-настрого
запретил нам всем прикасаться.  Но однажды,   когда  планетолог  скрылся  за
дверью ЭУ,  заинтригованный Ревелино  не  выдержал  и  приник  к  запретному
окуляру.  Через полчаса он оглядел нас округлившимися от изумления  главами.
Но едва открыл рот - на пороге появился Бурсов.
   - Ты что же молчишь,  Иван?  - укоризненно проговорил  Малыш.    -  Такое
творится, а он молчит.
   - Я не имел права, пока все не проверю... Малыш повернулся к нам.
   - Сколько планет насчитали мы вокруг Альтаира до аннигиляции?
   - Пять! - почти хором ответили мы.
   - А сейчас их стало три. Только три!  Как ты можешь объяснить это,  Иван?
Планетолог покачал головой.
   - Необъяснимо...  - Он помолчал.  - Три вместо пяти -  это  еще  не  все.
Главную новость ЭУ только что выдал: по всем признакам на  одной  из  планет
высокоразвитая цивилизация!
   ... Прошел еще месяц,  и мы увидели ее крупным планом - третью от светила
планету,    похожую  на  апельсин  с  ярко  освещенным   оранжевым    боком.
Растительность  -  желто-зеленая.    Небольшие,    но  многочисленные   моря
соединялись слюдяными лентами каналов.  Они опоясывали всю планету  и  имели
характерную деталь - перемычки.  Не то дамбы,  не то мосты.  А скорее всего,
города-мосты, так как на ночной стороне планеты перемычки светились.
   Встретили нас необычно.
   Корабль,  захваченный силовыми  щупальцами,    мягко  посадили  в  центре
циклопического диска-спутника.  Диск висел над оранжевой планетой с голубыми
прожилками каналов.  Над нашим кораблем  неожиданно  раскинулся  серебристый
купол.
   Приборы показывали, что под куполом земной состав атмосферы.  Мы вышли из
корабля,  но никого не увидели.   Один  лишь  поразительной  красоты  цветок
качался перед нами на тонком стебле.  Он наклонил в  нашу  сторону  огромную
чашечку - вернее сказать,  чашу диаметром полметра - и вдруг заполыхал всеми
цветами радуги. В чередовании красок чувствовался еле уловимый и осмысленный
ритм.
   - Наверно,  биоробот,  -  шепотом  высказал  предположение  капитан.    -
Биологический автомат для контактов.
   Однако контактов не получилось. Мы не понимали, что хотел сказать цветок.
Ждали,  что будет дальше.  Цветок понял наше затруднение и перешел на другой
язык - язык запахов. На нас полились чарующие ароматы. Иван блаженно сощурил
глаза, погладил бороду и прошептал:
   - Он говорит нам какие-то приятные вещи. Комплименты... Феноменально!
   Запахи цветущих лугов сменились таким зловонием,   что  мы  зажали  носы.
Малыш толкнул в бок Ивана и воскликнул:
   - Хороши комплименты. Это же крепкое ругательство!
   Иван и Малыш рассмеялись.  Капитан строго взглянул в их сторону.  Остряки
присмирели.
   Понятливый биоробот вдруг повторил последние слова Малыша:
   - ... Крепкое ругательство.
   Так цветок-дешифратор нащупал звуковую речь.  Мы стали учить его русскому
языку. Биоробот часто переспрашивал,  уточнял значения отдельных слов.  Часа
через три он сказал:
   - Можете идти отдыхать. Завтра встретитесь с представителями планеты.
   Представители - их было двое - оказались похожими на людей.    Отличались
они от нас невысоким ростом, более гибкими в плечах руками. Их выразительные
лица были бы красивы, если бы не полное отсутствие волос на голове. Еще одна
особенность: между корпусом и руками иногда появлялась  перепонка,    и  они
могли летать на короткие расстояния.
   Подпорхнув на своих руках-крыльях к цветку,  делегаты  планеты  о  чем-то
заговорили между собой. Их речь напоминала щебетание птиц. Цветок-дешифратор
молчал.  Наконец один из представителей приветливо улыбнулся  нам  и  назвал
себя.
   - Чеи-Тэ, - так примерно перевел имя дешифратор.
   - Федор Стриганов, - отозвался капитан.
   После знакомства  наш  планетолог  развернул  светящуюся  астрономическую
карту. Тан-Чи, спутник Чеи-Тэ, забраковал ее, сказав,  что она неточна.  Это
нас удивило.
   Чеи-Тэ подошел к стене и нажал кнопку. Купол над нами засверкал мириадами
звезд.  Мы сравнили нашу карту с этой звездной сферой,  и нашли ряд  больших
расхождений в расположении и конфигурации созвездий.
