  морской
воды,  - объяснила Таня.  - А ты не знал?  Как-нибудь я  покажу  тебе  наших
архитекторов за, работой. Это очень интересно.  За своими башенными пультами
они лепят из воды, как из глины.
   - Лепят? - удивился я.
   - Именно лепят!  Под воздействием особых силовых  полей  вода  становится
густой и вязкой.  Видел бы  ты,    как  это  красиво,    когда  океан  вдруг
вспучивается огромным зеленовато-синим водяным айсбергом! Пальцы архитектора
скользят по клавишам пульта,  и бесформенная пластичная гора прямо на глазах
превращается в здание.  У подножия айсберга возникают  ступени,    над  ними
вытягиваются колонны... С помощью силовых полей архитектор поворачивает свое
детище, как чашу на древнем гончарном круге. А вокруг бурлит вода... Зрелище
такое, что не оторвешься! Наверное, так когда-то представляли себе люди акты
божественного творения...  Ну а в конце наносится квантовый  удар,    мягкое
здание кристаллизуется и становится прочнее гранита.
   - И дом готов?
   - Ну что ты,  нет,  конечно...  Предстоит еще отделка интерьеров,  монтаж
обслуживающей аппаратуры,  озеленение крыш.  Но главное - ваяет  архитектор.
Вот так возникают города из воды,    дрейфующие  аквагорода.    Города-сады,
города-симфонии. Архитектура - застывшая музыка.
   Пока мы шли берегом,  бронзовое солнце легло на водный горизонт и пологие
волны лизали его огненный диск.  Вечер...   Тихий,    задумчивый.    Мне  же
рисовалась почему-то иная картина: росистое утро, луг с шалфейными ароматами
и жаворонок, повисший в небе серебряным колокольчиком.  Почему?  Быть может,
потому,  что рядом видел утренне радостную Таню,  слышал ее  чистый  звонкий
голос. "Жаворонок",  - с нежностью подумал я.  Вспомнилась Элора с ее низким
грудным голосом.  До чего они разные!  Трагически  одинокая  Элора  с  душой
загадочной и сложной, как лабиринт. И Таня - ясная,  светла",  как солнечный
луч. Совсем разные, несмотря на довольно заметное внешнее сходство,  которое
меня уже больше не смущало.
   Вот только глаза... Прощаясь у станции гиперлетов,  Таня смотрела на меня
пугающе знакомыми, ждущими глазами. Потом, ложась спать на веранде,  я никак
не мог забыть этого волнующе долгого взгляда. Может быть, она и в самом деле
неравнодушна ко мне, как утверждал Орион? А я?..  Не влюбился ли я сам?  Это
я-то,  которого члены экипажа называли схимником,    равнодушным  к  женской
красоте... Долго еще ворочался,  вспоминал солнечную улыбку Тани,  ее чистый
голос и звонкий смех. Жаворонок...
   Академик Спотыкаев оказался не таким уж страшилищем,  как его  расписывал
Орион. Правда,  встретившись со мной на веранде,  он без всякого приветствия
ткнул пальцем и равнодушно, погруженный в свои думы, спросил:
   - Этот, что ли?
   - Да, - ответил Орион и подмигнул мне: дескать, не робей.
   Я и не робел. Чем-то располагал к себе этот высокий,  средних лет человек
с гладко зачесанными волосами.  Он  бегло  окинул  взглядом  мою  подтянутую
широкоплечую фигуру, загорелые мускулистые руки и одобрительно проговорил:
   - Ничего экземпляр. Подходящ... Значит, говоришь,  в Электронной Гармонии
сочли первобытным типом! С первобытным мышлением? Так, так...
   Словно спохватившись,    он  взял  мою  руку,    крепко  пожал  и  сказал
извиняющимся голосом:
   - Спотыкаев. Цефей Спотыкаев. Очень рад. Есть ряд вопросов. Присядем?
   Но тут же снова погрузился в себя,  стал рассеянным и сел  чуть  не  мимо
кресла.
   Задавал он вопросы как-то странно.  Как мне казалось,  без всякой логики,
непоследовательно.  Досконально выяснял  незначительные  детали  Электронной
эпохи,  потом нетерпеливо,  почти раздражаясь,   перебивал,    интересовался
капсулой,  об устройстве которой я и сам не имел никакого представления.   Я
никак не мог приноровиться к  течению  его  мыслей,    к  причудливому  бегу
ассоциаций и чувствовал себя порой просто бестолковым.
   Неожиданно Спотыкаев вскочил,  как будто вспомнив что-то важное.    Молча
сунул мне руку на прощание и,    постояв  минуту  в  глубокой  задумчивости,
отправился к станции гиперлетов.
   - Видел?  - спросил Орион,  собираясь идти вслед за академиком.  - Это ты
виноват, задал ему задачку... Да, редко увидишь Спотыкаева таким рассеянным,
как сегодня. Ничего. Завтра-послезавтра,  он окунется в море житейской суеты
и станет как все. И ты его понастоящему узнаешь. Милейший человек!

