рость!..
   Конд попытался повернуть регулятор, но маховичок упирался в
ограничитель.
   - Больше некуда. Насосы на пределе...
   - Испаритель!
   Корабль вздрогнул и под нарастающий рев двигателей понесся вперед. В
разрыве облаков впереди по курсу мне показалось что-то похожее на
скалистый берег.
   Подчиняясь охватившему меня порыву, я закричал прямо в ухо Кору:
   - Суша!!! Суша!!!
   Он оттолкнул меня и до предела увеличил яркость экрана.
   - Наконец-то! Сбавляйте скорость.
   Корабль, разбивая ряды волн, катившиеся с океана, быстро приближался к
берегу.
   Уже были хорошо видны пенные буруны прибоя - остановка здесь была
невозможна.
   - В бухту, в бухту, - упрямо твердил Кор. - Разворачивайтесь вдоль
берега...
   быстрее... быстрее, так!
   Началась яростная бортовая качка. Сумрак стал сгущаться. Шум волн в
отсеке перекрыл рев двигателей, но сквозь грохот волн и пронзительный
свист ветра все явственнее проступали какие-то посторонние звуки. В такт
этим звукам по телу корабля пробегали короткие судороги.
   - Что с двигателями?! - заорал Кор.
   Я вскочил с места, но от толчка перелетел через кресло и всей тяжестью
грохнулся на пол. На какое-то время сознание покинуло меня. Очнулся я в
неестественной позе в углу, куда, наверное, закатился от непрерывной
болтанки. Меня поразила тишина. Молчали двигатели, на обзорном экране в
немой пляске вздымались волны и надвигался каменистый берег. Кор лежал
поперек кабины на полу, заклинившись между креслами. Ноги его шевелились.
Конд навис над пультом, каким-то чудом держась на ногах.
   Вдруг рявкнул главный двигатель, корабль рванулся вперед, но тут же,
подхваченный громадной волной, задрал нос, развернулся и со страшным
скрежетом сел брюхом на камни. Меня бросило через всю кабину, я еще успел
заметить окровавленное лицо Конда, почувствовать два конвульсивных рывка
двигателя, и тут же все потонуло в тишине и небытии.
 
 
   20
 
 
   Ужасно болела голова. Боль была то ноющая, то тупая, то резкая, от
которой хотелось кричать и стучать ногами. Я почувствовал чье-то дыхание
около своего лица и медленно открыл глаза. Надо мной, стоя на коленях,
склонился Дасар.
   "Больно", - хотел произнести я, но губы шевельнулись беззвучно. Он
расстегнул ворот, нащупал сосуд, и я ощутил прикосновение металла. Потом
наступило облегчение.
   - Что произошло, литам?
   - Неважно, - ответил он, - шевелиться можешь?
   - Попробую.
   Я согнул ногу в колене, уперся руками в пол и поднялся на четвереньки.
"Эльприс"
   стоял наклонившись на один бок, и передвигаться было трудно. В кабине
царил беспорядок. На полу валялось множество вещей, откуда они взялись -
неизвестно.
   Через люк в угол помещения натекла большая лужа сислола, наверное, он
вылился из контейнера. В этой луже лежали Кор и Конд, как братья.
   - Что с ними?
   - Еще не знаю, надеюсь, ничего страшного.
   - А где остальные?
   - Там, - биолог неопределенно махнул рукой.
   Мой взгляд остановился на обзорном экране. Его четырехугольник
заполняла неподвижная темнота.
   - Ночь, - сказал биолог, перехватив мой взгляд.
   Корабль стоял неподвижно, ни толчков, ни колебаний не ощущалось.
   - Мы на суше?
   - Не знаю, ничего не знаю. Помоги мне.
   Он заковылял к неподвижно распростертым телам. Совместными усилиями мы
усадили Кора и Конда в кресла. Биолог вытер взмокшее лицо, и тут я
почувствовал, что в кабине жарко. У Конда была рассечена щека и покрыта
запекшимися сгустками крови.
   Других повреждений ни у того, ни у другого мы не обнаружили. Биолог
раскрыл сумку, висящую на груди, и пошарил в ней.
   - Антор, пойди в моторный отсек, там Барм и Ланк, если они без
сознания, дай им вот это, - он протянул мне тюбик, - выдавишь немного в
рот. И потом... прибавь кислороду, регенератор что-то разладился.
