л. Он трудится ради  всей  Империи.  Он  старше
всех в мире. Понимаешь?
     - Да, - тихо, сквозь сон, тонким детским голосом.
     -  Когда  ты  скажешь  ему  фразы  третьего  цикла,  он   обязательно
пожалуется на усталость. Когда это произойдет, начнется четвертый цикл. Ты
возьмешь его за левую руку, запомни, за левую руку. Ты скажешь ему: "Вы не
можете устать, Грей, вы столько пережили. В мире нет ничего, что может вас
утомить. Вы уже все видели, что есть на свете." Повтори.
     - Тетя Фискалоччи, вопрос...
     - Спрашивай.
     - Я должна звать Императора по имени?
     - Умница. Ты должна звать его так, как  он  тебе  назовется.  Грей  -
переменная, которую ты замещаешь принятым между вами именем. Запомни это.
     - Запомнила.
     - Повторяй начало четвертого цикла.
     - Вы не можете устать, Грей...
     - Стоп. Смени тон. Тебе его жалко. Очень жалко. Он хочет умереть - но
ты не должна это упоминать. Ты его  жалеешь.  Повторяй  начало  четвертого
цикла.
     - Вы не можете устать, Грей! Вы...
     Дач медленно отошел от  двери.  За  ней  сейчас  не  было  полковника
Каховски и девочки Лары. Только два автомата - обучающий, и обучаемый.
     - Вы пунктуальны, Радж...
     Монтажник Радж Газанов заискивающе улыбнулся  инспектору.  Постоянное
место работы в "аТане" было мечтой любого наемного специалиста.
     - Как я понимаю, вы уже работали в  наших  филиалах...  по  временным
контрактам.
     - Да, господин. Монтировал...
     - Не продолжайте. Хотели бы получить постоянную работу?
     - Разумеется.
     - Вы в курсе, что основные льготы по выслуге лет связаны у нас  не  с
деньгами, а с льготным предоставлением аТана?
     - К чему мертвому деньги?
     - Логично... - инспектор  засмеялся,  дружелюбно  похлопал  Раджа  по
плечу.  Но  глаза  на  костлявом  скуластом   лице   оставались   цепкими,
изучающими. - Вы мне нравитесь, и ваша квалификация устраивает компанию...
     - Спасибо.
     - Пойдемте, -  инспектор  поднялся  из-за  стола,  наконец-то  приняв
решение.
     Они вышли из  кабинета  вместе.  Это  был  внешний  сектор  компании,
открытый  для  посетителей,  и  в  маленьком  холле   сидело   с   десяток
напряженных,  вымученно  улыбающихся  людей  -  потенциальных   работников
"аТана".
     - Сюда, Радж...
     Инспектор провел своим пропуском по контрольной панельке -  но  двери
лифта, над которым мерцала надпись "служебный" не спешили открываться.
     - Ах да... - инспектор извлек из кармана еще один пропуск.  Вот  ваши
документы. Теперь вы в дружной семье "аТана", Радж.
     Лицо Газанова  отразило  все,  что  только  может  подумать  человек,
получивший  шанс  жить  вечно.  Он  бережно  принял  из   рук   инспектора
пластиковую карточку, коснулся ей детектора.
     Лифт открылся.
     - аТан-системы размещаются на минус шестом этаже, - небрежно  обронил
инспектор.  -  Но   нам   ниже,   Радж.   Персонал   реаниматоров   вполне
укомплектован.
     Лифт остановился на минус десятом.  Инспектор  помедлил,  прежде  чем
выйти.
     - Запомните,  Радж,  вы  привлекаетесь  к  новому  проекту  компании.
Удивительному проекту... детали которого будут объявлены в самом ближайшем
времени.
     Они прошли вереницей коридоров -  отделанных  излишне  хорошо,  чтобы
служить только служебными помещениями.
     - Вот здесь вы будете работать, Радж.
     Зал был огромен и почти пуст. Штанги временных осветителей  не  могли
разогнать темноту. Кое-где  вдоль  обшитых  серым  пластиком  стен  стояли
раскрытые коробки аппаратных блоков, прямо на полу лежали плети кабелей  -
но  в  общем  еще  ничего  не  напоминало  о   рафинированной   аТановской
обстановке.
     - Вначале - тестовый контроль... вам необходимо обеспечить  временное
подключение блоков, и произвести прогон системы под напряжением.  Впрочем,
вам все объяснят.
     - Но что это, господин инспектор?
     - А вот этого вам никто не объяснит, - голос инспектора стал жестким.
Впрочем, через мгновение, он  расслабился:  -  Не  потому,  что  вы  новый
работник. Просто никто этого не знает... кроме Старика.
