у нее
шприц, вытолкнул дочь из комнаты и быстро сделал инъекцию.
     Зафар тяжело опустился на кушетку, глаза его закрылись, он продолжал что-
то неразборчиво бормотать.
     Доктор секунду смотрел не него, потом подошел к столпившимся у двери.
     - Он заснет сейчас,- сказал он.- Больше мы пока ничего не можем сделать.
Нужно посмотреть, как он реагирует на лекарство.
     Мужчина, который привез Зафара, спросил:
     - Доктор, что это? А мы все не?..
     Доктор Снег покачал головой.
     - Я ничего не могу сказать,- ответил он.- Я не знаю, что с ним. Но не
думаю, чтобы нам грозила опасность. С подобным случаем я сталкивался всего
раз, три года назад. И я, и моя дочь, и еще несколько других людей - мы обща-
лись с больным, но не заболели.
     Он помолчал, взглянул на Ганна. Потом резко добавил:
     - Это был Гарри Хиксон, мистер Ганн. Он умер.
     Бойс Ганн открыл было рот, потом кивнул.
     - Я понимаю.
     - Понимаете?- в голосе Снега слышалась мрачная ирония.- А я не понимаю!
Я совершенно ничего не понимаю. Позвольте кое-что показать вам. Потом, если
вы поймете, то объясните мне!
     Он сделал шаг в сторону, протянул руку и выключил свет в приемной.
     - Смотрите!- воскликнул он.- Вы понимаете, что это такое?!
     Четверо стоявших в дверях одновременно громко вздохнули.
     - Отец!- закричала Карла, мужчины тихо выругались. Теперь, в полумраке,
кожа Мохаммеда Зафара потеряла естественный цвет. Подобно крови пространст-
венника, который погиб на глазах Ганна, она светилась золотистым светом! Лицо
больного сияло, как солнце, на которое смотрят через темное стекло. Высунув-
шаяся из-под простыней рука мерцала желтоватым неверным светом, словно скопле-
ние миллионов фузоритов.
     - Отец, это...совсем как у Гарри!- сдавленно воскликнула Карла.
     Доктор мрачно кивнул.
     - И конец будет тот же самый. Если не произойдет чуда, этот человек через
час будет мертв.
     Он вздохнул и протянул руку, чтобы выключить свет. Внезапно что-то заши-
пело и со свистом пронеслось в дверь над их головами.
     - Что за черт!- воскликнул доктор Снег и включил свет.
     На голове умирающего сидело какое-то существо. Оно ерзало из стороны в
сторону и сверкало в направлении стоявших красными огненными глазами, похожими
на раскаленные кнопки ботинок.
     - Отец! Это Гарри...то есть это пиропод! Тот, которого привезли мы с Бой-
сом!- крикнула Карла.
     - Смотрите,- с усилием сказал Ганн.- Он порвал цепь.- Потом он неуверенно
засмеялся.- Гарри был бы доволен.- Сказал он нетвердым голосом.- По крайней
мере, это создание научилось летать.

     Машин-полковник Зафар прожил более одного часа, который оставил ему док-
тор Снег, но было ясно, что дополнительный срок не будет слишком долгим. Он
умирал. Были минуты, когда, казалось, он уже почти не дышал, потом вдруг жизнь
вспыхивала в нем достаточно сильно, чтобы полковник мог пробормотать одну из
не имеющих смысла фраз вроде: "Дитя Звезд! Но Лебедь не поможет ему..."
     Снег работал с лабораторным оборудованием в углу комнаты, отрываясь от
занятия каждые несколько минут, чтобы проверить дыхание больного и покачать
головой. Он подозвал к себе Карлу и Ганна и молча показал на микроскоп.
     - Я хочу вам кое-что показать,- сказал он с мрачным и задумчивым выраже-
нием.- Смотрите,- и он отошел в сторону.
     Карла заглянула в хромированные окуляры микроскопа, потом подняла голову,
вопросительно глядя на отца.
     - Понимаешь? Теперь вы, мистер Ганн, взгляните.
     Бойс Ганн медленно встал на место Карлы.
     - Ведь я не ученый, доктор,- запротестовал он.- Я не знаю, чего искать.
     Но в этот момент он заглянул в окуляры и замолчал. В научной подготовке
не было нужды. Хотя то, что происходило перед его глазами в трехмерном прост-
ранстве видения микроскопа, выходило за рамки всего, что он когда-либо видел.
