сознавать, кто он и где находится.
     И почему.
     И то, что скоро День всех святых.
     Он резко выпрямился и ударился головой о ветки.
     С Днем всех святых была связана не просто случайная мысль.
     С Днем всех святых был связан целый заговор!
     Он застыл, обуреваемый негодованием и ужасом.
     Как просто и в то же время дьявольски хитро - именно такой
гамбит должен был разыграть человек, подобный Ламберту Финну.
     Нет, этого допустить нельзя. В противном случае произойдет
очередная вспышка гнева против паранормальных, а когда схлынет
первая волна террора и реакции, будут приняты новые
ограничительные законы. Хотя законы, не исключено, уже и не
понадобятся - погром может принять такой размах, что будут
уничтожены тысячи паракинетиков. Операция "День всех святых"
вызовет невиданную до сих пор бурю ярости против них.
     Есть только одна надежда, Решил Блэйн. Надо попасть в
Гамильтон - ближайшее место, где можно рассчитывать на помощь.
Там мне не могут не помочь, ведь в Гамильтоне живут только
паракинетики, и никто из них не может быть уверен в завтрашнем
дне. Если случится то, чего я боюсь, Гамильтон будет уничтожен в
первую очередь.
     И если я не запутался в днях, то День всех святых -
послезавтра. Хотя нет, "завтра" уже наступило. Значит, у меня
меньше двух дней, чтобы предотвратить несчастье.
     Он выбрался из кустов и увидел, что солнце только-только
показалось над холмами, просвечивая звонкий утренний воздух.
Откос под ним, покрытый жухлой травой, плавно спускался к бурому
речному потоку. Он поежился о холода и похлопал руками, чтобы
согреться.
     Он вышел на уходящую в реку косу. Коричневая от песка и
глины стремнина с яростным бурлением перекатывалась через отмель.
На краю косы Блэйн присел на корточки, зачерпнул в ладони воды и
поднес к губам. Вода отдавала илом, глиной, гниющими водорослями.
Когда он закрыл рот, на зубах у него захрустел песок.
     Но все же это была вода. Он снова зачерпнул, но как крепко
он ни прижимал края ладоней, вода убегала между пальцев, едва
оставляя ему маленький глоток.
     Вокруг было так покойно и мирно, и Блэйн подумал, что таким,
наверное, был первый день после сотворения мира, когда Земля не
была еще заражена алчностью, завистью и всем тем, что на
протяжении стольких веков отравляет жизнь человечества.
     Неожиданно тишину разорвал всплеск. Блэйн вскочил на ноги.
Ни на берегу, ни в реке, ни на ивняковом островке за косой никого
не было видно. Какой-нибудь зверек, решил Блэйн. Норка, или
ондатра, или выдра, или бобр, а может, рыба.
     Всплеск повторился, и из-за острова показалась лодка. На
корме сидел закутанный в плащ человек, работая веслом так
неуклюже, что на него было неловко смотреть. Нос лодки высоко
торчал из воды, перевешенный тяжестью гребца и подвесного мотора
на корме.
     Когда лодка с трудом приблизилась к косе. Блэйн вдруг
обнаружил, что фигура человека кажется ему удивительно знакомой.
Где-то, когда-то их пути так или иначе пересекались.
     Он прошел дальше на отмель, поймал лодку за борт и вытащил
ее на песок.
     - Благослови тебя господь, - изрек сидящий в лодке. - Какое
сегодня чудесное утро.
     - Отец Фланаган! - воскликнул Блэйн. Старый священник
улыбнулся очень доброй, даже светлой улыбкой.
     - Вы далеко забрались от дома, - заметил Блэйн.
     - Я иду туда, куда ведет меня бог. - Отец Фланаган похлопал
ладонью по сиденью перед собой. - Хочешь, посиди со мной немного.
Да простит меня господь, ноя жутко устал.
     Блэйн вытащил лодку еще дальше на берег, сел в нее и
протянул священнику руку. Отец Фланаган взял ее в обе свои
скрюченные артритом ладони и осторожно пожал ее.
     - Рад видеть вас, святой отец.
     - А я, - ответил священник, - повергнут в смущении. И,
должен признать, я искал тебя.
     - Странно, - удивился Блэйн, отчасти озадаченный, отчасти
напуганный этим признанием. - Такой человек, как вы, наверняка
имеете более важные дела.
