На пятом почему-то никто не жил. Егор обошел  просторную,  не  правильной
формы, площадку - все десять квартир были открыты для осмотра, и  на  каждой
из десяти дверей висела броская табличка ?СДАЕТСЯ/ПРОДАЕТСЯ?.
   Егор побродил по этажу, заглянул  в  подсобное  помещение,  на  аварийную
лестницу и даже в технический ствол со множеством кабельных стояков. Он  уже
собрался  подняться  к  себе,  как  из  угловой  студии,  точной  копии  его
собственной квартиры, донесся голос Топоркова:
   - Сюда, сюда, Соловьев. И заприте дверь. Он юркнул в комнату и растерянно
остановился посередине - здесь, как и везде, было пусто.
   - Соловьев! - позвали его  сзади.  Обернувшись,  Егор  увидел  включенный
монитор и пугающе большое лицо Сергея Георгиевича.
   - Добрый день, - сказал он.
   - Да уж не добрый, Соловьев. Куда как не добрый.
   Егор занервничал. Аркадий  не  мог  доложить,  не  успел  бы.  Когда  они
подъехали, записка уже лежала. А если и успел - что докладывать? Съездили  в
музей. И все. Странника Аркадий не видел, он ведь жив, не разбился. Не  было
ничего. Сон.
   Егор пощупал в кармане платок - узелки не исчезли.
   - Дверь закрыта? - спросил Топорков.
   - Вроде...
   - Пытались связаться с вами в машине, но что-то не  вышло.  Куда  вы  там
пропали? Хотя, может, оно и к лучшему. Беседа сугубо конфиденциальная.
   Он уже в курсе, что Маришка живет у меня, отметил Егор. Фирма.
   - Мы перехватили  любопытную  передачу,  -  нехорошо  покачивая  головой,
сказал Топорков. - Не ту, которыми вы занимаетесь, но тоже зашифрованную. Мы
ее расшифровали. Оч-чень, знаете ли... Адрес - одна из баз на  Западе.  База
отнюдь не рыболовецкая. И, что примечательно, передача шла из  вашего  дома.
Вот так вот, Соловьев.
   - Этого не может быть!
   - Разыгрывать подчиненных не в моих правилах. Поэтому определимся  сразу:
реплики типа ?ты шутишь? оставим для жен и любовниц.
   - Вы меня подозреваете?
   - Эх, Соловьев, если б вас подозревали,  беседа  была  бы  менее  теплой.
Давайте по существу. В вашей квартире нечисто. Кто-то слушает спецканал.
   - Вы говорили, это исключено.
   - Я говорил - в него нельзя влезть. И в него  не  влезли.  Они  считывают
информацию с монитора, саму картинку. Гениально  просто!  Но  для  этого  им
пришлось у вас обосноваться.
   - Прямо с монитора? Дом напротив! - вспомнил Егор. - Они могли в окно...
   - Передача шла из вашей квартиры, - повторил Топорков. - Вы должны искать
не оправдания, а решение проблемы.
   - Маришка...
   - Что Маришка?
   - Не та, не ваша.
   - Я понимаю, что ваша, - произнес он с ударением. - Проверка пока  ничего
не дала. Кто, кроме нее? Соседей мы тоже щупаем. Тоже - ноль.
   - Больше никого.
   - Думайте, Соловьев! Разносчики, рекламные агенты, техники...
   -  Голенко  заходил.  Вернее,  не  заходил  -  так,  на  пороге  постоял.
Техники?.. Нет. Давно их не вызывал. У меня ничего не ломается,  ломаться-то
нечему. На днях  мажордом  заменил,  но  тут  уж  я  сам  справился.  Это  и
ребенок...
   - Мажордом? Сейчас, я посмотрю свои...
   Топорков пропал с экрана и вернулся с какой-то распечаткой в руках.
   - Мы его, когда канал подключали, до самых  кишок...  У  вас  примитивный
аппарат, вы его, кажется, Холуем зовете. Что ж. Своеобразно.
