как именно сейчас,
быть может, нужно вмешаться!"
   Он снова поднялся на веранду, подошел к двери.  Еще  раз  попробовал  -
было  по-прежнему  заперто.  Несколько  мгновений  помедлил  и   осторожно
постучал. Таким стуком не разбудишь  человека,  спящего  в  глубине  дома;
Юниор понял это и собирался уже постучать еще раз - решительней. Но внутри
послышался шорох. Тогда Юниор проговорил четко:
   - Зоя, отворите, пожалуйста...
   Ему пришло в голову, что она заперлась от обиды, что не хочет  впустить
его и, быть может, настаивать на этом сейчас не следует.
   - Если не хотите - не отворяйте. Я не обижусь. Посижу тут, на  веранде.
Тепло, да и спать неохота. Я пришел, собственно, чтобы сказать вам: ничего
угрожающего, опасного нет. Можете спать спокойно. - Он сделал паузу.  -  И
луна такая...
   Все еще стоя у двери, он услышал два тихих, крадущихся  шага,  а  затем
голос - едва различимый, дрожащий, испуганный:
   - Это вы. Юниор, правда?
   Ему вдруг стало весело, и он решил сострить.
   - А вы ждете кого-нибудь другого?
   - Я никого не жду, - так же  тихо,  медленно  ответила  она.  -  Сейчас
открою...
   Наверное, не только голос ее дрожал, но и руки - она не сразу  нашарила
выключатель. На веранде вспыхнул свет. Юниор  невольно  зажмурился.  Дверь
отворилась. Он вошел. Зоя прижалась к нему сразу же, спрятала лицо у  него
на груди и заплакала.
   - Ну, Зоя, ну... Что вы, зачем...
   - Юниор... Я так испугалась. Юниор...
   - Все в порядке,  я  ведь  сказал.  И  бояться  совсем  нечего.  Вы  не
накормите меня? Страшно хочется есть. Сами-то обедали? Ужинали?
   - Не помню. Нет, наверное... Я ждала вас. А потом мне уже не  хотелось.
Было очень обидно. И страшно. Я подумала,  что  осталась  совсем  одна.  И
ничего не могу сделать. Даже умереть не могу по своей воле. Это ужасно. Вы
не представляете, как это все ужасно! Думать, что ты и так  не  настоящая,
да еще и оставшаяся одной навсегда...
   - Простите меня, Зоя. Мне надо было  все  объяснить  вам  заранее.  Наш
прекрасный мирок временами требует внимания к себе. Что поделаешь...
   - И вы все же могли... - Зоя всхлипнула, уже  успокаиваясь.  -  Знаете,
весь вечер я вас ненавидела. За  то,  что  вы  пропали.  Не  сочли  нужным
предупредить. Не подумали обо мне ни минуты всерьез. За то, что я для  вас
так и осталась лишь  куклой,  моделью,  фикцией,  чем  угодно,  только  не
женщиной, и вы обошлись со  мною  именно  так...  Юниор,  мне  было  очень
страшно одной, и будет, наверное, еще страшнее,  но  если  это  так  -  то
уходите, я не хочу вас больше видеть, идите и не смейте  показываться  мне
на глаза...
   - Зоя! - Юниор наконец нашел возможность вставить хоть  слово.  -  Зоя,
поверьте... Я во всем виноват, но хочу сказать... Никогда в жизни не  знал
я женщины такой, как вы... Такой любимой!
   Зоя подняла на него глаза.
   - Это правда?
   - Я готов повторить это сорок тысяч раз!
   Впервые она улыбнулась.
   - Я жду, - сказала она.
   - Чего? - растерянно спросил Юниор.
   - Повторяйте же! Сорок тысяч раз - сойдет для начала.
   Юниор повторил - еще и еще, и еще раз... Потом была тишина.  Потом  Зоя
спросила:
   - Так ты не оставишь меня? Никогда-никогда?
   - Никогда. Ни за что.
   И снова была тишина.


   Среди ночи Юниор проснулся. Лунный свет падал в окно, лежал на полу,  и
пол казался золотым. Зоя тихо дышала рядом. Юниор встал. Подошел  к  окну.
Долго стоял, глядя  на  спящий  мир.  Вот  и  пришло  оно,  удовлетворенно
заключил он. Свершилось.
   Я думал, что все уже знаю и понимаю. Но это впервые... Она не  женщина?
Тогда и я не человек. Неважно, каким способом возник каждый из нас.  Важно
- что возник. Низкий поклон всем, кто участвовал в  этом.  Да  здравствует
Кристалл, который сдал в середине пути и заставил  меня  оказаться  здесь.
