посадила  аэрояхту  на
опушке небольшой рощи. Я узнал ее - это была та самая роща, где я очнулся...
Я сорвал пучок травы и с наслаждением понюхал.  С острой и  сладкой  печалью
вспомнился запах лугов моего детства.
   - О, Гриони! - смеялась Элора. - Как ты счастлив.  Ты странный человек...
Вот что: ты оставайся, а я скоро вернусь. Кое-что прихвачу.
   Я остался один.  Присел на бугорок,  поросший  сухой  травой.    И  вдруг
вздрогнул,   вспомнив  холодное  фиолетовое  пламя,    свернувшуюся  в  пояс
капсулу... Таинственная капсула, принесшая меня неведомо откуда, исчезнувшая
так необъяснимо и бесследно, - будь она у меня сейчас,  я сразу же попытался
бы бежать. Только вот куда?
   Элора вернулась, когда совсем стемнело.  Из аэрояхты она вынесла какие-то
напитки и пакеты с едой.
   - Устроим... Как это раньше называлось?  Пикник.  Загородный пикник,    -
смеялась Элора.
   Она села рядом со мной и посмотрела в небо.   Вверху  -  непривычная  для
жителей города картина.   На  черном  куполе  раскинулась  серебристая  арка
Млечного Пути с мириадами далеких светил.
   - Как хорошо! - прошептала Элора. - Тишина.  Города нет,  и никого нет...
Сейчас во всей Вселенной нет никого,  кроме нас  двоих  и  вот  этих  звезд.
Стихи, - потребовала она. - Прочти какие-нибудь стихи.
   Я прочитал подходящие к обстановке стихи Лермонтова и Тютчева,  в которых
говорилось и о таинственной ночи, и о "мерцании звезд незакатных".
   Твой милый образ, незабвенный, Он предо мной везде, всегда. Недостижимый,
неизменный, Как ночью на небе звезда... Элора слушала, широко раскрыв глаза.
   - Так говорить о женщине,  о человеке...  - прошептала она.   -  С  таким
уважением... Потом спросила:
   - Зачем? Зачем ты все это придумал? Не было этого никогда!
   - Это было. Давно. Вот там,  - я шутливо показал на небо.  Случайно задел
затейливую башенку-прическу.  Волосы Элоры  рассыпались  черным  шелковистым
облаком, я почувствовал еле уловимый аромат.
   - Твои волосы пахнут мятой.
   - Мятой? А что это такое?
   - Это трава с очень приятным и своеобразным запахом.
   - Откуда ты все это знаешь?
   Элора вдруг отшатнулась и внимательно,  почти со  страхом  посмотрела  на
меня.
   - А впрочем, чего я испугалась? - еле слышно проговорила она. - Хотя бы и
так... Даже лучше.
   - Понимаю. Ты подумала, что перед тобой пришелец?
   - Да, я так подумала, - улыбнулась Элора. - Но этого не может быть.
   - Конечно. Наши боевые крейсера... - начал я тоном знатока.
   - И все же ты пришелец.  - Элора сказала  это  как-то  непонятно:  то  ли
полушутя,  то ли всерьез.  - Только не со звезд,   а  из  другой  физической
системы отсчета.  Я хочу,  чтобы ты меня взял с собой,  в свое  таинственное
измерение, в выдуманный и зачарованный мир поэзии.
   Матово-белое лицо Элоры казалось в ночи кристаллом,   светящимся  изнутри
ровным светом.  Хорошо помню ее глаза.  Не холодные и строгие,   какие  вижу
сейчас на портрете, а удивленно раскрытые и нежные - две загадки, две черные
бездны...
   Наша встреча с Элорой была последней.
   ... И здесь скоро наступит ночь.   Писать  трудно  -  сгущаются  сумерки.
Смотрю в окно на темнеющие кроны деревьев, прислушиваюсь к затихающим лесным
звукам.  Солнце скрылось за лысой горой.    И  закат,    великолепный  закат
развертывает свои красные перья.
   Если бы это была Земля!..

   ЗЕМЛЯ

   Земля! Наверно, ни один мореплаватель древности не произносил это слово с
таким восторгом, как я. Это безусловно Земля!
   Окончательно убедился в этом сегодня утром.  Перед завтраком я отправился
к небольшому озеру, плескавшемуся у подножия горы.  Нога болела меньше,  и я
решился наконец подняться наверх.  Когда взобрался на голую вершину,  у меня
перехватило дыхание.  И не от усталости,  хотя гора довольно высока,   а  от
красоты и знакомости распахнувшихся далей.  Земля!..  Мне кажется даже,  что
передо мной ландшафты,  характерные для Среднего  Урала.    Кругом  зеленеют
лесистые увалы,  подернутые тонким утренним туманом.  Куда ни кинь взгляд  -
холмится застывшее каменное море с гребнями шиханов на волнах-вершинах...
