Владимир САВЧЕНКО
   Черные звезды


                              РЕТРОПРЕДИСЛОВИЕ

"Я   начал   писать   эту   повесть   в  1956  году,  студентом  Московского
энергетического;  окончил  в  1958-м,  молодым  инженером в Киеве. Она имела
успех::  массовые  издания,  переводы  на  пять языков (украинский, чешский,
словацкий,  сербский,  хорватский),  благожелательные  отклики  прессы; даже
премия какая-то досталась. Сделала мне имя.

Потом  пошли  другие  времена,  другие  интересы:  я  о ней забыл. Перечитал
только  недавно,  подбирая  состав  Избранных Произведений. Более с позиций:
что  здесь  надо  изменить  или  выбросить?.. И -- налетел на такое, что эти
деловые намерения сразу выветрило:

...между  написанием  "Черных  звезд" и чтением их в 1993 году случились две
крупнейшие  ядерные  катастрофы:  Тримайл-Айлендская  в  США  (1979)  и наша
Чернобыльская.  И  обе  они... не сказать: описаны, -- но вполне определенно
отражены  в  повести!  Одна  именно  в  Штатах  (хотя  я  был волен в выборе
страны), другая на Украине, на Днепре.

Что-то,  видимо,  есть  провидческое  в  работе  писателя-фантаста; даже без
мистики,  вытекающее просто из глубокого изучения темы. Ведь за 20-30 лет до
событий писалось.

Другой  глубинно  важный  момент повести: сама проблема Нейтрида -- ядерного
"изолятора",  также необходимого во всех атомных делах, как обычная изоляция
в  электротехнике.  "Да,  мы  думаем над таким материалом", - солидно кивали
физики  из  закрытых  НИИ,  писавшие отзывы на рукопись. Думают они и по сей
день  --  и  за  рубежом  тоже.  Между тем и помянутые катастрофы, и то, что
человечеству  несмотря  на  них  не  ответреться  от  использования  ядерной
энергии, показывает возросшую актуальность этой проблемы.

Вот  это  главное,  читатель. А то, что в повести окарикатурены американские
военные  и бизнесмены -- ерунда, отнеситесь спокойно. Как еще мог бы вывести
их  в 50-х я, молодой советский парень: я был убежден, что они такие и есть.
А  мы  хорошие. (Кстати, я до сих пор подозреваю, что мы все-таки хорошие --
только   невезучие).  Переделывать  же  в  духе  времени,  подстилаться  под
нынешних  "идеологов",  самоуниженно  возносящих  Запад и США, -- это не для
меня. Пусть остается как есть.

Так  что воспринимайте эту повесть и как фантастику, и actuality, и даже как
часть истории нашей -- всђ вместе."





                             Владимир САВЧЕНКО

                               Черные звезды



Эксперимент является безжалостным и суровым судьей работы теоретиков. Этот
судья никогда не говорит о теории "да", в лучшем случае говорит "может
быть", а наиболее часто заявляет "нет". Если эксперимент согласуется с
теорией, то для последней это означает "может быть"; если согласие
отсутствует, то это значит "нет".

                                                            Альберт Эйнштейн





                                   ПРОЛОГ



                          НАБЛЮДЕНИЯ С. Г. ДРОЗДА

Рассвет  угадывался  лишь  по  тускнеющим звездам да по слабому, похожему на
случайный  сквознячок  ветерку.  На  юго-западе,  за деревьями, гасло зарево
зашедшей  луны.  В  саду,  где  стояли павильоны Полтавской гравиметрической
обсерватории,  было  тихо  и сонно. Степан Георгиевич Дрозд, младший научный
сотрудник  обсерватории,  человек  уже  в  летах,  даже  задремал на крыльце
своего павильона.

Сыроватый  предрассветный  ветерок  смахнул дремоту. Степан Георгиевич зябко
повел  плечами, закурил и посмотрел на часы. Сегодня ему предстояло измерить
точную  широту  обсерватории  -  это  было  необходимо для изучения годичных
качаний земной оси, которыми Степан Георгиевич занимался уже три года.

Зенит-телескоп  был  приготовлен  и  направлен в ту точку темно-синего неба,
где  под  утро,  в  6 часов 51 минуту, должна появиться маленькая, невидимая
простым  глазом звездочка из созвездия Андромеды; по ее положению измерялось
угловое  отклонение широты. До урочного часа оставалось еще двадцать минут -
можно было не спеша покурить, поразмышлять.