Спасибо той Зое, что на Земле, за то, что позволила скопировать  себя.  Но
больше всего - спасибо тебе, Зоенька, настоящая, эта - за то, что ты  моя.
На всю жизнь, сколько бы ее ни было еще впереди...
   Он вспомнил Леду. Спокойно, отвлеченно, словно и не  с  ним  это  было,
словно в какой-то другой жизни. Нет, там, наверное, только  казалось,  что
любил. Да, было что-то - думается, жалость была к той милой  и  несчастной
женщине. Несчастной - потому что когда-то она отказалась от  своей  первой
любви, но на самом деле" та была для нее единственной  и  настоящей.  Леда
потом никак не могла забыть ее и  в  самый  разгар  любовного  празднества
начинала вдруг плакать - потому что рядом был другой, не тот  -  первый  и
единственный. А я жалел ее, - думал Юниор, - старался утешить, но ей этого
не нужно было, ей нужен был тот, но у него все давно сложилось иначе...  А
я ревновал к нему, кого никогда не знал, не видал даже, ревновал  неуемно,
и если бы мы с Ледой не расстались, никто из нас  все  равно  не  имел  бы
счастья в этом союзе. Мне очень жаль будет, если она так и не найдет  себя
в любви. А вот я - нашел. Там, где  не  ждал,  где,  казалось,  и  ожидать
нельзя было ничего подобного. Нашел. И теперь уже не  потеряю.  Интересно:
когда на Земле я встречал Зою, она просто мне не нравилась. Не потому, что
была чужой женой, ну, могла бы нравиться хоть отвлеченно... Нет, ничего не
было. А тут... Почему? Да потому, - сам себе ответил Юниор, - что  она  не
та Зоя. Другая женщина. Поэтому я не ревную ее хотя бы к тому же Георгу. В
жизни моей Зои никогда не было никакого Георга. Та Зоя осталась там, но  с
нею я и сейчас не имею ничего общего. Та на Земле и  останется.  Со  своим
мужем, со своими друзьями. А  тут  вдвоем  будем  мы.  Хотя  -  не  вечно,
наверное, вдвоем. Она ведь - нормальная женщина, а раз так,  то  у  нее  и
дети будут - и пусть их будет много... В нашем маленьком и прекрасном мире
не хватает только детей, но  они  будут.  Даже  если  окажется,  что  наше
разное... разное происхождение чем-то мешает нам - все равно мы придумаем,
как обойти это. Мы вместе - это такая сила:  Зоя,  я,  Умник,  Комбинатор,
корабль с его энергетикой... Вот интересно: летел искать Курьера, а  нашел
себе жену - и никто в мире не убедит меня, что это менее важно...
   Зоя что-то прошептала во сне. Юниор отвернулся от окна, подошел к ней и
долго смотрел на спящую, беззвучно благодаря за все, что она  ему  сегодня
подарила и еще подарит. Наверное, его взгляд разбудил ее  -  подняв  веки,
Зоя посмотрела на него, во взгляде ее не было удивления.  Она  улыбнулась,
медленно протянула  руку,  он  опустился  рядом  с  нею,  и  снова  пришло
забвение.


   Они открыли глаза одновременно. Было светло, за окном пели  птицы.  Они
долго смотрели друг на друга без слов; все понималось и  так,  все  клятвы
были молча даны и приняты.
   Утро  протекало  так,  словно  не  в  безвестных  глубинах   мироздания
находились они  вдвоем,  а  в  дачном  поселке,  где  разросшиеся  деревья
помогают сохранить иллюзию удаленности от цивилизации, на самом же деле  в
сотне шагов пролегает магистраль, а за  живой  изгородью  стоит  еще  один
такой же или похожий домик, и в нем живут другие люди. Зоя поставила  воду
на плиту для кофе. Потом  пили  кофе  и  разговаривали  -  милый  семейный
разговор о бытовых мелочах, о том, как им  хорошо  и  что  нужно  сделать,
чтобы стало еще лучше, интереснее.  Зоя  фантазировала.  Юниор,  внутренне
улыбаясь ее детскому воображению,  обещал  сделать  то,  усовершенствовать
это, устроить еще что-то... Порой разговор  перебивался  воспоминаниями  -
безвредными,  не  нарушавшими  обоюдного  спокойствия,  -   воспоминаниями
детской и юношеской поры.
