ой до тех пор, пока он не пришел в себя.
   - Где он? - спросил Гарнер.
   - Не знаю, - ответила Джуди. - Я видела, как он выходил,  но  для  меня
это как будто не имело значения. Шеф Масней был с  ним.  Что  это  с  нами
произошло?
   - То,  чего  я  ожидал!  -  Гарнер  был  уже  не  дряхлым  стариком,  а
разъяренным Иеговой. - Это  означает,  что  дела  были  плохими,  а  стали
ужасными. Эта инопланетная Статуя... Я знал, что в ней что-то не  то,  как
только ее увидел, но не мог понять, что именно. О, черт! Обе его руки были
выставлены вперед. Еще я заметил выступ. Вот, смотрите. Пришелец  поместил
себя в поле, тормозящее время, чтобы избежать какой-то  катастрофы.  После
этого кнопка, включившая поле, оказалась внутри поля, так же как и  палец,
нажавший ее. Поэтому  кнопке  и  не  нужно  запирающее  устройство,  чтобы
поддерживать поле. Его и не было.
   - Но когда я увидел пришельца, обе руки у него были выставлены. Видимо,
когда  Джански  создал  свое  поле  вокруг   статуи,   пришелец   выпустил
"копательный инструмент", как его назвал Гринберг, и кнопку тоже.  Кнопка,
должно быть, отжалась. Не знаю, почему он не ожил сразу,  разве  только  у
замораживающего  поля   нет   инерции,   подобной   запаздыванию   фаз   в
электрическом токе. Но сейчас пришелец жив, и это его мы услышали.
   - Что ж, тогда это настоящее чудовище,  -  сказала  Джуди.  -  А  Ларри
считает себя этим существом?
   - Да.
   Кресло  Гарнера  приподнялось,  и  в  комнате  поднялся  ветер.  Кресло
выкатилось из комнаты, быстро набирая скорость. Джуди смотрела ему вслед.
   - Тогда, если Ларри поймет, что он не тот, кем себя считает... - начала
она в надежде. Потом оставила эту мысль.
   Один из полицейских поднялся, двигаясь, как зомби.


