ь  будет  найдено  тело
Василия Нечипоренки без следов какого-либо  физического,  химического  или
психического  воздействия,  -  неожиданно  сказал  космонавт,  разглядывая
нарциссы, окаймлявшие клумбу перед домом.
   Егоров посмотрел на отпечаток своей ноги на краю клумбы и сказал:
   - А что говорит по этому поводу твой Анхело?
   - Он еще не знает. Сейчас я его позову.
   Василий вошел в дом и через минуту вышел с Тендом.
   Ни волнение, ни  сочувствие,  ни  жалость  -  ничто  не  отражалось  на
прекрасном лице  Анхело.  "Он  продумывает  линию  поведения",  -  подумал
неожиданно Егоров.
   - Какое печальное известие. Я их очень уважал, - сказал Тенд.
   Лицо его оставалось неподвижным. "Может, у  него  просто  такая  мимика
или, вернее, полное отсутствие всякой мимики?" - подумал Егоров.
   Они сели на лавочку возле ворот. Оксана срезала нарциссы.
   - Самое примечательное - что гибнут люди, работавшие в Красном  куполе.
Рогожин, Дисниты... Кто следующий?
   - Я, - неожиданно сказал Анхело и улыбнулся.
   Егоров  впервые   видел,   как   улыбается   Тенд:   глаза   оставались
мертвенно-спокойными, а рот корчился в судороге смеха.
   - Почему ты так думаешь? - спросил Василий.
   - Если следовать теории, что марсиане прячут  от  нас  свои  тайны,  то
следующим должен быть я. Дисниты разобрали архив - и погибли. Гриша  нашел
мумию - и погиб. А я... Перед тем как я... как у меня наступил тот  провал
в памяти... я тоже видел комнату, где нашли Рогожина. Там были и  высохший
марсианин, и зеркало, и  еще  много  маленьких  крестиков  на  стенах,  на
потолке...
   - Каких крестиков?
   - Откуда я знаю? Я пришел туда с фонарем, а он у меня испортился. Тогда
я взял  два  конца  батареи  и  через  графитодержатель  сделал  маленькую
вольтову дугу. Я увидел на  полу  этого  марсианина,  зеркало  и  какие-то
искорки на стене и на  потолке,  похожие  на  крестики.  И  тут  моя  дуга
вспыхнула очень ярко; наверно, я сильно сблизил электроды.
   Говорил Анхело как-то нехотя, словно что-то удерживало его.
   - Ну и что? - с нетерпением спросил Егоров.
   - Раздался шум. Очень большой шум, как ревет самолет  на  взлете.  Дуга
погасла, и шум смолк. Я выбрался из этой комнаты и  немного  заблудился  в
переходах. По моему подсчету, прошло часа два. А когда  я  встретил  своих
людей, Вася, они сказали, что я пропал месяц назад и  что  группа  Колдера
уже закончила работу и улетела на Землю.
   Они надолго замолчали. Оксана, проходя мимо, бросила им  на  колени  по
цветку.
   - А ваши данные... а вы потом были в этой комнате? - спросил  Егоров  у
Тенда.
   - Конечно. Никаких крестиков я не обнаружил.
   - Ну ладно, братцы,  -  сказал  Василий,  вставая,  -  я  должен  идти.
Марсианскими делами на Земле слишком увлекаться не стоит. Меня  ждет  один
человек...
   Егоров вернулся на балкон. Оксана и Анхело остались в садике и  тихо  о
чем-то беседовали. Егоров лег на топчан и, наклонив зеркало к  себе,  стал
разглядывать Оксану. Ему показалось, что Анхело  как-то  уж  очень  близко
приник к ее уху. Егоров бросил в зеркало нарцисс. Он и сам не мог  понять,
зачем это сделал.
   Сзади раздался крик.  Изумленный  Егоров  выпустил  зеркало  из  рук  и
обернулся: Анхело и Оксана слетели со скамейки и упали  навзничь  прямо  в
цветы.  Они  довольно  неуклюже  барахтались,  пытаясь  подняться.  Егоров
спрыгнул с балкона.
