вся  ртуть),  я  занялся
экономикой.  Пересмотрел  кипы  отчетов о мировой добыче ртути, об экспорте,
импорте,  и  так  далее. И вот что выходит: главные месторождения киновари в
мире  - Амальден в Испании, Монте-Амьято в Италии, Нью-Амальден в Калифорнии
(частью  в США, частью в Мексике), Идрия в Югославии и Фергана у нас. Если в
1948  году добыча ртути на зарубежных рудниках достигала 4000 тонн, а потом,
в    связи    с   вытеснением   из   электротехники   ртутных   выпрямителей
полупроводниковыми,  упала  до  2000  тонн, то за последний год она внезапно
возросла  до  6000  тонн!  Причем  основным  потребителем  ртути  вдруг стал
американский  концерн  вооружений  "XX  век",  а  между  тем  он  что-то  не
рекламирует  ни  новые  типы градусников, ни ртутные вентили, ни зеркала для
шкафов...

А  нейтрид  требует  громадных количеств ртути. Конечно, это еще догадки, но
если  они  оправдаются, то, судя по утроившейся добыче ртути, дело там дошло
уже  до  промышленного  применения нейтрида... Ай-ай, мистер Г. Дж. Вэбстер!
Не  знаю,  к  сожалению,  как  расшифровываются  ваши  "Г."  и  "Дж."! Такую
шулерскую  игру  тащите  в науку. В старые недобрые времена за подобные дела
били подсвечниками по мордасам... Нехорошо!



20  августа.  Получали  -  веселились,  подсчитали - прослезились... Словом,
нейтрид  невероятно  дорог: килограмм его стоит примерно столько же, сколько
и  килограмм  полностью  очищенного  урана-235. Но килограмм урана-235 - это
год  работы  атомной электростанции, а килограмм нейтрида - микроскопический
кубик со стороной в 0,1 миллиметра. А что из него можно сделать?!

Значит,  пока  мы не найдем выгодного способа применения нейтрида (удешевить
производство мы еще не можем), все наши образцы годятся только для музеев.

Вероятнее  всего,  что наиболее выгодно применять нейтрид в виде сверхтонкой
пленки,    толщиной    много   меньше   ангстрема.   Это   будут   тончайшие
нейтрид-покрытия,  защищающие  обычный  материал  от  температуры, радиации,
разрыва и всего что угодно.

Вчера  один  плановик  из центра, приехавший обсудить перспективы применения
нейтрида,   обиделся:   "Пленки   тоньше  атома?  Вы  что,  меня  за  дурака
принимаете?  Таких  пленок  не  бывает".  Еле-еле  мы  доказали  ему, что из
нейтрида,  который  состоит  из  ядерных частиц, в тысячи раз меньших атома,
такие пленки получать можно...

Его  мы  убедили,  но  все-таки  как же мы будем контролировать толщину этих
пленок?   Инструментами,  которые  состоят  из  атомов?...  Вот  что:  нужно
обдумать анализ с помощью гамма-лучей. Пожалуй, так...

(Дальше  в  дневнике  Самойлова  следуют  эскизы приборов, схемы измерений и
расчеты,  которые мы опускаем, так как не все в дневнике инженера может быть
доступно читателю.)



16 сентября. Иван Гаврилович недели две назад обронил:

-  Мне кажется, когда мы перейдем предел в один ангстрем, то свойства пленок
резко  изменятся.  По-моему, они будут очень эластичными, а не жесткими, как
нынешние.

Позавчера  Сердюк  извлек  из  кассет  куски  фантастически  тонкой, мягкой,
черной  ленты.  Лента  заполняла  любую  морщинку  в бумаге, она сминалась в
ничтожный комочек. Измерили на моем гамма-метре толщину:

0,05 ангстрема!

-  Что  я  говорил!  - торжествовал Голуб, сияя очками. - Она мягкая, как...
вода! Видите?

Но  всех нас потряс Сердюк. Он, видно, давно продумал этот эффект. Во всяком
случае,  у  него  все  было  готово.  Одна  из  лент  даже имела специальные
утолщения  на  концах.  Он  достал  из своего стола какое-то приспособление,
похожее  на  лобзик,  зажал  в  него  эту пленку с утолщениями, натянул ее и
обратился к нам со следующей речью:

-  Вы  думаете,  что  представляете  себе,  что такое пленка толщиной в пять
сотых ангстрема? Нет, не представляете. Вот, смотрите...

Сердюк  наставил  свое  устройство  с  пленкой на обрубок толстого стального
прута и легко, без нажима провел пленку сквозь него. Прут остался целым!

