ионная сущность
закабалена Абсолютом.  И вот тогда некоторые  не  выдерживают.    Срываются,
сходят с ума... Их генетические вихри перепутываются и распадаются. Солдаты,
те никогда не сходят с ума,  потому что  у  них  его  нет.    Они  послушные
стандартные орудия.  Однако солдат у  Абсолюта  много,    а  интеллектуально
одаренных слуг все меньше и меньше...
   Федор слушал, думая о чем-то своем. Тогда я не придал этому значения,  но
сейчас убежден: именно в те минуты ему впервые пришла мысль,  которая  потом
оформилась в так поразившее нас решение...
   - А солдаты для чего? - спросил Иван, - Какой от них толк Абсолюту?
   - На других планетах продолжается биологическая фаза развития.  Вечная  и
неистребимая Армия вторжения наведет там  порядок...    -  Прижав  ладони  к
вискам,  Незнакомка прошлась вдоль пульта управления.  - Вихри...  Устали от
напряжения. Сейчас Абсолют погасит меня...
   Она вздохнула и, прошелестев платьем, скрылась в рубке ЭУ.
   Утром Незнакомка казалась сильно взволнованной.   Поприветствовав  нас  с
вымученной улыбкой, она села и, не поднимая глаз, заговорила:
   - Не знаю,  как и приступить к главной части поручения...  Абсолют принял
вас,  показал свое могущество.  И все с  одной  целью.    Не  догадываетесь?
Неавтономных слуг,  то есть  солдат,    у  него  много.    Но  для  работ  и
экспериментов в макромире, в мире вещества,  ему очень нужны интеллектуально
одаренные и автономные...
   - Уж не хотите ли сказать?.. - Пораженный догадкой,  Иван встал с кресла.
- Чтобы мы стали слугами? Информационное состояние?..
   - Понимаю... О, как сочувствую вам. Абсолют не случайно продемонстрировал
исторические сцены,   показал  ужас  и  никчемность  биологической  жизни...
Психологически готовил вас.  Он мог бы  и  без  подготовки,    насильственно
перевести в солдаты.  Но ему требуются автономные.  А здесь нужно желание...
Почти желание. И обязательно добровольность. Нет, нет!..  Абсолют готов дать
вам время подумать.  Но  при  условии,    что  кто-то  один  согласится  уже
сегодня... Добровольно хотя бы один...
   Будто бомба взорвалась в пилотской каюте.
   - Да как вы смеете!  - с искаженным гневом лицом выкрикнул Зиновский.   -
Нам - такое!..
   И уже кричали все разом, перебивая друг друга:
   - Не дождетесь!..
   - Будьте прокляты вместе со своим Абсолютом!..
   - Тихо! - перекрывая шум, громыхнул голос Стриганова. - Молчание!
   И молчание наступило.  Все вдруг увидели в лице  капитана  что-то  такое,
отчего у каждого сжало сердце...
   - Я согласен,  - спокойно сказал Федор,  обращаясь к Незнакомке.  -  Я  -
добровольно... Он повернулся к нам.
   - Прошу: никаких вопросов. Так надо...
   - Федор!  - Я схватил его за руку.   -  Ты  капитан  и  не  имеешь  права
жертвовать собой ради... Ради чего?!
   - Астронавигатор Волошин!  - Голос капитана стал жестким.  - Я знаю,  что
делаю... Ты останешься пока за меня. Это приказ!
   - Вы правильно поступили,  Федор Стриганов,  -  одобрительно  проговорила
Незнакомка.  - Для Абсолюта особенно ценно,  что  вы  хороший  специалист  в
области дискретного времени-пространства. Недавно генетические вихри ученого
с таким же профилем пришли в негодность.  При вызове в макромир он  сошел  с
ума...
   - И я займу его место? - с иронией спросил Федор. Откуда он взял силы для
иронии? Чудовищная, почти противоестественная выдержка была у этого человека!
   - Да. Займете видное положение в вечных сферах,  -  ответила  Незнакомка,
явно довольная удачным исходом своей миссии.  - С  привилегированным  правом
автономного выхода в макромир, в мир вещества.
   - А что будет с остальными членами экипажа?
   - Если бы не было ни одного добровольца,  Абсолют всех убил  бы,    изъяв
генетическую информацию. А теперь у них есть еще время подумать и выбрать...
   - Мы подумаем вместе,  - сказал капитан.   -  И  надеюсь,    все  сделают
единственно возможный выбор... Мне дадут еще хотя бы час?
