ы.  Мы видим вторичные фотоны,   световое
изображение прошлой эпохи,  но не пребываем в ней.  А жители той  эпохи  нас
даже видеть не могут.  Мы вроде  незримых  наблюдателей  из  будущего  -  из
пустыни. Не спрашивайте, как это делается. Не знаю.
   - А главное, кто это делает? Может,  они?  - планетолог показал в сторону
степи. Там, за гребнем холма, светилось багровое зарево.
   - Сходим и посмотрим, - предложил капитан.
   Мы осторожно передвигались,  испытывая непривычное ощущение нереальности,
призрачности окружающего.  Сквозь холм с кустарником проплыли,  будто он был
соткан из подкрашенного воздуха.
   За холмом,  в полукилометре от нас,  извивались  космы  большого  костра.
Около него скакали крохотные человеческие фигурки.
   - Можем подойти поближе, - сказал капитан.
   Подошли. Вокруг костра плясали,  разевая рты в беззвучных криках,   голые
волосатые люди.  Очевидно,  это было племя людоедов.  Рядом лежали связанные
гибкими ветвями пленники и двое дикарей точили каменные ножи.
   Беззвучная картина начала растворяться, размываться, заволакиваться дымом.
   - Этой безобразной  сценой  нам,    видимо,    хотели  что-то  сказать  -
предположил я.  - Подать какую-то мысль.  Федор согласился со мной  и  потом
добавил:
   - А чтобы их мысль стала еще  более  наглядной,    сейчас  по  контрасту,
наверно, увидим мирную, идиллическую сцену.
   На этот  раз  капитан  ошибся.    Сначала  его  предположение  как  будто
оправдывалось.  Клубящийся  вокруг  нас  туман  редел,    насыщаясь  светом.
Торжественно и мирно выплывало солнце,  рассеивая  клочья  мглы.    Медленно
проступали очертания большого города,  окруженного горами.  Необычные купола
многоэтажных зданий жарко сверкали под утренними лучами.
   Город просыпался.  По широким  проспектам,    радиально  расходящимся  от
центральной площади,  катились каплевидные машины.   На  окраине,    которая
подступала  к  нашему  наблюдательному  пункту  -  высокому  холму,     люди
неторопливо выходили из подъездов, щурясь на солнце.
   И вдруг что-то стряслось.  Город обезумел,  охваченный внезапной паникой.
Машины увеличили скорость,  стремясь вырваться из города.  Они сталкивались,
врезались друг в друга,  образуя груды металла.  Люди  заметались  с  широко
открытыми и ничего не видящими от ужаса глазами.  Они натыкались  на  стены,
падали. Рты их были искажены беззвучными воплями.
   Кошмар,  навалившийся на город,  казался таким чудовищно реальным,  что и
нас охватил страх.
   В чем дело?
   Из-за гор, в противоположной от нас стороне, выглянула антрацитово-черная
туча.  Ее клубящиеся края меняли очертания и  форму.    Во  всем  туча  была
обычной,  естественной,   кроме  стремительной  скорости,    с  которой  она
передвигалась.
   Туча налетела на кипящий ужасом город,   как  коршун,    распластав  свои
необъятные крылья. На город упала ночь. Засверкали молнии, заискрились капли
дождя. Вскоре дождь превратился в ливень.
   Однако не вода обрушилась вниз,  а какая-то вязкая жидкость,   облепившая
дома и людей.  Тучи не стало - она вылилась вся без  остатка.    А  жидкость
взрывоподобно вспыхнула, взметнув до неба пламя. Люди мгновенно превращались
в пепел, в дым,  в ничто.  Машины,  бетон и металлические конструкции зданий
плавились и разливались потоками.
   Все произошло в считанные секунды.  В котловине между горами образовалось
озеро еще не остывшей, пузырящейся жидкости, густой, как магма.
   - Чистая работа!  - воскликнул Иван.  - Нет,   Федя,    это  не  история.
Страшновато для истории.  Нам показали научно-популярный  фильм  о  действии
нового оружия массового истребления.   Контакты!    Таинственные  потомки  с
помощью фильмов пытаются вступить с нами в контакты. Сначала попугать нас...
   - Попугать - это верно.  Но с помощью кусков  реальной  истории.    Мы  в
несовмещенном времени. Нагнитесь и пощупайте траву.
   Я наклонился и обнаружил,  что трава,  росшая на холме,   протыкала  наши
ноги.  Попробовал схватить ее.  Но трава оказалась неосязаемой.  Ее будто не
было.  Зато ладонь загребла горсть песка.   Невидимого,    но  раскаленного,
обжигающего песка глобальной пустыни.