   ПАРАДОКС СТРАННИКА

   Цефей Спотыкаев и в самом деле оказался милейшим человеком.  Я убедился в
этом через несколько дней,  когда доктор Руш и Вега освободили меня от своей
опеки.
   Академик  и  я  стояли  в  то  утро  на  гравибалконе,      парящем    на
полукилометровой высоте.  Поднебесная тишина.  Не слышно даже  гомона  птиц.
Лишь ветер насвистывал в ушах разгульную песню просторов и странствий.   Под
нами,  среди русских лесов,  голубели полусферы Дворца Астронавтики.  Далеко
впереди, на самом горизонте,  возвышались причудливые пирамидальные здания -
гигантские домасады. Своими вершинами они почти касались кучевых облаков.
   - В каждом таком домике живет  до  тридцати  тысяч  человек,    -  охотно
рассказывал Спотыкаев.  - Они кольцом опоясывают исторический центр  Москвы.
Он остался таким же, как и в твоем столетии.
   Академик повернулся ко мне.  На лице -  дружелюбная  улыбка.    Стройный,
подтянутый и корректный, он нисколько не походил на прежнего Спотыкаева.
   - А теперь, Сергей, спустимся вниз. Нас ждут в Малом зале.
   Гравибалкон снизился до уровня десятого этажа, подплыл к раскрытой двери,
состыковался со стеной Дворца и стал обычным балконом.
   В  Малом  зале  на  предварительное  обсуждение  "парадокса    странника"
собралась  группа  ученых  во  главе  с  председателем  Солнечного    Совета
академиком Фирсановым.
   Сначала выступали социологи.  По их мнению,  так  называемая  Электронная
Гармония отдаленно напоминает сплав тоталитарных  режимов  Западной  Европы,
Азии и Америки,  существовавших  в  середине  двадцатого  века.    Но  очень
своеобразный сплав, возникший в условиях высокого технического потенциала. А
дальше  функции  тоталитарного  государства  были   переданы    электронному
супергородуавтомату,    который  стал  независимой,        саморазвивающейся
субстанцией.  Именно в этом надо искать разгадку последовавшей затем  Вечной
Гармонии.
   Все выступавшие утверждали, что скиталец, то есть я,  побывал не на Земле
будущего, а на совсем другой планете.
   - Но где? На какой? - вырвалось у меня.
   - На это ответить потруднее,  - сказал Спотыкаев,  положив  руку  на  мое
плечо.
   Он встал и обратился ко всем:
   - Да,  это главный вопрос.  Ответить на него мы сейчас  не  в  состоянии.
Разгадку можно искать отчасти в капсуле,  в которой Сергей Волошин  совершил
рейды во времени.  И,  думаю,  не только во времени...  Хотя никто из нас не
видел этой загадочной капсулы,  можно сказать,  что принцип  ее  работы  нам
известен.  По этому принципу мы строим гиперлеты  и  скоро  создадим  первый
гиперзвездолет.  Как вам известно,  тахионы - частицы,  во  всем  сходные  с
фотонами,  за исключением отрицательного  энергетического  заряда  и  мнимой
массы покоя. Частицы были предсказаны еще в двадцатом столетии,  но только в
прошлом веке получены в лаборатории.  Тахионы могли бы существовать в  нашем
пространстве-времени,  если бы обладали скоростью,  значительно  превышающей
световую,  то есть скорость  фотонов.    Но  такие  скорости  в  нашем  мире
невозможны.    Вот  почему  лабораторно  полученные  тахионы    на    глазах
исследователей мгновенно исчезали.  Я утверждаю,  что  они  уходили  в  свою
стихию - в другое пространственно-временное измерение.  Вот эти-то  частицы,
очевидно, и использует Абсолют в своей капсуле... Упрощенно говоря,  тахионы
- это фотоны  противоположного  нам  пространственно-временного  континуума,
континуума со знаком минус.
   В последних рядах, среди физиков, послышался шепот. Спотыкаев поднял руку
и с улыбкой сказал:
   - Знаю,   что  некоторые  ученые  к  идее  минус-континуума  относятся  с
недоверием. Но время покажет мою правоту.  Уверен: в самом недалеком будущем
удастся доказать,  что вакуум,  эта не наблюдаемая нами область  мироздания,
обладает удивительными свойствами.  Видимо,  здесь нет ни пространства,   ни
времени в привычном понимании этих слов.  По моим расчетам,  в  приграничных
областях время может идти в разных направлениях и с разной скоростью,   Если
капсула запрограммирована на полет в прошлое,  то она попадает в ту  область
нуль-континуума, где время течет вспять,  от будущего к прошлому,  - образно
говоря,  подхватывается  встречной  рекой  времени.    Наши  гиперлеты  тоже
просачиваются в гиперпространство.  Но они способны  мгновенно  перемещаться
только в пространстве и никак не реагируют на потоки времени.   А  в  Вечной
Гармонии создано нечто принципиально новое.  Гиперлет так же  отличается  от
загадочной капсулы, как телега наших предков от ионной ракеты.
