Глава 1.

Гоблин со стропил следил за прячущимся  монахом,  который  шпионил  за
ученым.  Гоблин ненавидел монаха и имел для этого все основания. Монах
никого не ненавидел и не любил:  он был фанатичен и честолюбив. Ученый
тайком спрятал рукопись, найденную им в переплете книги.

Был поздний  час,  в  библиотеке  затихало.  Где-то украдкой скреблась
мышь. Свеча, стоявшая на столе, над которым согнулся ученый, почти до-
горела.

Ученый сунул  рукопись  под рубашку.  Он закрыл книгу,  поставил ее на
полку и пальцами погасил огонек свечи.  Бледный лунный свет сквозь вы-
сокие  окна,  доходящие почти до стропил,  залил библиотеку призрачным
светом.

Ученый, пробираясь между столиками, направился в фойе. Монах еще боль-
ше вжался в тень и позволил ему пройти.  Он не пытался остановить уче-
ного.  Гоблин, полный ненависти к монаху, в задумчивости поскреб голо-
ву.




Глава 2.


Марк Корнуэлл  ел хлеб с сыром,  когда раздался стук в дверь.  Комната
была маленькой и холодной: горстка горевших прутьев в маленьком камине
не согревала ее.

Марк встал и, прежде чем подойти к двери, стряхнул крошки сыра с одеж-
ды.  Он открыл дверь:  перед ним стояло маленькое сморщенное существо,
едва ли трех футов ростом,  одетое в изорванные кожаные брюки.  Ноги у
него были голые и волосатые,  на теле - изношенная куртка алого барха-
та, а на голове красовался колпачок.

- Я гоблин со стропил,- сказало существо.- Можно войти?

- Конечно,- ответил Корнуэлл.- Я о вас слышал. Но я думал, что вы миф.

Гоблин вошел  и устремился к камину.  Присев на корточки,  он протянул
руки к огню.

- Почему вы считали меня мифом? - обидчиво спросил он.- Вы знаете, что
существуют  и  гоблины,  и эльфы,  и другие из Братства.  Почему же вы
усомнились в моем существовании?

- Не знаю, может быть потому, что я вас никогда не видел.

- Я прячусь.  Остаюсь на стропилах,  там много укромных мест,  и  меня
трудно  увидеть.  Некоторые читатели очень пугливы.  У них нет чувства
юмора.

- Хотите сыра? - спросил Корнуэлл.

- Конечно, хочу. Что за глупый вопрос?

Он отошел от огня и примостился на грубой скамейке у стола.  Осмотрел-
ся.

- У вас не очень легкая жизнь.  В комнате нет мягкости.  Все жесткое и
суровое.

- Я доволен,- сказал Корнуэлл.  Он достал из ножен кинжал, отрезал сы-
ра, потом хлеба и протянул их гоблину.

- Грубая еда,- заметил гоблин.

- Все, что имею. Но вы ведь пришли не за хлебом и сыром.

- Нет. Я видел вас вчера вечером. Видел, как вы стащили рукопись.

- Ага. И что же вам нужно?

- Ничего,- ответил гоблин. Он откусил сыра.- Я пришел сказать, что мо-
нах, Освальд, тоже следил за вами.

- Если бы он следил, то задержал бы.

- Мне кажется,- заметил гоблин,- что вас совершенно не мучают  угрызе-
ния совести. Вы даже не пытаетесь скрыть это.

- Вы  видели  меня,- сказал Корнуэлл,- и тоже не остановили.  Тут дело
гораздо серьезнее, чем кажется.

- Возможно. Вы долго здесь были студентом?

- Почти шесть лет.

- Больше вы не студент. Ученый.

- Особой разницы нет.

- Конечно,- согласился гоблин,- но вы больше не стыдливый школьник. Вы
переросли простого студента.

- Возможно, но я не совсем понимаю.

- Дело  в том,  что Освальд видел,  как вы крадете документ,  и все же
позволил вам уйти. Мог он знать, что вы украли?

- Сомневаюсь. Я сам не знал, пока не увидел. Я не искал его. Я даже не
знал,  что он существует.  Снимая книгу с полки, я заметил в переплете
что-то странное. Он был слишком толстый. Похоже было, что в нем что-то
спрятано.

- Если это было так заметно,  почему же его до сих пор никто не нашел?
Можно еще сыра?

Корнуэлл отрезал еще сыра.

- На ваш вопрос ответить очень легко.  Вероятно,  уже сто лет книги не
трогали.

- Затерянный  том,- сказал гоблин.- Таких много.  Не расскажете ли,  о
чем он?