   И весь этот день, до самого вечера, был - словно модель их  предстоящей
жизни, не бездельной, но достаточно безмятежной,  неторопливой,  достойной
человека. Они фантазировали о том, как возникнет на этой странной  планете
целое человечество - от них пойдет, они станут родоначальниками, и  потом,
через века, через тысячелетия будут  о  них  рассказывать  легенды.  Юниор
всерьез предполагал (пока без подсчетов,  а  только  в  общем  виде),  что
постепенно, с годами, зону обитания можно будет  расширить,  потом,  когда
народу прибавится, - и еще расширить, так что в конце концов - не при  них
уже, конечно, а намного позже - обитаемой  станет  вся  планета.  И  всюду
заживут люди - их потомки. Современная техника, не без  гордости  объяснял
Юниор внимавшей Зое, и не на такое еще способна! В  самом  деле,  что  тут
было нереального? Основа и источник всего - энергия; но  агрегаты  корабля
получают энергию, используя  разность  энергетических  уровней  в  смежных
пространствах; установки при этом фактически не изнашиваются -  во  всяком
случае, не более чем нержавеющая  труба,  через  которую  течет  химически
чистая вода; но если даже понадобится ремонт  -  на  корабле  есть  семена
всего, что только может потребоваться. Более того, из  семян  впоследствии
можно будет вырастить не одну такую установку, как только возникнет в  них
надобность. На долгую службу рассчитан и Комбинатор: в нем  нет  ни  одной
движущейся детали и ни одной, работающей при высокой  температуре.  Однако
не следует рассчитывать только на это. Есть полное  описание  Комбинатора,
дьявольски сложное, конечно, но Умник разберется, для него такие задачи  -
просто  развлечение,  вроде  шахмат  для   людей.   Почти   неограниченная
информация, касающаяся  и  технологии,  и  медицины,  и  всего  на  свете,
хранится в блоках корабельной памяти, и Умник может выдать ее  по  первому
требованию. Сам же Умник, надо надеяться, как  и  земные  грибы,  обладает
способностью воспроизводить себе  подобных,  так  что  и  династия  Умника
должна продолжиться. Будут созданы  новые  генераторы  защитного  поля,  и
купол в конце концов охватит всю планету, которая  постепенно  превратится
из бескрайней черной пустоты в шумящий зеленый рай.
   Хорошо мечталось им, основателям и родоначальникам нового человечества.
Кофепитие затянулось до середины дня. Перед обедом они решили для аппетита
выкупаться, поставили все на плиту, включили автоматику и сами пошли, едва
одетые, - стыдиться тут было  некого,  климат  не  препятствовал.  Шли  не
кратчайшим путем,  ухитрились  заблудиться,  попали  в  какую-то  заросль,
которая словно создана была для того, чтобы здесь целовались. Потом вышли,
как оказалось, совсем в другую сторону, очутились близ  границы  купола  и
уже оттуда, сориентировавшись, направились к пруду. Напрямик,  по  высокой
траве. То держались за руки, то Зоя  отходила  в  сторону,  чтобы  сорвать
какой-то особенно понравившийся цветок, под конец она набрала белый букет.
Потом бросились в воду и долго купались, затем загорали.  Юниор  убедился,
что  светило,  созданное  Комбинатором  в  числе  прочих   принадлежностей
искусственной природы, не только светило и грело, но давало и ультрафиолет
в норме. Они не торопились, они  были  заняты  друг  другом.  Кроме  того,
вчерашнее катание на лодке прервалось так внезапно -  и  непременно  нужно
было его продолжить. После обеда их совсем разморило. Ну прямо  курорт,  -
лениво думал Юниор, - нельзя так расслабляться, без дела недолго и  совсем
облениться, человек - создание хитрое... -  Он  снял  трубку  телефона,  и
Умник, не расслаблявшийся и не ленившийся, откликнулся тут же:
   - Все в пределах нормы.
   - Вот пусть и дальше будет так.
   - Понял. - А действительно, понимает Умник шутки?
   - Кристалл?
   - В графике.
   А на кой черт, если разобраться, ему Кристалл? Теперь,  когда  все  уже
решилось. Разве что для порядка. Юниор положил трубку,  зевнул.  Посмотрел
на часы. Надо же - время  опять  к  вечеру.  Прямо  летит  оно,  а  кто-то
говорил, что, если бездельничать, время тянется  невыносимо  долго.  Врал,
выходит, или же ему никогда не приходилось бездельничать по-настоящему, со
вкусом. Ладно, у нас - медовый месяц, нам не стыдно. Но в ближайшие дни мы
чем-нибудь займемся: стыдно - просто  так  жить,  ничего  не  делая.  Надо
показывать будущему человечеству примеры трудолюбия, а  чтобы  показывать,
надо уметь...