     Священник выпустил его руку, не забыв успокаивающе погладить
ее.
     - Это не так, сын мой, - сказал он. - Для меня нет более
важного дела, чем идти следом за тобой.
     - Простите, святой отец, но я не понимаю.
     Отец Фланаган наклонился вперед, уперевшись искалеченными
руками в колени.
     - Ты обязательно должен понять. Слушай меня внимательно. И
не впадай в гнев. И не торопи меня.
     - Конечно, - согласился Блэйн.
     - Ты, наверное, слышал, что говорят о Святой Церкви. Что она
косная и негибкая, что она придерживается старых правил и
древнего образа мыслей, что она если и меняется, то очень
медленно. Что она сурова и догматична...
     - Да, я слышал все это.
     - Дело в том, что это не так. Церковь не отстает от времени,
она меняется. Ибо, в противном случае, она не смогла бы
существовать во всем своем блеске и величии. Ей не страшны ветры
и сквозняки людской молвы, она не боится потрясений меняющихся
нравов. Она приспосабливается, хотя и не слишком быстро. И эта
медлительность вызвана тем, что церковь не должна ошибаться.
     - Не хотите же вы сказать...
     - Именно хочу. Если помнишь, я тебя спрашивал, оборотень ли
ты, а тебе это показалось ужасно забавным.
     - Но это действительно забавно.
     - То был ключевой вопрос, - сказал священник, - упрощенный
до предела, с тем чтобы на него можно было  ответить просто "да".
     - Тогда я отвечу еще раз. Я не оборотень.
     Старик вздохнул.
     - Ты хочешь, - с обидой произнес он, - затруднить мне мой
рассказ.
     - Продолжайте, - сказал Блэйн. - Я постараюсь сдерживаться.
     - Церковь должна знать, что такое паракинетика: естественная
человеческая способность или колдовство? Когда-нибудь, может
через много лет, ей придется принимать решение. Ей, как и по всем
проблемам человеческой этики, придется определить свою позицию. И
я не раскрою секрет, если скажу, что учрежден специальный комитет
теологов, изучающих этот вопрос.
     - И вы? - спросил Блэйн.
     - Я лишь один из немногих, которым поручено расследование.
Мы только собираем факты, которые в должный момент будут
представлены на рассмотрение теологам.
     - А я - один из собранных вами фактов?
     Отец Фланаган утвердительно наклонил голову.
     - Мне только одно неясно, - произнес Блэйн. - Почему у вашей
веры вообще возникают сомнения? У вас же есть доказательства
"святых чудес". Ответьте мне, что такое любое ваше "чудо", как не
проявление паракинетики?
     - Ты так считаешь?
     - Да, я в этом не сомневаюсь.
     - Мне трудно согласиться с тобой. Это слишком похоже на
ересь. Но я хотел спросить тебя вот о чем: в тебе есть что-то
необычное, чего я не видел в других?
     - Я - наполовину нечеловек, - с горечью ответил Блэйн. -
Вряд ли кто еще может сказать о себе то же самое. Сейчас вы
беседуете не только со мной, но и с созданием, даже отдаленно не
похожим на человека, - существом, которое сидит на планете за
пять тысяч световых лет отсюда. И оно живет там уже миллион лет,
а может, больше. И проживет еще не один миллион лет. Оно
отправляет свой разум путешествовать по другим мирам, но,
несмотря на все путешествия, ему очень одиноко. Тайны времени для
него не существует. И не знаю, есть ли для него вообще тайны. И
все, что знает оно, знаю я. Мне надо только, если у меня будет
время, все разобрать, пронумеровать и разложить по полочкам. У
себя в мозгу.
     Священник медленно втянул в себя воздух:
     - Нечто подобное я и предполагал.
     - Так что можете приступать к работе, - сказал Блэйн. - Где
у вас святая вода? Окропите меня, и я исчезну в облаке дыма.
     - Ты наверное думаешь обо мне, - ответил отец Фланаган. - И
о моей цели. И о моем отношении. Если не от дьявола сила,
пославшая тебя к звездам, то не более чем несчастный случай, то
что с тобой там стряслось.
     Его скрюченная рука вдруг вцепилась в Блэйн с силой, которую
в ней нельзя было предположить.
     - Тебе дана великая сила, - сказал он, - и великое знание.
ты обязан применить их во славу и на пользу человечеству. На
часто бремя столь огромной ответственности ложится на человека.
