тается на  своих
местах. Вот только почему от этого так грустно?" - Реа смотрел в  окно,  и
как бы быстро не перемещался в сторону малейшего движения его  взгляд,  ни
одна черточка его лица не дрогнула.
     Чтобы жить, он должен быть первым. Чтобы быть первым, он должен  жить
так, как живет. А все остальное... Уж не внушают ли ему оборотни  все  эти
мысли?
     Реа продолжал смотреть в  окно,  но  его  лицо  уже  было  не  просто
бесстрастным - оно каменело, застывало маской.
     Маска скрываемого испуга или отчаяния.
     Наконец из двери показался "шестерка" шофер, и  маска  смягчилась  до
обычной бесстрастности.
     - Ну что?
     - Они обещали прислать ответ через полчаса...
     - Почему не сразу? Я должен видеть Джоунса!
     - Им надо с ним связаться... По всей видимости, он находится где-то в
другом месте. Если встреча состоится, она произойдет в гостинице, как того
хотели вы... В какой - должны определить тоже вы - на эти  условия  Дуглас
согласился.
     - Ну что ж... Который час?
     - Половина седьмого.
     - Поехали...
     Автомобиль  тронулся,  и  уже  на  ходу  Реа  позволил  себе  послать
исчезающему с глаз дому прощальный взгляд, полный грусти, природу  которой
он не мог объяснить до конца.