   Остаток ночи мы с биологом приводили в чувство товарищей. Больше всех
пострадал Барм. Во время толчка он находился в проеме моторного отсека и
был выброшен на насосы. Ударился он, судя по всему, не очень сильно, но
длительное пребывание в неестественной позе, головой вниз с прогнутым в
обратную сторону позвоночником, серьезно отразилось на его состоянии. Он
очнулся последним, когда лучи восходящего солнца окрасили в розовые тона
матовую поверхность обзорного экрана.
   Биолог вздохнул с облегчением и в изнеможении опустился в кресло.
   - Несите его в контейнер, - это все, что он успел вымолвить и тут же
погрузился в сон.
   Часа два мы отдыхали, после чего собрались обсудить положение. Кор
окончательно пришел в себя, Конд выглядел мрачным и нахохлившимся, Ланк
бережно поддерживал вывихнутую руку и сидел, задумчиво уставившись в одну
точку. Совещание было коротким. Прежде чем принять какие-то решения, нужно
было установить координаты, выяснить степень повреждения корабля, и затем
- возможность сняться с мели.
   - Приготовиться к вылазке! - скомандовал Кор. - Пойдут все, за
исключением вас.
   - Он указал на геолога.
   Мы потащились к переходной камере за скафандрами.
   Когда крышка люка откинулась и повисла над поверхностью Арбинады, в
лицо нам ударили лучи солнца. Оно еще не успело высоко подняться и светило
прямо в отверстие люка. Мы невольно зажмурили глаза.
   - Вот так номер! - раздался удивленный возглас Конда. Он стоял на краю
крышки и смотрел вниз. - Ничего не понимаю!
   Под нами была суша. От полосы прибоя корабль отделяло метров двадцать
твердой земли. Мы недоумевающе переглянулись. Сквозь прозрачную массу
шлема я увидел, как лицо Кора сделалось серым. И тут до меня дошел смысл
происшедшего. Мы не могли ни сдвинуть корабль с места, ни взлететь.
Неприятный холодок прошел у меня по спине. Кор быстро овладел собой.
   - Спускайте подъемник! - приказал он.
   Мы перебрались на платформу и включили лебедку. Платформа коснулась
земли, накренилась и застыла, тросы ослабли. Мы были на поверхности
Арбинады. Этот момент прошел как-то незаметно. В раздумьях и тревоге мы не
сразу сообразили, что нога человека стала на почву другого мира. Кор
нагнулся и, набрав горсть песка, воскликнул:
   - Арбинада! Смотрите, это же Арбинада!
   Конд поддал ногой камень, тот отлетел на несколько шагов и завалился в
ложбинку.
   - Видим, что Арбинада, только как будем отсюда выбираться?
   Ему никто не ответил.
   - Эй, мазор Дасар, не отходите, - остановил Кор биолога, направившегося
к росшему неподалеку кустарнику. - Осмотрим повреждения.
   Последнее относилось уже к нам.
   - Пойдем, Конд, - сказал я.
   "Эльприс" застрял между двумя громадными камнями, оставившими на его
боках большие вмятины. В одном месте обшивка лопнула, на теле корабля
образовалась рваная рана, в которую свободно проходила рука.
   - Дешево отделались, - сказал Конд, постучав кулаком о борт, - я думал,
все внутренности вскрылись. А, дьявол! - Он поскользнулся и упал в песок.
Я помог ему подняться.
   - Что случилось с насосами? - спросил Кор Конда.
   - Кто их знает, я думаю... Антор, лезь за мной, посмотрим, может
быть... Ну да, так и есть. Вот они!
   Конд забрался под днище корабля и, достигнув смятой горловины
всасывающего патрубка, стал выбрасывать оттуда длинные стебли водорослей.
   - Вот они, проклятые... вот... это, Антор, помоги мне... это больше,
конечно, по части биологической... вытаскивай их отсюда, Ан!
   Мы с трудом вылезли, опутанные водорослями.
   - Насосы придется разбирать, в них этой дряни набилось полным-полно, -
сказал Конд.
   Биолог, сидя на песке, с интересом рассматривал растения. Я слышал, как
он что-то бормотал про себя. Слов невозможно было разобрать, но, судя по
тону, он был доволен. У моих ног копошилось какое-то маленькое животное.
   - Литам Дасар! Смотрите!
   Я поднял с земли нелепое создание, которое привело в восторг биолога.
   - Это же типичный альтортинах!