     Соломенного цвета эритроциты и бледные эозинофилы плавали среди колоний
полезных микроорганизмов, живущих в теле каждого человека. Очертания этих бак-
терий, похожих на палочки, на звездочки или вообще бесформенных, были смутно
знакомы Ганну.
     Но не все.
     Потому что доминировали над пространством изображения неизвестные шарико-
образные организмы, темные и на первый взгляд ничем не примечательные. Но пря-
мо на глазах они испускали яркий золотистый свет. Подобно планктону в теплых
морях Земли, они вспыхивали, потом угасали, потом снова вспыхивали и так да-
лее. Как будто крохотные лампочки подавали сигналы бедствия из недр организма.
Их было много, сотни, может быть, тысячи, и все пространство зрения микроскопа
сияло золотым светом.
     - Великий План!- прошептал Бойс Ганн.- И от этого он умирает?
     - То же самое я видел в крови Гарри Хиксона,- медленно сказал доктор
Снег.- Перед самой его смертью.
     Он занял свое рабочее место у стереоокуляров микроскопа, с секунду рас-
сматривал крохотные золотистые шарики.
     - Фузориты,- сказал он.- Я потратил месяц на хроматографию и масс-спек-
трометрию, но установил точно, что это они присутствовали в крови Гарри. Коло-
нии фузоритов, которые начали бешено размножаться. Они его убивают.
     Невидящим взглядом он снова взглянул в микроскоп, потом поспешил к боль-
ному. Машин-полковник Зафар с трудом вдыхал воздух, глаза его расширились,
уставясь в одну точку на потолке, пальцы блуждали, кожа заливалась золотоым
светом фузоритов.
     - Карла!- приказал доктор.- Загерметизируй комнату! Мы повысим давление,
пустим чистый кислород. Но это его не спасет,- добавил он устало,- только
продлит мучения - на несколько минут, всего лишь.
     Девушка поспешно закрывала дверь, снабженную герметичными прокладками,
отец тем временем поворачивал клапаны на мед-консоли. Ганн услышал, как заши-
пел газ, почувствовал давление на барабанные перепорки. Он сглотнул и услышал
далекий, странно далекий голос Карлы:
     - Папа! Он пытается встать!
     Машин-полковник Зафар сидел на кушетке. Глаза его стали более осмысленны-
ми, дыхание выравнялось в гипобарической атмосфере комнаты. Но золотистое сия-
ние стало даже более ярким, по лбу его стекали капли пота.
     Глаза его сверлили Бойса Ганна.
     - Ты!- крикнул Зафар.- Лебедь унесет тебя! Возвращайся к Машине, преда-
тель!- и он сделал руками непонятный петлеобразный жест, какой делал и Гарри
Хиксон.
     И в этот момент Ганн вспомнил, какая звезда горела в созвезди  Лебедя.
     - Альфа Лебедя!- воскликнул он.- Денеб! В созвездии Лебедя!
     Зафар полуоблокотился на локоть, свирепо глядя на Ганна.
     - Не пачкай святое слово своим грязным ртом,- прошипел он.- Дитя Звезд
покарает тебя. Там, в сердце цитадели Планирующего, в чреве самой Машины, ко-
торая играет со своими игрушками-людьми, там Дитя Звезд отыщет и уничтожит
врагов!
     Глаза его закрылись, он задохнулся. Ганн взглянул на Карлу и ее отца, но
на их лицах было такое же ошеломленное выражение, как и на его собственном.
     - Дитя Звезд?..- прошептала девушка.- Отец, о чем...
     - Нет, Карла, я ничего не знаю,- пророкотал доктор.- Только слухи. Сущес-
твует миф о Звездном Дитя, которое перенесет всех последователей церкви Звезды
на планеты Денеба - когда настанет срок.
     - Это не слухи!- крикнул золотой человек, потом замолчал, закашлявшись. -
Дитя Звезд существует! Я видел его в центре Вихря! Он коснулся меня сияющей
рукой!
     Но доктор Снег уже стоял рядом с ним, стараясь успокоить и уложить обрат-
но на кушетку.
     - Нет!- дико завопил Зафар.- Не мешайте слову Звездного Дитя! Смотрите!
     Он судорожно сунул руку в сумку на поясе балахона, в который он был обла-
чен, и вытащил оттуда кусок плотного, кремового цвета пергамента.
     - Это Требование Освобождения!- крикнул он.- Дитя Звезд поручил его мне,
чтобы я послал на Землю. И я посылаю его!