                                    41

     - Итак, мы должны что-то решать, - Селена присела, не спуская глаз  с
Эла. - Понимаешь... Похоже, у  нас  действительно  нет  выбора.  Эти  люди
знают... И лучше, что это только они...
     - Но почему ты так смотришь на  меня?  -  спросил  Эл  и  понял,  что
впервые обращается к Селене, как к равной.
     - Потому что они хотят видеть тебя... Потому что ты мужчина  и  очень
похож на дневного человека. -  Селена  чуть  слышно  вздохнула.  -  И  еще
потому, что я доверяю тебе. Я не знаю, как  это  объяснить...  Может,  это
похоже на умение Эгона - только в другом смысле. Я верю,  что  ты  сможешь
нам помочь. Я объясняла тебе, почему у тебя больше шансов  найти  выход...
Помнишь?
     - И все же... я почти ничего не знаю...
     - Ты знаешь все.  Или  почти  все,  -  Селена  опустила  глаза.  -  В
некотором роде мы действительно контролируем весь город - только в  особом
понимании этого слова... И, поверь, я бы  сама  была  рада  отказаться  от
этого занятия... Так пусть все будет так, как ты решишь. Может, стоит дать
им отступного... а, может, нужно действительно согласиться с их условиями,
как бы они не звучали. В конце концов, речь  пойдет  только  о  разнице  в
суммах... Сегодня мы берем ровно столько,  чтобы  существовать,  завтра...
завтра, для того чтобы выжить, нам придется брать больше - вот и все.  Для
жизни, понимаешь?
     - Селена... - Эл отвернулся, стараясь подобрать наиболее  уместные  в
данном случае слова, - ты не знаешь этих людей...
     - Мы не можем уйти... А люди... Ты их знаешь!
     - Нет. Эти - хуже любых хищников, для них нет ничего святого...
     - Так говорили и мои братья из  города  -  и  зачем?  Чтобы  заменить
общего Бога своим божком? Мы стоим дальше от  людей  -  но  все  равно  не
смогли без веры... без чего-то святого, как ты сказал.
     - Ты  не  поняла,  -  Эл  тоже  вздохнул.  Да,  совсем  не  таким  он
представлял этот разговор наедине. - Для них святое - это их  деньги,  это
они сами...
     - Так не бывает.
     - Бывает, Селена. В этом смысле они меньше люди, чем вы. Чем звери...
Я не знаю, как тебе это объяснить.
     - Но они же люди! - почему-то это восклицание прозвучало как мольба.
     Они - люди... Эл посмотрел на ту, которая не была человеком, и  понял
вдруг, с какой силой она желает общаться с людьми, нарушить круг изоляции,
в который ночной народ сам себя загнал. Люди - неважно какие -  предложили
ей сотрудничество. Люди, знающие, что имеют дело с чуждыми им  существами,
все равно постарались сделать  шаг  навстречу,  вместо  того  чтобы  сходу
уничтожить их...
     "Боже... я и не думал, что все это так сложно!"
     - Почему ты замолчал? - в  голосе  Селены  прозвучала  тревога,  ясно
говорящая, что Селене как никогда нужно было одобрение извне. Уж не это ли
и было истинной причиной, по которой она привела его сюда? Королева устала
от власти...
     - Как жаль, что ты не можешь прочесть мои мысли! - Эл замолчал  снова
и добавил уже изменившимся тоном: - Поверь... я и сам не знаю. Только  это
не те, с кем стоит выходить на контакт.
     - Эл, - Селена пододвинула стул поближе, - понимаешь... Может,  ты  и
возненавидишь меня за это, но, впервые  решаясь  на  вымогательство,  я  в
какой-то мере ожидала, что дневные люди, занимающиеся  тем  же,  предложат
нам сотрудничество. Понимаешь, жизнь вне закона ставит их почти в такое же
положение, как и нас... Они сами оказываются частично вне своего мира -  и
разве это не может нас не объединять? У них, правда, меньше счетов с миром
людей... они просто пользуются им. Но  они  могут  понять  нас...  Знаешь,
иногда, когда на ту или иную страну в прошлом наваливалось  бедствие  -  у
меня есть несколько конкретных фактов, - наши братья, бывало, объединялись
с теми, кто оказывался за  бортом,  на  дне.  Когда  ситуация  менялась  -
принимались новые законы или заканчивались войны, - вражда возобновлялась,
но все равно... Тут просто сложно судить, кто  первым  нарушал  перемирие.
Вот и сейчас...
     На некоторое время в комнате воцарилось молчание.
     "Я не знаю... я больше ничего не понимаю... Все  это  слишком  сложно
для меня. Да, этому не учат в университетах!" - Эл молча  взял  Селену  за
руку и сжал ее холодную ладонь.
     - Поступай, как знаешь. Ты не убедила меня - но я действительно  пока
не разбираюсь. И я против такого контакта.
     - Все равно кто-то будет брать эти деньги... -  извиняющимся  голосом
прошептала Селена. - Хоть с нами, хоть без нас...
     - И к списку преступлений ночных людей прибавится еще одно? Селена, я
в последний раз прошу тебя подумать. Ты - хозяйка, и я сделаю так, как  ты
прикажешь, но...
     - Не надо, Эл... Я уже сказала - пусть все будет так, как решишь ты.
     - Значит, отказ?
     - Решай... Только в случае отказа они могут просто нас уничтожить. Ты
ни разу не видел, как это делается? А я видела...
     Холод... Откуда этот холод посреди жары? И из-за чего? Из-за ее слов?
     Эл ощутил, как мурашки пробежали по его спине. Почему он  не  подумал
об этом?
     - Да, тут ты права... И уйти никак нельзя?
     - Разве что ты ответишь, что  мы  остаемся  в  стороне...  Ты  можешь
сделать это? Мы уступим, но тогда... но тогда... - она отвернулась.
     Тогда у них не будет денег. Тогда не будет и  возможности  обеспечить
собственную безопасность. Тогда маленькой колонии в Фануме придет конец.
     - Я пойду и сыграю свою роль, - твердо проговорил Эл.