   - А вот вам еще один, - заметил Конд, наступая сапогом скафандра на
шевелящийся комочек, - здесь их видимо-невидимо, под каждым камнем, мразь
какая-то!
   Кор задумчиво смотрел на море. Волны широкими языками выплескивались на
берег, шуршали галькой и с шипением откатывались, оставляя на песке
ажурные хлопья белой пены. Затем он перевел взгляд на берег. Отлогая
полоса песка и гальки, на которой обычно хозяйничали волны, ограничивалась
уходившими вверх скалами. На их неровных боках легко различались два
цвета. Снизу они были покрыты зеленовато-бурым налетом, который постепенно
переходил в естественный цвет камня.
   - Вода поднимается до этого уровня, - показал Кор и, взглянув на
корабль, добавил: - Он выше осадки "Эльприса".
   - Это вчера во время бури, - вставил я, - ветром нагнало воду.
   - Не думаю, - отрицательно покачал головой Кор.
   - Что же тогда еще? - вмешался Конд. - Ветер вчера дул именно с моря,
странно, что нас не швырнуло о те камни.
   - Дело не в направлении ветра. Это, вероятно, приливы.
   - Какие приливы?
   - Здесь в океане должны быть приливы, и довольно высокие.
   Мы недоуменно посмотрели на Кора.
   - Приливы - это периодические поднятия уровня под действием сил
тяготения.
   - Ага, вроде припоминаю... но почему их нет на Церексе? Я вырос на
берегу моря и не помню, чтобы оно меняло уровень...
   - На Церексе они тоже существуют, но почти незаметны. Водные
пространства там ограничены, Лизар слишком мал, а Солнце довольно далеко.
Здесь же...
   - Ясно! - воскликнул Конд. - Значит, есть надежда сняться с этих камней!
   - Да, есть надежда.
   - Фу, словно дышать легче стало! Литам Дасар, вы слышите?
   - А?!
   - Слышите, часов через... самое большее через восемь часов поднимется
вода и мы всплывем, нужно успеть заделать пробоину.
   Конд бросился к платформе с такой легкостью, словно не существовало
могучего тяготения Арбинады.
   - Антор, Ланк! Что вы стоите, быстрее!
   - Не спешите Конд, не все так быстро, как вам кажется.
   Кор, тяжело опустившись на землю, прислонился к камню.
   - Я думаю... - начал он.
   - Смотрите! Летит! Вон, да не там, правее! - перебил его Дасар.
   Биолог поспешно вскочил на ноги, указывая на небо. Над скалами реяло
какое-то существо. Оно медленно описывало широкие круги, чувствуя себя
великолепно в капризной воздушной стихии.
   - Какая мерзкая тварь! - сказал Конд. Он остановился у платформы,
держась рукой за трос. - И большая, метра два.
   - Пожалуй, покрупнее, - вставил Кор. - Смотрите, какая пасть. Что вы
скажете, Дасар?
   - Что я скажу? Скажу, что если такие летают, то по суше бродят,
знаете... Нет, вы уж лучше фантазируйте сами.
   - Здесь надо быть осторожным.
   - Несомненно. Антор, сбейте ее, вы хорошо стреляете. Да подождите,
пусть подлетит поближе.
   Я поднял оружие и стал ловить крылатое чудовище в центр прицела. Оно
опустилось ниже и летело прямо к нам. Я нажал спуск.
   - Мимо!
   - Нет, попал, просто живучая. - Я еще раз нажал спуск.
   Животное покачнулось и, судорожно взмахивая крыльями, как-то боком
стало удаляться.
   - Стреляйте еще!
   Держать оружие на весу было трудно, руки устали и дрожали от
напряжения. Вряд ли в таких условиях можно было рассчитывать на успех, но
я выстрелил.
   - Мимо!
   Животное скрылось в скалах. Некоторое время мы молчали, рассматривали
крутые, покрытые растительностью берега.
   - Странный мир...
   - Нет, просто юный мир, полный сил, мир, которому принадлежит будущее.
   Кор покосился на биолога:
   - Этот мир возник в одно время с Церексом...
   - Да, но попал в другие условия и слишком мало пережил, чтобы стать
зрелым, он еще расправит крылья...
   - Крылья у него уже есть, - заметил Ланк, взбираясь на платформу, где
стоял Конд.
   - Нет, в переносном смысле... Что вы говорили о приливах, мазор Кор?
   - О приливах? Ах да, я сказал, что сегодня нас вряд ли снимет с камней.