   "Второй  прыжок  за  одно  утро.  Такой  способ  сообщения   становится
регулярным", - подумал он, помогая девушке и испанцу встать на ноги.
   - Что случилось? - спросил Егоров.
   Лицо Оксаны было смущенным и растерянным. На  щеке  багровела  ссадина.
Егоров почувствовал острый, неприятный запах в воздухе.
   - Нас что-то толкнуло, - подумав, ответил Анхело, - будто облако упало.
Облако запаха. И сейчас же исчезло.
   - Нет, не облако, а будто потолок, потолок с лепкой упал  на  нас  и...
этот странный запах... он напоминает отбросы, какую-то  гниль,  -  сказала
Оксана.
   - Не ушиблись? - осведомился Егоров.
   Она  покачала  головой.  Егоров   оглядывался   по   сторонам.   Ничего
примечательного, кроме испорченной клумбы с цветами, он не увидел.
   Запах постепенно исчезал. Вначале резкий, отвратительный до тошноты, он
слабел, делался нежнее. "Уменьшается концентрация", - подумал  Егоров.  Он
знал, что даже самые лучшие духи в большой концентрации  обладают  мерзким
запахом. Вдыхая нежный, едва уловимый аромат,  он  силился  вспомнить  его
источник. "Нарциссы!" - внезапно озарило его.
   Он посмотрел на балкон. Смутная догадка промелькнула  в  его  сознании.
Егоров взглянул на Анхело и увидел, что испанец тоже смотрит на балкон, на
необыкновенное зеркало. Егорова поразило выражение лица молодого  ученого:
так смотрят на предмет долгого, тщательно скрываемого вожделения.
   - Разве зеркало не у тебя? - отрывисто спросил Тенд у Оксаны.
   - Зеркало? Какое зеркало? Ах, это! Я отдала его Саше и Васе, - спокойно
и чуть удивленно ответила девушка. Она тоже заметила волнение Тенда.
   "Что-то здесь неладное", - подумал Егоров.
   Его отвлек шум, послышавшийся за воротами.
   Во двор вошла Ольга Пантелеевна с Павичем. Она была в резиновых сапогах
и кожаной куртке. Ольга Пантелеевна сердито говорила Павичу:
   - А я тоби кажу, шо вин був пьяный. Разумиешь? Пьяный!
   Павич держал в одной руке старый, обшарпанный портфель с  металлическим
замком посредине, в другой - обломок грубо обструганного деревянного бруса
длиной в метр.
   - Це ж вещественное доказательство,  Оля,  -  сказал  Павич,  помахивая
бруском.
   - Что случилось, мамо? - спросила Оксана, подходя к ним.
   Преодолев барьер из многочисленных отступлений и восклицаний, Оксана  и
Егоров выяснили суть дела.  Ольга  Пантелеевна,  обходя  с  Павичем  поля,
обнаружила глубокую борозду, проходившую  через  участок  озимой  пшеницы.
Поломанные  стебли  и  развороченная  земля  привели  их   к   трактористу
Коцюбенко, который, сидя возле своей машины, с  изумлением  вглядывался  в
канаву, разрезавшую скатерть зеленого поля. На вопросы Ольги Пантелеевны и
Павича тракторист понес околесицу. Он утверждал, что с неба упала огромная
дубина и сама прошлась по полю, оставив рытвину. Брусок в руках  Павича  -
кусочек этой дубины.
   Вначале вырытая траншея, утверждал Коцюбенко, была глубокая - метра  на
три. Но потом она стала уменьшаться, вроде бы  зарастать,  стебли  пшеницы
распрямились, и к моменту появления Ольги Пантелеевны и Павича через  поле
проходила уже только небольшая бороздка, которую те приняли за  тракторный
след. Поступок пьяного тракториста - а он был действительно пьян -  вызвал
горячее негодование у Ольги Пантелеевны.