Павильон  отстроили  недавно - большой, настоящий астрономический павильон с
каменными  стенами  и  раздвижной  вращающейся  крышей.  До этого наблюдения
проводились  в  двух  дощатых  павильонах,  похожих  на  ларьки  для  мелкой
торговли.  Молодые  сотрудники так и называли их пренебрежительно: "ларьки".
Степан  Георгиевич  посмотрел  в  ту  сторону,  где  среди  деревьев  смутно
виднелись  силуэты  "ларьков".  Да,  работать в них было плоховато, особенно
зимой:  продуваются  насквозь!  Да  и  рефракторы  в  них  стоят  маленькие,
слабосильные... Не то, что этот.

Степан  Георгиевич  был  склонен  гордиться новым мощным телескопом: ведь он
почти  целый  год  сам  собирал, рассчитывал и заказывал линзы. "Конечно, не
как  в  Пулково,  всего  двухсоткратное  увеличение,  но для наших измерений
больше и не нужно. Зато не искажает".

Уже  рассветало.  На  востоке  серело  небо;  силуэтом,  еще  не приобретшим
дневные  краски,  стояло двухэтажное, в восточном стиле здание обсерватории;
в  саду  и  дальше,  вдоль  опускающейся  в  город булыжной мостовой, плавал
прозрачный  туман.  Дрозд поглядел на часы: 6 часов 45 минут. Пора начинать.
Он потер озябшие руки и вошел в павильон.

Несмотря  на рассвет, небольшой круг неба в объективе телескопа был таким же
черным,  как и ночью. Заветная звездочка голубой точкой медленно подбиралась
слева к перекрестию окуляра, к зениту.

Степан  Георгиевич,  приложившийся к окуляру только так, порядка ради, хотел
было  уже  отвести  глаза,  но  внезапно  через объектив быстро промелькнуло
что-то  темное,  продолговатое.  Оно  заслонило  звездочку и исчезло. Степан
Георгиевич  не  сразу  сообразил. Птица? Померещилось напряженным глазам? Но
звездочки  в  окуляре  больше не было, ее заслонил размытый светящийся след.
"Метеор? Но почему же он не светился?"

Раздумье  заняло  несколько  мгновений.  Степан  Георгиевич  поднял голову и
увидел  в  меридиональной  щели  купола  тонкий  светящийся  в небе след; он
наращивался  к  северу  и медленно угасал к югу. Такой след бывает у больших
метеоров,  но  в голове этого следа не было ярко светящегося метеора. "С юга
на  север,  по  меридиану",  - быстро определил Дрозд и включил мотор. Труба
телескопа стала быстро поворачиваться.

Руки  действовали умело и привычно; когда объектив телескопа дошел до хвоста
следа,  руки  быстро выключили мотор и начали крутить рукоятку ручной подачи
вдогонку  за  следом.  Небо  уже  посветлело, и Дрозд смог рассмотреть снова
вплывшее  в  объектив  темное продолговатое тело. Было трудно координировать
движения:  ведь перевернутое изображение тела в окуляре телескопа неслось не
в   ту   сторону,   куда  двигалась  труба.  Вот  труба  дошла  до  упора  и
остановилась. Тело исчезло...

Степан  Георгиевич  был немолодой рядовой сотрудник рядовой обсерватории. Он
давно,  еще  до  окончания  университета, убедился, что в астрономии гораздо
больше  черновой  работы  -  ремонтной и вычислительной, - чем наблюдений, и
несравненно   больше   наблюдений,  чем  открытий.  Он  имел  неподалеку  от
обсерватории  домик, сад, семью, не любил выпячиваться впереди других и даже
в  глубине  души  был  уверен, что, хотя он и астроном, звезд с неба хватать
ему не суждено.

Поэтому  сейчас  это  неожиданное наблюдение ошеломило и взбудоражило его до
сердцебиения.   Механически  поворачивая  рукоятку  обратно,  чтобы  вернуть
телескоп  в  зенитное  положение,  по  привычке  приглаживая свободной рукой
редкие  волосы  на  макушке, Степан Георгиевич напряженно размышлял: "Что бы
это  могло быть? Тело не собиралось падать, не было раскалено, хотя летело с
огромной    скоростью   -   воздух   светился...   Спутники   Международного
геофизического  года? Но ведь они уже давно отлетали свое, упали в атмосферу
и сгорели. Да и были они совсем не той формы".

Рассвело.  Все  вокруг  приобретало  живой,  дневной цвет. До восхода солнца
осталось  не  более получаса. Через открытую дверь павильона был виден склон
холма,  на  котором  стояла  обсерватория.  Улица  -  по  ней проехал первый
велосипедист. Фонари на столбах горели, ничего не освещая. Город просыпался.