   Вслед за мной то же самое проделал Иван Бурсов.
   - Убедились,  братцы?  - подошел к нам Федор.  - Понастоящему  мы  не  на
холме, а на песчаном бархане. Мы на стыке двух эпох.
   - Ты хочешь сказать, что мы были свидетелями события,  происшедшего после
нашего отлета,  после двадцать первого века?  - спросил я.    -  Но  это  же
немыслимо! Войн не могло быть!
   Капитан развел руками.
   - Мне тоже не  верится.    Не  хочется  верить.    Но  прошли,    видимо,
тысячелетия...
   Пока разговаривали, кругом сгущался шелковистый туман. Очевидно,  это был
какой-то вид энергии, поддерживающий нас в несовмещенном времени.
   Густой и непроницаемый туман понемногу рассасывался и накалялся.  Это  не
было похоже на предыдущий тихий  солнечный  рассвет.    Ослепительные  блики
теснились со всех сторон. Раскаленные шары проплывали и внутри нас.
   Когда последние клочья тумана истончились и распались,  мы долго не могли
ничего понять.  Разноцветные огни мигали,  извивались,  крутились,  брызгали
искрами. Сквозь огненную пляску проступали человеческие лица,  равнодушные и
неподвижные,  как маски.  Угадывались фасады огромных зданий,  переплетенных
сетью движущихся эстакад и светящихся парабол.  На  них  лепились  мерцающие
сферы.
   Кое-как    разобрались:    мы - в    чреве    чудовищного     мегаполиса,
сверхгорода-автомата. Замелькали сцены безобразнее прежних. Ктото выхватывал
из сытой жизни супергорода самое отвратительное и показывал крупным  планом.
Вот с огромной высоты бросился вниз человек. Он врезался в каменное покрытие
с  такой  силой,    что  буквально  расплескался.      Откуда-то    выскочил
дворник-автомат и смыл кровавое месиво, оставшееся от самоубийцы. Запестрели
перекошенные лица сумасшедших. Затем началось такое,  о чем и сейчас не могу
вспоминать без дрожи. Какие-то застенки, пытки...
   Мы закрыли глаза руками,   стараясь  подавить  тошноту.    Сквозь  пальцы
почувствовали,  что пляска огней прекратилась.  Мы открыли глаза  и  увидели
клубящийся туман - сгустки энергии,  своего рода облака времени,  на которых
нас переносили из одной несовмещенной эпохи в другую.  Обволакивающий  туман
не рассасывался, наливаясь светом, а пропал моментально.  И так же мгновенно
исчезло ощущение призрачности окружающего.  Мы в реальной,    в  совмещенной
эпохе - в пустыне. На голой равнине только наши сиротливые следы.
   - Нам наглядно показали,  до чего безобразна история планеты и вообще вся
людская жизнь, - с усмешкой проговорил капитан. - Дескать,  быть покойниками
лучше...
   Я и сейчас,    когда  прошло  много  времени,    не  перестаю  удивляться
прозорливости капитана.  Да,  сам Абсолют пытался разговаривать с  нами  без
посредничества своих слуг.  Он хотел убедить: живое человечество - мятежное,
буйное и никчемное племя.  То ли дело пустыня -  идеал  вечного  успокоения,
мира и гармонии...
   Мы  огляделись.    До  самого  горизонта  желтыми  холмами   простиралась
раскаленная пустыня.  Оазиса нет.  Он остался в недостижимом прошлом.  И  не
было никаких надежд,  что могущественные силы  захотят  еще  раз  побаловать
райскими уголками. Похоже, они бросили нас на произвол судьбы.
   Что делать?   Где  искать  ракету?    Чувство  безнадежности  все  больше
овладевало нами. Капитан ободрял как мог:
   - Не вешать носы,  братцы.  Накачали брюхо первобытной водой -  и  будьте
довольны.  С таким запасом воды не пропадем.  Разобьем пустыню на квадраты и
будем искать ракету.
   Посовещались и пошли сначала на восток.  Старались не смотреть вниз,   на
ослепляющий песок.  От него,  как от раскаленной плиты,    струился  горячий
воздух.  Сверху немилосердно жгучим  потоком  лились  солнечные  лучи.    Ни
ветерка,  ни малейшего движения.  И тишина.  Такая тишина,   что  наш  шепот
казался шумным обвалом в горах - пустыня откликалась  стократно  звенящим  и
шелестящим эхом.