                                    42

     Враг находился здесь, в этом доме, - она  знала  это  наверняка.  Еще
раньше она смогла увидеть двоих убийц в участке и запомнила идущий от  них
сигнал, чтобы пойти вслед за тем, который отправился домой первым.
     Домой? Она в этом сомневалась - что-то подсказывало ей,  что  дом,  в
который он пришел, принадлежит кому-то другому. Например, молодой  женщине
- не слишком красивой, но довольно обеспеченной обладательнице удивительно
мягкого, чтобы не сказать - никакого, характера. Возле нее  убийца  Джулио
только отдыхал: от него не исходили волны  страсти  или  даже  нежности  -
только усталость, равнодушие и смутное желание забыться. Да и подруга  его
не слишком горела - ей хватало и того, что  некий  представитель  сильного
пола решил уделить ей внимание и теперь все у нее стало так, как у  других
подруг, в том числе и более красивых и бойких.
     "И они еще могут думать о своем, - раздраженно било хвостом тоскующее
и ненавидящее существо. - Им все равно...  Ему  все  равно  -  эта  корова
просто ничего не соображает... Ни  совести,  ни..."  Она  прикусила  язык,
чтобы снова не завыть - так было горько и обидно, - но короткий  тоскливый
стон все же вырвался наружу и некоторое время напряженно дрожал в воздухе.
     - Собаки воют, - поежилась Петти. - Пол, закрой окно!
     - В такую жару? Ты с ума сошла... - лениво проговорил Бейли.
     - Я прошу тебя... Ну хорошо, тогда я сделаю это сама. - Петти никогда
не умела настаивать на своем.
     - Сиди. Чего это тебе вдруг приспичило?
     - Я не могу... Такой звук... Просто мурашки по коже...
     - Брось, - Бейли устало прикрыл глаза и  сквозь  тонкую  щелку  между
веками наблюдал, как переступают по ковру полные женские ноги. - Повоют  и
перестанут... Лучше принеси содовой со льдом...
     - Хорошо, - неуверенно согласилась Петти, страх которой рос с  каждой
секундой. - Только, может, я все-таки закрою окно?
     - Я сказал - нет! - жестко осадил ее Пол.
     "Глупая курица... вечно ей что-то мерещится, - подумал он -  и  вдруг
вызванная жарой сонливость мгновенно слетела. - Нет! Не может быть!!!"
     Волк.
     Прошлой ночью огромный волк загрыз несколько человек - и все это было
связано с тем делом, на которое его сегодня перебросили.
     - Петти! - испуганно крикнул он, и женщина тихо взвизгнула от ужаса.
     Бейли легко соскочил с кровати и, наставив пистолет на окно, медленно
потянулся к раме. Улица еще  не  опустела  -  где-то  невдалеке  слышались
человеческие голоса - и  все  же...  Словно  холодом  повеяло,  когда  Пол
поравнялся с окном и перед ним возник кусок открытого пространства, оттуда
мог бы прыгнуть в любой момент жуткий зверь.
     "Окно... У него нет никакого  прикрытия  -  а  в  прошлую  ночь  волк
разломал жалюзи... Надо уходить..."
     Бейли попятился. Он шел так, пока его  спина  не  уперлась  вдруг  во
что-то податливое и мягкое. Раздался короткий вскрик.
     - Петти? - Бейли и сам вздрогнул, как от электрического удара.  Петти
стояла, прижавшись спиной к стене,  и  по-рыбьи  ловила  воздух  раскрытым
ртом. - Ты...
     Бейли почувствовал, что  подступивший  к  горлу  комок  не  дает  ему
говорить. Все еще открытое окно зловеще смотрело на них.
     - Телефон... где? - через силу выдавил он из себя. Губы  Петти  снова
зашевелились, но она не смогла произнести ни звука.
     За окном вспыхнули два зеленых огонька -  как  раз  так  должны  были
выглядеть горящие глаза крупного животного.
     Каким-то инстинктивным движением Пол отшвырнул подружку  подальше  от
себя в коридор и прицелился. По его спине струился холодный пот.
     И огоньки исчезли...
     Некоторое время Бейли недоверчиво  всматривался  в  темноту:  отсюда,
отгороженная  залитой  светом  комнатой,  она  казалась  особо  черной   и
непроницаемой. В ней могло происходить все что угодно - но огоньки исчезли
и определить, есть ли движение за окном, стало невозможно.
     "Комната... почти десять метров... Я успею!" - резким движением Бейли
захлопнул дверь, ударом ноги выбил из паркета брусок и сунул его  в  щель,
заклинивая выход.
     - Бежим! - крикнул он Петти, подхватывая молодую женщину под локоть и
волоча ее вслед за собой к выходу.
     У двери он затормозил: а  куда,  собственно,  они  могли  бежать?  На
улицу, где нет защиты даже из четырех стен? Все-таки в  комнате  нападение
можно было ожидать только с одной стороны.  Да  и  должен  ли  полицейский
бояться какого-то животного?..
     Но ведь и те, кто погиб прошлой ночью, не были невинными  птенчиками.
И у них тоже было оружие...
     - Петти, быстро прячься в ванной, а я попробую позвонить, - он  силой
впихнул ошалевшую от страха женщину в приоткрытую дверь и вошел в спальню,
то и дело переводя взгляд с окна на дверь.
     Телефонный аппарат стоял на полу.
     "Черт... Если я  нагнусь,  -  похолодел  Бейли,  -  эта  тварь  может
прыгнуть... Но была не была!"
     Цепенея от страха и держа пистолет наготове, он  нагнулся  и  схватил
аппарат.
     - Участок?  Говорил  Бейли...  Срочно  пришлите  мне  кого-нибудь  на
помощь. Потом все объясню...
     И тут же окном снова завыли...
     Трубка выпала из рук полицейского.
     - Что случилось,  Пол?!  Что  случилось?  -  забился  где-то  вдалеке
тоненький голосок...