   Егоров задумался. Потом он заметил, что Анхело с ними нет. Очевидно, он
незаметно удалился.
   Еще открывая дверь в кабинет Василия, Егоров  знал,  что  встретит  там
испанца. Но в комнате никого не было. Егоров вышел на балкон.  Тенд  стоял
спиной к Егорову, приставив к золотисто-серому ободу зеркала тонкий черный
стержень.  Другой  конец  стержня  Анхело  приставил  к  уху.  Создавалось
впечатление,  будто   испанец   выслушивает   больного.   Низкое   гудение
расплывалось в майском воздухе.
   - Анхело! - позвал Егоров.
   Тенд отскочил от зеркала  словно  ужаленный.  Он  посмотрел  Егорову  в
глаза. Это был страшный, беспощадный взгляд...
   Оксана, зайдя в кабинет Василия, услышала  слабый  стон.  Он  доносился
из-за стеклянной двери балкона. Девушка  выбежала  и  увидела  Егорова  на
полу, за ящиками для цветов и рассады. Оксана помогла ему  перебраться  на
топчан. Через несколько минут Егоров открыл глаза.
   - Он ушел?
   - Кто - он?
   Егоров промолчал. Он смотрел на девушку устало и отчужденно.
   - Что с вами? - волнуясь, спросила Оксана. - Может, вызвать врача?
   - Врача? - спросил Егоров. - Врача не надо, я  совершенно  здоров.  Это
солнце. Я давно не был так много на солнце.
   Он внимательно разглядывал свои руки.
   - Оксана, вы больше всех, пожалуй, за исключением Васи, разговаривали с
Анхело. Как он вам показался?
   Девушка чуть-чуть покраснела.
   - Не знаю, он красивый...
   - И только?
   - По-моему, он очень холодный человек и непонятный.
   Егоров неожиданно улыбнулся и сел на топчан.
   - Вы верно чувствуете, Оксана... Вот  что,  Оксана,  мне  срочно  нужен
Василий. Где он?
   - Он катает Валю на  своем  автолете.  Вот  если  б  вы  сегодня  утром
догадались позвонить, не пришлось бы вам тащиться по грязи на "Белке".
   - Откуда ж я мог знать, что у Василия есть  личный  автолет?  А  там  у
него, случайно, нет телефона?
   - Есть. Да стоит ли мешать? Им и без  того  трудно.  Мама  не  одобряет
Валю. Ей кажется, что Васиной женой должна быть другая девушка.
   - Какая? С Марса?
   - Нет, но что-то в этом роде. - Оксана засмеялась.
   Егоров минуту подумал.
   - Оксана, голубушка, мне срочно,  до  зарезу  нужен  Василий.  Как  ему
позвонить?
   - Да вон они! - Оксана махнула рукой на горизонт.
   - Где? Где? - Егоров силился разглядеть блестящую точку над полем.
   - У вас глаза от солнца болят, - заметила Оксана и, повернув Егорова за
плечи, сказала: - Смотрите в зеркало. Они здесь  тоже  видны.  Вот  видите
светлое пятнышко?
   - Где?
   - Да вот же, господи! - Оксана ткнула пальцем в зеркало.
   - Осторожно! - хотел остановить ее Егоров.
   Но было поздно. Загорелая подушечка  пальца  слегка  коснулась  зеркала
там, где виднелось пятнышко автолета. Оксана побледнела и отдернула палец.
   - Ай! - вскрикнула она, взмахивая рукой. На коже выступила капля крови,
палец был слегка ободран.
   - Скорей машину, скорей! -  заторопился  Егоров.  -  С  ними  случилось
несчастье!
   Он прыгнул с  балкона.  "Сегодня  этим  нарциссам  досталось  в  третий
раз..." - машинально подумал он.
   - Оксана! - крикнул он, повернувшись  к  балкону.  -  Закройте  зеркало
покрывалом, и чтоб никто и ничто не касалось его поверхности!