   Первый  день  шагали  сравнительно  бодро.    Ревелино   поднимался    на
остроконечные холмы и осматривал горизонт.  Мы останавливались,  с волнением
ожидая его крика: "Ракета!" или "Оазис!". Но Малыш,  опустив голову,  каждый
раз молча спускался вниз.
   Ночь переспали,   приютившись  у  одинокой  скалы.    После  полуночи  из
космического пространства опустился пронизывающий холод. В черном омуте неба
тонкими льдинками сверкали бесчисленные звезды.
   Со второй половины следующего дня начались кошмарные  часы.    Пустыня  и
беспощадное солнце высосали из нас  последние  капли  влаги.    В  переливах
горячего воздуха кружился рой огненных мотыльков. Временами казалось, что мы
тонем в расплавленном металле.
   С трудом переставляя ноги, я поддерживал обессилевшего планетолога.
   - Бросай, Сережа, - шептал он. - Иди сам. Ищи...
   - Молчи! Ты же знаешь, что не оставлю.
   - Человек в пустыне! - неожиданно раздался крик Малыша. - Человек!..
   - Наконец-то!  - встрепенулся Иван.  - Это  тот  самый  чугунный  идол...
Сейчас найдем ракету.
   Поспешно, насколько еще хватало сил, поднялись на гребень пухлого бугра и
встали рядом с Ревелино.
   Дальше нам пришлось пережить одно из самых сильных потрясений.
   Вдали, в той стороне,  куда показал Малыш,  мы заметили одинокую фигурку.
Иван ошибся: это была не статуя,  а человек.  Живой человек!   Он  стоял  на
гребне серповидного бархана и правой рукой подзывал к себе. Потом повернулся
спиной и стал ждать.
   - Призрак? Мираж? - прошептал Иван.
   - Не призрак и не мираж, - ответил капитан. - Следы...
   В  самом  деле:  пологий  склон  испещрен  черными  точками  -    следами
незнакомца. А призраки следов не оставляют.
   - Тогда контакты, - оживился Бурсов. - Подойдем?
   - Если зовут, надо идти, - кивнул капитан.
   Чем ближе подходили,  тем сильней росла безотчетная тревога.   Незнакомец
все так же стоял спиной к нам.  Его невысокая,  но стройная  фигура  кого-то
напоминала.  Одет он был в такой же комбинезон,  как и у нас.  И то  и  дело
рукавом стирал с лица пот: видно, ему, как и нам, тяжко приходилось в адском
пекле.
   Когда расстояние сократилось до пяти метров,  человек медленно обернулся.
Мы остановились как вкопанные.  Несмотря на жару,  по спинам пробежал мороз:
на нас запавшими,  мертвенными глазами смотрел...   Федор  Стриганов!    Наш
капитан! А какой взгляд!..  Полный тоски взгляд из какой-то немыслимой дали.
Дали, из которой нет возврата.
   Вселенская тишина.  Не шелохнется ни одна песчинка.   И  в  непоколебимом
молчании пустыни громом прозвучал знакомый четкий голос:
   - Не пугайтесь. Вот я какой стал... Не бойтесь, идите за мной.
   Хотел еще что-то добавить.  Но раздумал,  махнул рукой и начал спускаться
вниз, печатая глубокие следы.
   Когда оцепенение прошло,  мы взглянули на капитана:  вот  же  наш  вожак!
Стоит живой среди нас!  И тут на лице Федора  я  впервые  обнаружил  подобие
страха. Сейчас, вспоминая те минуты,  я думаю,  что Стриганов,  видимо,  уже
тогда почувствовал: двойник явился из его,  Федора,   будущего...    Капитан
побледнел, но быстро овладел собой и твердо сказал:
   - Идемте! Ничего больше не остается.
   Он был  прав:  нам  ничего  не  оставалось,    как  только  следовать  за
таинственным проводником.  Кругом раскаленный океан песков.    Сверху  давил
такой же пустынный белесый купол неба,  с которого насмешливо взирал на  нас
один лишь огненный глаз солнца.
   Двойник капитана шагал гораздо быстрее нас.    Удалившись  на  порядочное
расстояние, он останавливался и поджидал. Потом, обернувшись и махнув рукой,
двигался дальше. На одном из барханов, жестом подозвав к себе, он показал на
запад. А затем внезапно исчез. Будто провалился.
   С трудом поднявшись на бархан, мы посмотрели в ту сторону, куда показывал
провожатый,  и увидели наш вездеход.  Направо,  метрах в трехстах,   знакомо
высилась статуя со вздернутой вверх  рукой.    Налево  остроносой  гусеницей
серебрилась ракета. Но до нее было далеко.