   - Вы ошибаетесь, Сергей Георгиевич. Холуй у меня  был  раньше.  А  теперь
Сосед.
   Егор набрал воздуха и занял убедительную позу - сейчас он  все  объяснит,
это  же  элементарно.  Немного  подумав,  он  выдохнул  и  встал  в  прежнее
положение. Элементарно, да не совсем...
   Егор попробовал восстановить хронологию: на фирму он ездил  два  раза,  и
спецканал, правда, без доступа, уже существовал. Значит,  сначала  настроили
канал, потом появился Сосед, потом он поехал на собеседование - первый  раз.
Тогда он от работы отказался. А канал уже был. Или нет, это началось с того,
что его уволили из метеослужбы - естественно, по указке Топоркова.  То  есть
на фирме все знали заранее...
   Да ничего они не знали, обозлился на себя Егор. Они так  же  путаются,  а
может, и похлеще. То, что он принял за петлю во времени, оказалось вовсе  не
петлей, не кольцом. Какая-то загогулина - дикая, изогнутая...
   - Сергей Георгиевич, у меня к вам разговор. Хорошо,  что  мы  здесь...  В
смысле - я здесь. Не хотелось бы, чтоб Маришка... Моя  Маришка,  Стоянова...
ну, ладно. А разговор серьезный, очень. Серьезней даже, чем шпионы. Не знаю,
связано ли это с  нашим  сигналом,  только  все,  что  со  мной  происходит,
получается связано-с ним.
   - Слишком длинное вступление, Соловьев.
   - Я не аналитик, Сергей Георгиевич. И никогда им не был. Теперь, наверно,
подробней?
   - Не нужно, Соловьев, - с каменным лицом ответил он. - Это неинтересно.
   - Но я метеоролог! - воскликнул Егор. - И мой диплом...
   - Какой из дипломов вы  имеете  в  виду?  По  перистым  облакам?  Мы  его
уничтожили.
   - И подделали другой?!
   - Не забывайтесь, Соловьев. Мы не подделываем, мы оформляем.
   - И грамоты, и выписки из школьных протоколов...
   - А вы что, участвовали в математических олимпиадах?
   - Нет, не участвовал... Но зачем?!
   - Чтобы вы поверили в свои силы и согласились с нами сотрудничать, -  без
тени улыбки сказал Топорков. - Это было предрешено, но мы решили ускорить.
   - Кем предрешено? - оторопел Егор.
   - Пророчества, приходящие с Земли, иногда имеют позитивный характер.
   Егор попятился и, наткнувшись на покрытый пластиком диван,  тяжело  осел.
Затем поводил ладонями в поисках пульта и,  вспомнив,  что  находится  не  у
себя, покорно сложил руки на коленях.
   - Вы получили послание... обо мне?
   - А что удивительного? Я и про себя несколько штук читал. Так, мелочь:  в
тотализатор тысячу таксов выиграл, кошку на дороге задавил. Все сбывается. У
вас, конечно, не кошка, а покрупнее...
   - Кого же я задавлю?
   - Надеюсь, никого, - впервые рассмеялся Топорков. У него были  желтоватые
зубы и не правильный прикус. - В вашем послании не про кошку.
   - А про что? - вяло спросил Егор. - Я умру, да?
   - Перестаньте молоть чепуху!  Мы  не  похоронная  контора.  -  Он  бросил
распечатку на стол и посмотрел куда-то в потолок.  -  Хорошо,  Соловьев.  Не
хотел так рано открывать вам глаза, но в принципе, поверьте,  собирался.  По
наитию, без жесткой установки, действовать легче. Однако если  вы  уж  свели
кое-какие концы, больше морочить вас не буду. В послании сказано, что вы его
раскусите. Вы первым поймете, что это за сигнал и кому он предназначен.  Вот
почему мы так настойчиво звали вас к себе и почему мы так боимся  утечки  из
вашей квартиры. Мы могли бы сразу взять  вас  под  плотный  колпак,  но  это
привлекло бы внимание людей с Запада. Мы не были  уверены,  что  они  отыщут
человека, указанного в послании, ведь вы на нашей территории. Но теперь  это
очевидно.