   Девушка, сунув палец  в  рот,  с  удивлением  наблюдала  за  суетливыми
движениями Егорова, вскочившего на мотоцикл. Тревога геолога передалась  и
ей. Она посмотрела на горизонт. Автолета Василия не было.
   Когда Егоров, подпрыгивая на  комьях  сухой  земли,  подъехал  к  месту
катастрофы, там  уже  стояла  машина.  Падение  автолета  заметил  местный
агроном. Он только что вышел из автомобиля и, раскачиваясь, шагал по полю.
Егоров догнал его, и они пошли вместе.
   Через   несколько   шагов   они   остановились.   Автолет   лежал    на
свежевспаханной земле. Радиатор и верх прозрачного  кузова  оказались  под
полосами грязно-желтой  ткани,  на  которой  бордовыми  пятнами  застывала
кров!.. Бока и стекла автолета  были  усеяны  мелкими  красными  брызгами.
Преодолевая ужас, Егоров бросился к машине и распахнул дверцы.
   Василий, сидевший у пульта, свалился к его ногам.  Вдвоем  с  агрономом
они вынесли тело космонавта, ставшее необыкновенно тяжелым, и положили  на
черную землю. Вынесли из автолета и высокую бледную девушку, голубые глаза
ее были слегка приоткрыты.
   Агроном распахнул воротник и прижал ухо к груди  космонавта.  "Прав  ты
был, Вася, - думал Егоров, разглядывая бледное лицо друга. - У Марса  руки
длинные..."
   - Бьется! - радостно воскликнул агроном.
   Он стал на колени у изголовья  Василия  и  сделал  несколько  ритмичных
движений искусственного дыхания.
   Егоров нагнулся над девушкой.
   "Откуда же столько  крови?  -  напряженно  думал  геолог.  -  Ведь  они
совершенно целы". И тут он вспомнил вишневую  каплю  на  пальце  Оксаны  и
сердито затряс головой, отгоняя дикую, нелепую  мысль.  Валя  чуть  слышно
вздохнула.
   - Валя! Валя! - позвал Егоров.
   - Смотрите! - воскликнул агроном.
   Егоров посмотрел сначала на  него.  Он  увидел  кирпично-красное  лицо,
голубые удивленные глаза в лучах морщин  и  загорелую  руку,  вытянутую  в
направлении автолета.
   Ни кровавых брызг на стекле, ни дымящейся лужи  крови  под  машиной  не
было. Все исчезло. На капоте неясно белел клочок сморщенной ткани,  только
что покрывавшей всю машину.
   - Черт! - закричал Егоров и, подбежав, спрятал лоскуток  в  карман.  Он
был мокрый и холодный.
   В это время Василий открыл глаза и застонал.
   - Валя! - тихо позвал он.
   Хлопоты вокруг космонавта и его невесты, вызов врача, долгие объяснения
и разговоры с домашними заняли всю вторую половину  дня.  Наконец  Василия
уложили, несмотря на его шумные  протесты,  и  напоили  чаем  с  малиновым
вареньем. Обложенный подушками,  он  дико  вращал  глазами  и  призывал  в
свидетели все созвездия Вселенной, что здоров, невредим и совсем не  хочет
лежать. Но Оксана и мать, сидевшие по обе стороны кровати, были неумолимы.
   - Ну поймите, ничего страшного не произошло! Автолет двигался над полем
на высоте двух-трех метров. Потом  что-то  нас  стукнуло,  и  мы  потеряли
сознание. Вот и все. И нечего  мне  тут  устраивать  постельный  режим  по
последнему слову космической профилактики.
   - Я сказала, тильки через  мий  труп,  -  говорила  Ольга  Пантелеевна,
придавив плечо сына сухоньким кулачком. - Лежи.
   Оксана и Егоров, переглянувшись, рассмеялись. Егоров поднялся к себе на
балкон. Он ощущал страшную усталость.  Солнце  уже  зашло,  но  небо  было
светлым и алым. Село спряталось в глубоких вечерних тенях.
