о Джимма", потом дополнили его  бак  горючим
"Хайнлайна". Вуди отключил в одиночном корабле охлаждающий блок резервуара
с водородом, снял обогреватель кабины и перенес его в резервуар. Для этого
ему пришлось проделать дыру в стене.
   Следующие несколько часов Вуди и Курильщик провели,  вырезая  изо  льда
глыбы. Масней все еще не оправился, поэтому представителям Кольца пришлось
взять всю работу на себя.
   Они еле держались на ногах, когда закончили ее.  Два  лазерных  режущих
инструмента практически вышли из строя, но зато топливный  бак  четвертого
номера был заполнен теплой, не очень чистой водой.
   Потом  Курильщик  и  Вуди  подключили  батарею  номера   шесть,   чтобы
подвергнуть электролизу растопленный лед.
   В бак "Хайнлайна" залили смесь водорода с кислородом, потом  установили
термостат выше точки конденсации водорода, но кислород выпал в виде снега.
Курильщику и Вуди пришлось, сменяя друг друга на дне бака, выгребать  его.
Один раз им даже понадобилось поднять в  воздух  шестой  номер  и  немного
покружить над Тритоном,  чтобы  зарядить  батареи.  И  все  это  время  их
преследовало острое чувство безвозвратно уходящего времени.
   За два дня Вуди с Курильщиком заправили  все  три  корабля.  Баки  были
неполными,  но  этого   было   достаточно,   чтобы   доставить   небольшой
вспомогательный флот на Плутон. Четвертый номер никуда не годился, его бак
был забит грязью.
   - Мы опоздаем на три дня, что бы там ни происходило, -  мрачно  заметил
Вуди. - Зачем тогда вообще лететь?
   - Мы можем приблизиться настолько, чтобы вести переговоры по  радио,  -
возразил Курильщик. - Я хочу, чтобы Гарнер был поблизости и давал  команды
флоту, он больше всех нас знает об этих монстрах.
   Люк добавил:
   - Основной аргумент - это то, что флот,  прежде  чем  проиграет  войну,
сможет продержаться дня три. А к тому времени мы доберемся  туда,  да  еще
день сэкономим время. А может и нет. Полетели.


   - Свариваем! -  В  голосе  Кзанола  слышалось  характерное  для  тринта
презрение. - Мы с таким же успехом могли бы раскладывать пасьянс.
   Эти  слова  прозвучали  довольно  странно,  особенно  если  принять  во
внимание, что Кзанол проигрывал.
   - Знаешь что? - предложил Кзанол-Гринберг. - Давай поделим Землю  прямо
сейчас и будем играть на людей. Мы  можем  уже  сейчас  договориться,  что
разделим Землю пополам, с севера на юг, и оставим пока  все  как  есть,  а
когда вернемся с  усилителем,  ставкой  каждого  будет  восемь  миллиардов
человек.
   - Звучит заманчиво. А почему с севера на юг?
   - Так у каждого из нас будут все типы климатических зон. А почему бы  и
нет?
   - Согласен.
   Кзанол сдал две карты мастью вниз и одну вверх.
   - Семь дальше, - объявил пилот.
   - Упал, - сказал Кзанол-Гринберг, глядя, как  Кзанол  зарычал  и  сгреб
взятки. - Надо было взять Маснея. Опасно лететь без пилота.
   - Да? Представь, что я взял Маснея. Как бы ты  себя  чувствовал,  видя,
как я управляю твоим бывшим рабом?
   - Паршиво.
   На самом деле Кзанол-Гринберг только сейчас понял, что  Кзанол  проявил
редкий такт,  оставив  Маснея.  Ллойд  был  использованным  рабом.  Рабом,
который уже кому-то принадлежал.  Обычай  почти  требовал  его  смерти  и,
безусловно, предполагал, что  он  уже  никогда  не  станет  собственностью
уважающего себя тринта, хотя может быть отдан нищему.
   - Пять дальше, - сказал пилот.
   Со своего места он не мог видеть игроков, но готов был в любую  секунду
переводить, ломая язык о непереводимый покерный сленг.
   Кзанол сдал одну вверх, одну вниз.
   - Забавно, - сказал Кзанол-Гринберг. -  Я  почти  вспомнил  что-то,  но
потом все куда-то исчезло.
   - Открой свой ум, и я скажу, что это было.
   - Нет. Все равно это на английском. Из  воспоминаний  Гринберга.  -  Он
сжал голову. - Что же это  было?  Кажется,  что-то  чертовски  подходящее.
Что-то насчет Маснея.
   - Играй.
   - Девять человек.
   - Поднимаю на пять.
   - Мои десять.
   -  Ходи.  Гринберг,  почему  это  ты  выиграл  больше  меня,  хотя   ты
вскрываешься чаще?
   Кзанол-Гринберг щелкнул пальцами.
   - Вот оно! "Когда я стану мужчиной и буду очень гордым и сильным, я  не
позволю другим девчонкам и мальчишкам брать мои игрушки": Стивенсон. -  Он
засмеялся. - Почему я...
   - Двойка тебе, дама мне, - перевел пилот.
   Кзанол продолжал по-тринтски:
   - Если бы у людей были телепатические регистрирующие аппараты, им бы не
приходилось вот так возиться со звуками.  Хотя  у  ваших  звуков  приятный
ритм.
   - Конечно, - рассеянно сказал Кзанол-Гринберг.
   Он проиграл эту партию, поставив две тысячи на две четверки.
   Через некоторое время Кзанол отвлекся от игры:
   - Коммуникатор, - сказал он, встал и прошел в каюту управления.
   Кзанол-Гринберг последовал за ним. Когда они устроились, пилот  включил
звук.


