Роман Подольный

    Рассказы

НЕУДАЧНЫЙ ДЕБЮТ
ЦЕЛЬ И СРЕДСТВА
ДАЛЬНЕЙШЕМУ ХРАНЕНИЮ НЕ ПОДЛЕЖИТ
НАЧАЛО ОДНОЙ ДИСКУССИИ
ЕШЬ СВОИХ
КТО ПОВЕРИТ?
МОРЕПЛАВАНИЕ НЕВОЗМОЖНО
НАШЕСТВИЕ
НЕ НАДО РАЗБРАСЫВАТЬСЯ...
НЕПРОСТИТЕЛЬНАЯ ОШИБКА
ПОТОМКИ ДЕЛАЮТ ВЫВОДЫ
ПРЕДЕЛЫ ФАНТАЗИИ
НЕОБХОДИМАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ
САМОЕ СТРАШНОЕ
ПУТЕШЕСТВИЕ В АНГЛИЮ
ТЕМ ХУЖЕ ДЛЯ ФАКТОВ
ТОЛЬКО СВЯЗИ!
ВПЕРВЫЕ



    Роман Подольный

    НЕУДАЧНЫЙ ДЕБЮТ


    В  книжной лавке было шумно, как всегда по четвергам в этот час. Со всей
    столицы  собирались  сюда  писатели и критики, чтобы обменяться мнениями
    по поводу очередной литературной новинки.

    -  Одного  не  понимаю,  что  тут  могло  понравиться Василь Андреичу, -
    желчно  говорил  высокий  красивый  мужчина.  -  Оно, конечно, и живо, и
    логично,  и остроумно, да ведь читать все равно неинтересно. Поторопился
    автор с печатанием. Все сметано на живую нитку.

    -  Я  и  вас  не  понимаю,  - пожал плечами его сосед. - Вы так спокойно
    говорите  об  этом  поэтическом  недоноске!  Что  автор сделал с русской
    историей?  Читатель видит имя князя Владимира, ему хочется того времени,
    того быта, тех поверий... А где Илья Муромец, Добрыня, Чурило?

    -  А вы слишком строги, - вступил в спор третий, известный поэт, - есть,
    конечно, в поэме натянутые остроты, вялые стихи, мужицкие рифмы, однако ж...

    - Фу, о чем вы! Народности, народности здесь нет!

    - А Василию Андреичу понравилось...

    - Но что? Ни мысли, ни чувства - одна чувственность.

    -  Это  уж  надо  признать!  Сплошные двусмысленности. Кстати и некстати
    женщины  нагие,  полунагие,  в одной сорочке! Даже холмы у него нагие, и
    сабли тоже.

    - А ведь потомки могут вздумать судить по всему этому о нашем вкусе!

    - Ну, им-то не придется читать сию итальянскую сказку с русскими именами!

    - Да, опять-таки скажу: главное - нет народности.

    -  И  откуда  это бедствие пришло в русскую литературу? Все, все я еще в
    детстве от бабушки слышал. Но зачем воскрешать плоские шутки старины?

    -  А я составил список из дюжины вопросов по поводу всяких несуразностей
    в тексте. Сочинитель мне ни на один не смог ответить!

    - А вот Василий Андреич...

    -  Да  он  просто своего ученика вверх тянет. Я сейчас всех примирю. Вот
    истинный  образец  стиля  поэмы.  Две  строчки  - и уже достигнут предел
    вульгарности.

    Я еду, еду, не свищу,

    А как наеду, не спущу.

    И  все  дружно  закивали  в  знак  согласия. На несколько секунд в лавке
    Смирдина  даже  (редкий  случай!)  наступило  молчание: не было слов для
    достойного осуждения этого двустишия.

    ...У Смирдина разбирали первую поэму Пушкина "Руслан и Людмила" *...

  *  Все  высказывания  спорщиков  взяты  из  статей в ведущих журналах того
    времени. "Василь Андреич" - В. А. Жуковский.

                      --------------------------------

    Возврат назад

    sf.nm.ru




    Возврат назад

    СОДЕРЖАНИЕ СБОРНИКА

    Роман Подольный

    ЦЕЛЬ И СРЕДСТВА


    "Получение  совершенно чистой воды обошлось мне в два миллиона, - сказал
    химик  Лавуазье.  -  Чтобы  делать науку, нужны деньги. Кто мне даст их?
    Король?  Академия?  Вот  я  и стал откупщиком. Кто меня за это осудит? И
    пусть откупщиков ненавидят. Цель оправдывает средства..."

