ли верить Дозени, это животное -  одна  большая  клетка.  Их  нервная
система по структуре сходна с человеческой, но у них нет клеточного  тела,
нет ядра, нет ничего,  что  отделяло  бы  их  от  другой  адаптировавшейся
протоплазмы. Мозг, продолговатый и узкий, заключен в костяной раковине  на
приподнятой конусообразной верхушке. Череп является одним концом  гибкого,
очень прочного внутреннего скелета без единого сустава.  Кажется,  Господь
никогда не намеревался делать зверя подвижным".
   Гарнер поморщился при этом невольном богохульстве.
   "Рот, который во время съемок был закрыт, находится прямо под лапами  и
не годится ни на что, кроме вычерпывания дрожжей из океана".
   Фильм показывал детали вскрытия бандерснэтча.
   Двое полицейских в дверях явно не желали смотреть, но Масней  и  Гарнер
наблюдали с неподдельным интересом. Вскрытия не были им в  новинку.  Зверь
был положен на бок,  чтобы  были  видны  ножки  на  животе.  Челюсти  были
разжаты. Слайды показывали ткани в разрезе.  У  зверя  было  шесть  кругов
кровообращения с шестью сердцами, весом 11 фунтов каждое; слева находились
странные органы, в которых только Кзанол-Гринберг узнал почечный  аппарат.
С маниакальной сосредоточенностью он наблюдал, как была  вскрыта  черепная
коробка и как открылся  продолговатый  узкий  мозг,  серый  и  в  глубоких
извилинах, покоящийся в челноке черепа. Форма до деталей была ему знакома,
хотя Кзанол ни разу не видел его в сыром виде.
   Потом фильм прекратился, и на экране снова появился мэр Херкимер.
   "Океан постоянно густой от какой-то  неизвестной  разновидности  грибка
или дрожжей. Стада бандерснэтчей бродят вдоль берега, непрерывно  питаясь.
Этот берег, черт побери, не приманка для туристов. Волны здесь  разглажены
этим грибком и тяготением, да  еще  бандерснэтчи  бродят  по  берегу,  как
потерянные души стертых с лица земли  гор.  Мы  хотели  было  сразу  же  и
убраться, но Дозени не мог найти половые органы  и  хотел  произвести  еще
несколько вскрытий.
   Поэтому мы высадили вертолеты на  поиски  других  особей.  Но  ни  один
бандерснэтч ни разу не подошел на расстояние выстрела с вертолета. Сначала
бандерснэтчи не были напуганы, а только любопытны. Теперь же они  убегали,
как только приближался вертолет. Невероятно, чтобы они все сразу узнали  о
нас, если только у них нет телепатии или языка.
   Хотя, по крайней мере,  один  бандерснэтч  всегда  был  в  поле  зрения
каждого вертолета. Казалось, что они знают радиус действия нашего оружия.
   На  третий  день  охоты  Дозени  потерял  терпение.   Он   решил,   что
бандерснэтчи боятся вертолетов, посадил свой чертов вертолет и  отправился
охотиться пешком. Как только он  отошел  от  вертолета  дальше  расстояния
выстрела, бандерснэтч бросился и раздавил вертолет, как  чертов  грузовик,
переехавший пешехода. Дозени пришлось убраться.
   Семьсот миль восточное мы обнаружили другие формы..."
   Мэр Херкимер был прерван на полуслове. Из-за  пустого  экрана  раздался
голос стройной брюнетки:
   -  Мистер  Гарнер,  здесь  есть  еще  одна  секция  отчета  в   разделе
"Бандерснэтчи". Она вам нужна?
   -   Да,   только   повремените   немного.   -   Гарнер   повернулся   к
Кзанолу-Гринбергу.
   - Гринберг, это были белокормы?
   - Да.
   - Они телепаты?
   -  Нет.  И  я  никогда  не   слышал,   чтобы   они   избегали   корабль
мясозаготовителя.  Они  просто  продолжали  есть,  пока   не   оказывались
мертвыми.
   - Хорошо, мисс, мы готовы.
   Снова появилось квадратное, бородатое лицо мэра.
   "Мы вернулись  на  Сириус  Мейта  через  5  дней  по  времени  Джинкса.
Оказалось, что Фрумос бандерснэтч  опередил  нас.  Это  была  одна  особь.
Должно быть, он прошел триста  миль  без  дрожжей  и  без  любого  другого
источника пищи только для того, чтобы увидеть наше поселение.  Он,  должно
быть,  отъедался  месяцами  или,  может  быть,  годами,   чтобы   накопить
достаточно жира для путешествия.