   "...Атвуд в шестом номере. Надеюсь, что ты слушаешь, Лью.  В  свадебном
определенно  находится  инопланетянин,  и  у  него  определенно  мощнейшие
способности. Все это правда. Пришелец парализовал военного представителя и
его пилота с расстояния примерно в миллион миль. И  он  довольно  черствый
парень. Он бросил человека во втором  корабле  дрейфовать  около  Тритона,
умирающим от голода и  без  капли  горючего.  Гарнер  говорит,  что  из-за
Гринберга. Гринберг - это тот, который считает себя пришельцем. Он  сейчас
тоже на свадебном. Там еще двое: пилот и  второй  пилот.  Гарнер  говорит:
стрелять  без  предупреждения,  не  пытаться  приблизиться  к  кораблю.  Я
оставляю это на ваше усмотрение. Мы на три дня позади вас,  но  все  равно
летим. Четвертый номер находится на Тритоне, им нельзя пользоваться,  пока
не вычистим топливные баки. Только трое из нас могут вести корабль. Гарнер
и его пилот все еще парализованы, хотя это понемногу проходит.
   По-моему, ваша основная цель - усилитель, если вы  сможете  его  найти.
Эта штука гораздо опаснее, чем любой инопланетянин. Кольцу он нужен только
для исследовательских целей, и я знаю ученых,  которые  возненавидят  нас,
если мы лишим их этой возможности. Но ты  представляешь  себе,  что  Земля
может сделать с усилителем телепатического гипноза...
   Ставлю на повтор. Лью, это Атвуд в шестом номере. Повторяю, Атвуд..."


   Кзанол-Гринберг достал сигарету и закурил. На  свадебном  был  обширный
выбор сигарет. Эта была из деникотинизированного табака с двойным фильтром
и ментолом. У нее был запах слабо горящих листьев, а вкус  -  леденцов  от
кашля.
   - Стрелять без предупреждения, - повторил он. - Хорошего мало.
   Тринт смотрел на него с нескрываемым презрением. Бояться рабов! Хотя  и
сам-то он всего лишь птавв...
   Кзанол-Гринберг выглядел раздраженным. В конце концов, он знает о людях
куда больше Кзанола.


   - Всем, всем, - заговорил человек в головном корабле. - Я думаю,  огонь
открывать необходимо. Комментарии?
   Последовали комментарии. Лью все терпеливо выслушал, потом сказал:
   -  Тартов,  твои  гуманные  побуждения  делают  тебе  честь.   Никакого
сарказма. Но положение слишком серьезно, чтобы думать о  двух  землянах  в
свадебном специальном. Насчет усилителя нам нечего беспокоиться. Земля все
равно не найдет его раньше нас. Они не знают о Плутоне того, что  известно
нам.  Мы  выставим  над  планетой   охрану,   пока   Кольцо   не   пришлет
автоматический  орбитальный  сторожевой  корабль.   Если   радар   засечет
усилитель,  мы  просто  сбросим   на   него   бомбу,   и   к   черту   все
исследовательские возможности. Я ничего не пропустил?
   Женский голос произнес:
   - Давай пустим одну ракету с камерой. Мы же не хотим использовать  весь
огневой потенциал сразу.
   - Правильно, Мейб. У тебя есть ракета с камерой?
   - Да.
   - Выпусти ее.