   Пойдемте, пора возвращаться. Сейчас Хрис в первой четверти. По всей
вероятности, вода поднимется достаточно высоко, когда он вступит в полную
фазу.
   - Это когда же?
   - Дней через семь, через восемь, мы за это время многое успеем сделать.
Вы говорите, мир юн, в смысле эволюции?..
   - Да.
   - У нас еще слишком мало фактов. И вы думаете...
   - Я не думаю, у меня просто такое впечатление.
   Кор и биолог замолчали. Они тяжелыми шагами направились к платформе
подъемника, увязая в песке и спотыкаясь о камни.
   - Пускайте, Конд.
   Тросы натянулись, и платформа поползла вверх к открытому люку. Я
взглянул на море. Пенная полоса прибоя была в тот момент на несколько
метров ближе, чем когда мы выходили из корабля.
   - Начался прилив?
   Кор обернулся и через плечо взглянул на волны:
   - Да, похоже.
   Конд достал часы:
   - Двенадцать часов назад нас выбросило на берег.
   - Да, волны и прилив. Нам не очень везет, но могло быть и хуже. Ладно,
заходите.
   Ланк, что у вас там?
   - Рука... задел, больно.
   - Заходите.
   Крышка люка плотно стала на свое место. Наступила тишина, мы слышали в
наушниках только дыхание друг друга.
   - Антор, тебе ближе, включай.
   Я пустил в ход систему дезинфекции.
 
 
   21
 
 
   Нам пришлось очень трудно на Арбинаде. Я имею в виду даже не опасности,
которые подстерегали там на каждом шагу. К опасностям человек в конце
концов привыкает, но невозможно привыкнуть к насилию над самим собой. То,
что в обычных условиях естественно и просто, там требовало известного
напряжения мысли и воли. Тело было чужим и непослушным. Руки поднимались
тяжело, их нужно было заставлять двигаться, ноги шевелились вяло и
медленно, веки опускались сами собой, и требовалось усилие, чтобы держать
глаза открытыми. Даже язык ворочался во рту неуклюже, и порой с уст
слетали какие-то обрывки слов и фразы становились куцыми и
нечленораздельными.
   Теперь на Хрисе, где я пишу эти строки, мне порой уже трудно
представить наше недавнее прошлое. Дни на Арбинаде кажутся мне сном,
каким-то кошмарным видением.
   Как передать все это? Как описать тягостное ощущение собственных
внутренностей, проглоченного куска пищи, боли в глазах, хруста каждого
сустава, тяжелого прикосновения одежды? Невозможно! Только пальцы
сохранили подвижность, но и они обманывались, прикасаясь к знакомому
предмету, который сразу становился непривычно тяжелым. Мы сделались
раздражительными и невыдержанными. Временами из-за нелепых пустяков
возникали ссоры, которые иногда переходили в опасные столкновения.
   После вылазки на поверхность весь экипаж "Эльприса", включая самого
Кора, занялся ремонтом корабля. Мы работали как одержимые. Так могут
трудиться только люди, которым неоткуда ждать помощи. К счастью, погода
нам благоприятствовала.
   Судьба берегла израненный "Эльприс" от повторных ураганов. Во время
нашей вынужденной стоянки они были бы особенно опасны - приливы
становились все выше, и море все ближе подступало, выкатывая свои волны к
самой корме корабля. К тому моменту, когда приливная волна приподняла
"Эльприс" с камней и он закачался на ее поверхности, освобожденный от
страшных каменных объятий, все аварийные работы были уже выполнены, и мы
могли продолжать наш путь. Кор, не доверяя управления ни мне, ни Конду,
сам сел за пульт и, осторожно маневрируя, вывел корабль в открытое море.
   - Сколько еще до устья? - спросил он, имея в виду цель нашего
океанского плавания.
   С определением координат пришлось повозиться. Солнце скрылось за
облаками, а расчет по инерциальной системе после той бури, которую мы
пережили, был далеко не прост. Наконец, вычисления были сделаны. К нашему
удивлению, до входа в реку оставалось совсем немного.
   - Ну сколько?
   - Девяносто.
   - Это по прямой?
   - Да.
   Кор задумался, в голове его зрело какое-то решение.
   - Вот что, - наконец произнес он, - как вы себя чувствуете, Антор?