-  Вот  видите?  Как  сквозь  воздух проходит! - Он подал прут мне: - Ну-ка,
найди, где я резал...

На прутке не осталось никаких следов. Сердюк, торжествуя, сказал:

-  Такая  тонкая  пленка уже не разрушает междуатомные связи, понятно? Итак,
считаю   предварительную   морально-теоретическую   подготовку  законченной.
Теперь слабонервных и женщин прошу отойти...

Он  закатил  рукав  халата на левой руке, снял часы. Потом вытянул руку и на
запястье,  на  то  место,  где  кожа под ремешком оставалась белой, приложил
пленку  нейтрида.  Затем  размеренно,  без  усилия провел ее... сквозь руку!
Даже не провел ее, а просто погрузил в руку.

Мы не то чтобы не успели, а просто не смогли ахнуть.

Оксана,  стоявшая  здесь,  зажала  себе  ладонями рот, чтобы не закричать, и
страшно побледнела.

Черная  широкая  лента  вошла  в руку. Какое-то мгновение край ее выступал с
одной  стороны, резко выделяясь на фоне белой кожи. Мучительно медленно (так
показалось  мне) пленка прошла через мясо и кость запястья и целиком вышла с
другой  стороны.  Был  миг, когда казалось, что она полностью отделяла кисть
от  остальной  части  руки. Потом пленка плавно вышла с другой стороны. Доли
секунды,  затаив  дыхание  все  ждали,  что  вот  сейчас  кисть  отвалится и
хлестнет кровь.

Но  Алексей  Осипович  спортивно  сжал  кулак,  распрямил его и "отрезанной"
рукой полез в карман за носовым платком.

- Эх, жаль, киносъемочной камеры не было! - улыбнулся он.

Иван  Гаврилович  вытер  выступивший на лысине пот, внимательно посмотрел на
Сердюка и рявкнул:

-  Голову  себе  нужно  было отрезать, а не руку, черт бы тебя побрал! Цирк!
Аттракционы мне здесь будешь устраивать?!

Ну  что  вы,  Иван Гаврилович, какие аттракционы? - Сердюк недоуменно развел
руками.  -  Обыкновенная  научная  демонстрация  свойств  сверхтонких пленок
нейтрида. Что ж тут такого?

-  Вот  я  вам  выговор  закачу,  тогда  поймете! - Голуб от возмущения даже
перешел  на  "вы".  -  Хорошо,  что  в этой пленке не было никаких случайных
утолщений, а то полоснули бы себе... Мальчишество!

Однако выговор Сердюку он не "закатил".



2  октября.  Проектируем  комбинезон-скафандр  из сверхтонкого нейтрида: два
слоя  нейтрид-фольги, проложенные мипором. Такой скафандр должен защищать от
всего:   в   нем  можно  опуститься  в  кипящую  лаву,  в  жидкий  гелий,  в
расплавленную сталь, в шахту доменной печи, в бассейн уранового реактора...

И  весить  он  должен  всего 20 килограммов - совсем не много для прогулок в
домну...



4  октября.  Последнее  время  я  читал  все: наши научные журналы, сборники
переводных   статей,   бюллетени  научно-технической  информации,  отчеты  о
всевозможных  опытах.  Но  дня  три не просматривал газет и едва не прозевал
интересное   событие.   Оказывается,   над   Землей   появились   два   тела
снарядообразной  формы. Их называют "черные звезды", потому что они необычно
темные.  Эти  "черные  звезды"  движутся  на  высоте  около  100 километров,
фактически  у  нижней  границы  ионосферы,  и  -  что удивительно - они ни в
малейшей  степени  не  тормозятся  атмосферой.  Прежние  спутники  давно  бы
сгорели,  снизившись  до такой высоты, а эти вращаются уже два дня, и до сих
пор никто не заметил уменьшения их скорости.

Из  Пулково  сообщили  расчеты  баллистической  орбиты  "черных  звезд",  по
которым  получается, что средняя плотность их. ..1,3 килограмма в кубическом
сантиметре!  Если  предположить,  что снаряды не являются монолитами и пусты
внутри, это становится похожим на космический нейтрид!..



15  октября. Нет, это не космический нейтрид "Черные звезды" - вполне земные
снаряды,  настолько  земные, что даже начинены атомной взрывчаткой. Впрочем,
слухи   относительно   атомных   зарядов   в   "черных   звездах",  кажется,
преувеличены;  однако  никто  не  может их опровергнуть. Да и не мудрено: до
сих  пор  все  державы  делают вид, что эти зловещие спутники не имеют к ним
никакого отношения. Черт знает, какая опасная затея! И чья? Американцев?