     Когда спустя пятнадцать минут у дома остановилась машина,  Бейли  уже
не было. Онемевшая от страха Петти скорчилась в ванной  -  она  ничего  не
видела и не слышала. Кроме того, в комнате  валялся  сломанный  -  точнее,
разорванный  пополам,  -  пистолет,  а  на  подоконнике  темнел  отпечаток
звериной лапы. И больше ничего...
     - Мамочка моя! - охнул прибывший на  место  загадочного  происшествия
детектив Бартон. - Да ведь это же львиная лапа! Будь я  проклят,  если  не
видел таких же следов в одном заповеднике!.. Вот вам и волк...



                                    43

     За ужином к Селене подошел старший мальчишка Дугласа  -  Алехандро  и
протянул ей газеты.
     Некоторое время основательница колонии  молча  вглядывалась  в  лист,
затем резко встала и швырнула газету Элу.
     - Ульфнон, - строго произнесла она, - почему ты  не  сказал,  что  ты
убивал? Я должна была знать об этом первой...
     - Я хотел, - глухо прорычал Ульфнон, прижимая к голове волчьи уши.  -
Нужно - кровь... очень нужно, изредка... Не могу иначе. Ягнята - не то.
     - Ульфнон, - Селена не верила собственным ушам, - ты  понимаешь,  что
ты говоришь?
     - Они - плохие. Их не жалко. Они сами убивают. Они - это много крови,
больше, чем взял я, - после недолгой растерянности оборотень  вновь  обрел
бодрый вид. Человеческие глаза хмуро смотрели на начальника из-под бровей.
     - Но ведь ты... Неужели ты так и  не  понял?  То,  что  дневные  люди
прощают своим, никогда не простится нашим... - Селена говорила это  совсем
тихо, и негромкий шелест слов бил сильнее, чем любой крик или  ее  обычный
строгий холод.
     Она и не могла говорить по-другому. Все, что Селена  с  таким  трудом
создавала долгие годы, расползалось по швам на глазах.
     Или сотрудничество с теми, живущими вне закона остальных  "солнечных"
людей, еще может что-то спасти?
     Разоблачение, гибель Джулио, пролитая Ульфноном кровь - все  отдаляло
ее от мечты.
     А Эл уже впился взглядом в совершенно другую заметку.
     - Он умер, - произнес Джоунс, и все разом повернулись к нему.
     - Тот человек, которого мучила Чанита.
     - Еще один... - еще тише произнесла Селена. - Что дальше?
     Ей никто не ответил.
     - Так ему и надо! - вдруг зло крикнула Чанита. - Он начал первым! - и
осеклась. Нет, ее никто не одернул - просто  что-то  внутри  заставило  ее
замолчать и сесть, согнув спину и опустив голову.
     В комнате стало тихо. Очень тихо.
     -  И  все  же,  друзья,  -  даже  голос  фермера,  обычно  раскатисто
грохотавший под потолком, не набрал и десятой доли своей обычной  силы,  -
на всякий случай знайте - я с вами. С вами до конца, чего бы  мне  это  ни
стоило.
     - Спасибо, - чуть слышно прошептала Селена, и  ее  глаза  наполнились
слезами благодарности.
     И было молчание.
     И была тишина...