   Но какой сейчас век?  Во всяком случае,  не мое двадцать первое столетие.
Тогда леса на Урале рассекались высоковольтными линиями и автострадами,  а в
воздухе стоял почти беспрерывный гул от пролетающих в  поднебесье  лайнеров.
Нет,  это и не двадцатый и даже не девятнадцатый век: я не заметил ни одного
заводского дымка,  ни одного телеграфного столба.  Может,  попал  на  совсем
старый Урал?  Судя по незатоптанной,    девственной  природе  и  заброшенной
охотничьей избушке,  сейчас вероятнее всего  конец  семнадцатого  или  самое
начало восемнадцатого столетия.
   Я сидел на согретом солнцем  камне,    любовался  далями  и  размышлял  о
странных капризах реки времени,  носившей меня на своих волнах  из  эпохи  в
эпоху и забросившей сейчас на этот свой живописный и пустынный берег.
   В "моем" двадцать первом веке я побывал туристом во многих  странах.    И
прекраснее Урала ничего не видел.  Вот и  сейчас  засмотрелся  на  гранитные
палатки, возвышающиеся шагах в тридцати от меня.  Глядя на изогнутые столбы,
причудливые  выемки  и  карнизы,    невольно  подивился  искусству  природы,
отчеканившей этот шедевр из гранита.  Миллионы лет назад,    в  пору  юности
Уральского хребта,  здесь,  вероятно,  была одна из высочайших гор.  Снежная
вершина ее купалась в облаках. Шли тысячелетия.  Природные силы вершили свою
неторопливую,  но сокрушительную работу.  Резкая смена температур,  движение
мощных ледников постепенно сглаживали рельеф.  Высокая гора  превратилась  в
лесистый перевал,  а от пронзающей тучи вершины  сохранилась  лишь  вот  эта
гранитная гряда. Над ней и сейчас продолжают затейливую, но уже более тонкую
работу шумные вьюги и весенние потоки, свистящие летние ливни и ветер-ювелир.
   Неутомимый ваятель - вечность...
   Замечтавшись,  не заметил,  как стал свежеть ветер.  Надвигался  грозовой
дождь. Я вздохнул и встал с камня. Надо идти в хижину.
   Спускаясь с горы,  глядел,  как под ветром все сильней колышутся верхушки
сосен, слушал волнами накатывавшийся шум тайги - ее великий океанский гул. А
бескрайние дали с зелеными горами и белопенными барашками скалистых гряд  на
вершинах еще сильней напомнили штормовое море.
   ... Так и не удалось сегодня написать об Электронной  эпохе  ни  строчки.
Утром я сделал открытие, которое меня ошеломило.  До самого вечера ходил сам
не свой, не зная, что и подумать.
   Поев на завтрак ухи - сытной, пахнущей дымком, но изрядно надоевшей,  - я
решил прогуляться к полюбившемуся мне горному перевалу.  Опираясь на  палку,
поднялся на каменистую вершину.  Снова передо  мной  раскинулись  неоглядные
всхолмленные дали, повитые утренним туманом.  И снова зашевелились печальные
воспоминания о навсегда потерянном двадцать первом столетии.
   Однако  сейчас  к  этим  воспоминаниям  примешивалось  какоето  тревожное
чувство, ощущение чего-то пугающе знакомого. Но чего? Я сидел на камне лицом
к югу.  Справа,  разрезая темные хвойные  леса,    пролегла  светлая  полоса
березняка.  Нескончаемой лентой тянулась она с  севера  на  юг.    Вот  этот
геометрически правильный коридор березняка и не давал мне покоя.  Откуда  он
здесь,  в нехоженых дремучих лесах?  Мог  ли  он  образоваться  естественным
путем? И внезапно у меня вспыхнула одна смутная догадка.
   Решив проверить ее,  спустился по правому склону горы - более  крутому  и
обрывистому.  Вошел в широкий березовый коридор.  Здесь было больше  солнца,
чем в глухом ельнике. Высокие и гладкие стволы берез светились, как свечи. Я
опустился на колени.  Поднимая траву,  продвигался вперед и ощупывал  землю,
пока не наткнулся на... железобетонную плиту! Такие квадратные плиты служили
обычно фундаментом для металлических опор высоковольтной линии.