   Кое-как доковыляли до вездехода,  забрались в кабину.  Тщательно задраили
бронекупол и закрылись от  мучительного  блеска  пустыни  светонепроницаемой
шторкой. Долго и жадно пили воду, глотали питательную пасту. Потом уснули.
   Народ мы были крепкий и выспались хорошо. Разбудил нас Федор.  Он казался
веселым и бодрым.
   - Что сейчас? День или ночь? - спросил Иван.
   - Не знаю. Сейчас увидим.
   Капитан нажал кнопку. Шторка разошлась в стороны.
   Было раннее утро.  Под косыми лучами сверкали макушки холмов и  барханов.
От них тянулись длинные тени.
   - Что будем делать? - спросил капитан. - Ждать контактов?
   - На Луну! - воскликнул Иван. - В звездолет!
   - На Луну так на Луну,  - согласился капитан.  - В километре позади  наша
ракета. Надеюсь, добежим до нее без приключений.
   Открыли бронеколпак.  Но выпрыгнуть из вездехода  не  успели:  в  пустыне
начался парад символов -  страшное  шествие  временно  оживших  мертвецов...
Кусок этого зрелища, выхваченный доктором Рушем из недр моей заблокированной
памяти, я уже описал.  Но сейчас расскажу подробней,  ибо сцена эта,  на мой
взгляд, наиболее полно выражает сущность Вечной Гармонии.
   Далеко впереди, прямо за статуей, неведомо как и откуда появилась колонна
солдат.  За ней,  с небольшим интервалом,  вторая колонна.    Потом  третья,
четвертая.  И так до самого горизонта.  Сотни тысяч,  может быть,   миллионы
солдат.  Правильными квадратами отлично вымуштрованное войско приближалось к
статуе.
   Мы схватили биноскопы.  В изумительно ровных рядах насчитали по пятьдесят
человек.  На плечах солдаты  несли  странное  оружие:  длинные  стволы  были
расплюснуты на концах. Ружья мерно покачивались и поблескивали на солнце.
   Когда первый квадрат четко  вышагивал  перед  статуей,    солдаты  дружно
вскинули вверх правые руки. В один миг,  как по команде,  раскрылись рты,  и
пустыня содрогнулась от громоподобного вопля:
   - Ха-хай! Ха-хай!
   Крик отражался от скалистых выступов, от ребристых барханов и холмов.  По
пустыне долго гуляло затухающее эхо:
   - А-ай! А-ай!
   А под статуей - уже второй квадрат.  Снова  вздернутые  руки,    и  снова
оглушительный вопль, вырвавшийся будто из одной мощной глотки:
   - Ха-хай! Ха-хай!
   Первая колонна, а за ней вторая на ходу повернули в нашу сторону. Солдаты
при этом не сбились с ноги, соблюдали поразительное равнение в шеренгах.
   - Вот это выучка, - шепнул Иван.
   Всем нам было немного не по себе.  Но мы держались: таинственная  пустыня
уже основательно закалила нашу психику.
   А солдаты все ближе и ближе.  Теперь мы и без  биноскопов  видели,    как
из-под остроконечных касок по тупым  и  равнодушным  лицам  стекают  ручейки
пота.  Солдаты задыхались от жары,  но не допускали ни  малейшего  нарушения
строя.  Четко печатая шаг,  они старательно и синхронно ударяли ногами.   От
чугунного топота вздрагивала почва: тумм... тум... тум...
   На  пульте  управления  в  точности  так  же  вздрагивал  какой-то  плохо
закрепленный прибор: дзинь... дзинь... дзинь...
   И Зиновский не выдержал.  Он выхватил излучатель и  тонкой  иглой  плазмы
полоснул по первой шеренге.  Капитан отвел его руку.  Все  же  луч  коснулся
крайнего справа солдата и отсек высоко поднятую ногу.  Солдат  заверещал  от
боли,  но даже не покачнулся.  Мгновенно у него выросла новая нога вместе  с
сапогом, и солдат продолжал вышагивать, как ни в чем не бывало.
   - Спокойно,  Яков Петрович,  - сказал капитан.  - Я  же  просил:  никаких
эксцессов. А солдат не бойтесь. Мне кажется, ничего страшного не произойдет.
   И верно: солдаты не выразили ни  малейшего  желания  отомстить.    На  их
безучастных лицах вообще не было написано никаких чувств.  Но они  неумолимо
приближались.
   - Капитан! - взволновался Иван. - Что это они? Взбесились?..