   Егоров достал лоскут неведомой ткани, снятой с автолета. Он стал совсем
крошечным. Егоров  расправил  его  и  посмотрел  на  свет.  Клочок  слегка
просвечивал.
   - Кожа! Человеческая кожа! Кожа с Оксаниного пальца, - негромко  сказал
он.


   Василий уже сладко дремал на пуховых подушках, когда кто-то  настойчиво
потянул его за руку. В мерцающем лунном свете  он  увидел  темный  силуэт.
Егоров стоял, прижав к губам палец.
   - Тес! - сказал Егоров. - Идти можешь?
   - Да. А что случилось? - спросил Василий,  вскакивая.  -  Что-нибудь  с
Валей?
   - С ней все в порядке. Пойдем со мной.
   Егоров пошел вперед,  высоко  поднимая  ноги.  В  доме  стояла  тишина.
Оранжево светилась полоска света под дверью комнаты Ольги Пантелеевны.
   Егоров провел Нечипоренку на второй этаж, в  кабинет.  Там,  освещенный
неярким светом настольной лампы, сидел незнакомый человек.
   - Капитан Самойленко, - представился он, вставая.
   Василий пожал протянутую руку.
   - Этот товарищ приехал, чтобы  задержать  Тенда,  -  сказал  Егоров.  -
Анхело убил Дисни, похитил их материалы и сбежал.
   - Что? - Василий выпрямился. - Ты понимаешь, что говоришь?
   - Понимаю. Время не терпит. Капитану повезло, что он в этом доме  сразу
натолкнулся на меня. Тенд - опасный преступник.
   - Американцы обратились к  нам  с  просьбой  задержать  убийцу  четырех
известных исследователей Марса, - сказал Самойленко.
   - Но зачем он это сделал? - вскричал Василий.
   - Власть, золото... а впрочем, черт его знает, почему, - сказал Егоров.
   - Мне нужно произвести обыск. Вы согласитесь быть понятыми?
   Василий, все еще ничего не понимая, кивнул.
   - А где же Тенд?
   - Они с Оксаной ушли в кино, - сказал Егоров.
   Василий молча опустил голову и закусил губу.
   - Идите вы вдвоем, я побуду здесь, - сказал он.
   Минут через десять Егоров и Самойленко втащили большой желтый чемодан.
   - Здесь все колдеровские записи, - сказал Егоров.
   Лицо его покраснело от напряжения.
   - Все это придется конфисковать, - строго заметил Самойленко.
   Он достал папку и с  озабоченным  видом,  чуть  прикусив  губу,  сделал
запись. В руках у него появился микрофотоаппарат.
   Василий смотрел на все происходящее, как во сне. Смысл слов,  казалось,
не доходил до него.
   - Зачем ему это понадобилось? Зачем? - бормотал он.
   - Как - зачем? - взволнованно сказал Егоров,  тыча  в  лицо  космонавта
кипу фотографий. - Вот те крестики, по которым Колдер  расшифровал  запись
последнего марсианина. Ты видишь эти бесконечные геометрические узоры?  По
ним Колдер установил, где находится последняя открытая дверь в Айю! Понял?
   - Ну хорошо, допустим, на Марсе такая дверь существует и  действует,  -
возразил  Василий,  наблюдая,  как   Самойленко   извлекает   и   деловито
фотографирует тяжелые  красные  кристаллы.  Василий  хорошо  знал  их:  он
тысячами выковыривал их из потолка и стен Красного купола.
   - Нет! Совсем нет! - вскричал Егоров. - Может быть, эта дверь  является
границей антипространства. У  нее  могут  быть  совершенно  необыкновенные
свойства...
   - Ну хорошо, - перебил его Нечипоренко, - допустим,  все  это  так.  Но
ведь у Колдера Дисни этой двери не было, он только знал  о  ней.  Дверь-то
осталась на Марсе, ее еще надо найти. Зачем же Анхело надо было убивать...
   - Ах я дурак! - быстро проговорил Егоров. - Ты же не  знаешь  главного!