    "Он  гений,  - сказал великий Питт, английский министр, - именно поэтому
    он  так  опасен.  Лучший  в  мире  порох  французская  армия получила от
    Лавуазье.   Его   необходимо   устранить  -  лучше  всего  руками  самих
    французов.  В  интересах  спасения  Англии  и  Европы.  Цель оправдывает
    средства..."

    Великий Робеспьер отшвырнул донос в сторону:

    -  Я  не  думаю,  чтобы  Лавуазье  был  изменником.  Но  то,  что он был
    откупщиком,  я  знаю  точно. Пусть народ увидит казнь еще одного из этих
    кровопийц,  пусть  еще  раз убедится, что мы защищаем его интересы. Цель
    оправдывает средства...

    И великий Лавуазье был гильотинирован.

                      --------------------------------

    Возврат назад

    sf.nm.ru





--- Table start-------------------------------------------------------------
    Возврат назад

    СОДЕРЖАНИЕ СБОРНИКА

    Роман Подольный

    Роман Подольный

    Четверть гения

    (повесть)
----------------------------------------------------------------------------
--- Table end---------------------------------------------------------------

     I. СРАЖЕНИЕ

    Носите  ли  вы очки? Если да, то можете пропустить сейчас десяток-другой
    строчек.  Они для тех, кому не знакома привычная тяжесть на ушах и носу,
    кому  не приходится то и дело вытаскивать носовой платок даже при полном
    отсутствии  насморка.  Они  для  тех,  чьи  глаза  не  защищены  от пыли
    надежными  стеклами,  кто  видит радугу лишь изредка, а не после каждого
    мелкого   дождика.  Для  -тех,  кто  не  знает  ощущения  беспомощности,
    посещающего  очкарика,  потерявшего  очки. Да, они-то не поймут, почему,
    получив  сокрушительный  удар  по  правому  уху от незнакомого субъекта,
    Игорь  Плонский повернулся к нему спиной, а не лицом. А он отнюдь не был
    последователем  Ганди  или Толстого. Просто очки чудом удержались у него
    не  столько  на лице, сколько на левом ухе. И их нужно было спасти. Очки
    были уже в руке, когда голова загудела от чудовищной силы удара по затылку.

    По-видимому,  нападавший  решил,  что  с  боков  и  сзади  у  его жертвы
    непробиваемая,  броня,  поэтому  через мгновение его кулак уже навис над
    носом  Игоря. Но очки к тому времени были застрахованы от неприятностей.
    А  позади неизвестною храбреца находилась метровая ограда палисадничка -
    Игорь  даже  запомнил  ее  узор.  -  и  наглец  перевалился спиной через
    оградку быстрее, чем Плонский успел понять, что в этом повинны его кулаки.

    Тут-то  и подошли дружинники. Зрелище, открывшееся в свете их фонариков,
    было  достаточно  красноречиво.  Удары  по  затылку  и рядом не оставили
    заметных  следов  на  победителе.  Что  же касается побежденного, то сам
    Игорь  и  представить  себе  не  мог,  что  два  кулака,  попав  в  лицо
    одновременно,  в  один  прием,  способны  произвести  такую метаморфозу.
    Рассеченный  подбородок,  разбитая  губа,  расквашенный  нос  и подбитая
    бровь  неопровержимо  свидетельствовали,  что  беднягу  избивали долго и
    старательно.   Вновь   севшие  на  место  очки  дали  Игорю  возможность
    разглядеть   все   детали.  Один  из  дружинников  присвистнул,  выпятив
    толстые,  двумя  широкими  валиками,  губы,  другой  вздохнул,  взявшись
    руками  за  обе щеки, третий поднес к носу Плонского кулак: "Ох и дал бы
    я тебе..."

    В  ту  же  секунду  он  оказался  на  земле.  Игорю  совсем не улыбались
    классические  пятнадцать  суток,  а  дело  пахло  по  меньшей  мере ими.
    Единственный  же  прием,  который он помнил из самбо, мог повредить лишь
    чистоте  костюма,  но  отнюдь  не  здоровью  человека,  закрывавшего  от
    Плонского подступы к ближайшему проходному двору.

    Но  они  тоже  знали  этот  двор.  А бегун из Игоря никудышный. Примерно
    через  две  с половиной минуты он уже знал, что капитуляции не избежать,
    и  искал  только ее наиболее безопасную форму - гнавшиеся вошли в азарт.
    Именно на исходе третьей минуты он и услышал:

    -  Рви  когти,  паря.  А  мы  с  ними  посчитаемся. И между Игорем и его
    преследователями оказалась кучка парней.

