ите изолировать всю свою зону космоса. Нет никакого соларного
привода, который потащит ваши звезды из Галактики. Они просто вывалятся из
нашего мира... в эту чертову Вероятность...
     - И вокруг них возникнет новая Вселенная,  -  Кей  едва  смог  понять
алкариса, настолько церемонной стала его речь. - Наша Вселенная.  С  нашей
судьбой.
     - Зачем? Будет ли она лучше?
     - Кей Дач, эта  Галактика  должна  была  быть  нашей.  Корабли  Ветви
достигали иных звезд, когда вы еще не вышли  в  космос.  Самые  быстрые...
самые лучшие в мире корабли. Булрати ползли от планеты к  планете,  Дарлок
осторожничал,  Меклон  перестраивал  себя,   Псилон   копался   в   тайнах
мироздания, Сакра перемешивала  сушу  с  морем,  создавая  болота,  Основа
Силикоидов обживала астероиды. Мы творили будущее. Ветвь  росла.  Это  был
наш мир!
     Алкарис вытянулся, вскидывая к серому небу крылья.  Словно  собирался
презреть почти земное тяготение и взлететь. Ветер  трепал  тонкое  тело  -
рожденное для высоты. Гибкая шея изогнулась - и  желтые  глаза  впились  в
Кея. Речь изменилась - теперь он  использовал  алкари-сказовый,  и  Дач  с
трудом угадывал смысл фраз:
     - Где... сейчас наши планеты?  У  людей  и  булрати,  у  меклонцев  и
мршанцев...  Где  наша  Ветвь...  через  Галактику?  Одиннадцать   планет,
человек! Все, что... осталось! Лист Ветви, который...  во  тьме...  мотает
буря... Одиннадцать...
     Ищущий Истину сжался, пряча  голову  под  крылья.  Алкарисы  не  были
трусами - он не  смотрел  на  Кея  несколько  долгих  минут.  Потом  вновь
заговорил на алкари-командном, знакомом Дачу лучше всего:
     - Люди ненавидят нас не за Смутную  Войну,  это  так.  Булрати  убили
больше, чем мы. Меклон травил вас вирусами, нарушающими генотип. Им -  все
прощено. Даже ваш флот, чьи обломки десять лет падали на эту планету -  не
причина. Мы посмели поддержать ваших предателей!  Хааран  решил  прийти  к
Ветви, и мы согласились. Ибо это был наш мир - открытый нами прежде людей,
обозначенный станцией на орбите - как велел закон. Вы  растоптали  законы.
Мы проиграли. Эта Вселенная - не наша!
     - Да, - Кей встал, нависнув над сидящим алкарисом.  -  Этот  мир  был
создан для людей.
     Огонек в глазах алкариса медленно  угасал.  Он  прощелкал,  гневно  и
печально:
     - Вероятно.
     - Я  знаю  это  точно,  Ищущий.  Наш  мир  был  создан  для  человека
одного-единственного человека. Он владыка судьбы.
     - Говори, Дач, - алкарис даже не выглядел удивленным. Он принял  позу
внимания, но Кей не спешил.
     - Ты не собираешься делать укрытие на ночь? Если пойдет дождь,  то  я
не хотел бы под ним оказаться.
     Короткий взгляд в небо - и полупрезрительный ответ:
     - Я тоже не люблю радиацию. Но это не дождевые облака. Говори.
     - Мои волосы и твои перья  хотели  бы  верить...  -  Кей  не  пытался
спорить. Птицеподобная раса не любила закрытых помещений, даже для  защиты
от непогоды. - Хорошо. Слушай и знай. Я служил человеку  по  имени  Кертис
Ван Кертис, четыре года назад...


     Этим утром, едва проснувшись, Рашель поняла, что не пойдет в  учебный
центр. Ее лимит прогулов еще не был истрачен, и сидеть в  классе  в  такой
прекрасный день она не собиралась.  Постояла  немного  у  окна,  глядя  на
гнущиеся от ветра ветки и шлепающиеся  в  лужи  градины,  потом,  в  одной
пижаме, спустилась в столовую.
     Родителей, конечно же, дома  не  было.  Все  взрослые,  имеющие  хоть
какое-то отношение к  технике  управления  погодой,  суетились  сейчас  на
климатической  станции.  Наливая  себе  чай,  Рашель  проглядела  короткую
записку на мем-планшете. Неполадки  на  станции...  вернемся  поздно...  к
полуночи быть дома, позвоним... Ага. Удачно сломалась станция,  теперь  от
урожая останется половина. Цены на фрукты не упадут.
