так. Тем более я рада, что ошиблась, рада
не только за себя, но и за вас и готова верить... - Она на секунду
замолчала и прервала свою фразу неожиданным вопросом: - Скажите, мазор
Кор, вы знали, что я на Хрисе?
   - Нет, не знал, - сказал он.
   - ...И поэтому готова верить, - продолжала Эсса, - что теперь мы лучше
могли бы понять друг друга, чем в то время, о котором вы сегодня
вспомнили. Только прошу, литам, не ищите в моих словах больше, чем я
хотела сказать. До свидания, литам.
   Послышался стук открываемой двери, и одновременно раздался голос Кора:
   - Постойте, мазра!
   Снова стукнула дверь, но теперь она, по-видимому, закрылась.
   - Слушаю вас, Кор.
   - Позвольте ответить вам так же откровенно. Я не приказывал Лосту
опуститься на Хрис, он принял это решение самостоятельно. Связь с
"Эльприсом" была тогда нарушена. Право, я не вижу здесь ничего
заслуживающего благодарности, - он поступил правильно. Это первое. Второе,
для меня не ясно, при чем здесь мои прежние убеждения? Кстати сказать, они
не изменились, и ваши рассуждения о моем благородстве, как вы его
понимаете, в таком случае кажутся просто неуместными.
   - Ах вот как! - воскликнула Эсса. - Так вы ничего не знали?
   - Как видите.
   Несколько мгновений оба молчали.
   - Тогда, судя по вашим высказываниям, вы и сейчас знаете еще не все.
   - Весьма вероятно. Может быть, вы расширите мой кругозор? - В голосе
Кора звучала горькая насмешка.
   - Я сяду, - сказала Эсса.
   - Пожалуйста. Извините, что я сразу не предложил вам.
   - Скажите, пожалуйста, мазор Кор, вас не удивляет мое присутствие на
Хрисе?
   - Меня вообще ничто не удивляет. Мне оно просто непонятно. Насколько я
помню, ваша специальность не имеет ничего общего с полетами на другие
планеты.
   - Совершенно верно, ничего общего. У вас тоже неплохая память.
   - Но за четыре года специальность могла перемениться...
   - Она не переменилась, так же как не переменились мои убеждения. Это
вам разъясняет что-нибудь?
   - Нет.
   Послышался звук шагов Кора, он, вероятно, ходил по кругу, так как ритм
движения ни на секунду не прерывался.
   - В таком случае вы действительно многого не знаете. Может быть, вы
сядете, мне не очень удобно разговаривать, когда вы все время переходите с
места на место.
   Раздался звук отодвигаемого стула.
   - Ну-с?!
   - Скажите, мазор литам, вы который раз в космосе?
   - Четвертый, но какое это имеет значение?
   - А вы знаете, кто работает на Хрисе и Ароле?
   - Имен, разумеется, не знаю, но полагаю, что специалисты своего дела.
   - Не только специалисты, или точней, не все сюда прибыли уже готовыми
специалистами в нужной области.
   Я много раз бывал в космосе, однако слова Эссы меня заинтересовали: до
сих пор я думал, что работники хрисской станции, как и других станций,
были людьми, прибывшими сюда по контракту, на определенный срок. Однако
Эсса открыла мне неожиданную правду.
   - Многих, и меня в том числе, - продолжала она, - на Хрис привела
ссылка.
   - Ссылка?! - воскликнул Кор.
   - Да, ссылка, вы не ослышались, пожизненная ссылка! С людьми, подобными
мне и моим товарищам, кто имеет свою точку зрения на справедливость
существующих порядков, правительство расправляется двумя способами. Нас
или высылают сюда...
   - Или?..
   - Или уничтожают, - спокойно закончила Эсса.
   Я услышал, как Кор снова заходил по кабине, да и я сам не смог сдержать
волнения, сел на койку.
   - И вы давно здесь?
   - Почти три года. Это совсем немного... Старожил у нас Оно, вы с ним
еще не знакомы, он пробыл здесь уже пятнадцать лет. Как видите, все
продумано! Отсюда не убежишь, посвящать в свои сомнения некого, остается
одно - работать. В этом спасение. Иначе безжизненный мир и чужие небеса
лишат тебя рассудка. Поневоле приходится приобретать новые специальности.
Вот так, мазор литам Кор, все очень рационально. Даже такой убежденный
рационалист, как вы, не придумал бы для нас лучшего применения...