   - Не знаю... - Незнакомка старалась не смотреть ему в глаза.  - Сейчас вы
должны пройти в свою каюту.
   ... Он так больше и не вышел оттуда.  Когда мы взломали дверь,    капитан
лежал на постели и, казалось, спал, Но он был мертв. Разрушение генетической
структуры  -  так  определил  Зиновский.    Абсолют  убил  Федора,     украв
наследственный код и записав его в виде информационного клубка где-то там, в
безбрежных песках...  В ют же день мы похоронили капитана  на  краю  лунного
космодрома.
   И там же, на мертвом,  покрытом вековой пылью космодроме,  я почувствовал
прикосновение энергопояса.  Еще ничего не понимая,  еще не зная,  что  через
какие-то мгновения забуду обо всем,  происшедшем со мной и моими товарищами,
я  изумленно  глядел,    как,    вспыхнув  огненной  кисеей,    стремительно
развертывается неведомая капсула.  Не догадывался,  что  избран  для  особой
миссии. Сознание померкло, и очнулся я уже в Электронной эпохе...

   НА ПОЛЮСАХ ЗЕМЛИ И ПОЛЮСАХ МИРОЗДАНИЯ

   Проснувшись,  я открыл глаза и затаил дыхание: из-за  горизонта  медленно
выплывало огненное око чужого косматого солнца. Надо мной висел шар из синих
листьев, скрепленных ветвями, - дерево без корней и ствола.  Вопреки законам
тяготения оно парило в воздухе.
   Где я? Неужели мои странствия не кончились, и капсула занесла меня еще на
одну неведомую планету?
   Осторожно протянул руку и вместо травы или песка нащупал пушистый пластик
постели.  Вскочил на ноги и рассмеялся: я же на  своей  планете!    На  этом
материке все необычно. Но пора бы привыкнуть: третий день я с Таней - теперь
уже моей женой - живу в Антарктиде.  Южный  материк,    закованный  ранее  в
вековые льды,  стал космическим музеем и заповедником инопланетной  фауны  и
флоры.  Часа через три искусственное кварковое  солнце,    полыхая  зелеными
гривами протуберанцев, поднимется к зениту и теплыми лучами зальет смущающий
воображение растительный мир планетных систем Сириуса,  Альфы Эридана,   Тау
Кита.
   Быстро оделся и заглянул в наш "шалаш" - временный полупрозрачный  домик,
обставленный со спартанской простотой. Тани уже не было,  но я знал,  где ее
искать. Раздвигая двухметровые листья, растущие прямо из земли, направился к
небольшому водоему.  Над ним густо сплелись кроны деревьев,   сучья  которых
беспрерывно шевелились, как щупальца спрута.
   На берегу увидел  Таню.    Лицо  ее  в  полумраке  экзотических  зарослей
озарялось разноцветными вспышками: она сидела в окружении мерцающих цветов.
   - Что же ты,  - с досадой обращалась она к своему питомцу,  пылающему как
костер. - Хоть бы раз отозвался. Пятый день бьюсь над тобой, а ты ни звука...
   У Тани своя мечта: вырастить  такую  разновидность  инопланетных  цветов,
чтобы они не только светились,  но и звучали.  Она хотела составить  из  них
полыхающий оркестр,  который исполнял бы ее музыкальные произведения.   Дело
трудное,  но не безнадежное: все растения с планетной системы Тау Кита очень
чутки к радиоизлучению.
   - Молчит? - спросил я, выходя из зарослей.
   - Молчит, - с улыбкой, согнавшей недавнюю досаду,  отозвалась Таня.  - Но
зато вот этот!  Посмотри на него.  Простой и скромный,   величиной  всего  с
ладонь. Но ты только послушай!
   Она подошла к стоящему на треноге аппарату с решетчатой антенной наверху.
Нажала несколько клавиш,  и цветок отозвался  на  посланное  в  его  сторону
радиоизлучение.  Световая гамма стала  разнообразней,    ярче  и  ритмичней.
Мерцающие упругие лепестки затрепетали,  и таинственные инопланетные джунгли
наполнились такими мощными и красивыми органными звуками, что я вздрогнул от
неожиданности.
   - Это же здорово!..
   Таня счастливо улыбнулась.
   - А эти как?  - показал я на крупное соцветие,   взметнувшееся  наподобие
горящего фонтана. - Все так же?