В  мире  из-за этого творится невообразимое: жители бегут из городов, газеты
выпускают  одну  сенсацию  чудовищнее другой, дебаты в ООН, заявления разных
деятелей.  Какой-то  чин  Пентагона  (кажется,  его  фамилия Дьюз или Зьюст)
заявил  по  телевидению, что если хоть один из снарядов упадет на территорию
США, то следует немедленно нанести России атомный удар...

По  расчетам,  спутники  будут вращаться еще две-три недели. Что-то случится
за эти недели?..



18  октября.  Словом,  для  нас  уже  очевидно,  что  эти спутники - "черные
звезды"  -  имеют оболочку из нейтрида. За неделю вращения в атмосфере (если
считать  от момента, когда их впервые заметил этот полтавчанин-астроном) они
должны   нагреться   до   десятков   тысяч   градусов,  и  радиотермоприборы
подтверждают  это.  Но  звезды  по-прежнему  черные!  Да  и  их удельный вес
подтверждает наши догадки.

Это,   безусловно,  снаряды,  а  не  ракеты:  форма  говорит  об  отсутствии
реактивных  устройств.  Значит,  где-то должна быть и пушка, выбросившая их,
причем  эта  пушка  должна  быть  тоже из нейтрида. Чтобы сообщить пушечному
снаряду  скорость  8  километров  в  секунду,  нужно осуществить управляемую
ядерную  реакцию,  получить  температуру  не  менее  15  тысяч градусов. При
меньших  температурах газы не будут вылетать из дула с нужной скоростью. Ну,
а какой материал, кроме нейтрида, выдержит такое?

Так...  Теперь,  пожалуй, можно объяснить, почему снаряды, вместо того чтобы
попасть  в  какую-то  определенную  цель, уже целую неделю летают без толку.
Все  дело  в погрешности. Возможно, что пушку проектировали с испытательными
целями:  для  стрельбы на далекие расстояния, через континенты, в пику нашим
баллистическим  ракетам.  А  для  этого нужно, чтобы снаряды имели скорость,
близкую  к  7.9  км/сек,  и  в  то  же время не перешли этот предел. Значит,
необходимо  с  предельной  точностью выдерживать температуру цепной реакции,
что  очень  непросто.  При  испытаниях  пушки,  очевидно,  не  смогли  точно
выдержать  скорость,  она  превысила критическую, и снаряды стали спутниками
Земли.  А  теперь  они, те, которые палили, оконфузились и молчат: снаряд не
воробей  -  вылетит,  не поймаешь. Очередная неудача... Хотели испугать весь
свет,  а теперь сами испугались. Да, планета Земля слишком рискованное место
для полигона.



20  октября.  Заканчиваем  первый скафандр из пленки нейтрида. Разрабатываем
методы испытания его.

Ивана Гавриловича вчера спешно вызвали в Москву.

Соображение,   что   таинственные   "черные  звезды"  сделаны  из  нейтрида,
очевидно, возникло не только у нас.

Сегодня  я  допоздна  оставался в лаборатории и видел, как высоко в холодном
синем  небе  летела  маленькая  черная  пулька  -  снаряд.  Приказом  велено
предпринять кое-какие меры противоатомной защиты.



                             В СНЕГОВОЙ ПУСТЫНЕ

29   октября.  В  сущности,  случилось  первое  приключение  в  моей  жизни.
Постараюсь  описать его подробнее. Впрочем, назвать это приключением можно с
большой  натяжкой:  просто  мы  с  Иваном  Гавриловичем  участвовали в одной
несколько необычной экспертизе.

Еще  из  Москвы  Голуб дал телеграмму: "Немедленно заканчивайте скафандр", а
на  следующий  день  прилетел  и  сам.  Скафандр  был  почти  готов - черный
шелковистый  мягкий костюм, вроде спортивного, с круглым шлемом для головы и
двумя  выпуклыми  рыбьими  глазами на уровне рта. Для защиты от прямых лучей
мы сделали перископическую приставку.

Иван  Гаврилович  заставил меня примерить костюм (Оксана нашла, что скафандр
мне идет), критически осмотрел:

- Радио не наладили? Герметичность при высоких температурах не проверяли?

- Нет... не успели еще.

-  Выдержит!  - заявил Сердюк. - В таком костюме я берусь отправиться хоть в
пекло!