   Колонисты не тронули его, что было чертовски разумно с их стороны, да и
бандерснэтч подошел не слишком уж близко. К этому времени  его  кожа,  или
стенка клетки,  стала  светло-голубого  цвета,  возможно,  для  защиты  от
солнца. Он прошел прямо к северо-западной  Зоне  Культивации,  провел  два
часа, распахав ее вдоль и поперек, в самом, как утверждает вице-мэр  Тайс,
отвратительном танце, какой ему только доводилось видеть, и удалился после
этого в сторону океана.
   Так как оба вертолета  были  у  нас,  мы  первыми  увидели  сверху  эти
борозды. Вот съемки. Я убежден,  что  это  -  форма  письменности.  Дозени
говорит, что этого не может  быть.  Он  считает,  что  бандерснэтчу  разум
совершенно не  нужен,  следовательно,  он  и  не  развил  его.  Приходится
признать,  что  сукин  сын  выдвинул  хороший  аргумент.  По  сравнению  с
бандерснэтчем движения выброшенного на  берег  дельфина  кажутся  чудесами
ловкости. Пожалуйста, проанализируйте все и сообщите, действительно ли  мы
находимся в компании разумных существ".


   - Машины ничего не смогли с этим сделать, - вставил Гарнер. - Возможно,
в основе слишком разные принципы.
   На экране появились  калейдоскопические  цветные  помехи,  потом  немая
картина. Кривые линии,  похожие  на  следы  улитки  на  коричневой  почве.
Поверхность  вспахана  математически  правильными  бороздами,  линии  были
широкими  и  глубокими.  Иногда  их  прерывали  холмики  и  пни.  Вертолет
приземлился среди волнистых рядов и стал похож на муху, севшую на газетный
лист.
   Кзанол-Гринберг откашлялся и прочитал:
   -  "_Немедленно  покиньте  нашу  планету  или   будете   уничтожены   в
соответствии с договором_..." Остальное не могу прочесть. Но  это  научный
язык тнактипов. Можно мне воды?
   - Конечно, - сказал Масней любезно и показал большим пальцем на автомат
с водой. Помедлив, Кзанол встал и налил себе воды.
   Ллойд подошел к креслу Гарнера и заговорил вполголоса:
   - Люк, что все это значит? Что ты делаешь?
   - Просто удовлетворяю любопытство. Расслабься, Ллойд.  Через  час  сюда
прибудет доктор Шнайдер и возьмет его в свои руки. А тем временем Гринберг
может нам много рассказать. Это не просто человек с галлюцинациями, Ллойд.
   - С какой стати телепатической расе думать,  что  бандерснэтч  -  всего
лишь бессловесное животное? Почему  он  так  бурно  реагировал,  когда  мы
предположили, что эта тварь может быть  разумной?  Гринберг  считает  себя
захваченным инопланетянами, он знает,  что  его  раса  уже  миллиарды  лет
мертва и его дом навсегда потерян. И все-таки что его так  заинтересовало?
Фрумос бандерснэтч. Ты заметил, как он смотрел, когда шло вскрытие?
   - Нет. Я сам был слишком заинтересован.
   - Я почти испугался, подумав  о  том,  что,  может  быть,  в  голове  у
Гринберга... информация, которую он носит. Ты отдаешь себе  отчет  в  том,
что  доктору  Шнайдеру,  может  быть,  придется  постепенно  подавить  эти
воспоминания, чтобы вылечить его?
   - Зачем расе, такой высокоразвитой, какой, должно быть, были  тнактипы,
- он произнес это слово так же затрудненно, как и Гринберг, - работать  на
адаптированную Гринбергом расу? Из-за телепатии? Я просто...
   - Я могу вам это сказать, - горько  сказал  Кзанол-Гринберг.  Он  выпил
пять стаканов на одном дыхании и теперь не мог отдышаться.
   - У тебя хороший сдул, - сказал Масней.
   - Нет. Просто я немного телепат. Это талант Гринберга, но он в него  не
особенно верил, поэтому не мог им по-настоящему пользоваться. Я могу.  Это
может оказаться мне очень полезным.
   - Так почему тнактипы работали на вас? - Он исковеркал слово еще  хуже,
чем Гарнер.
   В самом вопросе уже содержался ответ.
   _В этот момент все, кто был в комнате, дернулись, как рыба,  посаженная
на крючок_.


   Он не упал. Мгновение спустя после того как он выбросил руки,  _Кзанол_
уже опирался на все свои шесть пальцев, как отжимающийся  человек.  Минуту
он оставался в этом положении, потом встал на ноги. Тяготение было сильнее
привычной нормы.