   Кзанол-Гринберг, как всегда, ушел в себя. Почему-то  он  вспомнил  свои
часы, лежащие во втором костюме, для торжественных случаев. Они надевались
на локоть, с криогенными шестеренками. Нужно сделать новый ремешок.
   Но зачем? Они всегда отставали. Ему  приходилось  подводить  их  каждый
раз, возвращаясь с приемов, с других плантаций, из космоса.
   Ну, конечно. Его часы портила относительность времени.  Как  он  раньше
этого не понял?
   Потому что был тринтом.
   Глупым. Тринты были глупы. Кзанол не мог играть  в  покер,  даже  когда
пользовался  знаниями  пилота.  Он  не  догадался,  что  его  корабль  мог
врезаться в Плутон. Ему не нужен ум, у него есть Сила.
   Тринты перестали использовать собственный  интеллект  после  того,  как
нашли первую расу рабов. До этого момента Сила ничего не  значила,  ей  не
было применения. У тринтов был безграничный  приток  рабов,  которые  даже
думали за них. Стоит ли после этого удивляться, что тринты деградировали?
   - Ставлю пятьдесят, - сказал Кзанол-Гринберг.
   Тринт улыбнулся.


   - Я никогда не считал, что Департамент Обороны - превосходная  идея,  -
сказал Люк. - Но я полагаю, что он необходим. Совершенно необходим. Я стал
военным, потому что думал, что таким образом смогу быть полезен обществу.
   - Люк, если землянам необходима полиция мысли,  чтобы  поддерживать  их
жизнь, им незачем жить. Вы пытаетесь задержать эволюцию.
   -  Мы  не  полиция  мысли.  Мы  всего  лишь  осуществляем  контроль  за
технологией. Если кто-то создает  нечто,  что  запросто  может  уничтожить
цивилизацию, тогда и только тогда мы вмешиваемся. Ты бы удивился, если  бы
узнал, до чего часто это происходит.
   В голосе Курильщика прозвучало презрение:
   - Неужели? Почему бы тогда не  запретить  реакторные  трубки?  Нет,  не
перебивай меня. Люк,  это  важно.  Термоядерная  реакция  используется  не
только  в  кораблях.  Половина  питьевой  воды  на  Земле   поступает   из
дистилляторов морской воды, и все они используют  тепло  реакции.  Большая
часть электроэнергии Земли и вся электроэнергия Кольца - это  реактивы.  А
термоядерное пламя в крематориях и мусоросжигающих заводах?  Возьми  уран,
который вы вынуждены импортировать только для того, чтобы впрыскивать  его
в реакторные трубки в качестве детонатора. А что говорить про сотни  тысяч
реактивных кораблей, каждый из которых...
   - ...превращается в водородную бомбу одним нажатием кнопки.
   - Совершенно верно. Так почему же  военные  не  запретили  термоядерную
реакцию?
   - Во-первых, потому что Департамент Обороны был создан слишком  поздно.
Термоядерная энергия уже существовала. Во-вторых, потому что нам нужна эта
энергия. Реакторная трубка - это человеческая цивилизация, так уж устроены
электрогенераторы. В-третьих, мы не вмешиваемся  в  то,  что  способствует
космическим полетам. Но я рад...
   - Ты служишь...
   - Моя очередь. Курильщик. Я рад, что ты затронул реакторы,  потому  что
именно в них все дело. Цель Департамента Обороны - поддерживать равновесие
цивилизации. Нарушишь равновесие, и первое, что случится, - это война. Так
всегда бывает. Но  этот  раз  будет  последним.  Можешь  представить  себе
полномасштабную войну со всеми этими водородными бомбами,  ждущими  своего
часа? Только нажать на кнопку - ты, кажется, так сказал.
   - Ты сказал. Значит, нужно  подавлять  человеческую  изобретательность,
чтобы удержать равновесие? Жалкая у Земли участь, если так.
   - Курильщик, если бы это не было совершенно секретно, я бы показал тебе
проект, позволяющий устранять реакторный экран с расстояния в 10 миль. Чик
Уотсон  стал  моим  боссом  после  того,  как   ему   удалось   обнаружить
изобретение, которое заставило бы нас узаконить убийство. Это было...
   - Не  говори  мне  о  доказательствах,  которые  все  равно  не  можешь
представить.
   - Ладно, черт побери, а как насчет того усилителя, за  которым  мы  все
охотимся?  Представь,  что  появляется  такой  умник  с   усилителем   для
телепатического гипноза! Ты бы его не запретил?
   - Сначала достань такую штуковину, а тогда я отвечу.
   Масней взмолился:
   - Ради Бога, вы, двое!..
   - Чертовски верно, - откликнулся голос Андерсена. - Дайте нам, невинным
свидетелям, час передышки.


