езно. При  самом  экономном  расходовании
кислород у Сенцова и Раина уже кончился несколько минут назад.
   Уже  не  было  смысла  следить  за  быстро  бегущей  по  циферблату
секундной стрелкой, но Калве не отрывал от  нее  глаз.  Коробов  сидел
сумрачный, опустив глаза. Прозрачный шлем его стоял рядом на полу,  он
потирал лоб (нестерпимо болела голова) и слушал, что  ему,  размахивая
руками, говорил Азаров.
   Что он мог сказать? И чего теперь размахивать руками?
   - Связь, связь надо было держать! - резко сказал Коробов. - Мы и то
их услышали, а у тебя вон какая рация!
   - Попробуй! - ответил Азаров, вертя рукоять настройки. - Вон  какая
чертовщина творится...
   Действительно,  в  диапазоне  между  десятью  и   тридцатью   семью
сантиметрами в эфире творилось  непонятное:  что-то  мяукало,  пищало,
иногда заливалось звонкой трелью,  раздавались  какие-то  завывания  -
потом вдруг все смолкало, слышались только  сонные  хриплые  звуки,  а
через небольшой промежуток времени все начиналось сначала.
   Послушав эту  какофонию  минут  пять,  Коробов  приказал  выключить
рацию, чтобы не тратить питания.
   - А может, это местные жители нас  вызывают?  -  неуверенно  сказал
Азаров.
   - Чепуха, - ответил Коробов. - Мы облазили чуть ли не полспутника -
нигде ни следа. Я, конечно, не знаю, что  этот  писк  и  визг  значит,
однако...
   - Я, кажется, знаю, - сказал Калве, не отрываясь от часов.
   Оба посмотрели на него - Коробов  с  интересом,  Азаров  осуждающе:
Калве отнимал у него последнюю надежду на спасение товарищей,  которые
(окажись предположение Азарова правильным)  могли  бы  найти  приют  у
хозяев спутника...
   - У нас просто не было времени подумать, - сказал Калве. - Если  мы
находимся в  ангаре,  предназначенном  для  ракеты  (а  мы,  очевидно,
находимся именно в ангаре, предназначенном для ракеты),  и  если  нас,
вернее  -  ангар,  обслуживают  автоматы  (а  его,  судя   по   всему,
обслуживают именно автоматы), то эти автоматические устройства  должны
откуда-то получать команды... да, так есть...
   - Почему? - спросил Азаров. - Они могут и сами обладать...
   -  Логическими  устройствами?  Нет,  не  думаю,  это   противоречит
принципу  целесообразности.  Тысяча  арифмометров  не  заменит   одной
вычислительной  машины...  Так  вот,  все  это  дает   нам   основание
предположить наличие  достаточно  сложных  кибернетических  устройств,
ведущих  управление  автоматами  и  контроль  за  ними.  Такой   центр
непременно где-то в спутнике имеется. Автоматы,  как  мы  с  Коробовым
видели, не получают информации по проводам. Нет у  них  контакта  и  с
полом  ангара.  Следовательно,  команды  им  передают  по  радио.  Вот
источник этих сигналов.
   - Стоп, стоп! - сказал Азаров.  -  Радиоволны-то  сквозь  стены  не
проходят...
   - Это естественно, - сказал Калве. - Автоматов должно  быть  много,
частот в  ограниченном  диапазоне  -  меньше.  Ангар  тут,  как  мы  с
Коробовым видели, не один... Значит, надо, чтобы автоматы,  работающие
на одной и той же волне, получали команды избирательно.
   - Волноводы, очевидно... - задумчиво  сказал  Азаров.  -  Наверное,
так. И вы смогли услышать Сенцова и Раина только потому,  что  в  этот
момент находились где-то на концах одного и того же волновода...
   Напоминание о друзьях переполнило чашу терпения Коробова. Он и  так
еле сдерживался: все нестерпимее (верно,  от  электрического  удара  в
комнате с серой массой) болела голова, ныла рука, а Калве тут разводит
теорию - прямо хоть лекторий открывай, и увлекающийся Азаров  развесил
уши да еще сам начинает строить гипотезы, а когда  надо  было  держать
связь, то он развлекался тем, что слушал всякое тарахтенье. Коробов  с
трудом поднял тяжелую голову: еще несколько  минут  -  и  он  свалится
здесь просто от упадка сил.
   Он медленно разогнул спину, тяжело поднялся с кресла. Азаров в  это
время спрашивал:
   - А эти автоматы, которые вы видели - они, по-твоему, что делают?