Не утрать дарованное тебе. И не используй его во зло. Но и не дай
ему пролежать бесплодно. То, что ты получил, пришло тебе в силу
божественного умысла, который мы не можем ни понять, ни оценить.
Я уверен, что это не простая случайность.
     - Перст божий, - вырвалось насмешливо у Блэйна.
     - Да, перст божий обратился на тебя.
     - Я не просил его. И если б меня спросили заранее, я бы
отказался.
     - Расскажи мне, - попросил священник. - С самого начала.
Прошу тебя.
     - Хорошо. Если мне расскажите кое-что.
     - Что ты хочешь знать? - спросил отец Фланаган.
     - Вы сказали, что шли за мной следом. Откуда вам было
известно, где проходил мой след?
     - Как же так, сын мой, - изумился отец Фланаган. - Я думал,
ты давно понял. Видишь ли, я один из вас. У меня отличное
паракинетическое чутье.

                     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

     За рекой показался еще спящий Гамильтон. Несмотря на свой
небольшой возраст, город в дымке легкого, мягкого тумана был
похож на все соседние старые речные города. Над ним возвышались
рыжевато-коричневые холмы, а под холмами, простираясь до самого
города, тянулись шахматные клетки полей. Из дымоходов поднимался
ленивый утренний дымок, и за каждой оградой обязательно рос
розовый куст.
     - Все выглядит очень мирно, - сказала отец Фланаган. - Ты
уверен в том, что делаешь?
     - А вы, святой отец? Куда пойдете вы?
     - Чуть дальше вниз по реке есть аббатство. Меня там примут.
     - Я вас еще увижу?
     - Может быть. Я должен вернуться в мой пограничный городок.
На мой одинокий пост на границе с "Фишхуком".
     - Поджидать других беглецов?
     Священник кивнул, включил мотор и направил лодку в берегу.
Когда днище зашуршало по песку и гальке, Блэйн выпрыгнул.
     Отец Фланаган, повернув голову в сторону запада, принюхался:
     - Меняется погода, - сообщил он, - я перемены чую, как
овчарка.
     По щиколотку в воде Блэйн приблизился к нему и протянул руку.
     - Спасибо, что подбросили меня, - поблагодарил он. - Пешком
мне бы еще идти и идти.
     - Всего доброго, сын мой. Господь с тобой.
     Блэйн столкнул лодку с мели. Священник завел мотор, круто
развернулся и помчался вниз по течению, махнув Блэйну рукой.
Блэйн помахал в ответ.
     Затем Блэйн вышел на берег и направился в сторону городка.
     Вскоре он шагал по улице, чувствуя, что пришел домой.
     Не к себе домой, не домой к друзьям и даже не в дом, в
котором он всю жизнь мечтал, а просто в дом, подходящий для всех
живущих на Земле. Тут было мирно и надежно, от городка веяло
спокойствием и каким-то душевным уютом. В таком месте можно
поселиться и жить, просто отсчитывая дни, принимая каждый новый
день во всей его полноте и не думая о том, что будет завтра.
     На улице, тянущейся меж аккуратных чистеньких домиков,
никого не было, но Блэйн чувствовал, что на него устремлены
взгляды из каждого окна и что в этих взглядах не настороженность
или опаска, а обыкновенное любопытство.
     Из одного из дворов выбежала собака - грустная, симпатичная
гончая - и побежала рядом с ним, как старый добрый товарищ.
     Блэйн вышел на перекресток и слева увидел группу небольших
торговых зданий.
     У порога одного из них сидело несколько человек.
     Он и гончая свернули в их сторону. Когда они приблизились,
сидящие молча подняли на него глаза.
     - Доброе утро, господа, - поздоровался он. - Не подскажите
ли, где я могу найти человека по имени Эндрюс?
     - Я Эндрюс, - ответил один из них после секундного молчания.
     - Я хотел бы побеседовать с вами.
     - Садись и разговаривай со всеми, - сказал Эндрюс.
     - Меня зовут Шепард Блэйн.
     - Кто ты, мы знаем, - остановил его Эндрюс. - Нам стало это
известно, как только лодка причалила к берегу.
     - Ну да, конечно, - согласился Блэйн, - я мог догадаться.
     - Вон того зовут Томас Джексон, рядом с ним сидит Джонсон
Картер, а вон тот - Эрни Эллис.