     - Новый монтажник? - из темноты выступила женская фигура.  Привет.  Я
Венди.
     Газанов  скользнул  по  женщине  оценивающим   взглядом.   Худощавая;
симпатичная, но не более того... По уши в  комплексах,  прикрытая  хрупкой
броней  напускной  уверенности  в  себе  и  заранее  готовая   к   отпору.
Подавленные сексуальные проблемы детства  и  непрерывное  самоутверждение.
Категория "лысый еж", на циничном жаргоне имперских  психологов.  Впрочем,
откуда простому монтажнику знать военные психоклассификации?
     - Привет, Венди, - сказал Радж. - Мы коллеги?
     -  Нет,  я  работаю  по  софту,  -  Венди  похлопала   по   пластинке
компьютерного терминала, пристегнутой к поясу. -  Приходилось  возиться  с
железом, пока чиновники секретничали...
     - Наши инструкции...
     - Успехов,  -  сухо  ответил  инспектор,  направляясь  к  лифту.  Его
отношения с Венди явно знали и лучшие времена.
     - Проблем много? - спросил Радж.
     - Хватает. Начинай прямо  с  преобразователей  энергии.  Надеюсь,  ты
разбираешься с этим получше меня.
     - У меня редко бывают проблемы с рабочим материалом,  -  сказал  Радж
улыбаясь. - Ты удивишься, как быстро все наладится, Венди...


     Сегодня поле правительственного космопорта  было  пустынным.  Корабли
либо отбуксировали  в  ангары,  либо  вывели  в  космос.  Зато  за  линией
безопасности стояли люди - молчаливая, ждущая толпа. Все, кто  имел  право
оказаться здесь, воспользовались своим шансом увидеть Императора.
     Вначале в небе возникли истребители. Шесть машин, каждая  из  которых
была  способна  уничтожить  крейсер...  лучшее  из  того,  что  когда-либо
создавали эндорийские верфи.  Безукоризненно  ровно  они  шли  к  земле  -
символические стражи, хранящие жизнь того, кто все равно не мог умереть.
     Потом между ними скользнула обтекаемая сигара челнока.  Он  спускался
гораздо  быстрее,  и  коснулся  поля,   когда   истребители   зависли   на
километровой высоте. Толпа ждала. Раскрылся парадный люк, вышедший  первым
офицер ритуальным жестом снял шлем брони, вдохнул воздух Таури, и отошел в
сторону - под еще горячее от спуска брюхо челнока.
     В толпе возникло легкое движение. Три маленькие фигурки отделились от
нее и побежали к челноку. В этот миг Император Грей появился на трапе.
     Перелет был недолгим - пилоты крейсера нашли очень  удачный  курс.  И
все же Грей чувствовал себя разбитым. Возраст... он не в теле,  он  где-то
на самом дне души...
     Купола  космопорта  голубели  на  солнце.  Толпа  казалось  усыпанной
танцующими бликами - почти  у  всех  были  видеокамеры.  Грей  поморщился.
Сладкий воздух, такой расслабляющий после эндорийского смога -  привычного
с рождения.
     Он пошел вниз по трапу. На секунду остановился у последней ступеньки.
Вздохнул - и опустился ниц, на горячих бетонных плитах. Раскинул руки.  От
плит пахло зеленым лимоном... сколько шампуня истратили сегодня  утром  на
подготовку к Преклонению?
     Толпа шумела - далеко,  неразборчиво,  бессмысленно.  Грей  лежал  на
полуметровой толщины бетонных плитах,  символизирующих  таурийскую  землю.
Безумие. Одно из тех ритуальных безумий, что скрепляют Империю. Случайное,
как любой обычай... что стоило ему в тот, уходящий на два  столетия  назад
визит на Горру, просто подняться, а не превращать падение в красивый жест?
"Я обнимаю ваш мир, и преклоняюсь пред ним Ниц..." Какой он был идиот.  Но
кто же знал, что идиотизм станет незыблемым, бессмертным.
     Грей  медленно,  опираясь  на  колени,  поднялся.  К  нему  подбегали
ребятишки. Еще один обычай, взявшийся неизвестно откуда.
     -  Будущее  приветствует  Императора!  -  крикнул  смуглый  тоненький
мальчик, подбежавший первым. Тяжело дыша протянул букетик цветов, какие-то
неимоверно вычурные орхидеи.
     Император ласково улыбнулся, потрепал мальчика по щеке. Тот зарделся.
     - Кем ты хочешь быть, когда вырастешь?
     - Пилотом на эсминце, мой Император!