   Человек в головном корабле открыл глаза.  Остаточные  изображения,  как
вайды-амебы, мешали ему смотреть, но экран оставался темным и плоским.
   - Всем кораблям? - сказал он. - Мы пока  не  можем  стрелять.  Придется
подождать, пока они развернутся.
   Никто ничего не спросил. Все они видели с помощью  камеры,  укрепленной
на носу, как ракета Мейб Дьюлин  приблизилась  к  "Золотому  Кольцу".  Они
видели, как пламя двигателя свадебного стало  ослепительным,  несмотря  на
то, что картинка постепенно тускнела. Потом экраны погасли. Расщепляющийся
водород превратил ракеты в расплавленные огарки,  прежде  чем  они  успели
близко подойти  к  кораблю.  Еще  один  день  свадебный  останется  цел  и
невредим.


   Кзанол-Гринберг принял решение.
   - Остаешься за старшего, - сказал он. - Я скоро вернусь.
   Кзанол наблюдал, как он встал и надел скафандр.
   - Что это ты собираешься делать?
   - Попытаюсь задержать противника, если повезет.
   После этого птавв поднялся по трапу в шлюзовую камеру.
   Кзанол вздохнул. Он считал, что раб с умом птавва  делал  ужасно  много
шума из ничего. Возможно, тот слишком  много  размышлял  о  предполагаемом
восстании тнактипов, и все рабы стали казаться ему опасными.
   Кзанол-Гринберг оказался на верхней  части  корпуса  корабля.  Шлюзовую
камеру поместили именно там по нескольким  причинам,  главной  из  которых
была та, что так люди могли ходить по обшивке при работающем двигателе.
   Кзанол-Гринберг  надел  магнитные  сандалии,  потому  что  если  бы  он
поскользнулся, падать пришлось бы очень долго, и быстро пошел по  корме  к
хвосту.
   Кнопка, спрятанная в киле  корабля,  выпустила  ступеньки,  ведущие  по
закруглению корпуса к крылу. Кзанол-Гринберг  спустился  вниз.  Водородное
свечение было очень ярким: даже закрыв глаза, он чувствовал жар  на  лице.
Он встал на колени, чтобы крыло защитило его от света...
   Кзанол-Гринберг посмотрел через край. Если наклониться слишком  сильно,
можно ослепнуть,  но  ему  необходимо  разглядеть...  Да,  вот  они.  Пять
светящихся точек, одинаково ярких  и  одинакового  цвета.  Кзанол-Гринберг
направил дезинтегратор и спустил курок.
   Если бы дезинтегратор обладал лучом вроде мазера,  он  мог  бы  нанести
серьезный урон. Но таким узким лучом было крайне сложно попасть в одну  из
этих крошечных мишеней. Конус расширялся слишком  быстро.  Кзанол-Гринберг
не заметил никакого результата. Правда, он особенно и  не  рассчитывал  на
это. Он прицелился так хорошо, как только смог, в пучок из пяти звезд. Шли
минуты.


   - Какого черта... Лью! Мы что, в облаке звездной пыли?
   - Нет.
   Человек в головном корабле озабоченно смотрел на  потрескавшийся  кварц
своего ветрового стекла.
   - Может, это оружие, о котором предупреждал  Гарнер?  У  всех  ветровые
стекла испорчены?
   Хор утвердительных ответов.
   - Ух, ладно. Мы не знаем, какой мощностью обладает этот инструмент, но,
наверное, у него есть предел. Вот что  мы  сделаем.  Во-первых,  некоторое
время будем пилотировать по приборам. Во-вторых, со временем нам  придется
выбить ветровые стекла, чтобы обеспечить обзор, так что  остаток  пути  мы
проведем в закрытых скафандрах. Но пока мы не можем этого  сделать!  Иначе
лицевые стекла покроются инеем. Третье... - Для убедительности Лью сердито
огляделся по сторонам, хотя никто его  не  видел.  -  Никому  не  покидать
корабль ни при каких обстоятельствах! Мы все знаем, что это  оружие  может
за 10 секунд оставить нас без скафандров. Будут другое предложения?
   Предложения были.
   - Свяжись с Гарнером и спроси, что он об этом думает.
   Это был голос Мейб Дьюлин из второго корабля.
   - Уберем на несколько часов антенны радара, иначе они выйдут из строя.
   Так и сделали. Корабли продолжали лететь вслепую.
   - Нам нужно определить, что еще это оружие повредило в наших кораблях.
   Но никто не мог придумать ничего лучшего, чем "выйти и посмотреть".
   Заградительный огонь прекратился через  пятнадцать  минут.  Две  минуты
спустя он возобновился, и  Тартов,  который  снаружи  изучал  повреждения,
поспешно забрался в корабль, при этом правая сторона его  лицевого  стекла
сделалась непрозрачной.