   - Все так же,  - вздохнула она.    -  Все  те  же  однообразно  квакающие
саксофонные звуки.  Только не говори Ориону.  Засмеет.  Будет  называть  мои
цветы жабами и лягушками.
   - Кстати, Орион ждет нас. Как бы не опоздать.
   Поблизости,       в    диковинном    красном    лесу,        располагался
научно-исследовательский институт со станцией вакуум-такси  на  крыше.    Мы
быстро собрались,  и гиперлет в считанные секунды  перекинул  нас  на  берег
Камы.  Но как ни спешили,  все же немного опоздали,  и на  наши  приветствия
Орион ответил грозным молчанием.
   - Ваше счастье, что лекция откладывается на час,  - проворчал он наконец.
- Рассердился бы не на шуту.
   - А ты способен и не на шутку? - подтрунивая, спросила Таня.
   У одиноко возвышающейся на берегу  причальной  мачты  толпилась  очередь.
Сегодня все спешили в одну сторону  -  на  Северный  полюс.    В  гигантском
Северном Дворце дискуссий и зрелищ скоро  начнется  лекция  под  интригующим
названием "Парадокс странника".  Я уже знал,  что речь пойдет не  столько  о
самих моих скитаниях по мирам и эпохам,  сколько об осмыслении этих скитаний
наукой, о новой картине мироздания,  вырисовывающейся в еще неутихших жарких
спорах физиков, философов, астрономов.
   Мы не стали  ждать  свободного  гиперлета.    Сели  в  прозрачные  вагоны
скользящего поезда. Таня жаловалась брату:
   - Ты представь,  Орион.  Сергей так толком и не рассказал,    где  же  он
побывал.    Родной-то  жене!..    Он  усвоил  твою  отвратительную  привычку
мистифицировать
   Орион воспользовался  случаем  отомстить  сестре.    Изобразив  на  своем
безнадежно добродушном лице жалкое подобие язвительной усмешки, сказал:
   - Тебе все растолкуют на лекции.   Она  настолько  наглядна,    проста  и
популярна, что доступна даже твоему детски незрелому уму.
   Поезд,  набирая скорость,   заскользил  на  невидимых  магнитных  опорах,
возвышающихся над тайгой. По сторонам кружились,  проплывая мимо,  уральские
ландшафты с городами и поселками.   Стрелой  ворвались  в  полосу  Северного
Урала. И так же стремительно,  глотая пространство,  поезд промчался дальше,
оставив позади заснеженные вершины Денежкина  Камня.    Перед  нами  зеленым
холмистым ковром расстилалась бывшая  тундра.    Полярное  кварковое  солнце
согрело этот когда-то сумеречный  край,    и  сейчас  дети  изучают  его  по
учебникам под романтическим названием - Северные пампасы.
   Полуостров Таймыр встретил  нас  зелеными  купами  дубовых  рощ.    Поезд
остановился около Таймырского космодрома,  который  щетинился  лесом  ракет,
иглами антенн и  причальных  мачт.    Гиперлет  мгновенно  доставил  нас  на
искусственный остров под Полярной звездой.
   Я участвовал  в  монтаже  подводного  оборудования,    но  сам  остров  с
пальмовыми и платановыми  парками  появился  не  так  давно.    В  центре  -
внушительных размеров сплюснутый шар Северного Дворца.  Сегодня  он  казался
окруженным мерцающим ореолом: это беспрерывно искрились,   озонируя  воздух,
острые вершины причальных мачт.  Люди прибывали на гиперлетах со всех концов
Земли, тонкими ручейками стекали по эскалаторам вниз,  растворялись в аллеях
и снова сливались потоками у входов Дворца.
   Дворец вмещал двести тысяч зрителей.  Но его  хитроумная  кибернетическая
аппаратура имела еще десять миллиардов телемест. Каждый житель планеты, сидя
в домашнем кресле,  мог подключиться к Дворцу и чувствовать  себя  таким  же
зрителем, как и двести тысяч реально сидящих.
   Иллюзия присутствия почти полная.
   Но  главное  чудо - сама  лекция.    Проводил  ее  не  ученый,    а   сам
Дворец-фантоматорий, этот сложнейший электронный организм.
   Светящийся купол Дворца медленно  погас  и  столь  же  незаметно  и  тихо
растворился.  Исчез полностью.  Огромная чаша с рядами кресел очутилась  под
открытым небом. Изумрудное пятно кваркового солнца тускнело и наконец совсем
растаяло.  Солнце просто "выключили".  Вверху,  на черном бархате,   засияла
огненная роса: Малый Ковш с еле видимой Полярной  звездой,    вечно  летящий
Лебедь и сверкающая Вега.