-  Нет,  -  подумав,  возразил  Голуб.  -  На  этот раз в пекло предлагается
отправиться  не  тебе,  Алексей,  а... - он внимательно посмотрел на меня, -
Николаю  Николаевичу.  Инженер  Сердюк,  насмерть  скомпрометировавший  себя
отрезыванием конечностей, останется замещать начальника лаборатории.

Сердюк обиженно хмыкнул:

- Подумаешь... - и закурил от огорчения.

-  Давайте  домой,  Николай  Николаевич! Оденьтесь потеплее - и на аэродром.
Через два часа улетаем.

- Зачем - потеплее? Разве в пекле прохладно? - пустил я пробную шутку.

Но Голуб уже смотрел на часы:

-  Давайте  скорее! И не пытайтесь выведать что, как зачем и куда. Все равно
до вылета ничего не скажу. Сейчас не до праздного любопытства...

В  самолете Голуб молчал. Я не расспрашивал. Пробивались сквозь облачность -
белая  плоскость  крыла  ушла  в  густой  туман.  Ревели  моторы,  в  кабине
дребезжала   какая-то  плохо  закрепленная  железка.  Внезапно  выскочили  в
солнечную прозрачную синеву. Внизу бугрились холмы туч.

-  Дело  в  том,  что  получен  приказ  сбить  эти  "черные звезды"... А нам
предстоит  засвидетельствовать,  что  они  из  нейтрида, - неожиданно сказал
Голуб.

-  Иван  Гаврилович, а... как же насчет международного права? - спросил я. -
Ведь эти снаряды, вероятно, американские?

-  Что-о?  -  сердито скосил глаза Голуб. - Кто вам сказал? Может быть, сами
американцы,  по  секрету?  Но они помалкивают, будто воды в рот набрали... А
если  эти  неизвестно, чьи снаряды действительно несут ядерную взрывчатку? А
если  они  упадут где-то в населенной местности да взорвутся? Вы знаете, что
тогда  может  начаться?  Это,  если хотите, международная обязанность наша -
устранить  угрозу  всему  миру.  А  не  только право. Ну, а кроме того, наше
правительство  уведомило  державы  через  ООН, и протестов не поступило... -
Иван Гаврилович фыркнул: - Тоже мне дипломат!

...  На  белом полотне снежной равнины были разбросаны темные силуэты машин,
радарных  установок,  точки человеческих фигурок. Серый полярный день... Под
низкими  тучами  -  тускло  и  сумрачно. Однообразие тундры сужало горизонт.
Только  в  одном  месте,  на  западе,  к  тучам  тянулись  контуры стартовых
ракетных башен.

Я  не слишком серьезно отнесся к совету Ивана Гавриловича одеться потеплее и
теперь  бодро приплясывал в своих ботиночках на скрипящем снегу. Ух, и мороз
же  был!  Ноги  коченели.  И  Голуб  хорош  со своей таинственностью: не мог
объяснить  обстоятельно.  Кто  же  думал,  что нас занесет на Таймыр! Однако
уходить в палатку не хотелось.

Нам  с  Иваном  Гавриловичем  еще  нечего  было делать. Мы стояли в стороне,
стараясь никому не мешать, и наблюдали.

Мы  находились в оперативном центре, управляющем всей этой сложной системой.
В  палатку то и дело пробегали озабоченные люди; рядом, на аэросанях, стояли
серо-белые,  под  цвет тундры, будки радаров; возле них возились операторы в
коротких  полушубках,  с  красными  от  мороза  руками  и  лицами. По снегу,
извиваясь,  тянулись  толстые  кабели;  они уходили туда, где ревели силовые
передвижки.

-  Ни  разу  не  были на испытаниях крупных ракет?.. - спросил меня Голуб. У
него  тоже  посинел нос от холода. - Жаль, на этот раз мы ничего не увидим -
тучи!

- А как же они будут наводить? - Я показал на радистов.

-  Они не будут наводить, будут только следить. Даже если бы была прекрасная
видимость,  люди  никогда  не  смогли  бы  навести ракету так точно, как это
сделают   вычислительные   электронные   устройства.  Человеческое  мышление
слишком  инерционно,  а  ведь  здесь  скорость  сближения  - десять или даже
больше  километров  в  секунду.  Так  что  наводить визуально, "вприглядку",
нельзя,  обязательно  промажешь.  Полетят,  понимаете ли, ракеты с тепловыми
головками   -  в  них  страшно  чувствительные  термоприборы  и  автоматика!
Остроумная  штука!  - Иван Гаврилович потер руками не то от удовольствия, не
то  от  холода и увлеченно показал в сторону стартовых башен. - Ведь "черные
звезды"  от  долгого  трения  о  воздух нагрелись до огромной температуры. А
термоголовка  почувствует  тепло  этих звезд на расстоянии прямой видимости.
На   высоте  семидесяти  километров  ракеты  "увидят"  цель  за  две  тысячи
километров!  С  земли  радары  заметили  бы  ее только за пятьсот - шестьсот
километров!  Нет,  право,  молодцы эти ракетчики, все рассчитали до секунды:
как  только  спутник  появится  на  юге,  на широте Алма-Аты - сразу сигнал,
уточненные данные о траектории, и старт...