   - Оставьте это, Эсса. - Кор остановился и, по-видимому, снова сел.
   - Можно вам задать еще один вопрос? - спросила Эсса.
   - Да, спрашивайте...
   - Скажите, Кор, если бы вы знали обо всем, что я вам сейчас рассказала,
дали бы вы приказ Лосту опуститься на Хрис?
   Кор молчал.
   - Вы не хотите отвечать?
   Молчание.
   - Да или нет?
   - Если бы я знал, что вы здесь, - с расстановкой проговорил Кор, - то
такой приказ был бы отдан.
   - Только при этом условии?
   - Да.
   С грохотом отодвинулся стул. Я представил себе, как порывисто встала
Эсса.
   - Я могу быть свободной?
   - Вы всегда были свободны в своих поступках.
   - Прощайте.
   Звонко застучали твердые шаги по гладкому полу кабины, потом хлопнула
дверь и стало тихо.
   Я сидел на койке, свесив ноги и опершись на руки. Глаза мои были
устремлены к динамику. Он молчал. Но в голове пробудился целый рой мыслей,
новых, неожиданных, которые раньше никогда не посещали меня.
 
 
   31
 
 
   Томительно потянулись дни ожидания. Корабль с Церекса, как это было
ясно из полученного нами сообщения, должен вылететь приблизительно через
месяц. К этому следовало добавить продолжительность пути, - одним словом,
до его прилета оставалось еще очень много времени. Вынужденное безделье
вначале угнетало меня.
   Слишком напряженными, насыщенными были дни, проведенные на Арбинаде,
чтобы так просто и сразу можно было утратить потребность в непрерывной
деятельности. В поисках занятий я дважды сходил к "Эльпрису" и перенес на
орбитальный корабль часть экспонатов, которые мы не могли захватить сразу.
Теперь пилот не был нужен экспедиции, и Кор относился к моим отлучкам
совершенно равнодушно. Первый раз в этом переходе меня сопровождал Млан,
во второй - Мэрс, инженер хрисской станции.
   Мэрс сам вызвался идти со мной. После того как я ему передал письмо
Юрда, между нами установилась некоторая близость. При встречах мы искренне
улыбались друг другу и охотно обменивались несколькими фразами. О письме,
впрочем, не было сказано ни слова. Мэрс молчал, а я ни о чем не спрашивал,
угадывая внутренним чутьем, что спрашивать не имею права. Запомнив слово в
слово разговор Кора с Эссой, я и так догадался, какого рода
корреспонденция посылалась Юрдом.
   Предложение Мэрса сопровождать меня я принял очень охотно. Пускаться
одному в стокилометровый переход по Хрису было довольно тоскливо, да и
несколько рискованно, но повторять поход в обществе Млана мне не хотелось
- он утомил меня своей болтовней значительно сильнее, чем груз, который мы
несли на плечах.
   По дороге к планетарной ракете я узнал от Мэрса подробности хрисской
катастрофы.
   Он описал все настолько образно и красочно, что я сам как бы стал
свидетелем трагических событий. Он говорил, а я видел, как от внутренних
толчков содрогалась поверхность Хриса и раскаленные потоки лавы неумолимо
ползли на помещения станции, уничтожая единственное убежище человека в
чужом ему мире, видел, как гибли люди, задыхаясь от недостатка кислорода,
как они с надеждой вглядывались в черное небо, ожидая орбитального
корабля, как их, обессиленных и полуживых, выхаживал Лост, и мне снова
припомнился разговор Эссы с Кором, Разумеется, я ничего не сказал об этом
своему попутчику и только спросил:
   - Скажите, Мэрс, кем вы были там, на Церексе?
   - Как кем?
   - Ну что вы делали, кем работали?
   - Ах в этом смысле... - Он замолчал и, только сделав несколько шагов,
повернулся ко мне. Сквозь прозрачный щиток шлема я разглядел его несколько
смущенное лицо.
   - Видите ли, - ответил, наконец, Мэрс, - на Церексе я был ботаником.
   - Ботаником? - удивился я. - Странно...
   После посещения Арбинады мне страстно захотелось узнать как можно
больше о своей родной планете, особенно о тех сторонах ее жизни, которые
раньше ускользали от моего внимания. Мэрс, конечно, знал их достаточно
хорошо, и я, не решаясь спрашивать прямо, задумал постепенно втянуть его в
нужный разговор.