- Рассказ путешественника.  Написан несколько  столетий  назад.  Очень
древний  почерк.  Какой-то монах давным-давно прекрасно переписал его,
со сложными разноцветными буквами и рисунками на полях.  Но все - пус-
тая трата времени. В основном это собрание небылиц.

- Зачем же вы его искали?

- В  небылицах  иногда скрываются зерна истины.  Я искал упоминание об
одном обстоятельстве.

- И нашли?

- Не в книге.  В спрятанной рукописи.  Я склонен считать,  что книга -
копия  с оригинала.  Вероятно,  единственная копия.  Такие рассказы не
часто переписываются. Должно быть, монах работал с рукописью путешест-
венника.  Он изготовил великолепную книгу, которой вправе был гордить-
ся.

- Вы думаете, что его мучила совесть, и он пошел на компромисс: не пе-
реписал страницу, а спрятал ее под переплет?

- Что-то в этом роде,- сказал Корнуэлл.- Ну, а теперь поговорим, зачем
вы пришли сюда.

- Монах,- сказал гоблин.- Вы не знаете этого Освальда, как я его знаю.
Из всех подонков он самый худший.  Для него нет святынь. Ни один чело-
век не может считать себя в безопасности рядом с ним. Вы, должно быть,
догадались, что он не зря позволил вам уйти.

- Мое воровство, похоже, вас не беспокоит,- заметил Корнуэлл.

- Вовсе нет. Я на вашей стороне. Много лет этот проклятый монах отрав-
лял мне жизнь. Он пытался поймать меня, пытался стащить вниз. Я громко
говорил о его грехах, старался так или иначе отплатить ему, но он про-
должал меня преследовать. Вероятно, вы поняли, что я не желаю ему доб-
ра.

- Вы думаете, что он хочет донести на меня?

- Если я его хорошо знаю,- ответил гоблин,- то он продаст информацию.

- Кому? Кто в ней заинтересован?

- Подумайте сами,- сказал гоблин,- рукопись, спрятанная в древней кни-
ге,  украдена.  Значит,  она достаточно важна, чтобы быть спрятанной и
украденной. Интересно?

- Вероятно, вы правы.

- В  городе  и в университете найдется немало беспринципных авантюрис-
тов, которые заинтересуются этой информацией.

- Вы думаете, рукопись у меня украдут?

- Не сомневаюсь. Да и жизнь ваша в опасности.

Корнуэлл отрезал еще сыра и протянул гоблину.

- Спасибо,- поблагодарил гоблин.- И хлеба, пожалуйста.

Корнуэлл отрезал и хлеба.

- Я вам признателен,- сказал он.- А что вам в этой истории интересно?

- Я думаю,  что это очевидно,- ответил гоблин.- Я  хочу,  чтобы  этому
проклятому монаху прищемили нос.

Он положил  хлеб с сыром на стол,  сунул руку под куртку и извлек нес-
колько листочков пергамента.

- Я думаю, сэр, вы владеете пером?

- Мне кажется, да,- ответил Корнуэлл.

- Это старый пергамент,  прежние надписи на нем  стерты.  Я  предлагаю
снять копию с украденной рукописи и положить в таком месте,  где бы ее
смогли бы найти.

- Но я.

- Копия,  но с некоторыми изменениями. Маленькими изменениями, которые
собьют со следа.

- Это легко сделать,- сказал Корнуэлл.- Но чернила будут свежими,  бу-
дут отличия в почерке и.

- Кто сейчас разбирается в разных почерках?  Кроме вас, никто не видел
рукописи.  Никто и не догадается, если стиль немного изменится. Перга-
мент старый, а что касается старой записи, то в древние времена, когда
пергамента не хватало, часто использовали исписанный.

- Ну, не знаю,- заметил Корнуэлл.

- Ученый смог бы распознать подделку,  но вероятность того,  что руко-
пись попадет к ученому, очень мала, во всяком случае, вы к тому време-
ни будете далеко.

- Далеко?

- Конечно,-  сказал  гоблин.-  Не  можете же вы оставаться здесь после
происшедшего.

- Вероятно, вы правы. Я сам думал об этом.

- Надеюсь,  сведения в рукописи стоят всех этих беспокойств.  Но  если
даже и нет...

- Я думаю, они стоят,- заметил Корнуэлл.

Гоблин слез со скамьи и направился к двери.

- Секунду,- сказал Корнуэлл.- Как вас зовут? И увидимся ли мы снова?