    -  Да  это  же  сам  Тихон  Васильевич!  Или  как там тебя по батюшке? -
    продолжал издевательски все тот же голос. - Вот мы и встретились...

    Игорь  Плонский  стоял у грязной глухой стены старого двухэтажного дома.
    Он   тяжело   дышал,   захлебываясь   вязким   осенним   воздухом.  Ноги
    вибрировали,  как станина старого фрезерного станка, сердце прыгало, как
    прыгает  мячик  с  опилками  на длинной резинке. Но в глазах посветлело.
    Может  быть,  благодаря  оказавшемуся  сравнительно  недалеко фонарю. Он
    увидел,  как  блеснуло  лезвие ножа в руке. протянутой навстречу парню с
    красной  повязкой.  И  еще  лезвие,  и еще. "Спасителей" Игоря оказалось
    пятеро.  Как  на  подбор  здоровенные  парни с челюстями гримальдийского
    человека.  Пятеро  вооруженных  против  трех  безоружных.  Кроме того, у
    пятерых еще были, видимо, какие-то счеты с дружинниками.

    -  Не  надо  за свисточек хвататься, деточка, - умильно уговаривал вожак
    пятерки  того,  кого он назвал Тихоном. - Нельзя будить граждан в ночное
    время.  То  ты, понимаешь, мою маму будишь, чтоб меня забрать, то других
    мам,  пап  и  детишек.  Ты  не  думай, мы тебя еще, может, и пожалеем. А
    может, конечно, и нет...

    Что  он  хотел сказать еще, так и осталось неизвестно, потому что именно
    в  эту секунду Игорь изо всей силы лягнул его сзади под коленку, трахнул
    его  соседа  ребром  ладони  куда-то  между  плечом и шеей, изо всех сил
    боднул  головой  в  спину третьего бандита. А что было делать? Драчун из
    Игоря никудышный. Но остаться в стороне значило стать союзником бандитов...

    Было  ли то издревле прославляемое везение новичка (дрался Игорь впервые
    за  последние  десять  лет)  или  ему  помогло  профессиональное  знание
    человеческого  тела,  но  все трое оказались сбитыми с ног. И к счастью,
    потому  что в этих лихорадочных действиях Игорь израсходовал остаток сил
    и  был  теперь  абсолютно  беспомощен.  Правда,  вожак тут же вскочил на
    ноги,  но  на  него насел губастый Тихон. Парень, которого Игорь боднул,
    ударился,  падая,  головой  об  угол стены и был без сознания. Другой не
    мог  пошевелить  правой рукой даже через полчаса в милицейской машине. С
    оставшимися двумя справились друзья Тихона.

    -  Ну битюг! - сказал, оглядывая Игоря, Тихон. - Запас надежности у тебя
    фантастический.

    -  Плеч  твоих  я  обнимаю ширь, доблестный дружинный богатырь, - сказал
    тот из его товарищей, что был повыше. И сунул руку: - Леонид.

    -  Слава  передовикам  борьбы  с  хулиганами!  -  провозгласил  третий и
    представился: - Карл.

    Составление  протокола  в  отделении милиции было одним из самых светлых
    моментов  в  жизни  Игоря. Лейтенанты и капитаны расспрашивали его и его
    товарищей  о  подробностях  боя,  лейтенант восторженно произнес: "одним
    махом  троих побивахом". Сержанты и старшины прислушивались к разговорам
    издали, так, во всяком случае, Плонский воспринимал происходящее.

    И тут вдруг майор спохватился:

    -  А  зачем  это  вы  за  ним гнались? Игорь в отчаянии вскинул глаза на
    Тихона. Вот сейчас...

    -  Ну чтобы сообщить, что его противник признал себя зачинщиком драки, -
    невозмутимо ответит тот.

    ...Почему  вожака  не обыскали, в отделении спохватились слишком поздно.
    Едва  стоявший возле него милиционер отвернулся, тот выхватил из кармана
    небольшой  перочинный  ножичек.  Очень  простой,  с одним лезвием, такие
    покупают  за  полтинник  мальчишки, у которых не хватает терпения, чтобы
    накопить  более  крупные капиталы. Ножичек открылся с легким скрежетом и
    через секунду уже торчал в плече Игоря.

    Когда  бандита  утащили,  выяснилось,  что  рана  неглубока,  но  сильно
    кровоточит,   отправляться  из-за  нее  в  больницу  -  после  того  как
    перевязка  уже  сделана  -  не  стоит,  но  полежать  надо. До дома было
    далеко.  А  Тихон:  "Ну,  да я же живу здесь, рядом с отделением, вон за
    тем углом".