   - Не слишком ли сильное сравнение? - спросил кто-то.
   - Может быть,  -  согласился  Спотыкаев.    -  Но  этим  сравнением  хочу
подчеркнуть,  что к созданию чистого тахионнофотонного поля мы пока не знаем
как подступиться. Если бы мы могли увидеть капсулу в действии, нам многое бы
стало ясно. Но это невозможно.
   И тут будто какая-то пружина рывком сорвала меня с места.
   - Вы увидите ее в действии!.. И довольно скоро.  Пройдет сто дней с моего
прибытия - и капсула вернется...  Да,  она настроена на  мое  биополе  и  не
дастся в другие руки.  Но если заранее подготовить и разместить  аппаратуру,
можно будет зафиксировать мой отлет во всех деталях.
   Поднялся шум.
   - Опомнись,  Сергей!  - воскликнул  Спотыкаев.    -  Неужели  ты  всерьез
допускаешь мысль...
   - Это не мысль, а твердое решение! - запальчиво перебил я.
   Мы стояли друг против друга под взглядами снова притихшего зала.   И  тут
раздался голос председателя Солнечного Совета академика Фирсанова:
   - Прости, Сергей, но решения, от которых слишком многое зависит, не могут
приниматься одним человеком.  Мы будем принимать их все вместе,    тщательно
взвесив все "за" и "против"...  А для начала я хочу задать тебе два вопроса.
Допускаешь ли ты, что Абсолют решил использовать тебя в качестве лазутчика?
   - Не сомневаюсь в этом!  Не знаю,  какие  толщи  времени  и  пространства
отделяют Вечную Гармонию от нашей сегодняшней Земли,  но,  видимо,   Абсолют
сумел нащупать какую-то щель в этих толщах и замышляет агрессию. А для этого
ему прежде всего нужна информация о нас...
   - Ясно,  - удовлетворенно кивнул головой академик  Фирсанов.    -  Теперь
вопрос номер два: допускаешь ли ты,  что  Абсолют  сумеет  извлечь  из  тебя
нужную информацию, как бы ты ни сопротивлялся этому?
   - Да уж наверно в Вечной Гармонии умеют "вычитывать мозг" не хуже доктора
Руша. И церемониться со мной, понятно, не будут...
   - И отдавая себе во всем этом отчет,    ты  тем  не  менее  намереваешься
вернуться в лапы Хабора и тех,  кому он  служит?    Чтобы  погубить  себя  и
облегчить врагу нападение на нас?
   - Считайте,  что нападение уже совершено!    Там,    где  высадился  один
лазутчик, завтра может так же скрытно высадиться целый десант.  Вот такие же
солдаты-автоматы, воспоминание о которых сумел пробудить доктор Руш... А что
может противопоставить этому Земля?  У нас нет ни капсул,    ни  методов  их
обнаружения...  - Я обвел взглядом зал.  - Вы,  сидящие здесь,   многократно
превосходите меня и по знаниям,  и по опыту.  Я искренне уважаю вас всех,  я
благодарен за все,  что вы для меня сделали,  но...  мне непонятно,  как  вы
можете так недооценивать опасность.
   - Почему же ты думаешь, что мы ее недооцениваем?  - возразил председатель
Солнечного Совета.  - Многие наши институты заняты сейчас  поисками  средств
противодействия возможным рейдам врага. Да, капсулы у нас пока нет...  Но мы
не можем форсировать ее создание ценой твоей гибели. Тем более - нет никакой
уверенности,  что наблюдение за отлетом даст нам всю необходимую информацию.
Но даже если бы уверенность была... Пойми, Сергей, мы не можем принять такой
жертвы.
   "Не убедить... - понял я.  - Нужны веские доводы,  расчеты,  а где мне их
взять?  Вот если бы поддержал кто-нибудь  из  них...    "  Но  все  молчали.
Спотыкаев гак и продолжал стоять рядом со мной, сосредоточенно глядя в пол.
   - Поставьте себя на мое место... - Я крепко, до боли сцепил пальцы. - Все
мои товарищи погибли.  Капитану оставили  какую-то  призрачную  полужизнь  и
погасили за то,  что посмел предупредить...  Поймите,  если б я  даже  очень
захотел,  все равно не смог бы жить здесь,  среди вас,  спокойной счастливой
жизнью.  Потому что не могу простить убийцам...  Я дал себе слово отомстить.
Но один бессилен...  Единственное,  что могу,  - помочь вам разгадать секрет
этой проклятой капсулы. Неужели лишите меня этой во