   - И вы берете меня под колпак? - спросил Егор. Он оглянулся  на  дверь  и
приготовился к появлению отряда телохранителей или, по меньшей мере, Степана
Голенко с карманным парализатором.
   - Не берем,  -  покачал  головой  Топорков.  -  Вы  будете  работать  еще
активней, будете делать много выводов и часто произносить их  вслух.  Будете
трепаться со  мной  по  спецканалу  и  разглашать  секреты  в  разговорах  с
товарищами.
   - Товарищей у меня нет.
   - С врагами, со своей невестой - с кем угодно.
   - Дезинформация, - сообразил Егор. - Только  погодите...  Когда  вы  меня
приглашали на работу... Диплом - это ясно. А как вы мне внушили  знания?  Их
же не подделаешь. И не оформишь.
   - Знания? -  удивился  Топорков.  -  А,  вот  вы  о  чем.  ?Аналитические
технологии??  ?Свободный  поиск??  Такого  факультета  вообще  нет.  Мы   не
старались построить безупречную легенду. Кому это нужно?
   - Я не про документ, я про знания, - возразил Егор.
   - Да какие у вас знания, о чем вы?
   - Когда я приезжал к вам первый раз... вернее, прилетал - их еще не было.
А во второй...
   - Что ?во второй?? - прищурился Топорков.
   - Во второй раз. Я был у вас дважды.
   - Помилуйте!  Я  на  память  пока  не  жалуюсь.  Вы  пришли,  мы  с  вами
поговорили, вы дали согласие, потом мы пообедали. Могу сказать, что вы  ели.
Осетрину.
   - Не спорю. Но я приходил и до этого.
   -  Ночью,  что  ли?  -  В  голосе  Топоркова  все  отчетливее   слышалось
раздражение.
   - Я докажу. Время... события  повторяются.  Вы  утверждаете,  что,  когда
настраивали спецканал, моего мажордома звали Холуй? Это было,  опять  же,  в
первый раз. А еще был второй.  Вы  снова  настраивали,  но  уже  с  Соседом.
Проверьте. Соединитесь с моей квартирой.
   - Ну... Единственно ради вас.
   Экран померк, и  Егор  принялся  нервно  кусать  ноготь.  Сейчас.  Сейчас
Топорков поймет и согласится. Он вынужден будет признать: здесь не шпионская
история, а нечто большее. Петли. Словно кто-то  отматывает  ленту  назад,  и
люди, как телегерои, проживают эпизод заново. А он, Егор Соловьев, -  почему
именно он?! - не выключается, он проходит этот отрезок, помня первоначальный
вариант. Он видит и  чувствует,  как  отличаются  результаты.  Взять  те  же
рекорды по прыжкам...
   И еще. Здесь есть кое-что другое. Они состряпали диплом, которого  нет  в
природе. Но когда он появился, - пусть фальшивый, - вместе с ним появились и
знания - реальные.  Егор  приобрел  то,  чего  не  имел  раньше.  И  никаким
самовнушением этого не объяснить.
   Кто-то его ведет... Куда и  зачем?..  Вопрос  не  для  Топоркова.  Сергей
Георгиевич - такая же фигурка, как и все остальные.  Он  занят  сиюминутным:
Восток - Запад... А тот, кто вытворяет эти штуки со временем, кто заставляет
людей вспоминать то, чего нет, забывать то, что было... тот, кто  заставляет
людей верить...
   - Он не Кто, он Что. Ему дела нет до  вашей  возни,  граждане  Востока  и
Запада. Вы - его часть, а ваша возня - часть его игры.
   - А?..
   Егор рывком повернулся к экрану, но увидел там не странника, а Топоркова.
   - У вас, Соловьев, стоит скверный КИБ, - сказал тот. - Медленный и тупой.
