ее.
     - Очень приятно слышать, - ответил Уолтон. - Это была самая настоящая
импровизация.
     - Тогда еще лучше. Вы просто гений, полностью в этом уверен. Однако я
хотел прежде всего сказать не об этом, а доложить, что мы завершили работу
над  телепрограммой,  посвященной  памяти  директора  Фиц-Моэма  и  готовы
выпустить ее в эфир. Начало на всех каналах массовой  информации  ровно  -
ровно в 20.00... Без каких-либо перерывов в течение часа. Все получилось в
самом лучшем виде. Просто отменно.
     - В программу включили мою речь?
     - А как же иначе, Рой. И,  кроме  того,  тщательно  отредактированное
выступление. Таким образом, сегодня в эфир выходят две ваши речи.
     - Пришлите  копию  моей  речи,  прежде  чем  она  пойдет  в  эфир,  -
распорядился Уолтон. - Я хочу прочесть ее и утвердить текст,  раз  уж  его
предполагают вкладывать в мои уста.
     - Естественно, Рой. Можете не беспокоиться.
     - Я хочу  прочесть  выступление  заблаговременно!  -  повысив  голос,
отчеканил Уолтон.
     - Хорошо, хорошо. Я  совсем  не  страдаю  тугоухостью.  Я  тотчас  же
переправлю вам текст. Успокойтесь. Не годится вам, Рой, выходить из себя.
     - Я не позволю доводить  меня  до  такого  состояния,  -  предупредил
Уолтон, после чего прервал контакт с  Ли  Перси,  а  на  экране  мгновенно
сформировалось изображение  следующего  подчиненного,  домогавшегося  его,
одного из техников узла связи.
     - В чем дело?
     - Мы получили еще одно сообщение от Мак-Леода, сэр. Примерно  полчаса
назад, и с тех пор тщетно пытаемся с вами связаться.
     - Я отсутствовал. Передайте мне текст сообщения.
     Техник развернул лист бумаги.
     - Вот что в нем говорится: "Сегодня ночью прибываем в Найроби, к утру
будем в Нью-Йорке. Мак-Леод".
     - Прекрасно. Передайте ему подтверждение получения и скажите,  что  я
все утро буду свободен, чтобы встретиться с ним тотчас же по прибытии.
     - Слушаюсь, сэр.
     - А с Венеры никаких вестей?
     Техник покачал головой:
     - Ни звука. Нам вообще не удается выйти на связь с доктором Лэнгом.
     Уолтон нахмурился. Его уже начинало беспокоить, не случилось ли  чего
с десантом переустроителей.
     - Пожалуйста, ни в коем случае не  прекращайте  попыток  связаться  с
ним, ясно? Организуйте круглосуточное дежурство у приемной аппаратуры.  Не
экономьте сверхурочные.  Делайте  все,  что  хотите,  но  свяжитесь,  черт
побери, с Лэнгом!
     - С-слушаюсь, сэр. Какие еще будут указания?
     - Никаких. Освободите канал связи.
     Как  только  прервалась  связь  с  двадцать  третьим  этажом,  Уолтон
выключил аудиовизуальный блок интеркома, оставив без внимания  еще  добрый
десяток  жаждавших  с  ним  связаться,  о  чем  свидетельствовала  длинная
вереница горящих лампочек на пульте - большинство абонентов  интеркома  не
оставили надежды узреть своего начальника. Уолтон  включил  информационный
канал телевизионной сети.
     Как  раз  сейчас  передавали  выпуск  новостей.  Рой   подрегулировал
четкость изображения  и  увидел  на  экране  себя,  стоявшего  у  входа  в
Каллин-Билдинг и глядящего прямо в объектив телекамеры, а на заднем  плане
- скрюченное тело в пальто. Мертвого гершелита.
     Уолтон на экране говорил:
     - ...Человек этот сам напрашивался на неприятности. Деятельность Бюро
Выравнивания полностью отвечает самым  сокровенным  чаяниям  людей  доброй
воли на всем земном шаре. Гершель и его сторонники пытаются посеять  смуту
в умах и сердцах людей, ввергнуть мир в пучину  беспорядков  и  хаоса.  Я,
естественно, не одобряю насилие в  какой  бы  то  ни  было  форме,  однако
служение  целям  ВЫНАСа  -  моя  святая  обязанность.  Его  противников  я
рассматриваю как людей  недалеких,  введенных  в  заблуждение  вот  такими
доморощенными агитаторами.