     Наверняка, заготовка. Знал бы он, что  это  такое,  быть  пилотом  на
эсминце... в бою, а не на параде. Когда тебя бросают прикрывать  крейсера,
и неуловимые истребители алкарисов наваливаются отовсюду.
     Грей кивнул.
     - Тебя будет ждать место в имперском училище. Расти.
     Мальчик заулыбался. Может, и впрямь мечтает о  космосе  и  пилотажном
пульте? Грей, чуть оттаяв, похлопал его по плечу. Посмотрел на подбежавших
девочек.
     Еще подарки - усыпанная  белыми  цветами  ветвь  яблони  и  крошечный
букетик   странных   темно-оранжевых   колокольчиков.   Местный   эндемик?
Возможно...
     - Вы такой уставший, Император.
     Грей нахмурился, переводя взгляд на девочку. Она смотрела ему прямо в
глаза - спокойно, сочувствующе.  Темноволосая,  кареглазая,  очень  просто
одетая. Подружка незаметно, как  ей  казалось,  толкнула  девочку  в  бок.
Похоже, она уклонялась от вызубренного сценария.
     Император улыбнулся.
     - Понюхайте цветы, - продолжала девочка. -  Это  арматан,  его  почти
нигде не осталось. Все говорят, что он сорняк, хоть и редкий. А он снимает
усталость, и пахнет очень вкусно.
     Грей поднес  букетик  к  лицу.  Вдохнул  сладкий,  отдающий  мятой  и
жимолостью запах.
     - Как тебя зовут, малышка?
     - Лара, Император. Я знаю место, где целая поляна таких цветов.
     - Может быть, ты мне покажешь ее?
     - Это далеко, Император.
     - Зови меня Грей,  -  Император  с  трудом  оторвал  взгляд  от  лица
девочки. Посмотрел на растерянного мальчика,  подмигнул  ему,  и  протянул
весь букет. - Ничего, что далеко, Лара. Я попрошу дать нам хороший флаер.
     Заминка тянулась  слишком  долго,  чтобы  быть  случайной.  Президент
Таури, которого близкие  друзья  по-прежнему  называли  "полковник  Штаф",
слегка повернул голову к директору СИБ Таури. Рядом с ними никого не было,
и президент спросил прямо:
     - Кого выпустили приветствовать нашего Высокоморального?
     - Девочек  не  помню,  господин   президент.   Список   менялся   раз
двадцать... сплошные интриги и просьбы.
     Он помолчал и добавил:
     - Мальчик - мой внучатый племянник.
     - Забавная идея, но, похоже, ты просчитался.
     Император Грей шел по посадочному полю, о чем-то разговаривая с одной
из девочек.
     - Это протеже Фискалоччи, - понижая голос сказал директор СИБ.
     - Кто-то выигрывает, кто-то нет, -  равнодушно  сказал  президент.  -
Хорошо, что ему хоть одна понравилась.
     Широко улыбаясь он двинулся навстречу Императору.


     Получить эти места, наверняка, стоило Ванде не  только  денег,  но  и
связей. Балкончик с тремя креслами находился всего метрах в пятидесяти  от
трибуны. В огромном здании  театра  было  много  хороших  мест  -  но  это
отличалось  не  только  прекрасным  видом  на   сцену,   но   и   иллюзией
уединенности.
     - Рашель видишь? - тихо спросила Каховски. Дач пробежался взглядом по
залу:
     - Нет.
     - В последнем ряду. По центру.
     Дач  кивнул,  поднес  к  глазам  бинокль.  Девушка   казалась   очень
спокойной, отстраненной от всего происходящего. Она сидела рядом с плотным
мужчиной, на груди которого поблескивали планки медалей и крошечный  орден
"Карающего Меча". Кей поспешно отвел бинокль и сказал:
     - Ее мать не пришла.
     - Да, я разговаривала с ней. Она  очень  расстроена.  У  нее  строгие
взгляды.
     Кей  вновь  посмотрел  на  трибуну.  Там  суетился  паренек  в  форме
таурийской полиции - стряхивал невидимые пылинки,  передвигал  хрустальный
бокал, добиваясь ведомой лишь ему симметрии.
     - Задерживается Грей.
     - Прекрасно, - Ванда скупо улыбнулась. - Император всегда  был  точен
на церемониях.
     Едва слышно  заиграла  музыка.  Гимн  Империи  поплыл  над  залом  на
мгновение заглушенный шорохом тысяч встающих людей. Паренек быстро шмыгнул
в сторону. Из  темноты  сцены  выступил  мужчина  в  нарочито  старомодном
костюме. Длинные, блестящие от лака  волосы  падали  на  потертый  пиджак.