   - Не надо забывать,  - прошептал нам капитан,  - что мы  побывали  внутри
чертовой аннигиляции - в этом кромешном аду времен и пространств...
   Вероятно, капитан был прав. Сейчас я думаю, что в зоне черной аннигиляции
нарушилась односвязность пространства. В этом рваном, лоскутном пространстве
наш корабль швыряло как скорлупку на волнах  взбесившегося  времени  туда  и
сюда. И вынырнули мы оттуда совсем не там, где погрузились.
   Чеи-Тэ,  ткнув лучиком-указкой в звезду,  которую мы называем  Альтаиром,
сказал:
   - Это наше светило - Руада. А это наша планета - Таиса.
   Цветок-дешифратор старательно переводил.  Мы узнали,  что Таиса входит  в
содружество двадцати населенных планет.    Разумные  обитатели  этих  планет
сильно отличаются друг от друга.
   - Во всяком случае,  более сильно,  чем мы с вами,  - с улыбкой продолжал
Чеи-Тэ.  И тут же его лицо стало серьезным.  - Есть еще одна планета...  Для
нас и всего содружества она является неприятной загадкой.  Вот  жители  этой
планеты похожи на вас. Просто поразительно похожи! Но, мы уверены, что вы не
оттуда.  Наверно,  прилетели из какого-то далекого мира,  еще не вошедшего в
общее братство? Будем рады принять вас у себя. Теперь расскажите о себе.
   - Наша звезда не так уж далека, - капитан показал на Солнце. - Вот она.
   Чеи-Тэ и Тан-Чи растерянно переглянулись и защебетали  на  своем  птичьем
языке. Дешифратор молчал. Потом снова заработал,  и мы услышали,  как Чеи-Тэ
смущенно проговорил:
   - Извините за небольшое совещание.  Мы не ожидали...  Вернее,  мы не учли
эффект времени.  Наши приборы зарегистрировали  гравитационный  взрыв.    Не
коснулся ли ваш корабль той зоны?
   Капитан коротко рассказал о случившемся.
   - Да, так и есть, - таисянин кивнул головой. - Видимо, в зоне аннигиляции
произошел громадный сдвиг во времени,  и корабль выбросило совсем  в  другую
эпоху.  Суть этих процессов нам пока не очень ясна,  но мы знаем,  что такое
бывает...  Очевидно,  в ваше отсутствие на планете  протекли  тысячелетия  и
произошли непонятные социальные изменения.
   - Какие изменения? - встревожился Иван.
   - Вероятно,  значительные.  - Чеи-Тэ долго и сочувственно смотрел на нас,
потом решился: - Ваша планета как раз та единственная в известной нам  части
Вселенной,  на которой  обосновалась  технически  могучая,    но  враждебная
космическому братству цивилизация.
   - Ну нет! - воскликнул Иван. - Не может этого быть!  Уже в наше время,  в
двадцать первом  веке,    почти  все  страны  встали  на  путь  гармоничного
общественного развития.
   - Но прошло столько времени, - сказал Чеи-Тэ. - Возможно, тысячелетия.  А
пути  социальной  эволюции  часто  извилисты...    Мы   пытались    наладить
дружественный контакт с этой планетой. Ничего не получилось. Кстати,  Тан-Чи
- участник той экспедиции. Он - один из лучших специалистов по вашей планете.
   - Специалист...  - усмехнулся Тан-Чи.  - Все,  что знаю  о  ней,    можно
изложить за пять минут.
   Тан-Чи приблизил  на  звездной  сфере  изображение  Солнечной  системы  и
лучом-указкой обвел ее.  Она была не совсем такая,  какую мы знали  в  своем
веке. Например,  Сатурн уже не имел колец,  Плутона вообще не было.  Неужели
уже научились крушить планеты?..
   - Пятьдесят лет назад, - начал рассказ Тан-Чи, - в пору моей юности, наша
экспедиция  в  составе  трех  кораблей  приблизилась  к  границам   системы.
Посланные на разведку беспилотные автоматы отскочили от невидимой стены. Вот
здесь. - Тан-Чи очертил большую окружность.  - Это было сферическое защитное
поле неслыханной напряженности.  Два корабля подошли почти вплотную к сфере.