Вы неплохо зарабатываете, можете позволить себе технику поприличней. А, ну и
зовут его Холуй. Обратитесь к врачу, Соловьев. Не бойтесь, на  вашу  карьеру
это не повлияет.
   - У меня... Холуй?
   - Идите к себе и отдохните.
   - Значит, Холуй...
   - Вы хотите сказать что-то еще?
   - Нет... неважно. До связи, Сергей Георгиевич.
   Егор поднялся с дивана и, не глядя на монитор, вышел.
   Мажордом не распознает спецканал, отстраненно думал он, дожидаясь  лифта.
Зато умница Сосед представляется как убогий Холуй, и  связисты  фирмы  этого
тоже вроде бы не замечают. Соседа подарила Маришка,  кроме  того,  уж  очень
неожиданно их поверхностное знакомство преобразилось в любовь. Аккурат к его
походу на фирму.  И  Маришка  сразу  уволилась,  теперь  она  много  времени
проводит дома, У  него  дома  -  со  своим  хитроумным  Соседом.  Здесь  все
абсолютно ясно: Маришка работает на Запад. Но почему, почему Топорков  этого
не понимает?
   Вместо  того,  чтобы  хорошенько  встряхнуть  Стоянову,   он   предлагает
сомнительный план  с  дезинформацией.  Что  втирать  западным  друзьям,  он,
кажется, еще не решил. Фигурка: сделал ход и замер.
   Это очень похоже на  поддавки.  Маришка  в  открытую,  не  утруждая  себя
конспирацией, отправляет данные на  Запад,  а  Топорков  ломает  голову  над
утечкой информации. Это не работа разведок, это какой-то цирк.
   ВАША ВОЗНЯ - ЧАСТЬ ЕГО ИГРЫ.
   ОН НЕ НАСТОЛЬКО СЛОЖЕН. ОН ГОРАЗДО ПРОЩЕ.
   Насчет игры странник был прав. Но сам-то он кто в этом  раскладе?  Третья
сторона... Наблюдатель? От кого?
   Не от людей, мгновенно осознал Егор.  Обе  петли  появились  сразу  после
встречи со странником - в электричке и  в  лифте.  Поправку  к  рекордам  он
обнаружил лишь благодаря книге странника, и сегодня - то ли сон, то ли  явь,
но странник опять что-то изменил. Изменил в мире. В Близнеце? Да, он говорил
об этом. Близнец... место, где мы живем. Не планета - место.
   Егора пробрала дрожь. Он полез за книгой, но вспомнил, что оставил плащ в
музее.
   ВЫ ЕЩЕ ВЕРНЕТЕСЬ, ВАМ ДЕВАТЬСЯ НЕКУДА.
   Это были слова Катерины.  Сегодня  все  только  и  делают,  что  цитируют
послание.
   Лифт остановился на его этаже, но покинуть  кабину  Егор  не  смог:  путь
преграждала высокая тележка, накрытая черной пленкой.
   - Секундочку, - сказал молодой парень в форменном плаще. - Тут у нас...
   В голове сверкнуло: Маришка! Они  с  ней  что-то  сделали!  А  он  -  про
поддавки... Тюфяк набитый!
   Егор подался вперед и, затаив дыхание, взял уголок покрывала.
   - Не надо, примета плохая, - остерег его парень.
   - Хуже не будет, - пробормотал Егор.
   Поборов слабость, он приподнял пленку и чуть не засмеялся  от  счастья  -
это был мужчина лет пятидесяти.  Кажется,  он  жил  в  левом  крыле  здания.
Покойник был домоседом, и за все время Егор виделся с ним раза два или  три.
Он даже фамилии его не знал.
   На  груди  у  мужчины  лежал  планшет  с  заполненным  бланком,  и  Егор,
бесцеремонно откинув клеенку, прочитал:
   ЖМЫХОВ АНАТОЛИЙ ГЕННАДИЕВИЧ.
   - Сердце, - кратко пояснил парень и, ударив ногой  по  колесу,  отодвинул
тележку в сторону. - А будете без  плаща  ходить  -  на  таком  же  самокате
повезем, - добавил он.