   Где все? Где тот тринт или раб, который освободил его?
   _Кзанол_ находился в пустом, отвратительно чужом здании, в таком, какие
встречаются только в свободных рабских мирах до появления там  правителей.
Но... как он сюда попал, если направлялся на  пустынную  продовольственную
планету? В  первое  мгновение  _Кзанол_  ожидал  увидеть  себя  во  дворце
надсмотрщика. И куда все подевались? _Кзанолу_ страшно нужен  был  кто-то,
кто скажет ему, что происходит.
   Он прислушался.


   По какой-то причине ни у людей, ни у тринтов нет заслонок на ушах вроде
тех, которые у них имеются на глазах. Дар Силы у  тринтов  лучше  защищен.
Кзанол  не  смог  мгновенно  опустить  щит  умственной  защиты  и   теперь
расплачивался за опрометчивость. Это все равно, что заглядывать в  дуговую
лампу с тротуара. Нигде во вселенной тринтов  телепатический  шум  не  был
таким сильным. Рабские планеты никогда не были так перенаселены; к тому же
в общественных местах тринты держали щиты умственной защиты наготове.
   Кзанол зашатался от боли. Его реакция была мгновенной и автоматической.
   "ПЕРЕСТАНЬТЕ ГНАТЬ НА МЕНЯ СВОИ МЫСЛИ!" - приказал он жителям Топеки.


   В комплексе психиатрических  больниц,  все  еще  называвшемся  в  честь
Меннингера, тысячи врачей, медсестер и пациентов  услышали  приказ.  Сотни
пациентов приняли его как буквальный и долгосрочный. Некоторые оцепенели и
выздоровели. Другие  оказались  парализованными.  Несколько  тихих  психов
стали буйными.  Группа  докторов  превратилась  в  пациентов,  всего  лишь
маленькая группа, но их  выход  из  строя  сказался  на  работе  отделения
экстренной помощи, когда из города  стали  поступать  толпы  пострадавших.
Госпиталь  Меннингера  находился  за  десятки   километров   от   Главного
Управления Полиции Топеки.
   В маленькой комнате все дернулись, как пойманная на крючок рыба.  После
этого все, кроме Кзанола-Гринберга, застыли на месте. Их  лица  ничего  не
выражали. Они были невменяемы.
   В первое же  мгновение  телепатического  удара  щит  мысленной  блокады
Кзанола-Гринберга опустился  с  почти  слышимым  лязгом.  Несколько  минут
ревущий шум отдавался в  его  мозгу.  Когда  Кзанол-Гринберг  снова  обрел
возможность думать, он все еще не решался поднять умственный щит.
   _На земле был еще один тринт_.
   Охранники в дверях сидели на  корточках  или  валялись,  как  тряпичные
куклы. Кзанол-Гринберг вытащил сигареты из темно-синего кармана рубашки  и
зажег одну из них от тлеющего окурка во рту Маснея, невольно спасая его от
сильнейшего ожога. Кзанол-Гринберг  сидел  и  курил,  размышляя  о  другом
тринте.
   Первое: этот тринт увидит в нем раба.
   Второе: у него, Кзанола,  был  щит  мысленной  блокады.  Это  могло  бы
убедить тринта, кем бы он ни был, что он,  Кзанол,  тринт  в  человеческом
теле. А может и нет. Если убедит, то поможет ли ему другой тринт?  Или  он
будет считать Кзанола-Гринберга всего лишь  птаввом  -  тринтом,  лишенным
Силы?
   Неприятно, но фактически Кзанол-Гринберг и был птаввом.  Ему  нужно  во
что бы то ни стало получить обратно свое тело,  прежде  чем  другой  тринт
найдет его.
   И тут, невероятно, он перестал думать о другом тринте. Хотя  было  чему
удивляться.  Что  тринт  делает  на  Земле?  Объявит  ли  он  Землю  своей
собственностью?
   Поможет ли он Кзанолу-Гринбергу добраться  до  Тринтума  или  до  любой
новой планеты, считающейся сейчас Тринтумом? Выглядит ли  он  до  сих  пор
по-тринтски, или два миллиарда лет эволюции превратили тринтов в монстров?
Но Кзанол-Гринберг бросил это и стал думать о том, как попасть на  Нептун.
Возможно, он уже знал,  кто  этот  второй  тринт,  но  еще  не  был  готов
посмотреть правде в глаза.
   Кзанол-Гринберг осторожно прислушался. Тринт покинул здание. Ему больше
ничего Не удалось узнать, так как щит другого  тринта  был  опущен.  Тогда
Кзанол-Гринберг перенес свое внимание на людей в комнате.