   - Летают... - мрачно сказал Коробов. - Свистят.  Больше  ничего  не
делают. А вот  нам  бы  не  мешало  начать  что-нибудь  делать...  для
разнообразия, что ли.
   Калве насупился, медленно заливаясь краской.
   - Осмотр ракеты не закончен, - продолжал Коробов. - Пойдем составим
на месте план действий. Помочь нам никто не  поможет,  а  засиживаться
здесь мы не собираемся... С тобой пойдем, -  сказал  он  Азарову  (тот
торопливо закивал, потянулся к шкафу за скафандром). - А  ты,  Лаймон,
разденься, подежуришь в рубке, потом  сменишь  одного  из  нас,  когда
поработаем...
   - Пока что, я попытаюсь рассчитать... - начал Калве.  -  Погоди,  в
чем это скафандр у тебя?
   Коробов вывернул руку, оглядел локоть скафандра, на который  указал
Калве.
   - Грязь какая-то... Да, наверное, эта  серая  масса.  Когда  это  я
успел?..
   - Когда падал, - сказал Калве. - Я  вспомнил  -  ты  локтем  ударил
прямо в открытый лоток. - Он снял с рукава Коробова темно-серые крошки
вещества. - Рассмотрю их, попытаюсь понять, что же это  такое.  Иногда
по структуре можно многое понять...
   Калве включил рацию, кивнул товарищам. Они надели шлемы и  скрылись
за дверью выходного отсека. Калве остался один в ракете. Теперь  здесь
было  непривычно  тихо.  Не  слышалось  тонкого  стрекочущего   шороха
телеустановок, не гудела вычислительная машина, сверявшая курс корабля
с программой, стрелки большинства  приборов  бессильно  откинулись  на
нулевые ограничители. Калве поежился: тишина была неуютной,  зловещей;
только легкое жужжание  рации  напоминало  о  том,  что  в  мире  есть
веселые, бодрые звуки.
   Калве решил быстро заняться делом, чтобы не замечать  этой  тишины.
Нарочито громко шаркая подошвами, подошел к маленькому шкафчику; в нем
был смонтирован портативный электронный микроскоп.
   Он отделил крупинку серого вещества и включил ток. Долго смотрел на
экран, осторожными движениями  пальцев  регулируя  фокусировку,  потом
прильнул к окошечку.
   Вещество имело клеточное строение. Это была не колония  простейших,
а какой-то  многоклеточный  организм.  Клетки  вытянутые,  с  длинными
отростками... Калве всматривался в них до боли  в  глазах,  забыв  обо
всем на свете. Где-то он видел клетки - очень похожие. А  где  он  мог
видеть их? Он же не биолог и не бионик [Бионика - отрасль кибернетики,
стремящаяся  использовать  в   технике   принципы   устройства   живых
организмов] и  в  микроскоп  органические  ткани  разглядывал,  только
проходя  необходимый  курс  космомедицинской  подготовки.   Там   были
препараты. Какие? Нет, это не мышца... Очень, очень похоже на  что-то.
А что же им показывали? Нервные клетки... И еще - да, это очень похоже
на...
   Коробов и Азаров вернулись  через  полчаса.  Обследование  не  дало
ничего утешительного: значительная часть элементов  солнечных  батарей
разбита при посадке.  Вышел  из  строя  телеприемник  заднего  обзора,
оторваны  два  посадочных  амортизатора.  Придется  поработать,  чтобы
привести все в порядок.
   Но это сейчас и нужно было: работать, работать изо всех сил,  чтобы
хоть немного заглушить глубокую скорбь о погибших друзьях и не  впасть
в апатию - первый признак обреченности.
   Об   этом   думал   Коробов,   ожидая   в   тамбуре,   пока   вихрь
ультрафиолетовых лучей  очистит  на  нем  скафандр.  Почему  Калве  не
встречает? Пока Азаров стаскивал шлем, Коробов заглянул в рубку.
   Калве сидел за столом, опустив голову. Он  даже  не  повернулся  на
звук открываемой двери.
   - Ты что, заболел, Лаймон?  -  спросил  Коробов.  Голос  его  гулко
прозвучал из динамика: Коробов еще не успел снять шлем и говорил через
рацию.
   Калве открыл пустые глаза, облизал губы.
   - Знаешь, почему погибли Сенцов и Раин?
   -  От  недостатка  кислорода,  -  глухо  ответил   Коробов,   сразу
рассердившись на Калве за то, что он заговорил о том, о  чем  говорить
пока не следовало. - А ты что - сомневаешься?