   - Сам в пассажиры не угоди, - огрызнулся Егор. Он  дошел  до  квартиры  и
потрогал ручку - дверь была открыта.
   - Ну как там, в музее? - спросила Маришка, перемешивая в стеклянной миске
что-то нежно-розовое.
   - Потрясающе, - буркнул он. - Камеру переноса видел,  своими  глазами.  И
про Колонизацию... лекцию...
   - Ты чего такой бледный?
   - Да... на площадке...
   - Сосед умер? Я слышала. Салат будешь? Из лосося.
   - Буду. Рыбы побольше. А Жмыхов...
   - Всех не спасешь, Егор, - не отрываясь от стряпни, сказала Маришка. - Вы
направления в клинику разослали? Разослали. Сто  Жмыховых  явились,  а  этот
поленился. Скоро привыкнешь.
   - Дура ты. Я за тебя испугался.
   - Это с какой стати? Разве ваш главный по плащам тебе не говорил, что  мы
друг друга не убиваем?
   - А что же вы друг с другом делаете?
   Маришка пожала плечами и скрылась на кухне.
   - Вообще-то спасибо, я тронута, - крикнула она.
   - На здоровье, - язвительно ответил Егор. - Ты спишь со всеми  объектами?
Или только со мной?
   - Только с тобой. Но мне было не противно,  -  с  глумливым  спокойствием
отозвалась она.
   - Спаси-ибо...
   - На здоровье, Егор. Они тебе уже сообщили?
   - Что?
   - Ну, что я...
   - Пять минут назад. Вернее, я сам допер, но они тоже догадываются.
   - Да уж пора бы.
   Маришка снова вошла в комнату - на ней были бриджи и объемная курточка  с
косой ?молнией?. В руках Маришка несла две тарелки с салатом.
   - Ты куда это собралась?
   - Сперва поедим, - сказала она, садясь на диван.  Егор  ковырнул  розовую
массу и отбросил вилку: лосося в салате было не больше половины. Остальное -
не-рыба - будило в нем рвотный рефлекс.
   - Угораздило же меня со старухой роман закрутить...
   - С какой старухой?! - возмутилась Маришка.
   - Ты на десять лет старше меня. По документам.
   - А-а... Егор, этой шутке знаешь сколько?  Ну,  где  там  ваши  бойцы?  Я
готова.
   - Бойцы?.. - недоуменно переспросил Егор и еле успел уклониться:  выбитая
дверь плашмя пролетела над столом и ударилась о стену.
   В дверном проеме повисло непроницаемое облако пыли, из  которого,  словно
из ночного кошмара, выскочили ноги в мягких, зашнурованных до колен сапогах.
   Степан, самый дорогой курьер на Близнеце, был  одет  в  черную  рубаху  с
длинным рукавом - более абсурдного наряда Егор представить не мог.
   - Обедаем? - слащаво спросил Голенко. -  И  опять  рыбка?  Ты,  Соловьев,
однообразен.
   - Стучаться надо, - с улыбкой сказала Маришка. - В школе не учили?
   - А я постучался.
   Он указал на сломанную дверь и картинно почесал затылок. Когда его ладонь
вернулась из-за головы, в ней оказался короткий ребристый цилиндр. Слева  от
Егора что-то звякнуло, и он вжался в спинку дивана. Маришка, как  и  Степан,
держала в руке парализатор.
   Стоянова и Голенко, продолжая улыбаться, целили друг другу в живот  и  не
стреляли.
   - Мы будем платить больше, - сказала Маришка.
   - Больше мне не надо, -  ответил  Степан.  -  А  тебе,  кроме  денег,  мы
предлагаем статус. До конца жизни.
   - Орден и коттедж в умеренной зоне? У меня уже есть.
   - Значит, не договорились.
   - Значит, нет.
   В комнате одновременно раздались два щелчка, и Голенко повалился на пол.
   - Маришка!..
   Та что-то промычала и уронила голову Егору на плечо.