Степан  Георгиевич посмотрел на часы: "Ого! Ровно 6.48, пропускаю зенит". Он
довел  трубу  телескопа  до  вертикальных рисок на угломере, приложил глаз к
окуляру,   ища  звездочку.  И...  увидел  уходящее  из  объектива  такое  же
продолговатое   тело!  Теперь  оно  блеснуло  ярким  отсветом  еще  скрытого
горизонтом  солнца и исчезло. Опять? Второе?!. Может быть, даже не второе, и
он  прозевал  несколько  таких?  Дрозд резко закрутил рукоятку и снова повел
телескоп вдогонку за непонятным метеором.

Теперь  он был подготовлен и быстрее смог поймать тело в объектив. Оно также
шло  с  юга  на  север  над  меридиональной щелью павильона и имело такую же
снарядообразную   форму,   как   и  первое.  Больше  Дрозд  ничего  не  смог
рассмотреть:  тело  быстро  ушло  за пределы наблюдаемого в телескоп участка
неба.

Степан  Георгиевич  выскочил  из  павильона  и  посмотрел  на  север. Он был
дальнозорким  и  далекие  предметы  различал  хорошо,  но ничего не увидел в
розовеющем небе, кроме самых ярких звезд. Мелкие уже погасли.

"Что  же это такое? Ведь тела шли явно в атмосфере..." Ему стало не по себе.
Не  раздумывая  больше,  он  бросился в обсерваторию, в кабинет директора, к
телефону.

Коммутатор долго не отзывался. "3аснули, черти, что ли?!"

- Алло! Алло!..

Наконец в трубке щелкнуло, и сонный женский голос отозвался:

- Коммутатор слушает.

-  Соедините  меня  с  телеграфом...  Телеграф?..  Говорят  из обсерватории.
Примите  молнию:  "Пулково.  Обсерватория... наблюдал в 6.45 и 6.48 два тела
снарядообразной   формы   запятая   пересекли  созвездие  Андромеды  точка".
Записали?..  "Траектория по меридиану с юга на север точка Научный сотрудник
Полтавской   гравиметрической   обсерватории  Дрозд".  Такую  же  телеграмму
отправьте  в  Харьков,  в  обсерваторию Харьковского госуниверситета. Что?..
Да, тоже молнией.

Степан  Георгиевич посмотрел на часы - было ровно семь часов утра. Время для
измерений  широты  безвозвратно  утеряно! Впервые за многие годы он при всех
благоприятных условиях не провел наблюдений...





За  несколько  минут  до  этого, а именно в 6 часов 43 минуты, радиолокаторы
службы  наблюдения за воздухом Черноморского побережья засекли перелет с юга
на  территорию  СССР  двух  баллистических ракет. Незадолго до этой ночи над
советским   Черноморьем   произошел   один  из  тех  случаев  международного
воздушного  пиратства,  после которого заинтересованные державы обмениваются
нотами,  а  на  место происшествия выезжают комиссии из центра. Над Крымом и
южными  областями  Украины на предельной высоте появился неизвестный самолет
и   улетел  обратно.  Его  обнаружили  с  большим  опозданием  и  не  смогли
приземлить.  После  этого  неприятного события служба наблюдения за воздухом
работала особенно отчетливо и бдительно.

И вот - новый инцидент.

Локаторы  не  дают  изображений.  Поэтому  естественно,  что всплески линии,
вычерчиваемой  электронным  пучком  на  экранах  локатора, были расшифрованы
именно как баллистические ракеты.

Они  шли  на  большой высоте - около 100 километров - и с такой колоссальной
скоростью,  что  ее  даже  на  удалось  определить.  Через  три  минуты была
зафиксирована вторая ракета...

Любопытно  отметить,  что  Крымская  обсерватория,  находящаяся  примерно на
одной  долготе  с  Полтавой  и  имеющая  гораздо  более мощные телескопы, не
наблюдала  полета  этих  тел.  8то  говорит о том, что в удачных наблюдениях
Степана  Георгиевича  Дрозда  огромную  роль сыграла случайность: ему просто
повезло.  Но  если  вспомнить, что на земном шаре очень много обсерваторий и
что  наблюдение за небом ведется непрерывно, то станет ясно, что на этот раз
случайность  была  проявлением  закономерности:  кто-то  должен  был  первым
заметить эти тела, и Дрозд их заметил.