   Забыв о боли в ноге,  вскочил и испуганно огляделся.  Я был  потрясен  не
меньше, чем Робинзон Крузо,  обнаруживший на своем необитаемом острове следы
чужих ног.
   Все еще сомневаясь,  снова встал на колени и,  ползая вокруг плиты,  рвал
траву и копал землю - то палкой,  то просто руками.  Я нашел то,  что искал:
обломок ажурной мачты - опоры.  Краска давно облупилась,   оголенный  металл
покрылся слоем шершавой ржавчины.
   Да,  теперь уже ясно: здесь  когда-то,    быть  может  сотни  лет  назад,
проходила высоковольтная линия.  На Урале  в  мое  время  таких  линий  было
особенно много. Мне даже на миг показалось...
   Я сел на траву и,    протянув  глухо  ноющую  ногу,    стал  не  торопясь
поглаживать ее. Это занятие меня немного успокоило.
   Еще  раз  внимательно  огляделся,    и  местность  снова  показалась  мне
удивительно знакомой. По-моему, я был здесь с ребятами после окончания школы.
   И вдруг на экране моей памяти ярко вспыхнул тот солнечный июньский  день.
С рюкзаком за спиной я шагал вместе с ребятами по  тропинке,    протоптанной
туристами и грибниками.  Да,  отлично помню: мы шли по этой широкой просеке.
Только вместо берез упругим ковром расстилалась трава,  а  по  бокам  шумели
медноствольные сосны.  По густо-синему небу медленно плыли  тугие  белобокие
облака.  Над головой,  запутавшись в толстых витых проводах,  свистел ветер.
Через каждые двести метров нас встречали,  поблескивая серебристой  краской,
празднично, почти феерично красивые решетчатые опоры высоковольтной.
   Немного южнее,  как мне помнится,  просеку пересекала  шоссейная  дорога.
Прихрамывая,  я пошел туда и вскоре увидел то,  что осталось от дороги,    -
прямую полосу колючего кустарника. В основном малинника и шиповника. Я долго
копал палкой под корнями одного куста и наткнулся на слой гравия. Выковырнул
даже чудом сохранившийся кусок асфальта.
   Когда-то, в мое время,  здесь кипела жизнь.  Тонко завывая,  стремительно
проносились электромобили,  шелестели автобусы на воздушной подушке.    А  в
облаках рокотали воздушные корабли.  Во все  эти  шумы  вплеталась  струнная
музыка высоковольтной...  Где все это?..  Сейчас  только  птичьи  свисты  да
невнятный говор леса нарушали первозданную тишину.
   В глубокой задумчивости побрел я  к  хижине,    поросшей  мохом  и  давно
покинутой людьми. Людьми какого века? Двадцать второго? А может быть,  более
поздней эпохи...
   Но где же люди?  В голове  теснились  беспорядочные  мысли.    Что  могло
случиться?  Человечество на гигантских кораблях  покинуло  Землю?    Замерли
заводы,  дороги затянулись кустарником,  на месте рухнувших городов  выросла
крапива и полынь...  Что и говорить,  страшная картина!  Но почему,   в  чем
причина?..
   По пути я еще раз взобрался на вершину горы.    На  минуту  снова  ощутил
прилив уверенности: нет, не могли люди покинуть планету,  прекрасней которой
нет на тысячи световых лет вокруг!
   Над низиной слева парил чибис и человеческим  голосом  печально  вопрошал
безлюдье: "Чьи вы?  Чьи вы?" Уверенность моя растаяла как дым.  Я глядел  на
бесконечные зеленые просторы, и тоска теснила мне грудь. Где вы, люди? Где?
   Что же случилось с родной планетой?  С началом космических полетов  одной
из самых грозных и  коварных  опасностей  стала  биологическая  -  опасность
случайного занесения инопланетной инфекции.  Может быть,   это?    По  Земле
ураганом пронеслась неведомая эпидемия, поразившая людей?
   Взбудораженное воображение мигом  нарисовало  страшную  картину:  горстки
уцелевших в панике бегут из городов.  Одичав,  бродят,  кочуют по лесам.  На
обломках старой материальной культуры,    на  руинах  возникает  примитивное
общество.  Все начинается сначала,  как в древнейшие времена.  Сизифов  труд
человечества... Войны, деспотические режимы и восстания, снова войны.
   Не хочется верить,  что такое могло случиться.    Но  как  объяснить  это
безлюдье,  заросшее шоссе,   изъеденный  ржавчиной  обломок  мачты?..    Как
объяснить возникновение Электронной Гармонии, если окажется, что Харда - это
действительно Земля в далеком грядущем?  Эпидемия или какое-то иное всеобщее
бедствие могли бы все объяснить.   Сто  двадцать  веков  -  срок  более  чем
достаточный,    чтобы  из  небольших  кучек  уцелевших    вновь    появилось
человечество,  миллиарды и миллиарды людей...  Нет,  не хочу,  не могу в это
поверить!