И тут случилось  невероятное:  жители  планеты  напали.    Не  было  никаких
космических кораблей или беспилотных средств нападения.  Просто эти существа
появлялись в самых неожиданных местах. Возникали из ничего,  проникали через
любые преграды,  не боялись никакого  оружия.    Сожженные  лучевым  ударом,
возникали вновь. Нет,  они не убивали.  Они стремились взять нас в плен.  Им
удалось захватить первый корабль.  Второму кораблю,  на котором находился я,
чудом удалось вырваться,  и мы вернулись на Таису.   Вскоре  с  таинственной
планеты стали прилетать к нам беспилотные космические аппараты.  Далеко не с
дружественной целью. Они пытались захватывать в плен таисян. Но мы научились
уничтожать эти корабли далеко за пределами нашей системы. И вот тридцать лет
живем спокойно.   Только  изредка  наши  космические  крейсера  подвергаются
нападению.  Недавно космические братья из системы Арнс  пытались  установить
контакт с загадочной планетой, но с тем же успехом.
   Мы молчали,  подавленные  столь  неожиданными  вестями.    Капитан  задал
несколько вопросов.
   - К сожалению,  - ответил Тан-Чи,  -  больше  ничего  добавить  не  могу.
Планета держится в строгой самоизоляции.  А своей агрессивностью  доставляет
немало хлопот космическому содружеству.
   Таисяне предложили нам не  возвращаться  на  Землю  и  поселиться  у  них
навсегда. Но мы решили лететь на родную планету.
   Несколько дней мы знакомились с таисянской цивилизацией - своеобразной  и
высокоразвитой.  Особенно далеко шагнула у них техника звездоплавания.    Их
корабли передвигались со скоростью,  многократно превышающей световую.   Они
умели "съедать" пространство,  трансформируя его во время.   Таким  способом
таисяне по нашей просьбе забросили "Орел",  словно катапультой,   к  окраине
Солнечной системы.
   Дальше наш корабль шел самостоятельно,  на планетарных  двигателях.    За
орбитой необъяснимо  исчезнувшего  Плутона  я  впервые  почувствовал  чье-то
незримое присутствие. Будто кто-то невидимый наблюдал за мной. Спиной, всеми
порами тела я так и ощущал липкий, изучающий взгляд.
   Нервы мои были взвинчены.
   Однажды я сидел в своей каюте спиной к двери.  Тишина.    Внезапно  дверь
зашелестела,  точно ее открывал сквозняк.  Я резко обернулся.   Из  коридора
высовывалась толстая физиономия,  которая тотчас скрылась  или,    вернее...
растаяла.
   "Померещилось, - подумал я тогда. - Нервы. Этого еще не хватало".
   Но вечером того же дня в звездную каюту вбежал испуганный Ревелино.
   - Ребята! - крикнул он. - В моей каюте кто-то был. Кто-то не наш.
   - А я,  - вмешался вдруг молчавший биолог Зиновский,  - когда подходил  к
своей каюте, услышал там шорох. Быстро открыл дверь...
   - И что же? - строго спросил капитан.
   - Ничего, - смутился биолог. - Никого не оказалось.
   - Наслушались от таисян всякой чертовщины,   -  нахмурился  капитан.    И
властным голосом потребовал:  -  Запрещаю  на  корабле  всякие  разговоры  о
привидениях, о чертях и ведьмах.
   Иван расхохотался. Благодушно поглаживая бороду; сказал:
   - Прости их, капитан. Нервные барышни. Мне вот никакие ведьмы не снятся.
   Однако на следующее  утро  планетолог  пришел  в  звездную  каюту  раньше
обычного.  И не развалился,  как всегда в кресле,  а ходил из угла в угол  и
озадаченно теребил бороду.
   - Да-а... Феноменально, - еле слышно бормотал он. Наконец, остановившись,
обратился к капитану: - Можешь называть меня мракобесом.  Как угодно.  Но  я
сегодня ночью видел...
   - Во сне?
   - Мне не снилось.  Ночью я проснулся и услышал за  моим  столиком  шелест
страниц. Настольная лампа светилась. Я обернулся и увидел в кресле за книгой
девушку или молодую женщину. Красивую ошеломляюще...
   - Ну, это понятно! - иронически воскликнул капитан.
   - Ты подожди, слушай. Ничего подобного еще не встречал.  Я видел ее всего
секунду.  Она была...  Постой,  вспомню.  Она была в темно-синем...  Нет,  в
светло-синем с блестками платье.  Густые  черные  волосы  и  большие  темные
глаза...  Когда я обернулся,  она взглянула на меня со  странной  улыбкой  и
тотчас исчезла. Просто растаяла в воздухе...
   - Так,  так...  Значит,  растаяла.  - Брови Федора  хмурились  все  более
грозно. Не на шутку рассерженный капитан ушел к себе в каюту.