   По пути к космопорту Кзанол захватил охранников. Кроме  этого  он  взял
всех механиков, диспетчеров, космонавтов и даже  пассажиров,  которых  ему
случилось встретить по дороге.
   Похоже, владелец кадиллака считает рискованным путешествием даже  полет
на Марс! Если таково состояние земной технологии, Кзанолу  нужно  получить
побольше квалифицированной информации.
   Пару диспетчеров он отослал обратно в  центр  управления,  приказав  им
найти  на  звездных  картах  F-124.  Остальная  группа  шла  с   Кзанолом,
разрастаясь по ходу продвижения. Только у двоих хватило ума спрятаться при
виде надвигающейся толпы. Когда Кзанол дошел до пассажирского лайнера,  он
тащил за собой почти весь космопорт, не считая Маснея, Кзанола-Гринберга и
тех двух осторожных парней.
   Кзанол уже выбрал Лейзи-Восемь-3 - единственный межзвездный корабль  на
всем поле. Пока он починит  спасательную  кнопку  на  спине,  рабы  успеют
закончить настройку и вывод на орбиту двигателя и топливных баков корабля.
Пройдет по меньшей мере год, прежде чем он сможет  покинуть  Землю.  Тогда
Кзанол наберет большую команду, а сам проведет полет в стасисе.
   Потомки этих рабов и разбудят его в конце путешествия.
   Кзанол стоял в полукруге  нижнего  края  корабля  и  смотрел  вверх,  в
зияющую пасть твердо-топливного  посадочного  двигателя.  Он  изучил  мозг
одного  из  инженеров,  чтобы  выяснить,   как   создается   искусственная
гравитация. Потом пошел по дальней стене центрального коридора, заглядывая
в двери у себя над головой  и  под  ногами;  в  Сад,  где  ряды  водоемов,
оборудованных   гидропоникой,   служили   вместо   воздушного    растения,
выведенного  тнактипами;  в  просторную  каюту  управления,  где  стены  в
каком-то кошмарном изобилии были усеяны циферблатами, экранами и пультами.
Корабль Кзанола обходился только экраном и панелью управления. Повсюду  он
видел   изобретательность,    заменяющую    истинное    знание,    сложные
приспособления вместо простых, компактных механизмов,  известных  Кзанолу.
Отважится ли он доверить свою жизнь этому наспех сколоченному монстру?
   Выбора нет. Примечательно, что и  люди  были  бы  вынуждены  довериться
кораблю. Они стали бы плести интриги, бороться, только чтобы попасть сюда.
Тяга к космосу  была  у  людей  каким-то  сумасшествием...  сумасшествием,
которое необходимо быстро вылечить, пока они  не  истощили  всех  ресурсов
планеты.
   Это обзорное путешествие, вяло подумал Кзанол,  длится  дольше,  чем  я
предполагал. А потом совсем не  вяло:  увижу  ли  я  Тринтум  когда-нибудь
снова?
   Что ж, по крайней мере, у него полно времени. Пока он здесь,  он  может
еще узнать, что, по мнению людей, называется роскошным лайнером.
   Кзанол был поражен против желания.
   На Тринтуме имелись лайнеры, которые были  больше  Золотого  Кольца,  и
несколько таких, которые были  значительно  больше;  но  немногие  из  них
создавали атмосферу роскоши. Даже  те,  что  перевозили  владельцев  целых
планет. Реактивные двигатели,  расположенные  под  треугольными  крыльями,
были величиной почти с те военные корабли, что стояли на поле.
   Строители Золотого Кольца оставили углы только  там,  где  их  не  было
видно. Комната отдыха выглядела просторной, намного просторнее,  чем  была
на   самом   деле.   Стены   были   отделаны   золотым   и    темно-синим.
Антиперегрузочные кресла убирались в стену,  освобождая  место  для  бара,
небольшой танцплощадки и компактного казино. Обеденные столы  аккуратно  и
автоматически поднимались из покрытого  ковром  пола  и  переворачивались,
показывая  темную  поверхность   искусственного   дуба.   Передняя   стена
представляла собой гигантский стереоэкран. Когда уровень воды в  топливных
баках становился достаточно низким, холл перед комнатой отдыха превращался
в бассейн.
   Кзанол был несколько озадачен планировкой, пока не понял, что двигатель
находится в нижней части корабля. Воздушно-реактивные  двигатели  поднимут
корабль на безопасную высоту, но после этого  реактивный  двигатель  будет
сообщать корпусу ускорение вверх, а не вперед.  Корабль  использовал  воду
вместо жидкого водорода не потому, что пассажиры  не  могли  обойтись  без
бассейна,  а  потому,  что  воду  было  безопаснее   перевозить,   и   она
обеспечивала резервный запас кислорода. Каюты показались Кзанолу  чудесами
миниатюризации.
   Здесь есть  идеи,  думал  Кзанол,  которые  можно  будет  использовать,
вернувшись в цивилизованный мир. Он уселся  в  одно  из  антиперегрузочных
кресел в комнате отдыха и стал просматривать литературу,  вложенную  в  их
спинки. Первое же,  на  что  наткнулся  Кзанол,  была  прекрасная  цветная
фотография Сатурна, вид с главного танцевального яруса отеля Титан.
   Конечно же, Кзанол сразу  узнал  его.  Он  начал  нетерпеливо  задавать
вопросы людям вокруг.
   Правда потрясла его.


   Кзанол-Гринберг задохнулся, и его щит телепатической  защиты  с  лязгом
поднялся.
   Масней не был столь удачлив. Он пронзительно закричал,  сжал  голову  и
снова  закричал.  В  Топеке,  на  расстоянии   тридцати   миль,   особенно
чувствительные люди тоже услышали вопль ярости, горя и отчаяния.


   В  госпитале  Меннингера  девушка,  парализованная  уже  четыре   года,
заставила дряблые мышцы ног поддерживать ее в вертикальном положении, пока
она озиралась вокруг. Кому-то нужна была помощь,  кому-то  нужна  была  ее
помощь.