   - Каким же образом вы тогда оказались здесь? Ведь на Хрисе, насколько
мне известно, ничего не растет.
   - Да, на Хрисе, к сожалению, ничего не растет, - задумчиво ответил Мэрс
и с тоской посмотрел на опаленные солнцем камни. - А что касается моего
пребывания здесь, то это, Антор, один из таких поворотов судьбы, от
которых никто не гарантирован.
   Я усмехнулся.
   - Вы, Мэрс, мало похожи на человека, которым судьба распоряжается, как
ей хочется. Вы чем-то напоминаете мне Конда, он не любил полагаться на
судьбу, предпочитал все устраивать сам.
   - Кто это Конд? Ах да, вспомнил, второй пилот.
   - Первый пилот, - поправил я и продолжал: - Мне думается, вы когда-то
сами прямо или косвенно решили лететь на Хрис. Только зачем? Это мне
действительно непонятно.
   Мэрс звонко рассмеялся и тут же оборвал свой смех:
   - Вы правы, когда-то я действительно сам решил лететь на Хрис, косвенно
решил...
   Вы любопытно выразились, я как-то не задумывался о существовании
косвенных решений... Осторожнее!.. Здесь трещина.
   Я посмотрел себе под ноги и в нескольких шагах от нас среди темных
пятен теней с трудом разглядел черную зазубренную линию, уползающую вдаль.
   - Ерунда, перепрыгнем!
   - Не советую, это молодая трещина. Поверьте моему опыту, я не первый
раз иду по поверхности Хриса, лучше обойдем. Может быть, это и излишняя
предосторожность, а может быть, и нет, смотрите...
   Мэрс поднял большой камень и, раскрутившись волчком вокруг собственной
оси, ловко метнул его вперед. Тяжелый обломок упал у самого края трещины и
почти тотчас же грунт беззвучно зашевелился и на глазах выросла черная
проплешина провала.
   - Да, пожалуй, обойдем. Не думал, что здесь возможны такие сюрпризы.
После Арбинады мне любые кручи кажутся накатанной дорогой.
   В ответ на эту реплику Мэрс заметил, что за последние пять лет
"накатанные дороги" Хриса стоили жизни трем его товарищам.
   Человеческая мысль и свободная беседа сами по себе не держатся в
определенном русле, и разговор наш грозил отклониться от темы, тем более,
как мне казалось, Мэрс был не очень склонен его поддерживать. Поэтому я
воспользовался случаем, чтобы вернуть его к прежнему направлению.
   - Пять лет! Сколько же времени вы находитесь на Хрисе?
   - Восьмой год, - ответил Мэрс.
   - И когда должны вернуться на Церекс?
   - Никогда.
   - Вы должны до конца жизни оставаться здесь?!
   - До конца жизни.
   - М-да, - неопределенно протянул я. - А как же теперь? Станция
разрушена.
   - Не знаю, - сказал Мэрс и повторил задумчиво: - Теперь ничего не знаю.
   Мы, наконец, достигли конца трещины и остановились в тени скалы.
Проделано было уже больше половины пути до "Эльприса", Мэрс тяжело дышал.
   - Давайте передохнем, - предложил я, оглядываясь по сторонам и выбирая
местечко поуютней.
   - Охотно, - отозвался Мэрс. - Вот здесь, между этих камней, кажется,
можно сносно устроиться. Впрочем, тут везде одинаково. Жарко... Садитесь,
Антор.
   Я опустился рядом с ним и прислонился спиной к камню, так сидеть было
удобней. В просветы между скал врывалось яркое солнце. Сверху на нас, не
мигая, глядели далекие звезды. Пыль, камни, черное небо, унылые краски - и
так всю жизнь. Я посмотрел на Мэрса, он возился с коробкой
терморегулятора, освещая ее фонариком.
   Нужно иметь громадное мужество, чтобы навсегда покинуть Церекс и жить
здесь.
   - Мэрс, во имя чего вы это сделали?
   - Что сделал?
   - Прилетели сюда.
   Он поднял голову, пристально посмотрел мне в лицо и сказал, снова
наклоняясь к терморегулятору:
   - Во имя людей, Антор. Вы, конечно, удивлены и не понимаете меня. В
самом деле, что может сделать для людей ботаник, находясь на спутнике
другой планеты, лишенной растительности, но... Конечно, ничего, или очень
немногое, но все, что я мог сделать, я сделал там.