   Вопрос этот удивил меня. Обычно Кор не очень интересовался
самочувствием экипажа. У меня сложилось такое впечатление, что, будучи сам
на редкость здоровым человеком, он молчаливо предполагал такое же
состояние и у всех окружающих. Впрочем, для этого у него были основания -
медицинский отбор в экспедицию был произведен достаточно придирчиво.
   - Довольно сносно, - ответил я, - только очень устал.
   - Все мы устали, - возразил Кор, - нам нужно сегодня же уйти в глубь
материка, взгляните на барометр.
   Показания прибора были тревожными. Атмосферное давление снова упало, и
самописец чертил кривую ниже того уровня, который отмечала стрелка при
последнем шторме.
   - Это заставляет нас торопиться, я думаю, вам понятно? Возьмите крылья
и, пока не стемнело, произведите разведку береговой линии в районе устья и
нескольких километрах вверх по течению реки. Вы, Конд, поведете корабль.
   Кор поднялся от пульта, уступая место Конду. Я, тяжело передвигая ноги,
направился в багажный отсек. В помещениях корабля было пусто, - я
вспомнил, что по приказанию Кора все находились в гидроконтейнерах. Мне
встретился только Ланк.
   Мы вдвоем извлекли крылья и проверили двигатель. Затем облачились в
скафандры, и я, получив целый ряд напутственных указаний от Кора, в
сопровождении Ланка вышел на площадку корабля. Вокруг расстилался
спокойный и пустынный океан. Лишь за кормой, где бурлили мощные струи
воды, выбрасываемые через сопла двигателя, в полупрозрачной дымке синела
далекая полоска берега. Ланк помог мне приладить крылья и, ободряюще сжав
плечо, отошел на край площадки. Я проглотил неприятный вяжущий комок,
который образуется во рту после принятия синзана, и, вздохнув, пустил
двигатель на малые обороты. Крылья затрепетали, готовые поднять меня в
воздух. Включил наушники и сразу услышал голос Кора:
   - Антор, вы готовы?
   - Готов.
   - Тогда не теряйте времени. Связь с вами буду поддерживать я. Взлетайте.
   Я осторожно прибавил обороты и почувствовал, как мои ноги отделились от
корабля.
   Специально созданный для нашей экспедиции летательный аппарат, кажется,
оправдывал возлагаемые на него надежды. Проделав несколько пробных виражей
и убедившись в хорошей управляемости, я стал набирать высоту.
   - Как крылья? - раздался голос Кора.
   - Кажется, нормально.
   - Будьте осторожны, очень высоко не поднимайтесь и настраивайтесь на
пеленг.
   Я поднялся на несколько десятков метров и осмотрелся.
   Сверху панорама была удивительной. Мне неоднократно приходилось парить
в воздухе над Церексом, но впечатления от полета над Арбинадой во много
раз богаче.
   Во-первых, краски. Все значительно более яркое и многоцветное, даже над
морем, и необыкновенный простор, словно лопнул обруч, который стягивал
кругозор, и горизонт расширился до своих естественных пределов. Именно -
естественных! Мне тогда показалось, что человек должен видеть свою планету
более просторной.
   Сделав несколько кругов над "Эльприсом", я полетел по курсу, справляясь
время от времени с картой. И, странное дело, - усталость мало-помалу
уступала место свежести. Было ли это следствием действия синзана или
горизонтального положения тела в полете - не знаю, но мне казалось, что
сам простор проникал внутрь и гнал наружу цепкие комочки усталости,
освобождая место легкости и спокойствию.
   Я летел к реке кратчайшим путем, пересекая большой полуостров, далеко
вдающийся в океан. Надо мной неслись мягкие невесомые облака, а внизу
расстилалась причудливо взгорбленная холмами суша, покрытая
зеленовато-желтой массой растительности. С высоты невозможно было
разглядеть, скрывалось ли в этих буйных зарослях что-нибудь живое.
   Наконец показалась река. В. устье она образовывала дельту и вторгалась
в океан мощным потоком, отчетливо видным сверху из-за характерной окраски
илом. Я опустился ниже и стал детально обследовать отдельные протоки между
многочисленными островами, намечая путь, по которому должен пройти
"Эльприс".
   Кор не торопил меня. Я пролетел несколько километров вверх по течению,
временами опускаясь почти до самой воды, и убедился, что корабль
беспрепятственно сможет пройти в этих водах. Пора было возвращаться назад.
   - Все нормально? - спросил Кор.
   - Абсолютно.
   - Осмотрите подходы к устью со с