   Кзанол посмотрел на своего "партнера", устало спускающегося в  шлюзовую
камеру.
   - Великолепно,  -  сказал  он.  -  Тебе  не  приходило  в  голову,  что
дезинтегратор нам может  понадобиться  для  того,  чтобы  откопать  второй
костюм?
   -  Приходило.  Поэтому  я  и  использовал  его  не  дольше,  чем   было
необходимо.
   На самом деле Кзанол-Гринберг прекратил работу с дезинтегратором  из-за
усталости, но Кзанол был прав. После двадцати пяти минут почти непрерывной
работы батареи могут сесть.
   - Я надеялся, что смогу нанести  им  кое-какие  повреждения.  Не  знаю,
удалось ли мне это.
   - Может, ты успокоишься? Когда они подойдут поближе, я возьму их,  и  у
нас сразу появится еще несколько кораблей и личных слуг.
   - Я в этом не сомневаюсь. Но им незачем подходить так близко.


   Расстояние  между  "Золотым  Кольцом"  и  флотилией   Кольца   медленно
сокращалось. Они достигнут Плутона почти одновременно,  через  одиннадцать
дней после того, как свадебный покинул Нептун.
   - Вот он, - сказал кто-то.
   - Точно, - отозвался Лью. - Все готовы открыть огонь?
   Никто  не  ответил.  Пламя  из  двигателя  свадебного  растянулось   на
несколько миль - длинная тонкая линия голубовато-белого цвета  в  тусклой,
конусообразной оболочке. Пламя начало медленно сжиматься.
   - Огонь, - сказал Лью и нажал на красную кнопку.
   Над  кнопкой  была  предохранительная  решетка.  Ее   предусмотрительно
откинули заранее.
   Пять ракет ринулись  вперед.  Пламя  свадебного  сжалось  в  светящуюся
точку. Прошла минута. Час. Два.
   Раздался радиосигнал.
   - Вызывает Гарнер. Что-нибудь уже произошло?
   - Нет, - сказал Лью в микрофон, предназначенный для мазерной  связи.  -
Хотя они уже должны были поразить цель.
   Тянулись минуты. Белая звездочка "свадебного  специального"  продолжала
безмятежно сиять.
   - Значит, что-нибудь не так, - голос Гарнера  пересек  световые  минуты
между ним и группой кораблей. - Возможно,  дезинтегратор  вывел  из  строя
антенны радаров ваших ракет.
   - Сукин сын! Конечно, так и есть. И что теперь?
   Снова пауза.
   - Наши ракеты в порядке. Если  нам  удастся  подойти  поближе,  мы  ими
воспользуемся. Но так они выиграют три дня на то, чтобы  найти  усилитель.
Ты можешь придумать, как задержать их на три дня?
   - Да, - Лью был мрачен.
   Он прикусил губу, размышляя, можно  ли  как-нибудь  не  говорить  этого
Гарнеру. Ладно, не такая уж секретная это информация, и потом, военный все
равно узнает.
   - Корабли Кольца совершили несколько полетов к Плутону, но  никогда  не
пытались приземлиться. После того, как первый  корабль  провел  тщательные
спектроскопические измерения...


   Они играли за столом, расположенным сразу за дверью  каюты  управления.
На этом настоял Кзанол-Гринберг. Он играл, слушая одним ухом радио. Кзанол
не   возражал,   поскольку   это   отрицательно   сказывалось   на    игре
Кзанола-Гринберга.
   После нескольких минут полной тишины  до  них  донесся  голос  Гарнера,
скрипучий и немного искаженный: "Похоже, все  зависит  от  того,  где  они
сядут, но мы не сможем это проконтролировать. Лучше подумать о  чем-нибудь
еще, так, на всякий случай. Что у вас еще есть, кроме ракет?"
   Из-за помех радио слегка жужжало.
   - Мне бы хотелось слышать и того, к кому  он  обращается,  -  проворчал
Кзанол. - Ты что-нибудь понимаешь?
   Кзанол-Гринберг покачал головой.
   - Должно быть, они в курсе, что мы находимся в мазерном  луче  Гарнера.
Но, похоже, им известно что-то еще, чего не знаем мы.
   - Четверку.
   - Меняю две. Как бы там ни было, приятно сознавать, что они не могут  в
нас стрелять.
   - Да. Неплохая работа.
   Кзанол невольно  сказал  это  свысока