Пойдем.
   Он вскочил с кресла.
   Василий нехотя вышел на  балкон.  Егоров  подвел  его  к  топчану,  над
которым висело зеркало с Марса. Золотой  обод  на  нем  светился  холодным
мерцающим светом.
   - Пощупай, - прошептал Егоров.
   Василий коснулся обода и отдернул руку.
   - Что, горячий? - рассмеялся Егоров. Он, казалось,  был  очень  доволен
всем случившимся.
   - Не горячий, но...
   - Жжется? То-то. - Егоров засуетился. Ему хотелось поскорее  поделиться
тайной. - Но не это главное, - сказал он. - Смотри в зеркало. Что  ты  там
видишь?
   - Ну, что? Ночь, серп луны,  хаты...  -  начал  неуверенно  перечислять
Василий.
   - Так. А вот здесь? Темное такое, продолговатое. Что это?
   Нечипоренко присмотрелся к зеркалу.
   - Скирда соломы.
   - Скирда? Очень хорошо, очень-очень хорошо.
   Егоров вышел и вскоре вернулся, неся стакан с водой. Он поставил его на
топчан, достал из кармана зажигалку. Щелк! -  и  коптящий  язычок  пламени
слабо осветил ночной воздух. Запахло  бензином.  Егоров  поднес  огонек  к
зеркалу в том месте, где чернела похожая  на  гусеницу  скирда  соломы,  и
затем отнял огонь.
   Василий вскрикнул. Он не мог отвести взгляд от зеркала. Там  продолжало
гореть изображение. Егоров осторожно взял  Василия  за  плечи  и  повернул
лицом к селу.
   На горизонте к нему рвалось пламя. Ярко-оранжевые языки были  отчетливо
видны даже отсюда. Над ними плыли седые клубы дыма, растворяясь  в  ночной
тьме. Багровые ручьи заливали почву.
   - Что ты наделал?!
   - Тихо! - Егоров набрал в рот воды из стакана и тонкой струйкой плеснул
в зеркало.
   Василий услышал далекий шум, пламя на горизонте полыхнуло раз, другой и
погасло. Освещенные лунным светом, вверх поползли клубы пара.
   - Больше нельзя, иначе можно устроить  наводнение,  -  спокойно  сказал
Егоров.
   - Это она? - шепотом спросил Василий, указывая на зеркало.
   - Она, братец, она, - заторопился  Егоров.  -  Единственная  незапертая
дверь в Айю. На Марсе она не работала, а в Музыковке,  видишь,  открылась.
Ее не успел захлопнуть рогожинский марсианин. Так  и  простояла  она  пять
миллионов  лет  приоткрытой.  А  может,   не   миллионов?   Анхело   решил
использовать ее для личных темных целей. Теперь ты понимаешь, зачем  после
Дисни он пожаловал к тебе? Ты видел, как горело? А  ты  знаешь,  что  твой
автолет мощностью в тысячу лошадиных  сил  Оксана  прикосновением  мизинца
сбросила на землю? Нечаянно, конечно. Теперь  ты  понимаешь,  что  это  за
мощь, что за сила?
   Василий все понял. Цепь  отрывочных  событий  замкнулась  в  логическое
кольцо.
   - Вот так  находка!  -  прошептал  он,  хлопнув  Егорова  по  плечу.  -
Поймали-таки марсианского черта за хвост!
   - Так давай скорей крестить, крестить его, вражьего сына! -  воскликнул
Егоров.
   Друзья возвратились в кабинет.
   - Вам еще много? - спросил Егоров у Самойленко.
   - Сейчас кончаю.
   Василий сидел хмурый.
   - Ты что? - закричал Егоров. - Радоваться должен! Такое открытие!
   - Не знаю. Никак не могу представить, чтобы  космонавт  на  такое  дело
пошел. Тенд не первый год по планетам ходит.
   - Все! - облегченно  вздохнул  Самойленко  и  сел  в  кресло,  направив
аппарат на Егорова и Нечипоренку. - П