   Лукас  Гарнер  задохнулся  и   резко   остановил   кресло.   Окруженный
пешеходами, которые вели себя так, будто их мучили сильные головные  боли,
Гарнер прислушался. Во всем  этом  волнении  должна  быть  информация!  Но
Гарнер ничего не узнал. Он чувствовал, что ощущение потери становится  его
собственным, лишая его желания жить, пока, наконец, не ощутил, что тонет в
черном водовороте.
   - Тебе не больно, - сказал Кзанол-Гринберг спокойным, уверенным,  очень
громким голосом. Эта громкость должна была заглушить  крик  Маснея.  -  Ты
чувствуешь это, но тебе не больно. Несмотря ни на что,  ты  ощущаешь  себя
невероятно смелым, более смелым, чем  когда-либо  в  своей  жизни.  Масней
перестал кричать, но его лицо было искажено гримасой страдания.
   - Хорошо, - сказал Кзанол-Гринберг. - Спи.
   Он дотронулся до лица Маснея кончиками пальцев.  Масней  обмяк.  Машина
продолжала невесомо скользить над бетоном, двигаясь не  воздушной  подушке
по направлению к цилиндрической раковине  Лейзи-Восемь-3.  Кзанол-Гринберг
позволил машине двигаться самой, потому что не мог управлять ею с  заднего
сидения, а Масней был не в состоянии помочь.
   Мысленный вопль оборвался. Кзанол-Гринберг положил руку на плечо Маснея
и сказал:
   - Останови машину, Ллойд.
   Масней  подчинился  без  малейшего  признака  паники,  физической   или
умственной. Машина мягко приземлилась в двух ярдах от обшивки  гигантского
колониального корабля.
   - Спи, - сказал Кзанол-Гринберг, и Масней заснул. Возможно, это  пойдет
ему на пользу. Масней все еще был под  гипнозом,  а  когда  он  проснется,
гипноз будет еще более глубоким. Что касается Кзанола-Гринберга, он  знал,
чего хочет. Разве  что  отдохнуть  и  подумать.  И  еда  ему  бы  тоже  не
повредила, решил он. Кзанол-Гринберг узнал разум, который  выплеснул  свою
боль на половину Канзаса, и ему требовалось время, чтобы понять,  что  он,
Кзанол-Гринберг - не Кзанол, не тринт, не повелитель мироздания.
   Все ближе и ближе слышался рев, похожий на рев взорвавшегося  реактора.
Кзанол-Гринберг увидел, как над бетоном расстилается и постепенно исчезает
волна пылающего дыма. Он не мог даже представить, что это.
   Кзанол-Гринберг осторожно опустил свой умственный щит и - понял:
   _Настоящий Кзанол отправился за вторым костюмом_.


   Корабли, границы и Родильный Астероид - по этому вы можете  узнать  Мир
Кольцо.
   Столетие назад, когда на Кольце появились первые поселения, на кораблях
использовались ионные двигатели, атомные батареи и  химические  маневровые
двигатели. Теперь все корабли использовали реакторные  трубки,  основанные
на методе, заставляющем внутреннюю поверхность хрустально-цинковой  трубки
отражать основные формы энергии и вещества.
   Компактный   преобразователь   заменил   резервуары   с   воздухом    и
гидропоникой, по крайней  мере,  во  время  месячных  перелетов,  хотя  на
межзвездных  колониальных   кораблях   по-прежнему   приходилось   строить
продовольственные заводы. Корабли стали  меньше,  более  надежными,  более
маневренными и дешевыми, гораздо более быстрыми.  Их,  определенно,  стало
намного больше.


   У Кольца имелись десятки тысяч кораблей и... миллионы телескопов.
   На каждом корабле  находится,  по  крайней  мере,  один.  Телескопы  на
Троянском астероиде наблюдают за звездами, и Земля  покупает  эти  фильмы,
расплачиваясь зерном, водой и готовыми продуктами,  потому  что  телескопы
Земли расположены слишком близко к Солнцу, чтобы избежать помех, вызванных
искривлением  гравитационного  поля  и  солнечным  ветром.  Еще  телескопы
наблюдают Землю и Луну, и эти фильмы засекречены. Телескопы следят и  друг
за другом, корректируя орбиту каждого  важного  астероида,  когда  планеты
сталкивают его с курса.
   Родильный Астероид уникален.
   Первые  исследователи  наткнулись  на   почти   цилиндрическую   глыбу,
состоящую из сплошного железно-никелевого сплава, длиной  в  двадцать  две
мили и в милю  шириной.  Она  вращалась  недалеко  от  Цереры.  Разведчики
нанесли на карту ее орбиту и нарекли С-2376.
   Шестьдесят лет спустя пришли рабочие  и  привезли  с  собой  план.  Они
пробурили  отверстие  вдоль  оси  астероида,  наполнили  его  пластиковыми
мешками с водой и заткнули с  обеих  сторон.  Твердо-топливные  реактивные
двигатели заставили С-2376  вращаться  вокруг  своей  оси.  Пока  астероид
крутился, солнечные зеркала купали его в  свете,  медленно  расплавляя  от
поверхности к центру. После того, как вода перестала взрываться  и  камень
остыл, рабочие получили цилиндрический железно-никелевый  пузырь  двадцать
миль в длину и шесть в диаметре.
   Это  уже  тогда  было  дорого.  Теперь  еще  дороже.  Пузырь  постоянно
искусственно вращали, чтобы обеспечить половину тяготения,  его  наполнили
воздухом, дорогостоящей водой,  сверху  присыпали  смесью  из  распыленных
каменных метеоритных осколков и  пыли,  засеянной  специально  отобранными
бактериями. Небольшой холм в  центре  создал  озеро  в  виде  обручального
кольца, которое теперь окружало небольшой, вывернутый  наизнанку  мир.  На
полюсах астероида были установлены тенты в милю шириной, защищавшие их  от
света, так, чтобы там конденсировался снег, падал под  собственным  весом,
таял и стекал к озеру ручейками.
   Для завершения этого проекта потребовалась четверть века.
   Тридцать пять лет назад Родильный  Астероид  освободил  Мир  Кольцо  от
самой важной, буквально пуповинной связи с Землей.
   Женщины не могут рожать в  невесомости.  Родильный,  с  его  двумястами
квадратными милями  полезной  площади,  мог  свободно  вмещать  сто  тысяч
человек, и однажды так и будет. Но пока население Кольца составляет  всего
восемьдесят тысяч человек. Родильный насчитывает  приблизительно  двадцать
тысяч, в основном женщин, в основном временно, в основном беременных.