     Он  улыбался  в  камеру,  однако  в  улыбке  было   нечто   холодное,
непреклонное, и это немало удивило Уолтона, глядящего на телеэкран.  "Боже
мой, - подумал он. - Неужели так оно и  есть  на  самом  деле?  Неужели  я
действительно стал таким жестоким и черствым?"
     По-видимому, стал. Рой глядел на то, как величественно он развернулся
и с гордым видом прошел в Каллин-Билдинг, цитадель  ВЫНАСа.  Во  всей  его
манере   поведения   четко   просматривалось   испытываемое   им   чувство
превосходства, сознание  своего  права  распоряжаться  судьбами  миллионов
людей.
     А комментатор тем временем говорил:
     - Произнеся эту прочувствованную речь, директор Уолтон  направился  в
свой кабинет продолжать нести взваленное им на себя бремя. Вырывать  жизнь
из когтей смерти, нести людям радость,  избавляя  их  от  горестей  -  вот
конечная цель всей  деятельности  ВЫНАСа,  и  вот  тот  человек,  которому
доверено достижение этой цели. Рой Уолтон, мы приветствуем вас!
     На экране появился портрет директора Фиц-Моэма.
     -  Тем  временем,  -  продолжал  комментатор,  -  сегодня  состоялась
кремация  предшественника  Уолтона  на  посту  директора  Бюро,  покойного
Д.Ф.Фиц-Моэма. Полиция  не  оставляет  попыток  раскрыть  террористическую
группу, повинную в этом злодейском убийстве, и сообщает о  весьма  высокой
вероятности успеха. Сегодня вечером по всем каналам будет  транслироваться
специальная программа, посвященная памяти этого великого человека. Спасибо
тебе, доктор Фиц-Моэм. Покойся с миром!
     Ощутив подкатывающийся к  горлу  комок,  Уолтон  выключил  телеэкран.
Невозможно было не восхищаться Ли Перси: глава пропагандистского  аппарата
Бюро знал толк в своем деле. Воспользовавшись совсем небольшой помощью  со
стороны Уолтона, экспромтом  произнесшего  речь  перед  входом  в  главное
здание  Бюро,  Перси  ухитрился  урвать  огромный  кусок   драгоценнейшего
эфирного времени для популяризации ВЫНАСа. Как бы подтверждая древнюю  как
мир поговорку - нет худа без добра.
     А пульт интеркома все еще продолжал  светиться  множеством  огоньков.
Казалось, он готов вот-вот взорваться, не выдержав нагрузки,  которую  ему
приходилось терпеть, сдерживая натиск измочаленных  длительным  ожиданием,
но все еще не потерявших надежды связаться с  Уолтоном  абонентов.  Уолтон
прикоснулся к красной кнопке в верхней  части  пульта,  и  на  видеоэкране
возникло лицо главы службы безопасности Селлорса.
     - Селлорс докладывает, сэр. Мы все  еще  разыскиваем  этого  Ламарра.
Пока нигде не удается его отыскать.
     - Что?
     - Мы проследили его до самого дома.  Он  вошел,  все  было  вроде  бы
вполне нормально. А вот  затем  исчез,  притом  совершенно  бесследно.  Мы
перетряхнули весь город - безрезультатно. Что делать, сэр?
     Уолтон почувствовал, как у него задрожали пальцы.
     - Объявите розыск по всем Аппалачам. Нет, что там Аппалачам - по всей
стране! Разошлите повсюду приметы. У вас есть его фотография?
     - Да, сэр.
     - Покажите ее по всем телеканалам. Скажите, что найти этого  человека
жизненно  необходимо  для  безопасности  населения  всего  земного   шара.
Разыщите его, Селлорс.
     - Попробуем, сэр.
     - Никаких отговорок, Селлорс -  вы  обязаны  его  отыскать.  Если  не
удастся этого  сделать  в  ближайшие  восемь  часов,  объявите  розыск  во
всемирном масштабе. Он может оказаться  где  угодно,  но  ведь  где-то  он
все-таки должен быть!
     Уолтон отключил видеоканал и не стал подключать следующего  абонента.
Вместо этого он велел секретарше:
     - Дайте,  пожалуйста,  указание  всем,  кто  еще  пытается  пробиться
непосредственно ко мне, обращаться по  своим  делам  к  моему  заместителю
Эглину. Если же они станут возражать, передайте, чтобы обращались ко мне в
письменном виде, а полученные таким образом  материалы  препровождайте  ко
мне. Сейчас я просто не в состоянии переговорить  со  всеми  желающими.  -
Задумавшись на мгновение, он добавил: - И соедините меня с Эглином, прежде
чем переадресуете к нему все вызовы.