Сообщения  Степана  Георгиевича и радиограммы черноморских постов воздушного
наблюдения  пошли  разными  путями,  в  разные  адреса, но произвели сходное
впечатление.  За  первым  сообщением  последовали  другие,  с более северных
постов  наблюдения;  они будто редким пунктиром отмечали стремительный полет
ракет с юга на север.

Не   снижая   высоты,  таинственные  ракеты  пролетели  над  Калинином,  над
Ладожским  озером,  над  Карелией;  их  траектория  заметно  искривлялась  к
западу.  Над  Печенгой  они  покинули  территорию  СССР  и ушли к норвежским
островам Шпицберген.

Их полет от границ до границ длился шесть с небольшим минут.

Телеграмма  Дрозда  была  передана  в  Харьков, в Пулково, в астрономический
центр  Академии  наук,  во  все  обсерватории  Советского  Союза  и  мира. В
необычное  время,  когда  в  Восточном  полушарии  начинался день, астрономы
Европы,  Азии,  Африки,  Австралии  принялись  обшаривать небо рефракторами,
рефлекторами, радиотелескопами.

Неизвестные  тела  не исчезли. Через час после сообщения Степана Георгиевича
они  были  замечены  наблюдателями Кейптаунской обсерватории в Южной Африке,
еще через двадцать минут их засекли над Магдебургом...





                                  ТРЕВОГА

В Европе начиналось утро.

Многие  газеты  Парижа, Лондона, Рима задержали свои утренние выпуски, чтобы
опубликовать  полученные  в последний час сообщения о неизвестных спутниках,
появившихся  над Землей в эту ночь. Собственно, новость не была настолько уж
потрясающей:  не  первый  раз  над  планетой  кружат  во  всех  направлениях
различимые   в   бинокль   и   простым  глазом  спутники  для  геофизических
наблюдений.  Необычным  было,  пожалуй, лишь то, что эти новые, таинственные
спутники,  двигавшиеся  в стратосфере, пока ни в какой степени не накалялись
от трения о воздух.

Однако  это  могло  показаться  важным  лишь для ученых. Журналисты западной
прессы  -  люди,  которым  бойкое  воображение  успешно  заменяет недостаток
знаний, - создали сенсацию по своему разумению:

                  "КОСМИЧЕСКИЕ КОРАБЛИ КРУЖАТ НАД ЗЕМЛЕЙ!"

                     "МАРСИАНЕ ИЩУТ МЕСТО ДЛЯ ПОСАДКИ!"

"СПУТНИКИ-СНАРЯДЫ! НЕУЖЕЛИ В НИХ МАРСИАНСКИЕ МИШЕЛЬ АРДАН, КАПИТАН НИКОЛЬ И
                                 БАРБИКЕН?"

                     "ЧЕРНЫЕ ЗВЕЗДЫ ИЗ МИРОВЫХ ГЛУБИН!"

                      "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ЖУКОГЛАЗЫЕ!"

 "ИХ УЖЕ МОЖНО РАЗЛИЧИТЬ В БИНОКЛЬ! ПРИОБРЕТАЙТЕ ШЕСТНАДЦАТИКРАТНЫЕ БИНОКЛИ
                                  ЦЕЙСА!"

В  этот  день  большинство  людей  только  и  делали,  что  смотрели в небо.
Оптические  магазины распродали все свои товары, даже очки с увеличительными
стеклами.

Энтузиасты  разбирали  объективы  фотоаппаратов и мастерили из них подзорные
трубы.  Никто  ничего  толком  не  знал,  кроме  газетчиков, разумеется. Они
осаждали  обсерватории,  выводя  из  себя  привыкших  к спокойной обстановке
астрономов и астрофизиков непрерывными интервью.

"Конечно  же,  это  космические  корабли!  -  опубликовали  газеты  крупными
буквами  заявление  известного  астронома  Рэдли.  - Разве хоть одна держава
мира  удержалась  бы,  чтобы  не  заявить,  что  именно  она  запустила  эти
спутники?"

За   день  черные  звезды  были  замечены  последовательно  над  Барселоной,
Лондоном,  Калифорнией,  Средней  Азией,  Александрией, Польшей. Мельбурном,
Новой  Гвинеей,  Алма-Атой  и  так далее. Выяснилось, что спутники все время
сносятся  к  западу,  отставая  от  вращения  Земли;  в  этом нашли еще одно
подтверждение космического происхождения тел.