   Они приходили в себя,  но  очень  медленно.  Из-за  ограниченности  ума
Гринберга ему пришлось прислушиваться с мучительным напряжением, но все же
Кзанол-Гринберг чувствовал, что их личности восстанавливаются. Больше всех
преуспел Гарнер. За ним Масней.
   Еще одна часть памяти Гринберга вот-вот должна  была  ему  пригодиться.
Гринберг не лгал, когда говорил о своей дельфиньей любви к розыгрышам.  Он
провел недели, изучая технику  того,  что  великодушно  называют  невинной
шалостью.
   Кзанол-Гринберг склонился над Ллойдом Маснеем.
   - Ллойд, - сказал он  внятным,  спокойным  и  внушительным  голосом.  -
Сосредоточься на звуке моего голоса. Ты будешь слышать только  звук  моего
голоса.  Твои  веки  становятся  тяжелыми.  Очень  тяжелыми.  Твои  пальцы
делаются усталыми. Очень усталыми. Пусть они слабеют. Твоим глазам хочется
закрыться, тебе с трудом удается держать их открытыми...
   Кзанол-Гринберг чувствовал, что  личность  Маснея  прекрасно  поддается
гипнозу. Она совсем не сопротивлялась.


   Тяготение  раздражало.  Сначала  оно  было  едва  заметным,  но  спустя
несколько минут становилось изнурительным. Кзанолу пришлось отказаться  от
мысли идти пешком, хотя он и не хотел ехать в рабских повозках.
   У меня нет гордости, сказал себе Кзанол, и  забрался  в  припаркованный
кадиллак,  приказав  толстогубому  водителю  доставить  его  в   ближайший
космопорт. Он ощутил неприятную вибрацию, и машина поднялась  в  воздух  с
совершенно необязательным рывком.
   Эти  рабы  были  значительно  крупнее  среднего  сухопутного  разумного
существа. Над головой Кзанола  оказалось  много  свободного  пространства.
Помедлив, он осторожно снял шлем. Воздух казался слегка  разреженным,  что
было удивительно, принимая во внимание сильное тяготение. Не считая этого,
воздух был довольно хорошим. Кзанол бросил шлем на сиденье и закинул  ноги
туда же; сиденье было чересчур широким, чтобы быть удобным.
   Город был удивительным. Огромный  и  нелепый!  Взгляду  не  открывалось
ничего, кроме  остроугольных  призм,  перемежающихся  тут  и  там  желтыми
прямоугольниками  или  почти  плоскими  зданиями  со  странно   изогнутыми
крышами. Улицы никак не могли решить, быть  ли  им  кривыми  или  ровными.
Машины проносились мимо, жужжа, как летающие паразиты. Звук  лопастей  его
собственной машины действовал ему на нервы до  тех  пор,  пока  Кзанол  не
научился не обращать на него внимания.
   Но где он? Должно быть, он как-то проскочил мимо F-124  и  попал  сюда.
Водитель знал, что на этой планете  -  Земля?  -  совершались  космические
полеты и, значит, мог  знать,  как  найти  F-124.  И  восьмую  планету  ее
системы. Потому что было уже ясно, что ему потребуется второй костюм.  Эти
рабы численно превосходили его в пропорции семнадцать миллиардов к одному.
Они могли уничтожить его в любой момент. И уничтожат,  когда  узнают,  что
Кзанол из  себя  представляет.  Ему  нужно  получить  Шлем  Власти,  чтобы
обезопасить себя. Затем ему нужно найти  планету  тринтов,  и  ему  скорее
всего потребуется космический корабль лучше тех, которые люди до  сих  пор
производили. Их нужно заставить производить более совершенные корабли.
   Здания становились ниже, и  между  ними  появились  промежутки.  Плохие
транспортные средства, что ли, заставили  этих  рабов  сбиваться  в  кучи?
Когда-нибудь ему придется потратить время и узнать о них побольше. В конце
концов люди теперь принадлежат ему.
   Что это будет за история! Как восхищенно будут слушать его внуки! Когда
придет время, Кзанолу придется купить балладеров, прантаквилов-балладеров,
потому что только эти по-настоящему владеют языком...
   Космопорт приближался.


   Ему не требовалось особой изобретательности. Поскольку  Кзанол-Гринберг
имел полный контроль над Маснеем, он просто приказал тому  доставить  себя
из Лос-Анджелеса в космопорт Топеки. Чтобы добраться до него, понадобилось
пятнадцать минут.
   Сначала Кзанол-Гринберг не мог понять, почему Масней идет  на  посадку.