- Ракеты боевые?

-  А  как  же! Снаряд нужно обязательно сбить здесь, на безлюдных просторах.
Потом лови момент...

Из   палатки,  пригнувшись,  надевая  на  ходу  папаху,  вышел  руководитель
операции   -   подтянутый   старик   с   бородкой  и  в  очках,  с  погонами
генерал-майора  артиллерии  на  полушубке.  Он  посмотрел  на часы, потом на
небо,  подергал  себя  за  бородку.  "Наверное, читает лекции в какой-нибудь
академии, - подумал я, - и не очень строг на зачетах". Он подошел к нам:

-  Вы шли бы в палатку, Иван Гаврилович, все равно ничего не увидите. Только
замерзнете. Вон молодой человек уже совсем закоченел...

-  Ничего,  товарищ  гвардии...  профессор!  -  шутливо  вытянулся перед ним
Голуб. - Здесь нам интереснее... Скоро?

-  Жду  сигнала  из  Туркмении.  -  Профессор  снова  посмотрел на часы. Он,
видимо,  волновался:  потер  руки, достал из полушубка портсигар, закурил. -
Ну,  сейчас должен быть сигнал... Простите, я оставлю вас. - Он повернулся к
палатке.

Но в это время из нее выскочил связной, вытянулся перед ним:

-   Сигнал   принят!  Высота  шестьдесят  километров,  направление  -  точно
расчетное.

- Хорошо. Микрофон!

- Есть!

Связной   нырнул  головой  в  палатку  и  через  мгновение  выкатил  из  нее
портативную радиоустановку. Профессор подошел к микрофону.

-  Внимание! Всем! - Голос его теперь звучал властно, лицо стало сердитым. -
Доложить готовность стартовых установок!

- Ракета один готова! - прозвучал в динамике хрипловатый от помех бас.

- Ракетдватов! - единым духом отрапортовал звонкий юношеский голос.

- Ракета три - готов!

- Ракета четыре - готов!

-   Так.   Доложить  готовность  радионавигационных  установок!  -  разнесли
радиоволны по тундре голос профессора.

- Радиолокаторы наблюдения за спутником готовы!

- Радиолокаторы наблюдения за ракетами готовы!

- Радиоприцелы готовы!

-  Слушать  всем!  Приготовиться  к  старту через сорок пять секунд по моему
сигналу.

На  радиоустановке замигала красная лампочка приема. Оператор, склонившись к
щитку,  переключил несколько рычажков. Теперь докладывали пункты наблюдения.
У  меня  возникло ощущение, что они будто по цепочке передают спутник-снаряд
из рук в руки.

- Спутник прошел сорок пятую параллель. Направление расчетное...

- Спутник прошел пятьдесят первую...

-  Спутник  прошел  пятьдесят  третью...  Профессор  взглянул  на хронометр,
кивком  головы  приказал  оператору  выключить прием. Не сводя глаз с пульта
вычислительного  устройства,  мигавшего  разноцветными пуговками-лампочками,
он нагнулся к микрофону:

- Внимание всем! - и будто выстрелил в микрофон: - Старт!!!

Вдали,  на  западе,  ажурные  стартовые  вышки, снег и тучи осветились алыми
вспышками.   Я  увидел,  как  пламя  поползло  вверх  по  башням;  маленькие
веретенообразные  тела  несколько  долей секунды противоестественно висели в
воздухе,  опираясь  на  столбы огня, потом метнулись к тучам. Секундой позже
накатился  рокочущий  грохот  стартовых  взрывов.  Еще  через секунду ракеты
исчезли за тучами.

Когда  стартовые  раскаты  стихли, стало слышно тоненькое пение моторчиков -
это  на  будках  радаров,  следя  за  ракетами,  поворачивались,  будто  уши
насторожившегося  зверя, параболические антенны. Я увидел, как зеленые линии
на  экране  радара  изломились двумя всплесками: радиоволны, отразившиеся от
ракет, летели к антеннам. Всплески постепенно раздвигались.

-  Высота  тридцать  километров!  -  выкрикивал  озябши