- Меня зовут Оливер,  по крайней мере так я себя называю. И вряд ли мы
еще встретимся. Хотя. погодите. Сколько времени вам нужно для изготов-
ления подделки?

- Немного.

- Тогда я подожду.  Моя власть невелика,  но кое-чем я могу помочь.  Я
знаю небольшое заклинание,  от которого чернила поблекнут, а пергамент
будет выглядеть древним.

- Я  в  долгу перед вами,- сказал Корнуэлл.- Но вы не спросили,  о чем
идет речь в рукописи.

- Вы сможете рассказать за работой.





Глава 3.



Лоуренс Беккет со своими людьми засиделся за выпивкой.  Ужинали  рано,
но  они  все еще сидели за столами,  на которых валялись кости и куски
хлеба. Горожане, завсегдатаи таверны, уже разошлись, и хозяин, отослав
слуг, сам остался у прилавка. Он хотел спать, и часто зевал, но не то-
ропил гостей: не так уж часто в "Кабаньей голове" появлялись посетите-
ли  с таким количеством денег.  Студенты заглядывали редко и приносили
больше беспокойства,  чем прибыли, а горожане прекрасно умели растяги-
вать один стакан на целый вечер. "Кабанья голова" стояла не на главной
дороге, а на боковой улице, и купцы не часто находили сюда дорогу.

Дверь открылась, и вошел монах. Он постоял, вглядываясь в полутьму та-
верны. Хозяин за прилавком напрягся; какое-то шестое чувство подсказа-
ло ему,  что этот визит не принесет ему ничего хорошего. Уже много лет
люди в рясах не переступали порога его таверны.

После недолгого  колебания монах натянул капюшон на голову,  как бы не
желая смешиваться с посетителями, и направился к столу, где сидел Бек-
кет и его люди. Он остановился перед Беккетом.

Беккет вопросительно взглянул на него, монах молчал.

- Альберт,- сказал Беккет,- налей этой ночной птице вина. Редко прихо-
дится пить с людьми в такой одежде.

Альберт налил вина и протянул монаху.

- Мистер Беккет,- сказал монах,- я слышал, что вы в городе. Хочу пого-
ворить с вами наедине.

- Конечно,- сердечно отозвался Беккет,- поговорим. Но только не наеди-
не.  Эти люди все равно, что я. То, что могу услышать я, годится и для
их ушей. Альберт, стул сэру монаху.

- Разговор должен быть наедине,- настаивал монах.

- Ладно,-  сказал  наконец Беккет.- Пересядьте за другой стол,- сказал
он собутыльникам.- Можете взять с собой свечку.

- Вы смеетесь надо мной,- сказал монах.

- Смеюсь.  Не могу представить себе,  чтобы вы сказали что-нибудь важ-
ное.

Монах сел рядом с Беккетом,  осторожно поставил на стол кружку с вином
и подождал, пока остальные не отойдут.

- Ну, что за тайну вы хотите мне рассказать? - спросил Беккет.

- Прежде всего,  я знаю,  кто вы такой на самом деле. Не просто торго-
вец, как думают некоторые.

Беккет ничего не сказал,  просто взглянул на монаха. Но выражение лица
у него не изменилось.

- Я знаю,  что у вас есть доступ к церкви,- продолжал  монах.-  За  то
одолжение, что я вам сделаю, вы замолвите за меня словечко.

- А что за одолжение?

- Час назад в университетской библиотеке украдена рукопись.

- Пустяки.

- Возможно,  но  рукопись  была спрятана в древней и почти неизвестной
книге.

- Вы знали об этой рукописи? О чем она?

- Не знал, пока вор не отыскал ее. И о чем она, я не знаю.

- А книга древняя?

- Написана очень давно путешественником по имени Тейлор.  Он путешест-
вовал по Диким землям.

Беккет нахмурился.

- Я знаю о Тейлоре. Вернее, слухи о его находках, но я не знал, что он
написал книгу.

- Почти никто не знает о ней.  Ее переписали только раз.  Это копия  в
нашей библиотеке.

- Вы читали ее, сэр монах?

- До  сих  пор  она меня не интересовала.  На свете так много книг.  И
рассказы путешественников обычно лживы.

- Вы думаете, что рукопись имеет какую-либо ценность?

- Да. Уж очень хорошо она была спрятана. Зачем иначе ее было прятать?

- Интересно,- негромко сказал Беккет.- Очень интересно. Но ценность ее
не доказана.

- Если у нее нет ценности, вы мне ничего не должны.

- Джентльменское соглашение.

- Да,-  согласился  монах,- джентльменское соглашение.  Рукопись нашел
ученый, Марк Корнуэлл. Он живет в самой верхней мансарде наемного дома
на углу улиц Короля и Доски.