     - Рад со всеми вами познакомиться, - сказал Блэйн.
     - Присаживайся, - пригласил Томас Джексон. - Ты ведь пришел,
чтобы нам что-то сказать.
     - Наверное, мне следует начать с того, что я убежал из
"Фишхука".
     - Мы немного знаем о тебе, - произнес Эндрюс. - Моя дочь
познакомилась с тобой несколько дней назад. Ты был с человеком по
имени Райли. А прошлой ночью сюда принесли тело твоего друга...
     - Его похоронили на холме, - сказал Джексон. - С похоронами
пришлось поторопиться, но все же это были похороны. Видишь ли, мы
его тоже немного знали.
     - Спасибо вам, - поблагодарил Блэйн.
     - А еще прошлой ночью, - продолжал Эндрюс, - чего-то
произошло в Бельмонте...
     - Нам не нравится такой ход дел, - перебил его Картер. - Нас
слишком легко втянуть в любые беспорядки.
     - Очень жаль, если это так, - ответил Блэйн. - Но боюсь, я
несу вам еще беспокойства. Вам знакомо имя Финн?
     Все кивнули.
     - Я говорил с ним вчера ночью. И узнал от него нечто, что
сам он, надо заметить, никогда в жизни бы мне не сообщил.
     Все ждали, что он скажет дальше.
     - Завтра ночью - канун Дня всех святых, - продолжал Блэйн. -
Вот тогда-то все и должно начаться.
     Он увидел, как люди напряглись, и быстро заговорил дальше:
     - Не знаю, как ему это удалось, но тем или иным способом
Финн создал среди паранормальных людей что-то вроде небольшого
подполья. Те, конечно, не подозревают, кто за всем стоит. Для них
это псевдопатриотическое движение, своеобразный протест. Не
слишком большого размаха, без особенных успехов. Но успехи Финну
и не нужны. Все, что ему нужно, - это создать еще парочку
прецедентов, продемонстрировать еще несколько "ужасных"
примеров. Это его метод: с помощью примеров будить ярость у толпы.
     И это подполье, действует через паранормальных подростков,
готовит к этой ночи несколько паракинетических демонстраций.
Удобный случай, сказали им, показать, что такое паракинетика.
Удобный случай свести кое-какие счеты. Могу себе представить,
сколько накопилось неоплаченных счетов.
     Он сделал паузу и взглянул на окаменевшие от страха лица.
     - Вы должны представлять, как подействуют дюжина - всего
дюжина - подобных демонстраций на воображение обывателей всего
земного шара, если Финн преподнесет их должным образом.
     - Их будет не дюжина, - тихо произнес Эндрюс. - По всему
миру их может быть, сотня, а может, даже несколько тысяч. И на
следующее утро нас сметут с лица земли.
     - А как тебе стало это известно? - взволнованно наклонился к
ему Картер. - Такое Финн мог рассказать только своему сообщнику.
     - Я обменялся с ним разумами, - объяснил Блэйн. - Есть такой
прием, я ему научился на другой планете. Я вложил в него матрицу
моего разума, а взамен взял копию его. Вроде копировальной
бумаги. Трудно себе представить, но это осуществимо.
     - Вряд ли Финн тебе благодарен за это, - заметил Эндрюс. -
Заполучить себе в мозги такой беспокойный разум, как твой!
     - Да, Финн выглядел несколько огорченным, - согласился Блэйн.
     - Подростки будут изображать из себя чертей, - произнес
Картер. - Они будут распахивать двери. Переносить автомобили.
Разломают какие-нибудь сараи. Ну, и всякие потусторонние вопли,
разумеется.
     - На этом и строится расчет, - подтвердил Блэйн. - Вроде бы
обычные, традиционные шалости на День всех святых. Но для
пострадавших это будет не просто озорство. Они решать, что все
силы ада вышли из тьмы и обрушились на мир. Повсюду им будут
видеться призраки, черти и оборотни. И так хорошего мало, а если
учесть больное воображение напуганных обывателей... Наутро будут
рассказывать о кишках, намотанных на забор, о перерезанных
глотках, о похищенных девочках. И всякий раз это будет не там,
где рассказывают, а где-то неподалеку. И люди будут верить.
Верить в любую небылицу.