   О дальнейшем уже известно из картин,    проплывших  на  экране  там,    в
аквагороде.  Целый квадрат,  насчитывающий пять тысяч солдат,  исчез  сразу.
"Как будто корова языком слизнула",  - вспоминаю сейчас слова Ивана Бурсова.
Вторая колонна проделала точно такой же маневр. За ней третья.
   Но все новые колонны,  мерно  покачиваясь,    тянулись  длинной  чередой,
выплывая  из-за  горизонта.    Через  равные  промежутки  времени    пустыня
вздрагивала от восторженного вопля:
   - Ха-хай! Ха-хай!
   По холмистой равнине потом долго прокатывалось эхо:
   - А-ай! А-ай!
   А затем вдруг все колонны разом исчезли. Трудно было понять - провалились
они под землю или растаяли в воздухе. Еще не осел песок,  поднятый сапогами,
а никого уже не было.  Солдаты,  маршировавшие под статуей,  не успели  даже
прокричать клич до конца. Будто им заткнули рты.
   - Ха-хай! Ха...
   Бесконечная равнина опустела.   Наступила  тишина.    Некоторое  время  в
вездеходе царило молчание. Мы переглянулись.
   - Идеальное послушание!  Приказано исчезнуть  -  исчезли,    -  заговорил
наконец Федор Стриганов.  - Мечта всех диктаторов - образцовые солдаты.   Не
знают ни страха, ни самой смерти, потому что давно мертвы.
   - Капитан,  ты  действительно  что-то  понимаешь  или  делаешь  вид?    -
недоверчиво поглядел на Федора планетолог.  - Откуда вся эта чертовщина?   И
зачем?
   - Будем надеяться,  что нам все растолкуют,  - сказал капитан.- А  сейчас
пора - на Луну!
   Мы выскочили из вездехода, добежали до посадочной ракеты и закрылись в ее
просторной кабине.  Я сел за пульт управления.  Ракета,    выпустив  крылья,
пролетела несколько сот километров низко над планетой. В бесконечной пустыне
заметили сверху еще одну уцелевшую статую.  Около нее длинной цепью тянулись
свежие следы, которые не успела замести песчаная поземка. Очевидно,  и здесь
состоялся парад.
   Иван, чувствуя себя в безопасности, поглаживал бороду и благодушествовал.
   - Феноменально! Сегодня здесь день всеобщей шагистики.
   Когда ракета, взметнув клубы вековой пыли, села на лунный космодром, и мы
увидели свой звездолет, сразу почувствовали себя как дома.
   Чаще,  чем прежде,  собирались мы теперь в  просторной  пилотской  каюте.
Подолгу засиживались,  спорили,  строили  всевозможные  предположения.    Но
капитан предпочитал отмалчиваться.
   Бурсов изо всех сил старался нас расшевелить.
   - Состоялся день Страшного суда,  - пародийно  ораторствовал  он.    -  В
точности по христианскому вероучению.  Бесчисленные поколения  выкарабкались
из могил.  Праведники вознеслись  на  небо  и  сподобились  стать  ангелами.
Грешников низвергли в ад...
   - Кто же тогда она?  - поинтересовался Федор.  - Та самая...   Мимолетное
видение, посетившее тебя в каюте.
   - Конечно, ангел! - воскликнул Ревелино. - А тип,  связавший его сонного,
безусловно, дьявол!
   Но проводник наш, так похожий на капитана? Кто он и откуда?  Мы почему-то
избегали касаться этого вопроса. Все же Иван спросил как-то Федора:
   - Как ты считаешь, откуда взялся провожатый наш? Довольно ловкая модель...
   - Я этого не думаю,  - сухо возразил капитан.  - Боюсь,  что это  я  сам.
Каким образом - не знаю. Придут и скажут.
   Так оно и случилось.
   Однажды утром,   когда  в  спортивном  отсеке  мы  после  купания  делали
пробежку, засветился экран внутренней связи.  Все остановились и с волнением
всматривались в размытые очертания пульта управления и кресла перед ним.   В
пилотской каюте кто-то неумелой рукой наводил изображение на резкость. И вот
на нас глянули темные выразительные глаза.  Они занимали весь экран.   Потом
стали удаляться,    и  мы  увидели  женское  лицо  в  короне  черных  волос.
Неизвестная гостья низким грудным голосом произнесла:
   - Здравствуйте, пришельцы. Не желаете ли побеседовать с обитателями этого
мира?
   При последних словах  ее  полные  губы  изогнулись  в  какой-то  странной
усмешке - иронической и печальной. Взглянув на нашу весьма лаконичную одежду
(мы были в плавках), она улыбнулас