     Пиропод, принадлежавший Гарри Хиксону, метался по комнате. Его глаза еще
ярче пылали в богатой кислородом атмосфере. Он шипел и топорщил чешую. И глаза
Зафара тоже стали почти оранжевыми, пылая энергией крохотных танцующих золотых
атомов. Они казались слепыми - или, быть может, их взгляд был устремлен на
что-то более далекое, чем стены клиники доктора.
     Бойс Ганн почувствовал толчок, словно пол в комнате задрожал. На самом
деле он оставался неподвижным.
     Он зашатался и выбросил руку, чтобы сохранить равновесие, хотя комната
оставалась в неподвижности.
     - На Землю!- воскликнул умирающий и отбросил кусок пергамента.- Лебедь,
неси его! Дитя Звезд, направляй его! На Землю...- Он замолчал.
     Доктор снова попытался успокоить его, но больной оттолкнул его в сторону.
     - На Землю!- крикнул он.- И ты, шпион, раб Машины! Лебедь унесет тебя!
     Ганн открыл рот, чтобы сказать что-то - что угодно - но слова замерли на
его губах. Комната снова накренилась, теперь гораздо резче. Голова пошла кру-
гом. Остальные, казалось, ничего не замечали. Еще один толчок. Ганн споткнулся
и едва не упал, выравнялся и рефлекторно протянул руку за брошенным пергамен-
том.
     Пергамент ускользнул...и пропал. Только что он был здесь. В следующий мо-
мент его уже не было. На его месте Ганн увидел странное движение воздуха, ко-
торый стал вдруг как мутное стекло. Воздух крутился.
     Вихрь становился все больше и больше. Он вырос и приблизился к Ганну, и
комната снова содрогнулась. Ганн в отчаянии попытался отпрыгнуть в сторону,
чтобы спастись, но вдруг полетел, полетел в вихрь, в водоворот. Он падал...
падал...падал...
     Казалось, он падал тысячу лет. Комната покрылась мраком и исчезла. Обес-
покоенные глаза доктора, пылающее ненавистью лицо умирающего - все исчезло;
вокруг он различал смутные точки, огни звезд, очертания планет, галактик, пы-
левых облаков, они светились, вращались...
     Он падал долго, сквозь миллиарды миллиардов миль безвоздушной пустоты.
     Как и было на самом деле.
     Потому что, когда падение закончилось и Ганн, дрожа, как в лихорадке, по-
днялся на ноги, он тут же рухнул ничком, разбив лицо, расквасив нос о серый,
мягко освещенный металлический пол.
     О н   н а х о д и л с я   в   з е м н о м   п о л е   т я г о т е н и я !
     Он больше не был среди Рифов. Это была планета. И во все стороны расходи-
лись пустые коридоры с металлическими стенами, гда мигали огни и вращались ма-
нитные ленты. Оператор-майор Бойс Ганн наконец добрался домой. Он находился в
подземных лабиринтах, где помещались могущественные электронные внутренности
Планирующей Машины.


                ШЕСТЬ.

     Вот как все это началось для Бойса Ганна - падением глубиной в двадцать
миллиардов миль, после чего он приземлился в самом недоступном месте - в серд-
це Машины.
     Между металлическими стенами узкого коридора дул теплый ветер. Доносился
равномерный далекий гул, его перекрывал свист и жужжание вращающихся магнитных
дисков, шум работы далеких могучих механизмов. Ганн с трудом поднялся, борясь
с собственным полным весом - почти сто килограммов. Все прошедшие месяцы ему
приходилось иметь дело только с его частицей или вообще обходиться без веса.
Сквозь туман в глазах он огляделся.
     Он стоял в длинном коридоре. В конце его, в нескольких сотнях ярдов, вид-
нелся более яркий свет. Похоже, это была комната.
     Он поплелся в ту сторону, прижимая обратную сторону запястья к разбитому
носу, из которого сочилась струйка крови. Он кашлял, чувствуя соленый привкус
крови во рту и в горле.
     Серый свет, казалось, исходил из большого и круглого помещения. Потолок
представлял собой бетонный купол. На обширном пространстве пола островками
размещались консоли и контрольные панели. За ними никого не было. Почти пол-
ную окружность стены пронизывали двадцать четыре туннеля. Из одного такого
туннеля и вышел Ганн.
     Он на секунду прислонился к косяку двери, ожидая, когда пройдет голово-
кружение. Потом, собрав последние силы, он закричал:
     - Кто-нибудь! Помогите! Есть тут кто-нибудь?!