О  каждом  наблюдении  публиковались сообщения в экстренных выпусках газет и
радио.  Сотни  телеграмм с точным указанием времени и координат отсылались в
крупные  астрономические  центры:  в  Гринвич,  в  Пулково, в Калифорнийскую
обсерваторию Паломар. Там они систематизировались.

В  Европе к вечеру картина начала выясняться. Газеты опубликовали фотографии
спутников,  полученные в Мексике специальным телескопом, предназначенным для
наблюдения     метеоров.    Снимки,    переданные    фототелеграфом,    были
невыразительны,  однако  на  них  на темно-сером (цвета газетных клише) фоне
различались   более   темные   снарядообразные   силуэты;  за  ними  тянулся
светящийся  шлейф.  Размеры  спутников, установленные разными наблюдателями,
примерно  совпадали:  1,5  -  2  метра  в  длину  и  не  более  0,5  метра в
поперечнике.  "Соображение о том, что в снарядах находятся живые существа, -
писала  одна  газета, - придется отставить. Или предположить, что марсиане -
существа размером с лягушку".

Скорость  спутников  составляла 8,1 километра в секунду для первого спутника
и на 50 метров в секунду меньше для второго, который постепенно отставал.

Траектория  их  полета  была  сильно искривлена и не проходила через полюсы.
Снижения спутников не заметил никто из наблюдателей пяти континентов.

Последняя  новость,  сообщенная из Пулково, уже не попала в вечерние газеты,
ее передало ночное радио:

"...  Совокупность  данных  о  полете  неизвестных  тел позволила определить
период  и  траекторию  их обращения. Это, в свою очередь, помогло рассчитать
массу   тел.   Она   оказалась   одинаковой   у  обоих  спутников  и  равной
приблизительно  450  тоннам (при размере 1,5-2 метра в длину!). Эти величины
в  сто  с  лишним раз превышают массу самых крупных спутников, запущенных во
время  Международного  геофизического  года. Непостижимым является тот факт,
что  средний  удельный вес материалов, из которых состоят эти тела, примерно
равен  1300  граммам  на  кубический сантиметр: в сотни раз больше плотности
самых  тяжелых  металлов!  Такое  соотношение массы и объема делает понятным
факт  незначительного торможения тел об атмосферу и их огромную кинетическую
энергию.

Сам же факт необычайной плотности тел еще ждет своего объяснения".





Это  было время, когда воображение людей, взбудораженное запусками спутников
Земли  и первыми полетами советских исследовательских ракет на Луну и вокруг
Луны,  еще  не  успокоилось и они готовы были поверить всему. Тысячи страниц
фантастических  романов,  сотни  гипотез  о внеземной жизни не сделали того,
что  сделал  этот  прыжок в Космос. Горизонты расширились. Вокруг Земли есть
пространство,  в  нем  есть  движение,  в  нем  может быть жизнь - это стало
понятно всем.

Поэтому  появление  над  планетой двух снарядообразных тел и все связанные с
ними  полунаучные предположения были восприняты чуть ли не как должное, само
собой  разумеющееся.  Если  мы,  люди  Земли,  собираемся  совершить  первое
космическое  путешествие, то почему бы кто-то из других миров не прилетел на
Землю?  Сообщение  о  небывало  большой  плотности  тел  еще раз подтвердило
предположение об их неземном происхождении.

Газеты   публиковали  расписание  движения  спутников-снарядов  на  два  дня
вперед,  оговаривая  в  конце  сообщений: "...если спутники не приземлятся в
этот      период".     Десятки     тысяч     астрономов-профессионалов     и
астрономов-любителей  следили за движением неизвестных тел, готовясь первыми
сообщить   о   сознательном  отклонении  их  от  баллистической  траектории.
Радиолюбители  всего  мира  дежурили  у  приемников,  пытаясь на всех волнах
поймать  радиосигналы  со  спутников.  Все ждали, когда эти "вестники других
миров" - пусть даже без живых существ - приземлятся...

Однако  третий  день  принес  сообщение,  которое сразу изменило направление
мыслей и настроение во всем мире:

                "ЧЕРНЫЕ ЗВЕЗДЫ ИМЕЮТ ЗЕМНОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ!"

 "АНГЛИЙСКИЕ МАТЕМАТИКИ ДОКТОР БЛЕККЕТ И ДОКТОР РАМСЕЙ С ФОРМУЛАМИ В РУКАХ
               ДОКАЗЫВАЮТ, ЧТО СПУТНИКИ ПРИЛЕТЕЛИ НИОТКУДА".

Газеты напечатали портреты двух ученых из Оксфорда и их статью.

"Нас  в  первый  же  день  смутило  н