   - В конечном итоге - да, от этого.  -  Губы  Калве  скривились,  он
умолк. -  В  конечном  итоге...  -  снова  начал  он  после  паузы.  -
Недостаток кислорода - это был топор...  А  ударили  топором  -  мы  с
тобой.
   Коробов быстро подошел, обнял  его  за  плечи.  Калве,  дернувшись,
сбросил его руку.
   - Нет, я в своем уме, - сказал он внезапно очень спокойно и устало.
- Я не бредю... Не брежу, да... - Он протянул Коробову тонкую пластину
с крупинкой серой массы, уже  покрывшейся  сверху  каким-то  странным,
коричневого цвета налетом. - Ты говорил... Я  рассмотрел.  Ты  знаешь,
что это?
   - Ну, питательное вещество или что там... Нет? Что это?
   - Нет, не питательное вещество. Это - ткань, можно даже  сказать  -
живая ткань, состоящая из клеток, подобных клеткам головного мозга...
   - Да черт с ней, с этой тканью! - закричал Коробов. - К нам-то  она
имеет какое отношение?
   -  Мы  знаем,  что  здесь  должен  быть  кибернетический  центр,  -
продолжал Калве. - Мы его нашли - только не догадались, потому что все
там было слишком непохоже на наши земные  кибернетические  устройства.
Вот эти прозрачные ящики  и  есть  машины  -  очевидно,  с  высочайшей
степенью надежности... Вместо наших микромодулярных  или  молектронных
схем у них работает  органическое  вещество,  понимаешь?  Мы  с  тобой
повредили какую-то часть схемы, мы...
   - Искусственный мозг, что ли?
   - Ну, не мозг, конечно, все это гораздо примитивнее... Не мозг,  но
большая кибернетическая машина, решающее устройство. А мы...
   - А какое отношение все-таки это имеет к нашим? - мрачнея,  спросил
Коробов.
   - Туда они вошли,  очевидно,  свободно:  судя  по  следам,  они  не
топтались у дверей, не так ли? А  назад  не  вышли.  И  мы  не  смогли
открыть. Они повредили что-нибудь? Сенцов осторожен, и Раин тоже очень
осторожен. И все же - поломка.
   - Ну, а мы-то...
   - Ну, как можно не  понимать...  Здесь,  очевидно,  вся  автоматика
управляется из центра - это облегчает работу и  контроль.  Об  этом  я
догадывался и раньше... Так вот, мы испортили ближайший к выходу  блок
машины. Помнишь красный свет? Он  указывал  на  неисправность.  Мы  не
знали. Но надо было предвидеть, надо... Возможности  техники  ведь  не
исчерпываются нашими земными схемами - ах, как глупо, как глупо...
   Калве умолк, спрятал лицо в ладони. Коробов снова положил руку  ему
на плечо.
   - Давай одевайся... Придется тебе идти - без тебя я  не  разберусь.
Посмотрим вместе, что там можно сделать. Хоть так...
   Калве понял недосказанное: хоть так  мы  их  вновь  увидим,  сможем
отдать последний долг...
   Он молча пошел за скафандром. У Коробова кожа туго обтянула  скулы,
губы пересохли, глаза, не мигая,  смотрели  в  пространство.  Таким  и
застал его Азаров.
   - Куда вы собрались? Калве совсем больной, да и ты... Что  с  тобой
случилось? В таком виде идти нельзя...
   Коробов молча отстранил его. Азаров отскочил к стенке, схватился за
маховичок аварийного закрывания, крикнул:
   - Не выпущу, клянусь! Отдохните хоть час, полчаса...
   Коробов остановился, удивленно, как будто впервые увидев, посмотрел
на Азарова; понял - действительно, не выпустит, он прав...
   - Ладно... Отставить выход, раздеваться. Тридцать минут отдыха.
   Уже из каюты Коробов  угрожающе  предупредил:  "Но  -  чтобы  через
полчаса!.." Азаров плотно затворил дверь, включил электрический сон и,
вернувшись на место, стал пристально смотреть в микроскоп на крохотную
частичку серого вещества. Но, посмотрев минуту, не выдержал, плечи его
задрожали. Глухо гудела включенная  рация,  серые  крупинки  сиротливо
валялись на пластмассе стола...


8

   Только часа через два нашли они силы выйти из ракеты. Калве все  же
отговорил Коробова от немедленного  похода  в  кибернетический  центр:
двоим там делать нечего, а здесь тоже  неотложные  дела.  Решили,  что
пилоты сразу примутся  за  ремонт,  Калве  же  сходит  наверх  один  и
посмотрит - нельзя ли каким-либо образом восстановить  управление  тем
отсеком, где на пыльном полу лежат бездыханные тела товарищей.