     Лицо Эглина появилось на видеоэкране особой  связи  между  кабинетами
двух главных должностных лиц Бюро. Оно было насупленным и усталым.
     - Работа прямо-таки адская, - тяжело вздохнув, признался Эглин.
     - Мне ничуть не легче, - ответил ему Уолтон.  -  У  меня  на  проводе
зависла уйма вызовов, я вынужден их все перебросить к вам. Вы сами тоже не
стесняйтесь и постарайтесь большую часть взвалить  на  своих  подчиненных.
Это единственный способ не сойти с ума в этом всеобщем бедламе.
     - Спасибо. Спасибо за то бремя, что вы переложили на мои плечи,  Рой.
Единственное, чего мне не хватало, так это еще вызовов.
     - Ничего не поделаешь. Кого вы подобрали на свое  место  руководителя
службы внешнего наблюдения? - спросил Уолтон.
     - Лассена. Я направил вам его досье несколько часов назад.
     - Мне пока не удалось его прочесть. Он уже заступил на эту должность?
     - Разумеется. Сразу же, как только сам я перебрался в этот кабинет, -
ответил Эглин. - Что еще...
     - Ничего. Порядок.
     Он отключил спецвидеоканал и вызвал Лассена.
     Лассен был еще  совсем  молодым  человеком  с  мальчишеским  лицом  и
выцветшим ежиком на голове. Держался он уверенно и независимо.
     - Послушайте-ка, Лассен, - сказал  Уолтон,  -  мне  нужно,  чтобы  вы
провернули для меня кое-что.  Распорядитесь,  чтобы  кто-нибудь  из  ваших
людей составил перечень ста наибольших земельных владений, которых еще  не
коснулось  выравнивание.  Мне  нужны  фамилии   владельцев,   расположение
участков, их площадь, краткая характеристика. Задача ясна?
     - Да, сэр. Когда вам предоставить перечень, мистер Уолтон?
     - Немедленно. Но я против неряшливости в подобной работе.  Это  очень
важно. Можно даже сказать - архиважно.
     Лассен понимающе кивнул. Уолтон улыбнулся ему на прощание  -  парень,
судя по всему, отличался недюжинным  самообладанием  -  и  выключил  канал
связи.
     Только теперь он понял, что за последние минут двадцать  провел  безо
всякого перерыва около полудюжины  разговоров,  притом  на  самых  высоких
тонах. Сердце бешено колотилось, а кончики пальцев на ногах почти онемели.
     Положив в рот таблетку бензолуретрина, Рой решил продолжать  работать
и дальше в таком же темпе, без перерыва на отдых. Действовать  нужно  было
быстро, особенно теперь, когда  механизм  Бюро  стал  наращивать  обороты.
Назавтра ожидалось  прибытие  Мак-Леода,  который  сообщит  о  результатах
первой экспедиции звездолета, способного развивать  скорость,  превышающую
скорость света. Ламарра пока не  нашли.  Развязаны  руки  у  Фреда  в  его
пособничестве заговору крупных землевладельцев. Все это  говорило  о  том,
что несколько следующих дней Рою придется  провести  на  диете,  состоящей
большей частью из транквилизаторов.
     Открыв приемный бункер внутренней почты, он извлек весьма  объемистый
ворох  бумаг.  Среди  них  было  и  пухлое  личное  дело  Лассена.  Уолтон
завизировал его и, не читая, швырнул в бункер для бумаг, переправляемых  в
архив. Придется полагаться на суждение Эглина. Лассен произвел впечатление
достаточно компетентного работника.
     За  досье  Лассена  оказался  сценарий   специальной   телепрограммы,
посвященной памяти Фиц-Моэма. Уолтон откинулся на  спинку  кресла  и  стал
бегло его просматривать.
     В основном программа состояла из обычных  в  таком  случае  цветастых
восхвалений. Перед его глазами  прошли  чередой  основные  этапы  жизни  и
великий свершений Фиц-Моэма, эту часть сценария он практически  пропустил,
задержав  внимание  там,  где  на  экране  должен  появиться   исполняющий
обязанности директора Бюро Рой Уолтон.
     С этим разделом программы он ознакомился куда с большим пристрастием.
Ему было далеко не все равно, какие слова вложил в его уста Перси.



                                    11

     Эта же речь вечером шла гладко, как по маслу...  Если  бы  только  не
одна деталь.