    Однокомнатная  квартира  в  каменном  доме. санузел раздельный, телефона
    нет.  Так  охарактеризовало  бы  это  жилище объявление об обмене. Более
    изощренный  в технике обмена гражданин обязательно добавил бы: солнечная
    сторона.  Впрочем, не только объявления, но и средних размеров очерка не
    хватило  бы,  чтобы  описать  эту квартиру. При входе ошарашивал плакат,
    висевший  в  коридоре  прямо  напротив двери: "Что ты сделал сегодня для
    счастья   человека,  лодырь?"  Рядом  красовался  график  под  названием
    "Развитие  любовных  увлечений  Т.  Фаддеева  в 1971 году". По вертикали
    единицами   измерения   служили   часы,  посвященные  мыслям  о  любимой
    ежедневно,  по  горизонтали  откладывалась продолжительность увлечения в
    сутках.

    Графики  были  в  промежутках  между  полками,  под  полками и над ними;
    графики  были  пришпилены  к  потолку  вперемежку  с  плакатами. Хозяина
    квартиры,  судя  по  этим  графикам, интересовали фазы луны и статистика
    преступлений,  солнечная  активность  и  зависимость  шахматных  успехов
    гроссмейстеров   от   возраста.   Тут   были  еще  графики  чтения  книг
    -нравящихся  и  ненравящихся.  Интерес  измерялся  по двенадцатибалльной
    системе,  скорость - в страницах. А плакаты грохотали: "Дифференциальные
    уравнения   -   универсальный  язык  науки,  дифференциальные  уравнения
    передаются  в  виде  графиков; график - все!!!" И другой плакат - рядом:
    "Хемингуэй  работал  утром,  Толстой  днем,  Бальзак ночью. Пусть у тебя
    будут  утро  Хемингуэя,  день  Толстого  и  ночь  Бальзака". "Тебе нужны
    деньги? Рядом есть Леонид!"

    Между  этими  бумажными  листами  и полосами жались друг к другу книжные
    ряды.  Они  облегали  стены единственной комнаты, подымались к кухонному
    потолку,  заставляли проходить боком через коридор и испуганно наклонять
    голову при входе в ванную.

    Пока  Игорь  разглядывал  квартиру,  ее  хозяин с удовлетворением изучал
    ошарашенное  лицо  гостя.  При  этом  его  собственное  лицо имело такое
    выражение,  будто  он  проводит в уме какую-то классификацию. Игорь Плон
    ский  не  любил свойственную иным из его знакомых привычку при первой же
    встрече  находить  для  человека  полочку,  на  которой  уже  помещаются
    несколько  схожих  субъектов.  Знал  он  этих  любителей  по  цвету глаз
    определять   волю,   а   по  форме  бровей  -  трудолюбие.  Только  одну
    классификацию  по внешности и можно сделать: внешнюю. А уж это-то Игорь,
    антрополог,  наверняка  умел лучше. Итак, Тихон был явным представителем
    малой  беломорско-балтийской  расы,  одной  из пяти, составляющих вместе
    большую    европеоидную   расу.   Не   очень   высокий,   светловолосый,
    светлоглазый,  овальное  лицо,  короткий нос... но какой-то давний лихой
    наездник  -  половец, татарин, калмык? - заставил чуть-чуть раздвинуться
    скулы  и  чуть-чуть  сощуриться  глаза.  А если приглядеться, то широкие
    полные  губы  напомнят о черном рабе - воине, купленном, верно, владыкой
    среднеазиатской  державы  в  Египте  или  еще  южнее. Любили эти владыки
    иметь  в  охране  людей, ни на кого вокруг не похожих и полностью от них
    зависящих.

    По  идее,  от этого раба мог бы Тихон унаследовать буйную вспыльчивость,
    смягченную,  наверное,  медленно  вскипающей северной кровью... Впрочем,
    тут  Игорь  поймал себя на том, что впадает в тот самый грех, за который
    только  что  мысленно  осуждал  Тихона,  и,  отказавшись  от  дальнейших
    физиогномических  наблюдений,  перевел  взгляд  на  товарищей  Тихона по
    дружине,  начавших  уже готовить для гостя постель на диване. Ну, Карл -
    тот  принадлежал  к  балкано-кавказской  расе  со  своим  смуглым лицом,
    великолепно  вылепленным  большим - если не огромным - носом и кудрявыми
    волосами,  торчавшими  во  все  стороны, как черные протуберанцы. Леонид
    был  тоже  и  смугл  и  черноволос,  но волосы у него были прямые, а нос
    поменьше,  черты  лица  тоньше,  и  ни  один  антрополог не задумался бы
    отнести   его   к   великой  индо-средиземноморской  расе,  составляющей
    большинство  населения  стран  между  испанским Тахо и индийским Гангом.
    Скифы,  очевидно,  занесли  этот  антропологический тип в места, которые
    ныне  зовутся  Украиной.  Вот такие молодцы разгромили когда-то великого
    персидского  царя  Дария.  И  -  редкий  с  точки  зрения Игоря случай -
    Леониду шли пышные усы.