Мужчина взмахнул рукой, поднося к губам микрофон.
     - Сам Микеле-Микеле, - с  неприкрытым  удовольствием  сказала  Ванда.
Лучший тенор Империи и прежде сопровождал Грея в Преклонениях Ниц.
     - Империя... Империя... - тихо, словно пробуя голос  пропел  мужчина.
Зал отозвался, слитным многоголосым эхо:
     - Империя...
     Дач, плотно сжав губы, смотрел на певца. Потом протянул, почти  точно
скопировав голос Микеле-Микеле:
     - Империя.
     Сцену окутало облако голубого света. Певец встал  на  одно  колено  и
взлетевшим голосом запел:
     - Империя, Империя, ты самая могучая,
     Империя, Империя, любимая моя...
     Дач шевелил губами, повторяя слова. Империя  не  виновна  ни  в  чем.
Виновны только люди.
     - И снова  поднят  стяг...  -  Микеле-Микеле,  не  вставая  с  колен,
повернулся в темноту сцены. Облако света уже сформировало флаг.
     - Внимание, - шепнула Ванда. Сквозь бесплотный мираж шел Император.
     На мгновение Дач ощутил разочарование.  Грей  не  казался  человеком,
вторые сутки подвергающемуся психоломке. Такой же  как  на  картинах  и  в
Ти-Ви передачах. Плотный, пожилой, лишь одетый  сейчас  не  в  эндорийскую
тунику, а в шорты и короткую рубашку по моде Таури.
     Он мог быть кем угодно - но не безумцем.
     Грей опустился на колено  перед  Микеле-Микеле.  Красно-голубой  флаг
бился за его спиной.
     - Не перед человеком преклоняюсь, перед Империей, - неожиданно хрипло
сказал Микеле-Микеле. У него словно было  два  голоса  для  пения,  и  для
разговора.
     - Не Империя преклоняется, а Император, - ответил Грей.
     Они поднялись - Грей пожал руку певцу, и  тот  не  торопливо  ушел  в
темноту.
     Дач почувствовал возбуждение. Голос! Голос  Императора  изменился.  В
нем отчетливо прорезался эндорийский гортанный акцент,  от  которого  Грей
избавился столетия назад. Возрастная регрессия?
     Кей взял  Каховски  за  руку,  быстро  сжал  пальцы.  Ванда  ответила
неожиданно сильным рукопожатием. Она тоже заметила - или почувствовала его
радость.
     Грей вышел к трибуне, низенькой, полупрозрачной,  из  серого  стекла.
Обвел взглядом зал, тихо произнес:
     - Лучшие из лучших бойцов Империи колонизировали Таури.  Я  знаю,  вы
здесь... мои боевые товарищи...
     Он тянул слова. Едва заметно... словно заставлял себя говорить, думая
о чем-то другом.
     - Сколько лет... сколько лет... Мы  победили  в  войне,  мы  покорили
Галактику. Помните? Тогда жизнь пьянила...
     Зал сидел тихо, зал слушал.  А  вот  в  первом  ряду,  где  вместе  с
планетарным руководством  сидели  придворные,  возникло  легкое  движение.
Император уклонился от намеченной речи.
     Дач и Каховски обменялись торжествующими взглядами.
     - ...сейчас  жизнь  просто  длится.   Я   чего-то   ждал   от   этого
Преклонения... не знаю. Увидеть ваши лица, понять, что я еще не стал живым
знаменем...
     Император обернулся к голографическому стягу, полощущемуся на сцене:
     - Вам не надоели иллюзии? Уберите этот...  фейерверк.  Нельзя  делать
флаг символом, сквозь  который  можно  пройти!  Ваши  знамена...  сто  раз
подобранные в обломках звездолетов, поблекшие от излучений - где  они?  Вы
отметили ими границы своих садов?
     Зал зашумел. Едва уловимо, растерянно.
     - Таури... Сад... Рай... Прожили жизнь, и заслужили рай.
     Сцена погрузилась во тьму, флаг погас.  В  глубине  кто-то  суетился,
потом двое мужчин торопливо вынесли к трибуне настоящее знамя,  поставили,
прислонив. Знамя свисало вдоль  древка,  торжественности  в  нем  было  не
больше, чем в тряпке.
     - Так, - изменившимся тоном произнес Император.  -  Подданные  мои...
Верные сыны и  дочери  Империи!  Я  горд  вступить  на  вашу  землю  -  не
Императором, человеком. Жемчужина наших планет, Таури...
     Он замолчал. В зале нарастал шум. Потом исчез - разом, это включились
звукоподавители.