   Калве, тяжело ступая, направился к выходу. Коробов сказал вдогонку:
   - Ты, Лаймон,  только  там  не  перемудри  -  видишь,  как  с  ними
осторожно надо.
   - Постараюсь, - коротко ответил тот.
   Перед тем как выйти из отсека, Калве проверил укрепленный на  шлеме
скафандра инвертор. Аппарат этот давал возможность увидеть  на  особом
экране  сеть  электрических  токов,   даже   если   проводники   будут
изолированы  или  скрыты:  улавливая  возникавшее  вокруг  проводников
магнитное поле, инвертор преобразовывал  его  в  видимое  изображение.
Прибор применялся для ремонта электрических  сетей  ракеты,  но  Калве
надеялся  использовать  его  и  при  исследовании  устройства  здешних
кибернетических машин.
   Он уже собрался отворить дверь в коридор, но в этот момент  Коробов
сказал:
   - Опять автоматы... Мрачноватые создания...
   Голос его раздался одновременно во  всех  шлемах.  Азаров  и  Калве
обернулись.
   Открылись несколько люков в стенах - до этого  припорошенные  пылью
крышки их неразличимо сливались с гладью  стен;  из  люков  показались
странные,  конусообразные  механизмы,   украшенные   сверху   гребнями
наподобие того, как украшались некогда шлемы римских легионеров.
   Они медленно плыли вперед. Мертвая тишина наполнила ангар. Двое  на
эстакаде и  Калве  возле  двери  всматривались  в  странные  фигуры  с
любопытством и тревогой.
   Роботы подплыли чуть ближе, и стало ясно  видно,  что  "гребни"  их
состоят  из  множества  тонких  и  гибких  рычагов.  Рычаги  эти  чуть
двигались -  плавно,  во  все  стороны,  словно  механизмы,  разминали
пальцы, как пианисты перед концертом.
   - Ого, это сколько же у них степеней свободы? - удивился Азаров.
   - Мне это очень не нравится... - сказал Калве встревоженно.  -  Это
похоже на...
   Он не закончил фразы. Словно желая поскорее развеять его  сомнения,
роботы резко изменили направление, разделились на две группы. Одна  из
них направилась к головной части корабля, другая - к  корме.  Щупальцы
зашевелились, вытянулись вперед...
   - Держите их! - крикнул Калве, бросаясь к ракете.
   Сверкнул радужный разряд, за ним еще и еще один...
   - Осторожно! - изо всех сил неожиданно  басом  крикнул  Коробов.  -
Держаться подальше!..
   Над ракетой взвились струйки голубого дыма. Сквозь них было  смутно
видно, как роботы в двух местах словно присосались изогнутыми рычагами
к бортам ракеты. Снова блеснул разряд.  Это  было,  как  предательские
выстрелы  в  упор,  затем  одиночные  выстрелы  перешли  в  торопливую
пулеметную очередь, и наконец разряды слились в  сплошное  буйствующее
пламя. Оно было так режуще-ярко, что слепило глаза.  Казалось,  вокруг
ракеты запылал весь воздух.
   Калве инстинктивно поднял к шлему  согнутую  в  локте  руку,  чтобы
защитить глаза от нестерпимого сияния, но все же  успел  увидеть,  как
огненный язык вонзился в тело корабля и медленно  повел  тонкую  линию
разреза...
   - Ракета! - только и успел крикнуть Калве, и тотчас же Коробов дико
заорал: "Бей!" и бросился на ближайшего к нему робота. Тут уж было  не
до вежливости и не до  межпланетной  дипломатии  -  происходило  самое
настоящее нападение на корабль, и оставалось лишь защищаться.
   Коробов, размахнувшись, рубанул по ближайшему роботу, но инструмент
отскочил от непроницаемого  панциря.  Автоматы  работали  методически,
точно никто и не пытался  им  помешать,  разрезы  в  теле  ракеты  все
углублялись и шли так ровно, словно бы ракета лежала  на  операционном
столе, и  опытнейший  марсианский  хирург,  в  окружении  целой  свиты
огнедышащих ассистентов, сделал первый разрез.
   Азаров, изловчившись, попробовал достать рычаги, но и они оказались
покрытыми той же непроницаемой оболочкой.