   И вдруг я услышал голос.  Говорил,  очевидно,   сам  Дворец-фантоматорий.
Глубокий женский голос слышался ниоткуда и в то же  время  со  всех  сторон.
Словно голос самого неба.
   - Жители планеты Земля! Сидя в креслах, вы находитесь безраздельно в моей
власти - иллюзорной,  но могущественной.   Вы  совершите  сейчас  редкое  по
красоте и поучительности путешествие. Либо каждый в одиночку,  либо вдвоем с
другом или подругой.  Для этого достаточно установить биоконтакт,   взяв  за
руку соседа. Вы будете видеть только его и космос, слышать его голос и мой.
   Незаметно сотни тысяч зрителей Дворца утонули во  тьме.    Их  просто  не
стало.  Я очутился в полнейшей изоляции.   Лишь  подлокотники  моего  кресла
тускло серебрились под пепельным светом далеких миров,  которые  мерцали  не
только вверху,  но и почему-то по  бокам,    вокруг.    Наступило  состояние
невесомости, а затем ощущение полета. И тишина, великое безмолвие Вселенной.
   Моей левой ладони коснулись длинные Танины пальцы. Наши руки встретились.
Установился биоконтакт, и я увидел Таню, словно выхваченную из мрака сиянием
звезд.
   Таня взглянула вниз и слегка вскрикнула.   Я  тоже  почувствовал  холодок
страха, увидев падающую куда-то Землю. Голубой шар с белыми хлопьями облаков
стремительно уплывал изпод ног, уменьшаясь в размерах. Вскоре и само Солнце,
окруженное хороводом искринок-планет,  показалось пылающим арбузом,  а потом
огненной горошиной. Нас окружала живая, кипящая звездами безграничность.
   - Как хорошо! - прошептала Таня. - Мы одни во всей Вселенной!
   Да, это было великолепное зрелище. Мы сидели в тепле, дышали воздухом и в
то же время чувствовали: вокруг нас ледяная жуть безвоздушного пространства.
   Мимо проплыли Магеллановы облака,  и мы увидели со стороны,   из  далекой
дали, нашу Галактику - огромную звездную колесницу.
   - Посмотрите кругом,  - бархатный женский голос слышался рядом и в то  же
время, будто голос самой Вселенной, доносился из самых отдаленных сфер. - Вы
видите  миллиарды  галактик.    Все  они  составляют  доступную    обозрению
Метагалактику, нашу Вселенную.
   Держась за руки,  мы с Таней по-прежнему парили  в  пространстве.    Мимо
проносились уже не звезды,  а галактики  в  виде  то  огненных  шаров,    то
закрученных  серебряных  спиралей.    Неожиданно  очутились  за    пределами
Вселенной.  Это,  конечно,  условность.  Ни одно материальное тело не  может
покинуть свой континуум.   Но  зато  мы  могли  со  стороны  наблюдать  нашу
Метагалактику. Вернее,  одну из вероятных ее моделей - конечную во времени и
пространстве. И в то же время безграничную, как безгранична поверхность шара.
   - Вы видите Метагалактику,  одну из форм бытия бесконечной материи.   Что
находится за ее пределами?  Является ли  она  рядовым  членом  среди  других
метагалактик,  которые составляют гиперметагалактику,   или  материя  дальше
существует в иных качественных состояниях? Наука об этом пока не знает.  Как
возникла Метагалактика,  наша Вселенная?  Вспомним слова ученого  двадцатого
века. Мыслима такая космологическая схема,  говорил он,  в которой Вселенная
не только логически,  но и физически возникает из ничто,  притом при строгом
соблюдении всех законов сохранения.  Ничто  (вакуум)  выступает  в  качестве
основной субстанции, первоосновы бытия.
   - Это была верная догадка,  - продолжал голос.  - Некоторые  ученые  того
времени образно называли  видимую  Вселенную  всего  лишь  мелкой  рябью  на
поверхности неведомого вакуума.  Но  как  представляли  они  рождение  мира?
Смотрите.
   Перед нашими глазами Вселенная вдруг съежилась.