     Ответом ему было лишь гулкое эхо, отразившееся от купола, и далекое жуж-
жание вращающихся лент.
     На контрольных постах никого не было, коридоры были пусты. Но Ганн начал
чувствовать, что в этом пустынном месте существует своя особая жизнь. Когда
отголоски эха затихли, он начал различать более слабые шумы - приглушенный ме-
ханический гул, гудение и жужжание. Все коридоры были так же пусты, как и тот,
из которого он вышел. Он заглянул в каждый по очереди, ничего не обнаружил,
кроме бесконечных рядов вычислительного оборудования и путаницы толстых кабе-
лей под потолком.
     Почти на цыпочках, оробев перед тяжестью огромного пустого пространства
вокруг, Ганн пробрался к круглому островку пультов в середине зала. Каждый
пульт, усыпанный светящимися циферблатами и кнопками, смотрел лицом на один из
туннелей, радиально уходящих из зала. Ганн стоял, как зачарованный, следя за
стремительным бегом огоньков на индикаторах пультов.
     Он никогда не бывал в этом месте наяву, но оно было более чем знакомо
ему, описания его сотни раз повторялись в учебниках, он видел десяткм видео-
фильмов на лецкиях в Академии Технокорпуса. Он находился в самом центре Плани-
рующей Машины - самом защищенном месте на всех девяти планетах системы. В моз-
говом центре Плана Человека.
     И Планирующая Машина даже не знала, что он здесь!
     Именно этот факт потряс Ганна, приведя его почти в ужас. Но боялся он не
только за свою жизнь - хотя понимал, что попал в опасный переплет, так как лю-
дей отправляли в орган-банки за куда меньшие проступки. Нет, он боялся за су-
ществование Плана. Как возможно было такое?
     При всех своих объемах памяти, хранивших факты о каждом поступке каждого
индивида в системе Плана, при всех запасах сведений, относившихся к любой об-
ласти знания, любому научному открытию, любому закону - при всем этом Планиру-
ющая Машина не могла, казалось, заметить, что в самом ее сердце совершенно
свободно расхаживает проникший туда без позволения человек.
     Ганн вдруг заметил, что всхлипывает. Голова его закружилась, он в отчая-
нии оперся о край ближайшего пульта и попытался разобраться в незнакомых ци-
ферблатах и бегущих огоньках. Вот он, куб связи! На мгновение в нем вспыхнула
надежда. Но ведь связь-кубы Машины были рассчитаны только на посвященных, на
тех, кто носил имплантированную в череп пластинку металла, дававшую Машине
доступ к их мозговым центрам. Неужели он осмелится воспользоваться связь-ку-
бом?
     Но что оставалось делать? У Ганна мелькнула безумная мысль нажать первую
попавшуюся кнопку, повернуть любой тумблер наугад, сдвинуть како-нибудь ци-
ферблат. Самая незначительная перемена встревожит Машину. Через несколько се-
кунд сюда прибудут обслуживающие роботы и техники-люди.
     Потом на глаза ему попалась одна-единственная ярко светящаяся кнопка. Под
кнопкой виднелось одно-единственное слово. Пластинка находилась на верхушке
ближайшей к Ганну консоли. Единственное слово гласило: "СТОП".
     Ганн смотрел на кнопку несколько бесконечных секунд, затаив дыхание. Если
назначение кнопки соответствовало ясной, недвусмысленной надписи на пластинке,
то в его власти было...было..
     О с т а н о в и т ь   М а ш и н у.
     Оператор-майор Бойс Ганн, выпускник Академии Технокорпуса, ветеран шпион-
ской школы на Плутоне, обученный борьбе со страшнейшими опасностями Солнечной
Системы оказался вдруг на грани истерики. Остановить Машину!!! Этой мысли он
не мог вынести.
     Он бросился на связь-куб, нащупал выключатель, закричал, зарыдал, забор-
мотал что-то в прибор. Он не знал языка механо, который разработала для связ-
ных машина, а если бы и знал, то в этот момент позабыл бы. Он был в буквальном
смысле приведен в ужас, как никогда за всю свою жизнь.
     Когда отделение План-Гвардии ворвалось в зал, потоком серых форм вырвав-
шись из кабин лифтов, промчавшись по коридоам с оружием наготове, они нашли
Ганна растянувшимся на полу в обмороке.