Беккет нахмурился.

- Корнуэлл?

- Несносный человек откуда-то с Запада.  Неплохой студент,  но слишком
замкнутый.  Не имеет друзей.  Живет бедно.  Почти все его товарищи  по
учебе разъехались,  довольные тем, что получили. Он же остался. Думаю,
главным образом из-за того, что интересуется древними.

- Как это "интересуется древними"?

- Он считает,  что они еще существуют.  Он изучил их язык, или, вернее
то, что считает языком древних. Об этом есть несколько книг. Он изучил
их.

- Почему он интересуется древними?

Монах покачал головой.

- Не знаю,  я не знаю этого человека. Я говорил с ним один или два ра-
за. Интеллектуальное любопытство, может быть. А может, что-нибудь дру-
гое.

- Может, он думает, что Тейлор писал о древних?

- Может быть. Тейлор мог о них писать. Я не читал эту книгу.

- Рукопись сейчас у Корнуэлла? Он спрячет ее?

- Сомневаюсь.  Если спрячет,  то не очень далеко.  Он считает, что его
воровство никому не известно.  Я видел,  как он украл ее,  но позволил
ему уйти. Я не пытался остановить его. Он не мог знать обо мне.

- Не кажется ли вам, сэр монах, что этот студиозус, ваш друг с легкими
пальцами, стоит на краю ереси?

- Это,  мистер Беккет, предстоит решить вам. Вокруг нас множество зна-
ков ереси, но лишь мудрец может дать точное определение.

- Как вы думаете, бывает политическая ересь?

- Я никогда не думал об этом.

- Это хорошо,- сказал Беккет,- потому что при определенных, точно ука-
занных  условиях,  сам университет,  а особенно его библиотека,  могут
оказаться под подозрением в ереси из-за того, что стоит на ее полках.

- Могу заверить вас,  что книги не используются со злыми  намерениями.
Только для того, чтобы выработать инструкцию по борьбе с ересью.

- Ну,  если  вы ручаетесь,  то мы можем оставить это,- сказал Беккет.-
Что касается другого дела,  то я могу считать, что вы не готовы раздо-
быть рукопись и отдать ее нам.

Монах пожал плечами.

- У  меня  нет возможностей для такой операции.  Я сообщил вам,  этого
достаточно.

- Вы считаете, что я больше подхожу для этого?

- Поэтому я и пришел к вам.

- Откуда вы узнали, что я в городе?

- В городе повсюду уши. Мало что в нем остается неизвестным.

- И вы слушаете внимательно?

- Такова моя привычка.

- Хорошо,- сказал Беккет.- Договорились.  Если документ будет найден и
окажется ценным, я замолвлю за вас слово. Этого вы хотите?

Монах молча встал.

- Говоря о вас, я должен знать и ваше имя.

- Я брат Освальд.

- Запомню,-  сказал  Беккет.- Кончайте же вино,  и примемся за работу.
Король и Доска?

Монах кивнул и потянулся к вину.  Беккет встал, подошел к своим людям,
потом вернулся.

- Вы не пожалеете, что пришли ко мне,- закончил он.

- Надеюсь,- ответил брат Освальд.

Он допил вино и поставил кружку на стол.

- Я увижу вас снова? - сказал он.

- Если будете искать меня.

Монах завернулся в плащ и пошел к двери.  Снаружи луна скрылась за де-
ревьями, и в узком переулке было темно. Монах шел осторожно, нащупывая
путь по скользким булыжникам.

К нему скользнула тень. В темноте тускло сверкнула сталь. Монах захри-
пел и упал, из его горла хлынула кровь. Потом он затих. Его тело нашли
утром.









Глава 4.



Джиб из Болот встал до восхода солнца.  Он всегда вставал рано, но се-
годня у него было очень много дел.  Именно сегодня  гномы  велели  ему
прийти за новым топором:  лезвие старого,  изношенное и стершееся, уже
невозможно было наточить как следует.

Обычно по утрам в это время года болото затягивал низкий туман, но се-
годня  утро было ясное.  Несколько клочьев слоистого тумана висело над
островом, где добывались дрова, но в целом тумана не было. На восток и
на  юг  тянулось  плоское  болото,  коричневое и серебряное,  поросшее
тростником и травами.  Утки плескались в прудах поблизости,  мускусная
крыса плыла по полоске воды, оставляя за собой аккуратный разбегающий-
ся след в виде буквы "V". Где-то далеко крикнула цапля. К западу и се-
веру на фоне неба поднимались холмы,  заросшие лесом - дубами и кл„на-
ми, и некоторые из них уже были тронуты огненными красками осени.