   - На Церексе?
   - Да.
   - И поэтому вы здесь?
   - Да.
   - До конца дней своих?
   - Вероятно, так.
   - Но это похоже на заключение.
   - Это и есть заключение.
   - За что? Или это вопрос нескромный?
   - Почему же. - Мэрс высоко поднял голову. - Я с гордостью отвечу на
него: я хотел, чтобы люди жили лучше.
   Я подумал о том, что на Церексе вряд ли найдутся люди, которые желали
бы противного, и сказал об этом Мэрсу. Он рассмеялся, и смех его был
звонок и заразителен.
   - Что в этом смешного, Мэрс? Отвечайте! - вскричал я. В моей памяти
промелькнули лица всех, кого я только знал. Никто из них сознательно не
желал зла другим, даже Кор, даже Ромс. В худшем случае они думали лишь о
себе или по-своему представляли благо для окружающих. - Говорите же! С
какой стати вы взяли на себя роль единственного благодетеля? Или вы
полагаете - высылка на Хрис объясняет мне все? Я знавал людей, которые
умирали за других, а не только желали, чтобы те жили лучше!
   Мэрс перестал смеяться и повернулся ко мне:
   - Вот как! Вы знали таких людей? А вы думаете, я мало таких знаю? А
кроме отдельных людей жизнь, как таковую, вы, Антор, знаете? А историю
человечества вы тоже знаете?
   - При чем тут история? Кроме того, я изучал в свое время историю...
   - Изучал в свое время историю, - иронически повторил мои слова Мэрс. -
Где вы ее изучали? В школе?
   - Хотя бы и в школе.
   - В школе, дорогой мой, уже давно не изучают подлинной истории, там
вдалбливают в голову специально подобранные события, и далеко не самые
важные.
   - Я читал не только школьные учебники. Мне попадал в руки и Эринзор.
   - Вы читали Эринзора?
   - Да, почти всего. Не мог только нигде найти его "Взгляды в прошлое".
   - И не найдете! - воскликнул Мэрс. - Может быть, на всей планете и
уцелело с десяток экземпляров этого издания. Книга лет пятьдесят как
уничтожена, и не только она, а вместе с ней и многие другие. Но даже если
бы вам и довелось ее прочесть, то вы все равно бы не поняли многого.
Эринзор так и не дошел в своей системе до того, что было понято людьми
позднее...
   Я взглянул на часы. В разговоре время летело быстро, нам пора было
двигаться дальше. Мы вышли из-за нагромождения скал. От малейшей
неровности грунта навстречу нам тянулись длинные тени. Солнце висело низко
над горизонтом. Часов через сорок должна была наступить долгая хрисская
ночь. Мэрс посмотрел на звезды и, определив направление, уверенно зашагал
вперед. Шаги у него были твердые, четкие. Так здесь ходили все, кто долго
прожил на Хрисе. Моя походка была неровная, подпрыгивающая. После Арбинады
мне никак не удавалось приноровиться к слабому тяготению. Метров пятьсот
мы шли, не произнося ни слова. Первым возобновил разговор я.
   - Ну и что же было понято людьми позднее? Вы, конечно, это знаете, если
связываете свое пребывание здесь с историей. Чего же так и не сумел понять
Эринзор, а вместе с ним не понимаю я?
   Мэрс умерил свой шаг так, чтобы поравняться со мной, словно, идя рядом,
нам было удобнее разговаривать.
   - То, дорогой Антор, - вы, между прочим, напрасно иронизируете, - то,
что история - это не войны, не смена одного владыки другим, не даты
постройки городов или каналов, а беспрерывная борьба людей за лучшую жизнь
как с силами природы, так и с враждебными силами самого человеческого
общества. А силы эти существуют, они опаснее слепой стихии, они принесли и
продолжают приносить неизмеримо больший вред человечеству, чем все самые
страшные естественные катастрофы, которые прокатились над Церексом за нашу
историю. Это серьезный разговор, Антор, и так просто в двух словах все не
выскажешь.
   - Тем лучше, если серьезный! - с жаром ответил я. - За последнее время
я привык к серьезным вещам!
   Мэрс на секунду остановился, чтобы посмотреть мне в глаза, и сказал:
   - Хорошо, об этом мы еще поговорим позже, а сейчас, Антор, я хочу
заметить, что вы тоже были правы, но только формально. На Церексе
действительно не существует людей, которые намеренно желали бы зла другим,
но есть могущественная группа таких, которые хотят благополучия только для
самих себя. Вот в этом и заключается самое страшное зло человеческого
общества с момента его возникновения! Запомните это, Антор.