Разве он не может  просто  перелететь  через  ограду?  Масней  не  выдавал
никакой  информации:  к  этому  времени  его  ум  почти  пришел  и  норму,
разумеется, в норму для человека,  находящегося  в  гипнотическом  трансе.
Масней "знал", что на самом деле он не загипнотизирован, а делает все  это
просто шутки  ради.  Теперь  в  любое  время  он  освободится  и  захватит
Гринберга врасплох. А до тех пор Масней был спокоен, счастлив  и  свободен
от необходимости принимать решения. Ему сказали отправиться  в  космопорт.
Вот он в космопорте. Пассажир позволил ему вести машину.
   Только когда они оказались внизу,  Кзанол-Гринберг  понял,  что  Масней
ждет, чтобы охранники их пропустили. Он спросил:
   - Охрана нас пропустит?
   - Нет, - сказал Масней.
   Черт, еще одна задержка.
   - А они пропустили бы меня с... - Кзанол-Гринберг подумал, - Гарнером?
   - Да. Гарнер - военный.
   - Ладно, разворачивайся и возвращайся за Гарнером.
   Машина загудела.
   - Подожди-ка, - сказал Кзанол-Гринберг и отдал мысленный приказ: "Спи".
   А где же охрана?
   На громадном ровном бетонированном пространстве, разрисованном большими
красными мишенями, Кзанол-Гринберг увидел космические  корабли.  Там  было
двадцать  или  тридцать  орбитальных  аппаратов   с   воздушно-реактивными
ракетными двигателями, некоторые из них предназначались для вывода  других
кораблей на орбиту. Линейный ускоритель стоял у сплошной южной стены поля:
четверть мили широких, близко  посаженных  металлических  обручей.  Боевые
реактивные снаряды лежали в доках, готовые  быть  загруженными  в  плоские
треугольные ракеты. Но эти  ракеты  выглядели  простыми  мотороллерами  по
сравнению с двумя по-настоящему огромными кораблями.
   Один, похожий на  чудовищную  консервную  банку,  -  круговое  летающее
крыло, лежащее на  боку,  -  был  ракетой  носителем,  грузовым  судном  и
системой жизнеобеспечения Лейзи-Восемь-3. Его узнал бы  кто  угодно,  даже
без синего знака бесконечности на борту. Корабль был 320 футов в  диаметре
и 360 высотой. Другой, дальний справа, - пассажирский  корабль,  огромный,
как старинная "Куин Мэри", - был  одним  из  двух  роскошных  транспортных
средств, обслуживающих отель "Титан". И... даже с такого  расстояния  было
видно, что все, все столпились у его входного отверстия.
   _Прислушиваясь_ изо всех сил, Кзанол-Гринберг все же не мог понять, что
они там делают: но он узнал привкус этих  слишком  спокойных  мыслей.  Это
были покорные рабы. Рабы, выполняющие приказы.
   Здесь был другой тринт. Но почему он не  возьмет  собственный  корабль?
Или тринт приземлился прямо  здесь?  Или...  он  был  отпрыском  птавва  и
проводил   теперь   неспешную   инспекцию   своей    недавно    обретенной
собственности?
   Кзанол-Гринберг сказал Маснею:
   - Охранник разрешил нам проезжать.  Веди  машину  к  тому  кораблю  для
свадебных путешествий.
   Машина понеслась над бетоном.
   Гарнер тряхнул головой. Его ум походил на ум спящего ребенка. В  голове
проносились мысли, эфемерные, как сны. Они не задерживались. Гарнеру  было
приказано не думать.
   Должно быть,  я  выгляжу  ужасно  дряхлым,  как-то  умудрился  подумать
Гарнер. Мысль куда-то ускользнула... и вернулась. Дряхлый. Я старый, но не
дряхлый. Разве? У меня на подбородке слюни.
   Он сильно тряхнул головой и хлопнул себя по  лбу.  Способность  мыслить
возвращалась к Гарнеру, но все же не так  быстро,  как  ему  хотелось.  Он
тронул рычаги управления  своего  кресла,  и  оно  двинулось  к  кофейному
автомату. Когда Гарнер наполнил чашку, рука у  него  дрогнула,  и  горячий
кофе расплескался прямо на колени.
   Разозлившись, Гарнер швырнул чашку в стену.
   Его мозг снова погрузился в белый туман.
   Через некоторое  время  в  дверь  шатаясь  вошла  Джуди  Гринберг.  Она
выглядела ошарашенной,  но  ее  мозг  снова  функционировал.  Она  увидела
Гарнера, развалившегося в кресле с лицом дряхлого идиота, и стала поливать
его голову холодной вод