    -  В шахматы, может быть? - спросил Леонид, когда Плонский уже прилег. -
    Или ты спать хочешь, Игорь?

    -  В  такой день, точнее, в такую ночь - и в шахматы! - воздел Карл руки
    к небу. - Неужели у тебя ничего не найдется выпить, Тихон?

    -  Знаешь,  где  искать,  -  отмахнулся  Тихон,  не сводя с Игоря своего
    по-прежнему оценивающего взгляда.

    - Что ты так смотришь? - не выдержал Игорь наконец.

    - А? Ты извини. Хочу тебя отблагодарить. За помощь...

    - Ну знаешь!

    - Погоди, погоди. Благодарность эта особая. Ты кто по профессии?

    -  Антрополог.  Только-только  из  экспедиции. Плыли на лодке по Енисею,
    изучали    прибрежных   жителей.   Позавидуешь!   -   Плонский   пытался
    разговориться,  чтобы  как-то  защитить себя от Тихонова взгляда, но это
    не помогло.

    -  Антрополог,  значит?  А  ну,  ребята, быстро! И Тихон сделал какой-то
    неопределенный  жест  рукой. Но друзья, очевидно, поняли его, потому что
    один  из  них  вытащил из-под дивана магнитофон "Астра", другой - из-под
    стола  опутанный  проводами чемодан, под крышкой которого оказался пульт
    управления.

    - Может, отложили бы до другого раза... - умоляюще простонал Карл.

    -  Отложит  он, дожидайся, - фыркнул Леонид. Плонский хотел сказать, что
    ему  сейчас  нужнее  бы всего поспать, что он недавно из экспедиции, что
    день  был  трудный,  а  про  вечер  они  сами все знают... но к нему уже
    подвинули   маленький   журнальный   столик  и  поставили  на  него  три
    одинаковых   прибора,   каждый   из   которых  состоял,  собственно,  из
    градуированной  шкалы полукругом и стрелки. От приборов тянулись провода
    к чемодану.

    Игорю стало интересно.

    - Что я должен сделать?

    -  Нужно, чтобы все стрелки стояли на нуле. Имейте в виду: каждая из них
    зависит  от  двух  других. Вращая ручку на одном приборе, вы заставляете
    двигаться  все  три  стрелки.  Работайте  обеими  руками...  - заученным
    голосом  произнес  Тихон, впервые обратившись к Игорю на "вы". - А черт!
    У тебя же плечо ранено...

    -  Да,  капитан,  промашку  ты  дал,  -  засмеялся Карл. - Значит, будет
    все-таки по-моему: чтобы держать рюмку, одной руки хватит.

    -  Ладно, только сначала все-таки поработаем с магнитофоном. Тут, Игорь,
    записано  несколько десятков слов. С паузами. Ты должен будешь заполнить
    паузы  первыми  пришедшими тебе в голову словами. Ясно? Потом поработаем
    с другой лентой.

    - Может, вы мне сначала объясните, для чего это нужно?

    - Ты хочешь быть частью гения?

    - Как это - частью? Не лучше ли просто гением?

    -  Просто!  Это от нас не зависит. А вот насчет части - что-то должно бы
    выйти,  -  Тихон  сложил  губы  бантиком,  -  должно  бы...  Хочешь быть
    четвертью гения?

    И Игорь узнал...

    II. ТРОЕ СОГЛАСНЫХ

    К  экзаменам  на  аттестат зрелости они пришли заслуженными и уважаемыми
    людьми. Как же!

    Классная  стенгазета,  редактором  которой  был Тихон Фаддеев, из года в
    год  появлялась  на  всех  выставках, на какие только могли ее выдвинуть
    директор  и  классный  руководитель. А авиамодели Тихона отличались даже
    на областных соревнованиях.

    Математический  кружок,  старостой  и украшением которого являлся Леонид
    Липатов,  гремел  на весь город, захватывая на иных олимпиадах четвертую
    часть всех призов.

    Карл  же,  бесспорно,  был  лучшим  пионервожатым  города.  Ему поручали
    вопреки  всем правилам каждый год новый младший класс - самый трудный, -
    и  он  не