   Ларс держал морковку в одной руке и ручку  киноаппарата  в  другой.  Он
прокручивал шестичасовой фильм таким образом, что катушка  закончилась  бы
за 15 минут. Фильм был снят одной из камер Эроса, нацеленных на Землю.
   Большую часть следующей недели Эрос будет ближайшим к Земле астероидом.
Пленки будут поступать одна за одной.
   Внезапно Ларс перестал жевать. Его рука медленно двинулась  в  обратную
сторону, пленка прокрутилась немного назад. Остановилась.  Вот  оно.  Один
кадр засвечен почти до краев. Ларс перенес пленку на более мощный  аппарат
и стал прокручивать ее медленно, вернувшись  на  несколько  кадров  назад.
Дважды он использовал увеличитель. Наконец пробормотал: "Идиоты".
   Ларс пересек комнату и попытался найти Цереру с помощью мазера.
   Дежурный нацепил наушники с  видом  человека,  теряющего  терпение.  Он
слушал молча, зная, что источник находится на расстоянии  световых  минут.
Когда сообщение стало повторяться, дежурный ткнул кнопку и сказал:
   - Джерри, найди Эрос и передай следующее.
   - Записываю...
   - Спасибо, Эрос.
   - Ваше сообщение полностью принято. Мы выйдем прямо на  него,  Ларс.  У
меня для тебя есть новости.  Врач  говорит,  что  через  семь  месяцев  ты
станешь отцом здоровых девочек-близнецов. Повторяю, девочек-близнецов...