   И снова закат. Огромное красноватое солнце опускается  за  дальние  леса.
Темнеет.  И опять,  в который раз,  я вспоминаю невероятные,    ошеломляющие
события того дня - последнего моего дня в городе Электронного Дьявола.
   ...В тот день я,  как всегда,  с утра слонялся по супергороду.   Вернулся
усталый и лег отдохнуть. К моей досаде, над дверью загудел зуммер.
   - Входите! Открыто! - с раздражением крикнул я.
   Кто-то вошел и тщательно прикрыл  дверь.    Взглянув,    я  с  удивлением
обнаружил человека в нашей корабельной  форме  -  в  пилотском  комбинезоне!
Человек повернулся, и я мигом вскочил на ноги.
   - Капитан! Федор!.. Жив!..
   Я бросился к нему, но он остановил меня предостерегающим жестом.
   - Стоп,  Сережа!   Обнимать  меня  не  рекомендуется.    А  то...    могу
преждевременно растаять.
   - Не понимаю... - Я растерянно смотрел на него,  еще не совсем веря,  что
это не галлюцинация. - Откуда ты?
   - Оттуда, Сережа. - Капитан скривил губы. - Из Вечной Гармонии.
   Вечной Гармонии... Я вдруг вспомнил Хабора. От него впервые услышал тогда
эти странные слова. Но что они означают?..
   - Да,  ты ничего не помнишь о ней,  - видя мое  недоумение,    проговорил
капитан.  - Стерли память...  Но она восстановится.  Вероятно,  самые  яркие
впечатления всплывут первыми...
   - А Иван,  Малыш,  Зиновский - что с ними?  - все еще ничего не  понимая,
перебил я.
   - Исчезли... - Капитан опустил голову. - Стали песчинками в пустыне...  И
больше я ничего о них не знаю. Последний раз видел их тогда же,  когда и ты.
В тот приход Незнакомки...
   - Какой Незнакомки?
   - Я же говорю, придет время - все вспомнишь.
   И опять это были слова Хабора.  "Придет время - вспомнишь...  " Мне стало
не по себе. Хабор - и наш капитан.  Что могло у них быть общего?  Откуда оба
знали обо мне нечто такое, о чем я и не подозревал?..
   - Давай лучше поздороваемся,   Сергей,    -  сказал  капитан,    посвоему
истолковав мое замешательство. - Ну-ну, давай руку. Не бойся.
   Собравшись с духом,  я подошел ближе.  Капитан сдавил руку с такой силой,
что я поморщился. Это грубо материальное пожатие меня несколько успокоило.
   - А теперь, Сережа, сядем и поговорим.
   - Слушай,  Федор,  - попытался я улыбнуться.    -  Ты  так  сжал  руку...
Значит... ты жив?!
   - Только наполовину... Получил временный выход в мир живых. Вспышка жизни
по велению его величества Абсолюта... - Он горько усмехнулся. - Помнишь,  на
корабле перед тем, как нас захватили? До того, как была стерта память?
   - Помню. Какие-то... как привидения.
   - Вот и я сейчас такой же.
   - Слушай, капитан, говори прямо. Я ничего не понимаю.  Вечная Гармония...
Абсолют... Что все это значит? И как ты очутился здесь?
   - Слишком долго объяснять. У меня нет на это времени...
   - Да пойми ты,  я совсем сбит с толку!  - в отчаянии крикнул я.   -  Этот
проклятый город... И провал в памяти... А теперь вдруг ты...  И еще какой-то
Абсолют... Как, откуда,  почему?  У меня голова раскалывается!  Сойду с ума,
если не растолкуешь хотя бы в двух словах.
   - Сережа,  у меня считанные минуты.  Успеть бы  главное...    Ну  хорошо,
попытаюсь в двух словах... - Капитан помолчал.  - Вечная Гармония - грядущее
вот этого всепланетного  города,    логическое  завершение  его  эволюции...
Абсолют - чудовищная,  нечеловеческая сила.  Поистине сатанинская...   Сила,
захватившая наш корабль, зашвырнувшая тебя сюда, в эту эпоху... Придет время
- ты вспомнишь, как все было.
   - Но почему Абсолют? Что скрывается под этим словом?