   Некоторое время мы молча шагали рядом, плечо к плечу. Я раздумывал над
тем, что было сказано, в голове копошились сомнения.
   - Мэрс! Но это же пустые мечты! Людей не переделаешь, тысячелетиями они
оставались такими же. Чего стоят тогда ваши стремления? Во имя чего вы
должны умирать среди этих камней?!
   Мэрс усмехнулся.
   - Да, людей сразу не переделаешь, но пока мы и не ставим перед собой
такой цели, это придет постепенно. Сейчас нужно создать условия для
последующей работы с людьми, а это значит, что мы должны лишить
материальной основы господства тех, для кого власть и богатства - основа
личного благополучия. Ясно, Антор? Для этого нужно превратить заводы,
плантации, транспорт и все остальное в собственность всего человечества,
тогда отпадет главная причина разделения людей и, со временем, можно будет
очень многое сделать.
   - Понимаю, - сказал я, - вы хотите захватить власть и произвести такую
реформу.
   - Нет, Антор, ни я, ни мои товарищи здесь, ни те, кто ведет борьбу на
самом Церексе, не хотим взять власть. Мы боролись и боремся за то, чтобы
власть взял сам народ.
   - Вы верите в возможность этого?
   - Верим. Тот, кто не верит, не победит... Стойте, вот и следы, видите,
я вас вывел более коротким путем. Далеко еще отсюда?
   Я огляделся по сторонам. Все хрисские горы похожи друг на друга, но я
узнал ту, с обвалившимся кратером. До "Эльприса" от нее оставалось
километров пять.
   - Скоро придем, - сказал я и задал последний вопрос: - У вас есть
семья, Мэрс?
   Он сделал какое-то странное движение плечом и, повернувшись ко мне,
ответил глухо:
   - Была раньше.
   Мы зашагали вперед. Мэрс больше не проронил ни слова.
 
 
 
   32
 
 
   Солнце на Хрисе лениво движется по небосклону. Так же медленно оно
садится. Я часами сидел у иллюминатора, наблюдая закат. Диск светила уже
провалился за линию горизонта, и в аспидно-черном небе полыхала только
корона. Краски преобразились, появились новые тона, черные тени, как
черные реки, заливали поверхность, становились все шире, все многоводней и
отступали только у возвышенностей, ловящих своими вершинами последние
лучи. Хрис исчезал. Он не засыпал, как засыпала Арбинада, и не умирал:
умирать может только живой мир, он именно исчезал, холод и мрак словно
растворяли безжизненный каменный шар.
   За стеной моей кабины в подвесной койке метался и бредил Торн. Кор
допускал к биофизику только Дасара, облаченного в биологический скафандр.
По отсекам корабля распространился слабый запах халдаана, предупреждавший
о нависшей опасности. Усилия Дасара были безрезультатными. Торн не
поднимался с постели и почти не приходил в сознание.
   Болезнь проявилась внезапно. Спустя десять дней после нашего прибытия с
Арбинады биофизик начал жаловаться на боли в суставах. Обеспокоенный Дасар
сразу же осмотрел его и нашел на теле зловещие коричневые пятна. Анализ
крови показал наличие вирусов. Проведя исследование, биолог заявил, что
вирусы не церексианского происхождения или, как он сказал более осторожно,
"современной науке этот вид не известен". Торн был немедленно изолирован
от остальных, на корабле проведена самая тщательная дезинфекция. Мы все
ходили как тени, сторонясь друг друга. Случилось самое страшное - один из
нас заболел болезнью "оттуда". О ней ничего не было известно, как она
передается, как лечится, каков ее инкубационный период. Быть может, каждый
из нас уже носил в себе этот недуг.
   Срочно были взяты анализы у всех членов экипажа, но они ничего не
показали. Мы не верили результатам обследования и чудовищными порциями
глотали эрсаос. А биофизику становилось все хуже и хуже.
   Произошло еще одно событие. С Церекса Кор получил указание изолировать
персонал хрисской станции от состава экспедиции. Видимо, там
забеспокоились, как бы на нас не было оказано "дурное влияние". Приказ
гласил: "Переправить всех спасенных на "Эльприс", впредь до прибытия
корабля с Церекса.