   Вскоре,  однако,  он вернулся и швырнул на стол книгу "Нейтрино и время".
Виновато взглянув на нас, сказал:
   - Вы правы,  братцы.  В моей каюте тоже  кто-то  был,    читал  вот  этот
устаревший труд.
   - Феноменально! - торжествовал Иван. - Что? Убедился? А кого ты видел?
   - Не ее, - усмехнулся капитан. - Я вообще никого не видел. Когда открывал
дверь,  услышал грохот опрокинутого кресла,  Словно кто-то поспешно вскочил.
Вошел - в каюте пусто. На книжной полке беспорядок. - Что все это значит?  -
спросил я капитана.
   - Если бы они хотели убить нас или взять в плен, то давно бы сделали это,
- вслух размышлял Федор. - Видимо,  присматриваются,  изучают...  прежде чем
вступить в контакты.  Очень всех прошу: никаких эксцессов!    Старайтесь  не
обращать внимания. И строго придерживайтесь установленного порядка.
   Но назавтра же порядок грубейшим  образом  нарушил  Иван  Бурсов:  он  не
явился на спортивный час.  По насупленным бровям капитана было видно,    что
планетолога ожидает не очень-то ласковый разговор.
   Не пришел Иван и в звездную каюту,  что не на шутку всех встревожило.  Мы
поспешили в каюту Бурсова.
   Распахнули дверь и - остановились,  ошеломленные.  Такого разгрома еще не
приходилось видеть за все время полета.  Стол  сдвинут.    Сломанное  кресло
торчало вверх ножками у стены. Одна лишь койка,  крепко привинченная к полу,
оставалась на месте.  Постель в беспорядке.  Разорванная  подушка  вместе  с
перепутанными лентами микрофильмов валялась на полу.
   В углу послышалось мычание.  Я бросился туда и  обнаружил  планетолога  в
самой немыслимой позе.  Крепко скрученный простынями,   он  был  привязан  к
койке. Во рту торчал кляп - кусок губчатой подушки, засунутый с такой силой,
что я еле вытащил его. Малыш в это время развязал Ивана.
   Бурсов встал. Он был в такой ярости,  что  не  мог  вымолвить  ни  слова,
только беззвучно  шевелил  губами  и  сжимал  кулаки.    Под  правым  глазом
красовался синяк.
   - Кто это тебя так разделал? - спросил капитан. - Черт возьми!  А я почем
знаю!  - взорвался наконец планетолог и разразился  ругательствами,    среди
которых "черт возьми" было самым мягким.
   Капитан жестом хотел остановить разбушевавшегося планетолога.  Но из того
проклятья сыпались, как горох из разорванного мешка.
   - Да скажешь наконец, что здесь произошло?! - повысил голос Федор.
   Окрик капитана подействовал. Бурсов успокоился.
   - Ночью я пытался делать вид, что сплю.  И все же задремал по-настоящему.
Очнулся, когда сзади кто-то связывал руки.  Повернуть голову и посмотреть не
успел. Хотел крикнуть, но он воткнул подушку с такой силой...
   - Он! Он! - Капитан сделал нетерпеливый жест. - Кто - он?
   - А может быть, не он, а она? Та самая? - попробовал съехидничать Малыш.
   - Это был мужчина, - ворчал Иван, не разделявший веселья Малыша. - Я его,
правда,  толком не разглядел.  Когда попытался вырваться,  он так стукнул по
голове, что потемнело в глазах.
   - Как жаль, что это был он, а не она, - протянул Малыш.
   - Хватит паясничать, - оборвал Федор.
   - Может быть, вернемся к таисянам? - осторожно предложил Зиновский, когда
мы сидели в звездной каюте.
   - Не будем терять надежду на взаимопонимание,  - ответил капитан.  - Но -
никаких эксцессов! Слышите, братцы! Никаких эксцессов!..
   Дальше случилось что-то непонятное.  Сквозь купол каюты мы увидели,   как
описанная таисянами защитная сфера,  до которой было  еще  далеко,    слегка
засветилась.  От нее протянулись змеисто извивающиеся языки -  протуберанцы.
Они захватили наш корабль в силовой мешок.
   Вот и все... О том, что было до захвата,  я вспоминаю безо всяких усилий.
Даже сейчас,  прикрыв глаза,  я снова вижу капитана и  слышу  его  властное:
"Никаких эксцессов!.. " А дальше, словно споткнувшись,  останавливаюсь перед
внезапно возникшим черным провалом...
   Эксцессы и конфликты, видимо,  случались и после предупреждения капитана.