   - Вы спятили, да?! - Он вскочил и, прыгнув к Степану, остановился.
   Маришка умоляюще смотрела ему в лицо. Моргнув  она  показала  глазами  на
сумочку.
   - А... анти... - бессильно прошептала она.
   - ...дот, - хрипнул Голенко.
   - Шпионы, маму вашу! - обозлился Егор. - Как вы меня все!..
   Он расстегнул у Степана нагрудный карман и  достал  оттуда  шприц-ампулу.
Потом подошел к столу и, . вывернув сумочку, разыскал в куче брошек  второй,
! такой же.
   - Хорошо, что вы говорить не можете. Представляю, что бы вы тут...
   Егор подкинул в ладони прозрачные тюбики и, взглянув на тела,  задумался.
Из двух вариантов он предпочел бы третий, однако не  был  уверен  и  в  нем.
Оставить обоих и уйти - это поссориться сразу со всеми. Сам  по  себе,  один
против Запада и Востока, против двух Австралии, гори они  синим  пламенем...
Не хотелось даже и пробовать.
   Он снял со шприца защитный колпачок и слегка надавил  -  по  тонкой  игле
сползла маленькая слезинка.
   - Куда колоть-то? - раздраженно спросил он у Маришки. - В шею? В руку?  В
жо..?
   - ...ута ...очешь, - беззвучно ответила она.
   - Надо же, какая покладистая.
   Егор распахнул на ней куртку и прицелился в плечо, но Маришка  неожиданно
перехватила его запястье.
   - Вот дать тебе по морде, хамло несчастное! - бодро произнесла она.
   - Сама выздоровела?
   - Вроде того. - Маришка встала и, подойдя к Голенко, быстро  ощупала  его
рубаху. - К таким встречам надо заранее готовиться, усек?
   Она подняла с пола парализатор и сделала шесть выстрелов  подряд.  Степан
дернулся - шесть раз - и, кажется, намочил штаны.
   - Он не умрет? - с опаской спросил Егор.
   - Нет. А ты молодец.
   - Проверочка, да?
   - Куда ж без этого!
   - Угум... большие деньги, коттедж и... что еще? Орден?
   - Тебе это ни к чему.
   Маришка принесла из кухни портативный КИБ и, откинув крышку-экран, начала
что-то выстукивать на клавиатуре. Егор попытался понять, чем она занимается,
но Маришка работала в незнакомой операционной системе, и ничего, кроме хаоса
символов, он не обнаружил. Однако этот хаос что-то напоминал...
   Значки и цифры составляли сплошной массив, и чем дольше Егор  вглядывался
в экран, тем больше убеждался,  что  все  это  уже  где-то  видел.  Сомнения
развеялись, когда  он  заметил  три  запятых  -  абсурдное  с  точки  зрения
грамматики, сочетание.
   Надо было вернуться. Вернуться в музей и забрать плащ. И книгу.
   - Ты чего делаешь? - спросил Егор.
   - Сейчас... так... сейчас... - пробормотала Маришка. Она наяривала  всеми
десятью пальцами - строка бежала за курсором так быстро, что Егор не успевал
следить.
   - Так... - повторила Маришка и, выщелкнув  кристалл-накопитель,  вставила
его в гнездо домашнего КИБа. - Сосед, спецканал!
   Узоры на стене посветлели и растаяли. Сквозь обои проявился  захламленный
кабинет, а в нем - Топорков.
   Егор недоуменно взглянул на Маришку, на лежащего Голенко  и  снова  -  на
Сергея  Георгиевича.  Топорков  .смотрел  куда-то   в   центр   монитора   и
сосредоточенно молчал.
   - Хорошо, Степан, - сказал наконец  он.  -  Как  Соловьев?  Еще  тридцать
секунд молчания.
   - Что ж... очень хорошо. А Стоянова... Еще одна пауза.
   - Великолепно! Но бдительности не терять... Что?.. Почему так много?.. Ты
так считаешь? Что ж, будь по-твоему. Благодарю, Степа