Джиб стоял и смотрел на холмы.  Где-то там, в густом лесу, был дом его
лучшего друга - Хола из Дуплистого Дерева.  Почти каждое утро, если не
было тумана,  он пытался различить это дерево,  но никогда не мог:  на
таком расстоянии деревья не отличались друг от друга. Он знал, что се-
годня у него не будет времени навестить Хола:  взяв топор,  он  должен
проведать одинокого отшельника, который жил в известковой пещере одно-
го из отдаленных холмов. Уже целый месяц он не навещал отшельника.

Он скатал коврик из гусиного пуха и шерстяное одеяло и  спрятал  их  в
хижине в центре плота.  Если было не холодно и не шел дождь, он всегда
спал под открытым небом.  На металлической пластине на передней  части
плота он разжег костер, используя сухую траву и прутья, которые у него
хранились под навесом для дров,  так же, как и фитиль, кремень и огни-
во.

Когда костер разгорелся, Джиб сунул руку в прикрепленный к плоту садок
и вытащил рыбу. Он убил ее ударом ножа и быстро выпотрошил. Потом бро-
сил филе в котел,  который поставил на решетку над огнем, а сам присел
на корточки, чтобы присматривать.

В болотах было тихо.  Лишь негромко крякали утки,  да изредка слышался
плеск рыбы.  Впрочем,  подумал Джиб,  в это время всегда тихо. Позже в
камышах начнут ссориться птицы,  над  головой  со  свистом  пронесется
дичь, станут слышны резкие крики чаек.

Восток посветлел, и болота, раньше бывшие неразличимыми, коричнево-се-
ребристыми,  стали приобретать новые очертания. Показалась в отдалении
линия ив; они росли на узкой полоске земли, отделявшей отдаленную реч-
ку от болота.  Стала видна полоска тростника у лесистого холма;  видно
было даже, как покачиваются на бродячем ветру его метелки.

Джиб ел из котелка, не заботясь о тарелке, а плот мягко покачивался на
воде.  Джиб попытался представить, какой же должна быть жизнь на проч-
ной  земле  без этого постоянного покачивания.  Всю жизнь он провел на
плоту, который замирал лишь тогда, когда болота замерзали.

Думая о холодах, он перебрал в уме все необходимые приготовления к зи-
ме. Нужно закоптить побольше рыбы, собрать корни и семена, постараться
добыть несколько мускусных крыс для зимней одежды.  И приготовить дро-
ва. Но это дело пойдет быстрее, когда у него будет новый топор.

Он вымыл котелок,  потом отнес в привязанную к плоту лодку узелки, ко-
торые связал перед сном. В них была сушеная рыба и дикий рис - подарки
для гномов и отшельника.  В последний момент он положил в лодку и ста-
рый топор: гномам металл пригодится.

Джиб тихо греб вниз по протоке,  не желая нарушать утреннюю тишину. На
востоке  вставало  солнце,  и на противоположных холмах ранние осенние
краски вспыхнули ярким сиянием.

Приближаясь к берегу,  за поворотом протоки Джиб увидел плот. Частично
он скрывался в воде, но задняя часть выдавалась в канал. Старый болот-
ник сидел на корме плота и плел сеть.  Когда  появился  Джиб,  старик,
вглядываясь, принялся приветливо махать руками. Это был старый Друд, и
Джиб удивился,  что это он тут делает? Когда он в последний раз слышал
о Друде, его плот был поблизости от ивового берега у реки.

Джиб причалил свою лодку к плоту и веслом удерживал ее.

- Давненько не виделись,- сказал он,- а когда вы переплыли сюда?

- Несколько  дней  назад,-  ответил Друд.  Он оставил сеть и присел на
корточки рядом с лодкой.  Джиб видел,  что Друд постарел. Насколько он
мог  вспомнить,  его всегда звали старым Друдом,  даже когда он не был
старым, но теперь годы начали оправдывать прозвище. Друд поседел.

- Подумал,  что смогу раздобыть здесь дров,- сказал он.- На той сторо-
не, у реки, осталось не так уж много ив, да и горит ива плохо.

Переваливаясь, из-за хижины вышла миссис Друд. Она заговорила высоким,
писклявым голосом:

- Мне показалось, что слышу кого-то. Это молодой Джиб? - она прищурила
свои слабые глаза.

- Здравствуйте,  миссис  Друд,- ответил Джиб.- Рад,  что вы теперь мои
соседи.