   Юниор вдруг поймал себя на мысли, что  с  удовольствием  посмотрел  бы,
пожалуй, телевизор. Но его здесь нет. Хотя в трюме-два наверняка найдется,
а всяких записей там столько, что до старости не пересмотришь.
   Старость, - он задумался. - Что  касается  моей,  то  в  таких  райских
условиях она наступит не скоро - если не ожиреть, конечно.
   С ним тут ясно. А вот как с Зоей? - Мысль показалась ему важной,  Юниор
стряхнул одолевавшую сонливость. И в самом  деле,  оказалось,  что  он  не
знает одной чрезвычайно важной вещи. Мир, созданный  Комбинатором:  должен
ли он развиваться во времени? Должны  ли  яблоки  -  краснеть,  деревья  -
падать, люди - стариться? Или они все время так и будут находиться в одном
и том же состоянии, на том же самом уровне развития? Если верно второе, то
Зоя никогда не состарится и уж подавно не умрет: останется вдовой, значит,
спустя какое-то время, и - навечно. Однако это означает еще и то,  что  не
будет никаких детей  и,  следовательно,  никакого  человечества:  раз  нет
развития во времени, то о потомстве и говорить нечего. Однако почему этого
развития во времени быть не должно? Ведь по  структуре,  по  функциям  все
здесь настоящее (он даже покраснел немного при этой мысли); а значит,  все
процессы должны протекать, как  в  самых  настоящих,  природных  деревьях,
зверях, людях. Логично? Вполне: И тем не менее надо будет навести  справки
по этому  вопросу.  Да,  нужно  будет  потолковать  с  Умником,  пусть  он
проанализирует проблему и даст свои выводы. А кроме того  -  станем  вести
наблюдения над природой. Вообще, придется очень серьезно заняться  многими
вещами, на безделье, пожалуй, времени не останется. Овладеть  Комбинатором
в совершенстве, чтобы не подчиняться ему, а управлять им; иначе опять-таки
не будет никакого прироста человечества: Комбинатор  не  потерпит  никого,
кто не внесен заранее в его планы. Пока  все  еще  здесь,  кроме  меня,  -
подданные Комбинатора, но так быть не должно, человек, хотя бы и созданный
им, должен научиться командовать Комбинатором, точно так же, как  человек,
созданный природой, стал пытаться управлять ею и кое-чего,  надо  сказать,
достиг. Да, вот и программа действий вырисовывается...


   Славно день прошел,  -  улыбался  Юниор  в  постели,  уже  окончательно
засыпая, ощущая Зою рядом, единственную, родную. - Прекрасный день.  Пусть
всегда будет так. Без всяких неожиданностей. Чтобы не прыгать в аграплан и
не летать куда-нибудь сломя голову, когда тебе хочется обнимать женщину, и
ей хочется, чтобы это делал ты. Очень глупо вместо этого  куда-то  лететь.
Нет, пусть всегда будет так, как сегодня...


   В  самом  деле  дни  были  прекрасными.  Неделя  прошла.  Месяц.  Пошел
другой... И не надоедало. Характеры у них, что ли, были такими?
   Меня там давно уже похоронили, ловил он себя на  мысли.  На  Земле.  И,
собственно говоря, правильно. Но кто виноват? Одно дело -  что  я  сам  не
хочу возвращаться. Но другое - что если бы  даже  очень  захотел,  то  все
равно не смог бы. Чтобы стартовать отсюда, надо свернуть мир, а это значит
- убить Зою. Кто смог бы совершить такое? Не я.
   Отец, конечно, погоревал. Если бы нашлась возможность  сообщить  ему...
Ее нет. Отца жаль. Но он старик крепкий. Многое понимает. И,  может  быть,
догадывается, что все тут не так просто: взял да погиб. Но  если  даже  не
догадывается, что же делать: у отцов одна судьба, у сыновей - другая.
   Так думал пилот Дальней  разведки.  Бывший  пилот,  наверное.  Впрочем,
таким размышлениям он предавался не часто. Только когда позволяли  дела  и
Зоя.