     - Мне его жалко... - прошептал Кей. - Ванда, мне Его жалко!
     Император стоял, облокотившись  на  трибуну,  глядя  себе  под  ноги.
Сказал, наверное, еще тише, чем Дач, но  его  голос  автоматика  услужливо
разнесла по всему залу:
     - Трудно первые сто лет, господа. Дальше просто скучно. Заигрывать  с
меклонцами  и  булрати,  грозить  пальцем  остальным.  Пороть  планетарных
правителей... иногда...
     В первом  ряду  медленно  поднялась  грузная  фигура  посла  булрати.
Постояла секунду - кто-то привстал рядом,  быстро  говоря  что-то  чужому.
Булрати сел.
     - О боги... - прошептала Ванда. - Это перебор...
     Кей быстро посмотрел на Томми. Парень улыбался.  Его  явно  забавляло
происходящее.
     - Я преклоняюсь перед вами, - Грей вышел из-за  трибуны.  Полуприсел,
разводя руками. Это походило на кокетливый книксен,  но  уж  никак  не  на
положенное "преклонение ниц". - Вы сумели слиться со своими деревьями.
     Грей развернулся и неторопливо пошел в темноту.
     Зал  молчал.  Никакие  звукоподавители  не  требовались,   это   была
подлинная немая сцена.
     - Пойдемте? - Томми тронул Кея за плечо.
     - Пошли, - Дач протянул Каховски руку. - Полковник, выбираемся...
     Ванда тяжело поднялась из кресла. В ее глазах была тоска:
     - Кей, неужели через сотню лет и я... Идемте,  мальчики.  Сейчас  наш
мудрый президент начнет  извиняться  за  Императора  и  призывать  всех  к
покаянию.
     Они еще не успели вызвать лифт, когда из зала донеслось:
     - Господа! Император Грей погружен в раздумья  о  судьбе  Империи.  И
упрек его справедлив. Вспомните...
     Двери лифта отсекли звук. Кей спросил:
     - Когда должен быть пик?
     - Завтра, во время шествия. Дьявол, я сама испугана результатом.
     - Вы прекрасно поработали, полковник.
     Каховски покачала головой:
     - Нет, что-то не так. Слишком быстрая реакция. Слишком быстрая.
     В вестибюле, где огромные портреты таурийских актеров были  на  время
декорированы имперскими флагами,  уже  толпились  люди.  Те,  кто  подобно
Каховски не  считал  нужным  слушать  президента,  те,  кто  почувствовал.
Женщины  в  ярких  накидках,  мужчины  в  строгих,  официальных  шортах  и
футболках. Кто-то направился к Ванде - она на ходу покачала головой.
     - Быстрее, Кей.
     Сквозь  пение  климатизатора,  мерцание  температурного  барьера  они
выбежали  из  театра.  Уютная  площадь  -  сейчас  слишком  маленькая  для
собравшихся таурийцев, тех, кто не смог попасть  в  театр,  но  постарался
быть ближе к Императору. Люди смотрели вверх, на  изображение  Президента.
Тот вещал:
     - ...да, не привыкли мы к упрекам. Как сказал  Император  о  знаменах
наших...
     - Вонючий некрофил... -  прошипела  Каховски,  прокладывая  дорогу  в
толпе. Кей, держа Томми за руку, едва поспевал за ней. - Тебе ли  говорить
о чести...
     Три серебристые точки, зависшие над городом, снижались к  театру.  Им
навстречу уже поднимался  императорский  челнок  -  сорок  тонн  комфорта,
закутанных в броню и силовые поля.
     - Только посмей... - прошептала Ванда.
     Челнок стрелой пошел  в  небо.  Истребители,  остановившись,  секунду
висели над театром. Потом рванулись следом.
     - "Синяя птица", многоцелевой космоатмосферник, - не то с  гордостью,
не то с завистью сказала Каховски. - Такие бы двести лет назад...
     - Чего вы боялись, полковник? - спросил Кей.
     - Точечного удара,  -  рассеянно  ответила  Ванда.  -  Император  мог
решиться на устранение  свидетелей.  Но  он,  похоже,  не  понимает,  чего
наговорил.
     - Там же Рашель, в театре!
     - Не было времени ее вытаскивать... Все обошлось, Кей.
     - Она могла погибнуть!
     - Дач, ты жесток, лишь пока речь идет о незнакомых  тебе  людях.  Это
смешно.
     - Полковник, так нельзя!
     - Только так и можно, Кей. Где ты оставил флаер?


     Дач  пил.  Бутылка  хейгарского  бренди  шестилетней   выдержки   это
оказалось