Об этом говорит шрам на моей левой щеке.  Но как он  появился  -  не  помню.
Вообще больше не помню ничего. И горше всего - не знаю,  что сталось с моими
товарищами...

   ГОРОД ЭЛЕКТРОННОГО ДЬЯВОЛА

   ... Тогда, после ухода Актиния, я проспал на диване до вечера. Проснулся,
когда на небе уже выступили зв„зды, Встал и вышел на балкон.
   Внизу, управляемый вычислительными машинами, шевелился бесконечный город.
Змеились ярко освещенные эстакады  и  ленты,    перекатывались  разноцветные
искры.  В этом гигантском урбаническом чреве копошились  миллиарды  людей  -
одноликая армия стандартов. Сверху,  сквозь сонмище огней и паутину эстакад,
я пытался разглядеть их.    И  безуспешно  -  людей  без  остатка  поглотили
электронные джунгли.
   Я сел в глубокое кресло-качалку и,  положив голову  на  мягкую  ворсистую
спинку,  стал смотреть на ночное небо.  На минуту охватила  радость:  передо
мной распахнулся иной мир - бесконечный простор Вселенной.    Но  странно  -
созвездия казались еще менее знакомыми,  чем прошлой ночью.  Вот,   кажется,
Орел. В клюве созвездия Орла, на планетной системе голубого Альтаира, я был,
А потом очутился здесь...
   Лучше не думать об этом.  Я закрыл глаза.   В  мозгу  почему-то  возникла
картина морского  берега  и  набегающих  на  него  шумных  белопенных  волн.
Невнятный гул города стал казаться гулом прибоя.  Волны одна за другой,  как
столетия в жизни человечества,  набегают на берег и с  шуршанием  обкатывают
камешки и гальку.  Точь-в-точь как этот город обкатывает  и  шлифует  людей,
делая их,  подобно гальке,   гладкими  и  одинаковыми.    Все  шероховатости
стираются,    все  выделяющееся,    странное,    особое  приглаживается  или
выталкивается...  А волны все бегут и бегут.  Галька на берегу делается  все
глаже и меньше. Все меньше и меньше, пока не превращается в песок...
   Песок!.. Я  вздрогнул  от  какого-то  смутного  воспоминания.      Песок,
песчинки...  Что-то мучительно знакомое неуловимо просочилось сквозь  черную
стену,  перегородившую память.  Но что?  Я пытался вспомнить,  ухватиться за
ниточку, но безуспешно...
   - Хранитель Гриони! - послышался голос с соседнего балкона. - Что вы один
скучаете? Заходите к нам.
   - С удовольствием,  - ответил я.  Подумал: в самом деле,  может,    узнаю
что-нибудь новое об этом мире.
   На балконе за круглым,  уютно освещенным столом сидели хозяйка и красивая
молодая Женщина лет двадцати пяти.
   - Моя дочь Элора, - сказала хозяйка, когда я вошел. Я слегка поклонился и
назвал себя.
   - О, вы очень старомодны.  - По красиво очерченным полноватым губам Элоры
скользнула надменная улыбка.  И вообще в ее стройной фигуре,  во всем облике
было что-то аристократически высокомерное. Еще бы - дочь Великого Техника!
   Мать ее была куда проще. Глаза,  окруженные веером морщинок,  смотрели на
меня так приветливо и добродушно,  что  я  охотно  согласился  выпить  чашку
горячего напитка - что-то вроде кофе.
   - Мы заметили,  что вы смотрите на звезды,  - сказала Элора.   -  Занятие
необычное для хранителя Гармонии.  Да и похожи вы больше на ученого,  чем на
хранителя.
   - Я собирался стать ученым... А вы сами хорошо знаете звездную карту?
   - О чем вы спрашиваете?  -  удивилась  хозяйка  и  с  гордостью  за  дочь
воскликнула: - О небеса! Как ей не знать.  Она возглавляет космический отдел
в Институте времени и пространства.
   - Понимаете,  я что-то  не  смог  сегодня  сориентироваться.    Покажите,
пожалуйста,  звезду,  которая точно расположена над  Северным  полюсом,    -
попросил я Элору,  почти не сомневаясь,  что она назовет слабую звездочку  в
рукоятке Малого Ковша. Только где этот ковш? Я так и не нашел его.
   - Ну, это слишком легкий вопрос, - улыбнулась Элора. - Над полюсом - одна
из самых ярких и красивых звезд северного неба.
   - Как? - воскликнул я. - Вы уверены?
   - Вот она, - Элора, подняв голову, указала пальцем на Вегу.