     В этот момент Бойс Ганн вполне мог бы умереть, получив два десятка пуль,
но тех-лейтенант, командовавший отделением, отдал отрывистую команду. Он с
удивлением присмотрелся к распростертому телу Ганна, подумал секунду, потом
тряхнул головой.
     - Не стреляйте в него,- проворчал он.- Он должен говорить. Доставьте его
в отделение Безопасности, и побыстрее.

     Четыре дня Ганна допрашивали круглые сутки самые мускулистые специалисты
из арсенала Технокорпусовских умельцев, и они не слишком церемонились.
     Он отвечал на все вопросы, рассказывая чистую правду, за что расплачи-
вался ударами дубинки по почкам и пинками в ребра. Десятки раз он терял от
ударов сознание и всякий раз оживал снова, чувствуя, как санитар с каменным
лицом выдергивает из него шприц. Ганн был снова готов к продолжению допроса.
     Наконец, они позволили ему заснуть. Не потому, что ответы их удовлетвори-
ли, а потому, что врачи опасались, как бы Ганн не умер.
     Когда он проснулся, каждая клетка тела невыносимо болела. Он был привязан
к операционному столу. Орган-банк, подумал он в первом приступе паники. Но это
был не орган-банк, это была тюрьма. Очевидно, над Ганном только что потруди-
лись врачи. Хотя тело болело, но он мог двигаться. Пальцы сгибались и разги-
бались, слушаясь сигналов мозга. Глаза открывались, и он мог поворачивать их в
любую сторону.
     Только с шеей не все было в порядке - он чувствовал на ней что-то холод-
ное, твердое, тесное.
     Воротник безопасности, с такой легкостью снятый Гарри Хиксоном, был воз-
вращен на место.
     Вокруг Ганна сновали санитары, отстегивая ремни, помогая ему подняться на
ноги.
     - Эй, оп,- проворчал какой-то сержант в радарном шлеме. Его подбородок
казался синеватым от щетины.- Поднимайся! Ты будешь говорить с генералом.
     Подгоняя Ганна, он повел его по серым коридорам к лифту. Лифт был скорос-
тной. от легкой перегрузки голова у Ганна пошла кругом. Потом лифт резко оста-
новился. Ганн едва не упал, но один из охранников рывком поставил его на ноги.
     - Вперед, оп! Пошевеливайся!
     Спотыкаясь, он вышел из лифта. Новые коридоры, потом пустая серая комна-
та, где он, вытянувшись по стойке "смирно", долго стоял и ждал.
     Потом без сигнала - видимо, он был передан через радарный шлем - охранник
рявкнул:"Вперед!" и втолкнул его через дверь.
     Ганн оказался в комнате побольше и поярче. Мебель была превосходная, на
пьедестале сиял золотом бюст улыбающегося Планирующего, на столе доминировал
золотой связь-куб Машины. На столе же имелась именная табличка:
                      МАШИН-ГЕНЕРАЛ АВЕЛЬ ВИЛЕР.
     За столом сидел генерал, собственной персоной.
     Довольно дого он рассматривал Бойса Ганна. Машин-генерал Вилер сам казал-
ся наполовину машиной. Это был крупный, плечистый, с порывистыми движениями
мужчина. Тело его казалось металлическим: загорелая кожа цвета бронзы, глаза
цвета стали, волосы - как медная проволока. Он в упор рассматривал Ганна, по-
том, в полном молчании, перевел глаза на что-то, лежавшее перед ним на столе.
     Бойс Ганн почувствовал, как душит его ледяной металлический воротник. Ны-
ли бесчисленные синяки, он был весь покрыт потом, но строго сохранял положение
по стойке "смирно". В Академии Технокорпуса он изучил искусство сохранять та-
кое положение как угодно долго. Неуловимое перемещение веса и перераспределе-
ние напряжения мышц уберегали от гибельного крена вперед. Он старался думать
только о том, что должен стоять, как положено. Только это имело значение.
     Хмурые глаза генерала были обращены к встроенным в стол экранам связи,
которых Ганн не видел. Секунду спустя он нажал бесшумные клавиши, связываясь,
как догадался Ганн, с Машиной. Почему же он не воспользовался связь-кубом?
Ганну не пришло в голову, что генерал, быть может, опасался делать это в при-
сутствии Ганна. Человек, который необъяснимым образом оказался в самом сердце
Машины, мог равно необъяснимым способом изучить механо.
     Генерал ждал, что-то читая на экране. Лоб его покры