   - Так назвала его тогда Незнакомка.   И  в  конце  концов,    дело  не  в
терминах...  А что скрывается - я и сам до конца не разобрался.  Знаю  одно:
исполинский город, в котором ты живешь, стал единоличным властелином планеты.
   - Ты хочешь сказать... Земли?
   - Нет,  - капитан покачал головой,  - в этом я пока не уверен.    Вернее,
очень хочу верить,  что это не Земля.  Как говорится,  не дай ей бог  такого
будущего... Если бы ты знал, Сережа,  как это страшно: пустыня,  планета без
людей...
   - Без людей?!
   - А зачем они Абсолюту?..  В Вечной Гармонии люди превратились в  мертвые
символы.  Правда,  иногда всеведущий повелитель дает им  на  короткое  время
материализоваться. Вот как я сейчас... Абсолют протянул свои щупальца сквозь
время и пространство - туда,  где еще есть живые.  А вступать  в  контакт  с
живыми он может только через своих посланцев.
   - Значит, это он тебя...
   - Не прерывай!  - В голосе капитана зазвучали знакомые властные нотки.  -
Мое время на исходе... Да,  меня послал Абсолют.  Велено передать,  что тебя
ждет райская жизнь здесь,  в Электронной эпохе,  а затем бессмертие в Вечной
Гармонии, если ты...
   "Бессмертие в Вечной Гармонии...  " Снова то,  что изрекал Хабор!  И,  не
выдержав, я перебил капитана:
   - Хабор... Ты знаешь его?!
   - Знаю,  что такой есть...  Что-то вроде резидента Абсолюта в этой эпохе.
Возможно, ему и поручена твоя переброска...
   - Переброска... куда?
   - Если б я знал!..  Ясно одно: Абсолют хочет использовать тебя в каких-то
своих целях...  Ты не дослушал: райская жизнь и бессмертие обещаны,  если ты
"доверишься течению событий".  Обрати внимание на формулировку!  От тебя  не
требуют никаких усилий, только "доверься",  а все остальное,  видимо,  будет
должным образом подстроено... Помнишь капсулу, доставившую тебя сюда?
   - Смутно... Фиолетовое пламя, потом свернулась в пояс, исчезла...
   - Она вернется к тебе. Может быть, очень скоро.  И унесет...  туда,  куда
нацелился Абсолют... Я с самого начала понял,  что ты им зачем-то нужен.  По
каким-то там параметрам сочли тебя наиболее  подходящим  для  некой  миссии.
Потому и оставили в живых, забросили сюда. Видать, отсюда удобней выстрелить
тобой в намеченную точку.  И у меня есть основания предполагать,    что  это
какая-то очень недобрая миссия,  Сергей.  Не  исключено,    что  тебя  хотят
использовать в качестве лазутчика.  Могут обставить это так хитро,  что ты и
сам не догадаешься.
   - Лазутчика?! - Я изумленно уставился на капитана, хотя, кажется,  уже не
способен был ничему удивляться после всего услышанного.
   - Абсолют  стремится  подчинить  все,    что  ему  еще  не    подвластно.
Непрерывная, безостановочная экспансия во времени и пространстве!  А захвату
всегда предшествует разведка...
   - Но зачем экспансия этому...  как его...  Абсолюту?  Каким бы он ни  был
могучим, к чему ему это?
   - Он так запрограммирован, Сережа.  Те,  кто создавал в Электронной эпохе
зародыш нынешнего Абсолюта,  вложили в него четкую и безжалостную программу:
жестоко подавлять и унифицировать все,  что не укладывается в рамки Гармонии
или мешает ее совершенствованию,  и при этом  распространять  "гармонические
порядки" всюду,  где только возможно.  Вот  он  и  распространяет...    Сама
Гармония "усовершенствована" так,  что люди упразднены за ненадобностью,  но
программа продолжает выполняться с железной неукоснительностью...
   Капитан вдруг замер, точно прислушиваясь к чему-то в себе.
   - Все... Сейчас будет  сигнал...    Ничего  толком  не  успел...    -  Он
заторопился. - Я был слишком наивен, Сережа.  Согласился служить Абсолюту...
Думал: разберусь - и взорву изнутри.  Оказалось,  невозможно...  Я  бессилен
против этого чудовища.  Давящего и страшного.  Враждебного  всему  живому...
Единственное,  что могу,  - предупредить тебя.  Не дай сделать себя покорным
орудием!.. Борись как можешь... Отомсти за всех нас... Это приказ,  слышишь!
Последний приказ... Во имя всего живого... - Лицо его исказилось. - Конец...
Сейчас Абсолют погасит искорку жизни. Прощай, Сережа...
   Капитан протян