   А без дела он не сидел. Причин тому было множество. Во-первых, пришлось
выполнять  многочисленные  требования  и  пожелания  Зои.  Она  не  хотела
бездельничать.  Общества,  в  жизни  которого  она  могла   бы   принимать
деятельное участие, как делала это земная Зоя, тут  не  было.  Воспитывать
было пока еще некого. Хозяйство отнимало не так  уж  много  времени  и  не
удовлетворяло своею ограниченностью и однообразием  работ.  И  Зоя  решила
разводить цветы. Не те, что росли сами собой  под  куполом;  нет,  редкие,
экзотические. Пришлось вплотную заняться содержанием  второго  трюма.  Это
потребовало почти целой недели. Многое хранилось там. Кое-что Юниор извлек
для улучшения домашней обстановки, другое - для разных  фермерских  работ,
которым - предполагал он - рано или поздно придет черед. Нашлись и семена.
В аккуратных коробочках с названиями по-латыни. На беду,  ни  он,  ни  Зоя
этого  прекрасного  языка  не  знали  и  разобраться  не  могли.  Пришлось
разделить семена на  множество  групп  и  сеять  на  нескольких  участках,
которые еще надо было подготовить, а потом наладить и орошение  (дождей  в
этом мире не бывало) и внимательно смотреть - не появляются ли вредные для
растений обитатели и не придется ли вести с ними войну,  которая  была  бы
затруднительна из-за привычки Комбинатора  сразу  же  восстанавливать  все
уничтоженное. Хорошо еще, что он мирился с присутствием предметов,  не  им
произведенных и не числившихся в его программах. Их Комбинатор как  бы  не
замечал и потому не трогал. Кое-что тут Юниор не  мог  понять:  почему  же
Комбинатор учитывал его? А если не учитывал - почему все  же  не  появился
мужчина,  даже  когда  Юниор  не  в  корабле  скрылся,  а  вообще  покинул
Комбинатора,   вылетел   за    пределы    купола?    Видимо,    Комбинатор
руководствовался  какой-то  логикой.  Юниору  недоступной.   Он   пробовал
поговорить об этом с Умником во время их непродолжительных, но  регулярных
бесед.
   - Я не могу разговаривать с Комбинатором так, как с тобой, -  разъяснял
Умник. - У него  нет  таких  устройств,  которые  можно  было  бы  назвать
мыслящими. Он - крайне сложный  автомат  с  компьютером,  ведающим  только
выполнением программ. Для общения со мной у Комбинатора имеется  несколько
стандартных ответов, и все они  касаются  только  программ  и  условий  их
реализации. Вопросов типа "почему" или "зачем" он не воспринимает. Так что
дать тебе точного  ответа  я  не  в  силах.  Могу  только  высказать  свои
предположения. Я полагаю, что у автомата такой степени сложности,  вернее,
у его  компьютера  -  обширная  память,  которая  фиксирует  и  окружающую
обстановку, иначе Комбинатор не мог бы  к  ней  приспосабливаться,  а  без
этого стала бы невозможной реализация программ. И вот я  думаю,  что  даже
когда  ты  исчезаешь,  сведения  о  тебе,  имеющиеся  в   памяти,   мешают
Комбинатору исключить тебя из его диспозиции -  может  быть,  потому,  что
сигнала о твоей гибели к нему не поступает. Однако,  может  быть,  есть  и
какие-то совсем иные причины.
   - Но ведь мужчина должен быть  запрограммирован.  В  принципе!  Как  ты
думаешь?
   - Логически рассуждая, должен. Однако логика бывает  всякая.  Я  хорошо
знаю твою логику. И совсем не знаком  с  логикой  того  человека,  который
создавал Комбинатора и его программы.
   - Ты хочешь сказать, что мы этого никогда не узнаем?
   - Что значит - мы? Ты не узнаешь, а я, возможно, да.
   - Почему? Когда ты узнаешь?
   - Когда ты умрешь, я увижу, возникнет ли другой мужчина.
   - Умник, мне вовсе не хочется умирать.
   - Люди часто рассуждают так, что  мне  трудно  понять  их.  Что  значит
хочется или не хочется, если  это  неизбежно?  Тут  категория  желания  не
играет никакой роли.
   - Разве вам, грибам, все равно - жить или умирать?
   - Тебе пришлось бы очень  многое  понять,  прежде  чем  начать  мыслить
нашими категориями. Ты можешь пробыть на одном месте без движения хотя  бы
год?
   - Сомневаюсь.
   - А мы проводим всю жизнь. И живем куда дольше вашего. Многое из  того,
что вы постигаете  или  выражаете  при  помощи  физического  движения,  мы
осуществляем совсем иными способами, и они для тебя непостижимы.  Но  ведь
тебя не интересую я, ты разговариваешь со  мной  для  того,  чтобы  узнать
что-т