   - Надо опрокидывать! -  крикнул  Калве,  и  космонавты  все  втроем
навалились на робота, висевшего невысоко над полом, пытаясь перекосить
его, оттащить в сторону. Но конус сразу же  принял  прежнее  положение
(очевидно,его равновесие регулировали специальные устройства), один из
рычагов медленно,  словно  бы  нерешительно,  изогнулся,  потянулся  к
Азарову... Коробов едва успел, подставив подножку, швырнуть Азарова на
пол.
   - С ума посходили - а если он ударит? - воскликнул он. - Так мы  их
не остановим...
   Короткий  грохот  прокатился  по  залу.  Из  тела  ракеты  вырвался
огненный меч и сразил подвернувшегося робота. Тот  мгновенно  покрылся
пузырями,   щупальцы   его   бессильно   свернулись.   Через   секунду
изуродованный  механизм  опрокинулся  на  бок,  рванулся,  как  бы  из
последних сил, в сторону - и рухнул на дрогнувший пол.
   Казалось,  покинутый  людьми  корабль  решил   обороняться   своими
силами.. Потрясенный этим зрелищем, Коробов подпрыгивал на месте, сжав
кулаки, вопил: "Дай им еще... еще дай!" И вдруг с  ужасом  понял,  что
произошло: автоматы задели своими горелками топливные баки. Топливо не
могло вспыхнуть в инертной атмосфере, но, видимо, какой-то не  в  меру
усердный робот вспорол бак, в котором содержался окислитель...
   В любой миг мог произойти взрыв,  способный  разнести  весь  ангар!
Сообразив это в какие-то доли секунды,  Коробов  хотел  уже  крикнуть,
чтобы товарищи спасались...
   Но в этот момент огненный смерч погас. Остальные роботы вытянули по
одному щупальцу в сторону  бушевавшего  пламени.  Взвилось  коричневое
облачко - и пламя сразу опало.
   Затем раздались гулкие удары  -  почти  одновременно  в  носовой  и
кормовой  частях  ракеты  обрушились  на  пол  два  вырезанных   куска
оболочки... И словно только этого они  и  добивались,  роботы  втянули
шупальцы и начали медленно  удаляться в сторону открытых люков.  Атака
по непонятной причине прервалась, но в  любой  миг  можно  ожидать  ее
повторения. Необходимо спасти из корабля все, что еще можно спасти...
   ...Коробов торопливо нажал аварийную кнопку. Люк и внутренняя дверь
распахнулись  настежь.  Калве,  преодолевая  мгновенный  страх  -  ему
внезапно почудилось, что и сама ракета теперь таит какую-то  угрозу  -
бросился  в  отсек,  где  хранились  переносные  баллоны  кислородного
резерва, обхватил один, с усилием приподнял и по  узкому  коридорчику,
цепляясь за стены то баллоном, то скафандром, потащил  его  к  выходу.
Коробов метнулся в аккумуляторную - следовало подумать о спасении хотя
бы части аккумуляторов; остаться без энергии было вряд ли  лучше,  чем
без кислорода или продовольствия, спасением  которого  сейчас  занялся
Азаров.
   Поставив баллон на пол, Калве кинулся за следующим, но  не  мог  не
забежать по дороге в рубку - больше всего его заботили кибернетические
устройства ракеты, скрытые за облицовкой стен... Он пробыл в рубке  не
более минуты и вышел оттуда, пошатываясь - настолько ужасно  было  то,
что он там увидел... С ожесточением Калве вцепился в очередной баллон,
взвалил его на плечо, поднатужился и кое-как  захватил  еще  один  под
мышку.
   Еще не понимая, что ракета погибла, они продолжали, однако, спасать
из нее все, что возможно... Азаров швырнул  из  люка  резервные  блоки
рации, прозрачные мешки с продовольствием и аварийным запасом  воды  -
его везли  с  собой  на  случай  выхода  из   строя   регенерационного
устройства, и  вот  теперь  он  пригодился:  регенерационные  аппараты
вытащить из корабля было невозможно... Коробов вынес из рубки бортовой
журнал вместе с микрофоном  и  хранилищем  магнитных  лент.  Осторожно
положив его на пол, он,  перед  тем  как  снова  влезть  на  эстакаду,
спросил у Калве:
   - А может быть, они совсем ушли? Почему они прекратили? Может быть,
вмешаются эти?..
   Калве поднял лицо, по которому - видно было - стекали струйки пота,
на миг задумался, прежде чем ответить, - и замер, увидев, как медленно
поднялась, уползла вверх пластина входной двери... Он выпустил из  рук
только что  вынесенную  им  из  ракеты  коробку  с  пленкой  -  она  с
дребезжаньем покатилась по