                                    44

     Когда Джейкобс добрался до дома, у него глаза слипались от усталости,
и все же, добравшись до  кровати,  он  не  смог  уснуть.  Тело  ломило  от
усталости, ныли мышцы на ногах, ломило спину - но сон не шел.
     За окном стояла глубокая ночь, и за пару часов бесцельного лежания  в
кровати Камилл, казалось, вымотался сильнее, чем за два дня  работы.  Ночь
не приносила облегчения - наоборот, даже легкую простынь превращала она  в
настоящий гнет. И еще она дарила тоску. Все,  что  днем  казалось  удачей,
представлялось теперь совсем в другом свете.
     "Я - никто... Я полное ничтожество. Мне нет места в  этом  мире...  Я
хочу умереть сейчас... забыться и больше ни о чем не думать, не знать этой
унизительной слабости и этого  мучительного  стыда...  Я  больше  не  могу
прятаться от себя. Даже если я уничтожу Джоунса,  это  меня  не  спасет  -
найдется  другой,  третий...  Нет  -  лучше  уснуть...  или  стать   снова
маленьким, каким я был в детстве. Где ты, мама? Зачем  ты  бросила  своего
неповзрослевшего малыша?.."
     Такие приступы случались с  ним  в  последнее  время  все  чаще.  Ему
казалось,  что  жизнь  действительно  поломана  безвозвратно,  он  начинал
понимать, что серьезно болен, - но тогда вновь включался защитный механизм
ненависти. Усталость только делала обычные мысли еще глупее и ярче.
     Именно таким услышало их подкравшееся к дому существо.
     Горечь - на горечь, обида - на обиду... Словно  резонанс  установился
между двумя  душами  -  ушибленной  полузвериной  и  болеющей  людской.  И
ненависть мстительницы стала таять.
     Он убил - потому что боялся себя. Он не хотел  убивать  -  он  просто
спасался от чего-то малопонятного, от чего спасаются и они. Ее народ  тоже
часто убивал, чтобы избежать разоблачения.
     Но на этот раз разоблачившему их и самому есть что прятать,  от  чего
страдать, значит... Значит... Хвост забил по веткам кустов,  когти  начали
разгребать землю  -  она  не  знала,  что  это  может  значить.  Для  нее,
нечеловека, это означало одно: она не сможет поднять на него лапу.
     И тоска, болезненная, но все же похожая на ее собственную,  проникала
в ее  душу,  заставляя  почувствовать  и  собственную  слабость.  Ей  тоже
захотелось сделаться крошечным, незаметным никому существом,  подбежать  к
матери и уткнуться лицом в ее колени - и почувствовать, как большая добрая
рука гладит ее по голове.
     Гладит? После того как она, поддавшись  ненависти,  нарушила  главный
запрет их колонии?
     От испуга существо подскочило. Нет, у нее нет пути домой.  Если  мать
рассердится - а она наверняка это сделает, как делала это последнее  время
без всякой причины, - она уйдет. Лучше расстаться с близкими, чем пережить
разочарование, способное оборвать последние связующие нити. Понимания  уже
нет - и не ее в том вина. Если бы  ей  хоть  раз  сделали  шаг  навстречу,
поговорили  не  как  с  несмышленышем,  не  способным   ни   мыслить,   ни
чувствовать, - она отдала бы за это все. Но этого нет...  Ею  снова  будут
командовать, снова помыкать - того нельзя, сего...
     И она побежала по улице, стараясь обогнать или заглушить свою горечь.
     Она больше не знала, чего хочет. Мести не получилось - ей было только
стыдно за то, что она нарушила запрет и напала на дневного  человека.  Да,
она понимала, что значит желание того, второго,  скрыть  свой  поступок...
вообще  что-то  скрыть,  когда  ради  этого  можно  пойти   и   на   новое
преступление.
     Если Селена узнает - ей не будет возврата... Но  куда  пойдет  она  в
одиночку, если единственный город, координаты которого она  приблизительно
знала, исчез с лица земли?
     Она бежала в открытую: после  всего  случившегося  ей  казалось,  что
терять больше нечего. Поступком больше, поступком меньше... Какая разница,
если за все один ответ - одиночество?
     Или, может, найдется во  Вселенной  хоть  одна  живая  душа,  которая
простит, которая пригреет?
     Может быть...



                                    45

     И все же не привиделся ли ему тот горящий взгляд?
     Витторио Реа остановился напротив окна лучшей в городе  (и  в  то  же
время довольно ужасной) гостиницы и молча уставился на фонарь, удивительно
похожий на вторую, приклеенную к подпорке, луну. Это круглое светлое пятно
на ножке вместе с рыжими отдельными листочками на вытянутых к небу  ветках
ближайших деревьев  будоражило  душу.  Две  луны,  далекие  горы,  силуэты
деревьев и причудливый запах утомленных жарой роз... И мечты  -  о  чем-то
другом, не похожем на настоящую жизнь, далеком...
     Это было слабостью, и он старался не думать об этом.
     "И еще один обманывает себя - но сумел с собой совладать", - подумало
проскальзывающее мимо балкона существо.
     Именно в этот момент Реа перегнулся через перила.
     Перед ним был сфинкс! То чудо, которое он хотел увидеть  собственными
глазами, наконец явилось ему, но с