   Аккуратно, не  спуская  пальцев  с  кнопок  вспомогательных  реактивных
двигателей. Лит Шефер завел корабль в док на  полюсе  Родильного.  Церера,
постоянно находящаяся на тридцать  миль  ниже  Родильного,  была  валуном,
изрытым гигантскими  ямами  и  испещренным  пузырями  гибкого  прозрачного
пластика.
   Лит немного отдохнул - стыковка всегда давалась с  трудом,  к  тому  же
вращение Родильного было неустойчивым, даже на оси. Затем он  выбрался  из
люка и спрыгнул.
   Он приземлился на сетку, натянутую над ближайшей  из  десяти  служебных
шлюзовых камер, спустился, как паук, к стальной  двери,  и  вполз  внутрь.
Десять минут спустя, пройдя еще дюжину дверей, Лит добрался до раздевалки.
   Раздевалкой ему служил шкафчик с меткой. Туда он и сложил свой костюм и
снаряжение,  обнажив  гигантскую,  худощавую  фигуру,  темные   волосы   и
красно-коричневый загар, исключительно  на  руках  и  лице.  Лит  купил  в
автомате тонкий комбинезон. Лит и Марда были одними  из  нескольких  сотен
жителей Кольца,  которые  не  стали  нудистами  в  до  предела  упрощенной
обстановке.
   Последняя дверь позволила Литу выйти за  тепловой  экран.  Он  все  еще
находился в невесомости. Лифт одним прыжком доставил его  на  четыре  мили
вниз, туда, где Лит мог получить трехколесный мотороллер. Даже  постоянные
жители Кольца не могли удерживать двухколесный  в  вертикальном  положении
из-за изменяющейся силы Кориолиса.
   Мотороллер съехал по крутому склону, который  переходил  во  вспаханные
поля, оранжереи с работающими сельхозмашинами, леса, реки  и  разбросанные
коттеджи. Через десять минут Лит был дома.
   Нет,  не  совсем  дома.  Их  домик  был  арендован  у  так  называемого
правительства Кольца. Дом жителя Кольца - внутри его скафандра.  Но  когда
внутри домика ждала Марда - темная, крупная, у которой  только  что  стали
появляться признаки беременности, - он чувствовал, что возвращается домой.
   Потом Лит вспомнил о предстоящем  разговоре.  Мгновение  он  колебался,
намеренно расслабляясь, прежде чем позвонить.
   Вжик - дверь исчезла. Они стояли друг против друга.
   - Лит, - сказала Марда спокойно, ничуть не удивившись.  Потом:  -  Тебе
звонили.
   - Тогда я сперва займусь этим звонком.
   На Кольце, как на Земле, уединенность считалась редкой и ценной  вещью.
Телефонная будка представляла собой прозрачную звуконепроницаемую  призму.
Лит еще раз украдкой глянул на Марду, прежде чем ответить на  звонок.  Она
выглядела взволнованной и решительной.
   - Привет, Каттер. Что нового?
   - Привет, Лит. Потому и звоню,  -  сказал  дежурный  на  Церере.  Голос
Каттера, как обычно, ничего  не  выражал.  Как  и  его  внешность.  Каттер
отлично смотрелся бы, выдавая билеты или марки из-за решетчатого окошка. -
Ларс Стиллер только что звонил. Один из специальных кораблей для свадебных
путешествий на Титан только что стартовал с  Земли,  не  предупредив  нас.
Комментарии?
   - Комментарии? Эти безмозглые...
   Транспортная  проблема  в   космосе   означала   больше,   чем   просто
столкновение  космических   кораблей.   Два   корабля   еще   никогда   не
сталкивались, но люди погибали, когда, их корабли проходили через  выхлопы
реактивного  двигателя.  Транспортный  контроль  с   помощью   телескопов,
радиопередач, наблюдения за звездами и астероидами - все это  могло  пойти
насмарку из-за одного неосторожного пилота.
   - И я сказал то же  самое,  Лит.  Что  мы  будем  делать,  повернем  их
обратно?
   - О, Каттер, почему бы тебе не  отправиться  на  Землю  и  не  основать
собственное правительство? - Лит сильно потер виски обеими руками,  снимая
напряжение. - Но как мы можем развернуть тридцать молодоженов,  каждый  из
которых  мультимиллионер?  Ситуация  сейчас  напряженная.  Хочешь   начать
Последнюю Войну?
   - Думаю, нет. Сожалею насчет Марды. Что с ней?
   - Она прилетела сюда поздновато. Ребенок развивается слишком быстро.
   - Чертовски досадно.
   - Да.
   - Так что делать с молодоженами?
   Лит попытался отогнать тягостные мысли.
   - Назначь кого-нибудь  следить  и  передавать  курс  свадебного.  Потом
выпиши большой счет за услуги и отправь на  Титан  Энтерпрайзиз  -  Земля.
Если они не оплатят его  через  две  недели,  мы  пошлем  копию  в  ООН  и
потребуем санкций.
   - Годится. Пока, Лит.


   Зачатый в невесомости  и  проведший  в  невесомости  почти  три  месяца
ребенок рос слишком быстро. Это вопрос, который может разрушить  их  брак:
разрешить ли автодоку  сделать  сейчас  аборт?  Или  подождать,  замедлить
развитие  ребенка  при  помощи  соответствующих  гормональных  инъекций  и
надеяться, что он не родится каким-нибудь монстром? Но такой надежды почти
не было.
   У Лита появилось ощущение, что он тонет. Неимоверным  усилием  воли  он
заставил себя говорить спокойно.
   - У нас еще будут дети, Марда.
   - Будут? Слишком велик риск, что я снова  попаду  на  Родильный,  когда
будет уже поздно. О, Лит, давай подождем, пока не будем уверены.
   Со времени последней проверки автодока прошло уже три месяца. Но сейчас
Лит не мог ей этого сказать. Ни сейчас, ни позже. Вместо этого проговорил:
   - Марда, автодок уверен, и доктор Сайропопулос уверен. Я скажу тебе,  о
чем я подумал. Мы можем снимать домик где-то здесь, на Родильном, пока  ты
снова не забеременеешь. Так уже делали. Разумеется, это дорого...
   Зазвонил телефон.
   - Да, - рявкнул он. - Каттер, что еще случилось?
   - Две вещи. Подготовься, возьми себя в руки.
   - Давай.
   - Первое. Свадебный направляется не на Титан. Похоже, он держит курс  в
направле