     Программу, посвященную памяти  директора  Фиц-Моэма,  Уолтон  смотрел
дома, удобно расположившись на диване из упругого пенопласта с  бокалом  в
одной руке и текстом составленного Перси сценария в другой.  Цветопередача
огромного телеэкрана, занимавшего почти  половину  стены,  была  настолько
естественной, что сам экран казался  скорее  окном  в  наполненный  яркими
красками и непрестанным движением внешний мир.
     Политическая  и  общественная  карьера  Фиц-Моэма   была   прослежена
обстоятельно и с огромной  помпой  и  сопровождалась  неумолкающим  громом
фанфар, показом десятков трогательных  сцен  из  его  жизни  и  насыщенным
цветастыми оборотами  текстом,  который  диктор  за  кадром  произносил  с
надрывом, ни на секунду не ослабевающим.  Перси  был  мастером.  Время  от
времени кадры хроники перемежались цитатами из ставшей классической  книги
Фиц-Моэма "Свободное пространство и благоразумие". В  ткань  повествования
естественно  вплетались  высокопарные  речи  тех   или   иных   знаменитых
политических  деятелей,  занимавших  высшие  правительственные  должности.
Патетическую  речь  произнес  плут  и  ханжа  Сэймур   Лэнсон,   президент
Соединенных Штатов. Номинально первое лицо в государстве, он был подлинным
художником лишь в одном - в искусстве  толкать  речи.  Уолтон  завороженно
слушал его трескотню. Да, в своей сфере Ли Перси - непревзойденный  гений.
Чего-чего, а этого никак нельзя отрицать.
     Наконец, почти уже в самом конце часовой программы, диктор объявил:
     - Деятельность Бюро продолжается, хотя и погиб от рук наемного убийцы
его благородный создатель. Директор  Фиц-Моэм  наметил  себе  в  преемники
совсем еще молодого человека, усвоившего идеалы ВЫНАСа. Мы не  сомневаемся
в том, что Рой Уолтон продолжит осуществление благородной задачи,  начатое
Фиц-Моэмом.
     Во второй раз за сегодняшний день Уолтон узрел  на  видеоэкране  свое
собственное лицо. Мельком глянул на текст, который держал в руках, и снова
поднял глаза на экран. Специалисты из  команды  Перси  проделали  поистине
изумительную работу. Уолтон на экране  выглядел  настолько  реальным,  что
настоящий Уолтон, развалившийся на диване в своей квартире, почти поверил,
что это он в самом деле сейчас произносит речь, хотя  и  доподлинно  знал,
что она состряпана из отдельных разрозненных кадров и нескольких вырванных
из контекста фонем с характерным для него звучанием.
     Речь была совершенно невинной и простодушной. Застенчивым голосом  он
выразил благоговение, которое питает к покойному директору,  надежду,  что
ему удастся заполнить пустоту, которая образовалась в связи с безвременной
кончиной Фиц-Моэма, понимание священных задач, стоящих  перед  ВЫНАСом,  и
желание оправдать  высокое  доверие,  которое  ему  оказывается  на  столь
высокой должности. Продолжая слушать  вполуха,  Уолтон  снова  заглянул  в
текст сценария. И ужаснулся, не найдя в  тексте  сценария  тех  слов,  что
вдруг зазвучали с экрана. Он не помнил, чтобы такие строки попадались  ему
на глаза при первом чтении, и теперь тоже никак не мог отыскать их  в  том
тексте сценария, который был у него перед глазами.
     - Сегодня утром, - продолжал вещать  с  экрана  псевдо-Уолтон,  -  мы
приняли сигналы из космоса! С борта сверхсветового  космического  корабля,
отправленного для обследования соседних с нами звездных систем чуть больше
года назад. Сообщение об этой экспедиции не было обнародовано до  сих  пор
по вполне  понятным  соображениям  безопасности.  И  вот  теперь,  сегодня
вечером, я  счастлив  поделиться  с  вами  огромной  радостью,  которую  я
испытываю при мысли о том, что человечество  наконец-то  достигло  далеких
звезд... Там нас  ждет  совершенно  новый  мир,  пышущая  жизнью,  богатая
плодородными почвами планета, пригодная хоть завтра для освоения отважными
поселенцами!
     В ужасе Уолтон уставился на экран. Его видеодвойник снова вернулся  к
загодя подготовленному тексту, но Рой уже не мог его слушать.