     - Тем не менее, - заметил Джексон, - мы не можем слишком
сурово осуждать наших детей, решившихся на это. Вы представить
себе не можете, мистер, что им пришлось повидать. Их презирают и
унижают. Едва вступив в жизнь, они уже знакомятся с сегрегацией и
знают, что повсюду на них будут показывать пальцем...
     - Я все понимаю, - прервал его Блэйн, - и тем не менее их
необходимо остановить. Можно же им как-то помешать. Телепатически
по телефону или еще как-нибудь... Вы же умеете.
     - Телепатию по телефону открыли пару лет назад, - сказал
Эндрюс. - Чрезвычайно просто и в то же время гениально.
     - Так воспользуйтесь этим. Свяжитесь, с кем только можно.
Пусть они предупредят других, а те, в свою очередь, еще других.
Пускай передают по цепочке...
     Эндрюс покачал головой:
     - Мы не сможем связаться со всеми.
     - Но хоть попытайтесь! - закричал Блэйн.
     - Естественно, попытаемся, - сказал Эндрюс. - Мы сделаем все
от нас зависящее. Не сочтите нас неблагодарными. Наоборот. Мы
тебе очень признательны. Мы в неоплаченном долгу перед тобой.
Но...
     - Что?
     - Тебе нельзя здесь оставаться, - произнес Джексон. - За
тобой гонится Финн. А может, и "Фишхук". Нетрудно догадаться, где
станешь искать убежище.
     - О господи, - воскликнул Блэйн. - Я пришел к вам...
     - Нам очень жаль, - сказал Эндрюс. - Мы понимаем, что ты
испытываешь сейчас. Мы могли бы попробовать тебя спрятать, но
если тебя найдут...
     - Что ж, хорошо. Вы дадите мне машину?
     Эндрюс отрицательно покачал головой:
     - Тоже рискованно. Финн будет контролировать дороги. А по
номеру они смогут узнать, откуда машина.
     - Тогда что же? В горы?
     Эндрюс кивнул.
     - Найдите мне еды?
     Джексон поднялся на ноги:
     - Пойду соберу чего-нибудь.
     - Когда все успокоится, можешь приходить, - сказал Эндрюс. -
Мы будем тебе рады.
     - Спасибо и на этом, - ответил Блэйн.

                         ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

     Блэйн сидел под деревом на небольшом уступе одного из самых
высоких холмов и смотрел на реку. По небу черным пунктиром
чиркнула стайка спускающихся в долину уток.
     А когда-то, подумал он, в это время года небо чернело от
стай улетающих с севера, от первых неистовых вестников зимних
метелей. Теперь их осталось совсем мало - часть перебита
охотниками, а многие погибли от голода, из-за того, что места,
где они обычно делали гнезда, пересохли и превратились в пустыню.
     В свое время по этой земле ходила стада бизонов и в каждом
ручье можно было поймать бобра. Сейчас же бобров почти нет, а
бизоны исчезли вообще.
     Вот так человек и истребляет жизнь, думал Блэйн, иногда
делая это из ненависти и страха, иногда - просто ради забавы.
     А если план Финна осуществится, все повторится, только
истреблены будут не животные, а паранормальные люди. Конечно, в
Гамильтоне приложат все силы, чтобы сделать все от них зависящее,
но много ли они успеют? У них есть тридцать шесть часов, чтобы
передать предупреждение. Допустим, сократить число происшествий
им удастся, но предотвратить все случаи? Вряд ли.
     Впрочем, мне какое дело, сказал себе Блэйн. Что о них
беспокоится, когда они меня просто выгнали. Люди, которых я
считал своим народом, город, где почувствовал себя дома, - они от
меня отказались.
     Он наклонился и подтянул лямки у рюкзака, куда Джексон
сложил еде и фляжку с водой.
     Позади послышался шелест, и Блэйн, напружинившись, резко
повернулся.
     Над травой, приземляясь, зависла девушка, грациозная, как
птица, и прекрасная, как утро.
     Блэйн глядел на нее, захваченный ее красотой, потому что до
этого он ее фактически не видел. Только однажды, в тусклом свете
автомобильных фар, и еще раз прошлой ночью, в полумраке
гостиничного номера - не более минуты.
     Вот ее ноги коснулись земли, и она подошла к нему.
     - Я только что узнала, - произнесла она. - Мне так стыдно за
них.  Вы пришли к нем, чтобы помочь...
     - Ничего, - сказал Блэйн. - Не стану спорить, это больн