   - Вы видите один сгусток сверхплотной материи  без  своей  гравитационной
противоположности.    Этот  сверхтяжелый  первоатом  взорвался   миллиардами
разбегающихся  галактик.    Так  образовался  наш  пространственно-временной
континуум, наша расширяющаяся Вселенная. Можем ли мы согласиться полностью с
такой гипотезой? Нет.  Это было бы странное мироздание - с одним континуумом
без своего антипода.  Это мир,  где все  со  знаком  плюс:  течение  времени
положительное - от настоящего к будущему,  все вещество и антивещество имеет
один положительный гравитационный заряд.  Такое мироздание было бы  вопиющим
нарушением  симметрии  и  законов  сохранения.    В  первую  очередь  закона
сохранения    гравитационного    заряда.        Вообразить    только    одну
гравитационно-положительную материю,   только  один  плюс-континуум  так  же
нелепо,   как  представить  правую  сторону  без  левой,    верх  без  низа,
положительный электрический  заряд  без  отрицательного.    Электрон  всегда
рождается в паре с позитроном.    Так  же  одновременно  возникли  из  ничто
положительно и отрицательно тяготеющие  континуумы,    не  нарушая  нулевого
гравитационного баланса вакуума - этого  океана  нуль-материи.    Мы  сейчас
немного больше знаем об этом океане.  Давайте  совершим  путешествие  в  его
глубины и будем присутствовать при гипотетическом,  но более  правдоподобном
рождении миров.
   Мы снова  очутились  в  нашей  Вселенной,    в  ее  расширяющейся  сфере,
наполненной, как мешок горохом, галактиками. Пылающие миры стали меркнуть. И
вот маяки Вселенной погасли совсем. Мы упали в черную бездну - в ту самую, в
которую провалился наш корабль "Орел" во время черной аннигиляции.  Ощущение
для Тани настолько непривычное, что она в страхе прижалась ко мне.
   Самой ее не видно: мы в  стране  черного  безмолвия,    где  не  было  ни
звездного сияния, ни одного кванта излучения. Перед нами иная Вселенная - не
пылающая и  мятежная,    а  умиротворенная,    сбросившая  оковы  времени  и
пространства.  Голос Дворца не утратил мелодичности,  но,   более  низкий  и
глухой, чем раньше, доносился издали будто из иного мира.
   - Вы сейчас в глубине неизученного океана - вакуума.    Раньше  некоторые
ученые предлагали считать его самодовлеющей пустотой,  Великим Ничто.  Мы не
можем согласиться с такой точкой зрения.  Нет,  вакуум  -  особое  состояние
материи,  недоступное нашим ощущениям.    Так  называемое  Великое  Ничто  -
конечный результат всех форм аннигиляции.  В первую  очередь  гравитационной
или,  по счастливо найденному выражению одного из членов экипажа  звездолета
"Орел", черной аннигиляции. Вакуум - это нуль-материя.  Время и пространство
приобретают там необычные качества. Академик Спотыкаев,  например,  находит,
что  время  в  вакууме  теряет  свое  главное  свойство  -   анизотропность,
однонаправленность и становится парадоксально изотропным.  Это  и  даст  нам
возможность в скором будущем совершать рейды во времени, используя в вакууме
его разнонаправленные потоки. Малоизученными,  необычными свойствами вакуума
люди научились пользоваться: мы мгновенно перемещаемся в гиперлетах,  как бы
соскальзывая из нашего пространственно-временного  континуума.    Куда?    В
нуль-континуум,  нуль-пространство,  гиперпространство.  А теперь  появились
капсулы. Называйте вакуум как угодно, но это Великое Ничто есть Великое Все.
Там происходят пока таинственные для нас  материальные  процессы,    которые
сопровождаются громадными энергетическими возмущениями и выбросами вещества.
Они и приводят к рождению тяготеющих масс - к рождению миров.  Не одной,   а
двух вселенных - в полном соответствии с законом  сохранения  гравитационных
зарядов...
   - Наконец-то,  - вздохнул я с облегчением.  Думаю,  не одному мне надоело
висеть в океане черного безмолвия,  в  этой  нулевой  жутковатой  Вселенной,
сбросившей цепи привычного порядка. Длинные теплые пальцы Тани подрагивали в
моей руке: ей тоже не по себе. Неожиданно из густого и липкого мрака,  точно
в отсветах разгорающегося костра, возникло Танино лицо. Из глубин вакуумного
океана,  наливаясь светом,  одновременно выплыли два сгустка  протовещества.
Один - с положительным гравитационным  зарядом  -  для  наглядности  казался
желтым.  Другой - с отрицательной тяготеющей массой - выглядел голубым.  Оба
как бы внутри друг друга.  И в  то  же  время  они  не  соприкасались  и  не
в