     Мысли его были всецело поглощены совершенно неслыханным своеволием со
стороны Перси. Разгласить столь тщательно охраняемую тайну, не  согласовав
с ним, Роем Уолтоном, временно исполняющим обязанности директора  Бюро!  В
состоянии тупого транса Уолтон досмотрел программу до  конца.  Теперь  его
интересовало только одно: какой будет реакция общественности,  как  только
до них дойдет во всей полноте значение только что услышанной новости.


     Проснулся  Уолтон  в  шесть  утра,  разбуженный   мелодичным   звоном
телефона. Испытывая крайнее раздражение,  он  резким  движением  утопил  в
панель клавишу "Прием" и тут же отключил передающую камеру  видеоустановки
в своей квартире, чтобы его собеседнику не видел сонного, помятого лица.
     - Это Уолтон, - сердито бросил он в микрофон. - В чем дело?
     На экране сформировалось изображение покрытого  густым  загаром  лица
мужчины  лет  сорока  пяти  -  сорока  восьми,  коренастого,   с   коротко
подстриженными волосами.
     - Извините меня, шеф, что вытащил вас из постели в такую рань. С вами
говорит Мак-Леод.
     Уолтон мгновенно стряхнул с себя последние остатки сна.
     - Мак-Леод? Откуда вы говорите?
     - Из Лонг-Айленда. Всего мгновением раньше вошел в здание  аэропорта.
Всю ночь летел после посадки в Найроби.
     - Надеюсь, посадка оказалась благополучной?
     -  Как  нельзя  лучше.  Корабль  на  удивление   послушен.   Мак-Леод
обеспокоенно нахмурился. - Мне тут  принесли  утренний  телефакс,  пока  я
завтракал. И мне ничего не оставалось другого, как прочесть речь,  которую
вы произнесли вчера вечером.
     - Вот как... Я...
     - Ваша речь буквально потрясла меня, - спокойно продолжал Мак-Леод. -
Только вот не кажется ли вам, что  вы  несколько  поторопились  поделиться
известием о моем полете? Я имею в виду...
     - Да, в самом деле, это было  преждевременно,  -  ответил  Уолтон.  -
Кто-то из моего персонала вставил этот фрагмент в мою  речь,  не  известив
меня об этом. Он за это понесет самое строгое наказание.
     На суровом лице Мак-Леода появилось выражение искреннего изумления.
     - Но ведь я слышал об этом из ваших собственных  уст!  Как  же  можно
порицать за такое кого-либо из подчиненных?
     - Наука,  способная  послать  звездолет  в  путешествие  к  Проциону,
длящееся всего лишь год, включая время, необходимое и на обратную  дорогу,
- философски заметил Уолтон, - способна также и на  подделку  произносимых
по телевидению речей. Но, как мне кажется, нам удастся без  особых  хлопот
смягчить  ситуацию,  которая  может  возникнуть   из-за   преждевременного
разглашения сведений о вашем полете.
     - А вот я вовсе не уверен в этом, - возразил Мак-Леод. -  Видите  ли,
такая планета в самом деле существует, все верно. Однако,  случилось  так,
что она принадлежит разумным существам, живущим на соседней с нею планете,
которые совсем не обрадуются, если земляне бесцеремонно  вторгнутся  в  их
систему, чтобы колонизовать одну из планет!
     Каким-то образом Уолтону  удалось  сохранить  самообладание,  услышав
столь неожиданно обрушившуюся на него ошеломляющую новость.
     - Вы установили контакт с этими существами? - спросил он.
     Мак-Леод кивнул:
     - Они располагают устройствами автоматического перевода с  незнакомых
им языков. Да, мы встречались с ними.
     - Кажется,  неприятностей  теперь  не  оберешься,  -  сказал  Рой.  -
Наверное, мне придется расстаться с работой.
     - О чем это вы?
     - Да так, просто рассуждаю вслух, - заметил  Уолтон.  -  Заканчивайте
завтракать и постарайтесь быть у меня в кабинете к девяти часам утра.  Вот
тогда-то и обговорим все это как можно обстоятельнее.
     К тому времени когда  Уолтон  добрался  до  Каллин-Билдинга,  он  уже
полностью пришел в себя после неожиданной утренней встряски.
     Первым делом он прочел утренний телефакс и  прослушал  информационный
бюллетень. Все средства массовой  информации  старались  перекричать  друг
друга,  пытаясь  изложить  суть  речи,  произнесенной  Уолтоном  накануне.
Некоторые особо смелые информационные агентства даже отважились напечатать