     Таури знала много способов поддержать свою экономику. Причем  никаких
неудобств жителям это не доставляло.  Вчера,  перед  неожиданной  аварией,
весь постоянный персонал станции  готовил  столы  для  пикника  и  завозил
лучшие сорта вин. Добровольцы-помощники неплохо проведут время.
     Рашель тоже не собиралась скучать.
     До  сих  пор  проходя  мимо  этого  места  она   чувствовала   легкое
подташнивание. Полянка для флаеров, старый деревянный дом - а  между  ними
самое обычное дерево.
     Огромные лапы булрати; когти, впивающиеся в тело; боль, ощутимая даже
сквозь оглушение; рывки из стороны в сторону - ее вертят как котенка,  как
куклу, как живой щит... И застывшее, неподвижное лицо Кея Овальда,  только
пистолет в его руках подрагивает,  пытаясь  нацелиться  на  чужого.  Потом
удар, темнота - и он несет ее на руках, а  в  глазах  -  спокойная,  почти
равнодушная нежность.
     Но он же не забыл ее...
     Рашель ускорила  шаг  и  вошла  в  дом.  Диадема  зонтика  на  голове
перестала гудеть, отключая силовое поле.
     - Не промокла? - спросила Генриетта, не оборачиваясь. Она смотрела  в
окно - где порывы ветра продолжали терзать сад. За высокой спинкой  кресла
ее почти не было видно.
     - У меня зонтик.
     - А ты слыхала, что при  частом  использовании  он  увеличивает  риск
опухолей мозга?
     Рашель пожала плечами:
     - Я же прошла аТан...
     - аТан, аТан!  В  шестнадцать  лет  рано  думать  о  бессмертии...  -
поворачиваясь, Генриетта пробормотала  что-то  еще,  но  гораздо  тише:  -
Будешь чай?
     - Грог, - рискнула предложить девочка.
     - Да, теперь мы смелые, можем пить, что попало, плевать на  радиацию,
безобразничать  во  флаере...  добрая  тетя   объяснила,   как   отключать
контрольные цепи...
     Рашель покраснела.  Она  была  уверена,  что  про  ее  опыты  высшего
пилотажа не знает никто.
     -  Грога  хотим!  -  хрипло  крикнула  старушка  в   пространство   и
закашлялась. Она сильно сдала за  последние  годы...  очень  сильно.  Кей,
наверное, ее бы  не  узнал.  Седые  волосы,  которые  Генриетта  перестала
подкрашивать, оплывшее тело, слегка подрагивающие  руки.  Рашель  тихонько
присела рядом.
     - Иди, неси грог. Он уже стоял в плите.
     Девушка прошла на кухню. В микроволновке остывал  прозрачный  кувшин.
Плита была старой, явно без блока речевого управления, но  Рашель  это  не
удивило. Она подмигнула огромному черному коту, вылизывающемуся на стуле.
     - Привет, Агат.
     Кот покосился на нее, но занятия не прервал. Рашель достала кувшин  с
грогом и вернулась в холл.
     - И открой окно, девочка! - капризно потребовала Генриетта.
     Холодный ветер ворвался в комнату. Очень  холодный  -  похоже,  дождь
превратится в снег. Рашель поежилась и сказала:
     - Так весь урожай вымерзнет...
     - Конечно, - согласилась Генриетта. - Получим полную  компенсацию  от
правительства. Цены подскочат.  Десяток  планет  обойдется  синтетическими
витаминами. Ничего, зато нам весело.
     Фискалоччи  умела  испортить   самое   хорошее   настроение.   Рашель
вздохнула, и налила в бокалы горячего грога.
     - Возьми с софы два пледа, тот, что потолще, дашь мне,  -  с  прежней
сварливой ноткой продолжала старушка. - Мы будем сидеть  и  разговаривать,
глядя на прекрасную дождливую погоду...
     После этой реплики Рашель расхотелось беседовать. Она сидела, кутаясь
в  плед,  и  маленькими  глотками   пила   грог.   Не   слишком   крепкий,
приготовленный явно для нее, но горячий и  ароматный.  Термические  бокалы
были совсем новыми, и грог практически не остывал.
     - Ладно, не обращай внимания на глупую старуху, - неожиданно  сказала
Генриетта. - О чем ты хотела меня расспросить, Раш?
     - Так... о чем-нибудь. Про войну...
     - Разве это тема для юной девушки?
     - Вы же воевали...
     - Другое время, Раш. Стоял вопрос - сохранятся ли люди как  вид,  или
их сметут чужие. Сейчас мир.
     - Пока мир. Я не хочу всю жизнь торговать яблоками.
     - Яблоками... Нормального яблока ты  и  не  пробовала,  поверь.  Твоя
семья растит фрукт, имеющий вкус клубники. Я продаю то,  что  должно  было
быть персиком. Подделки, всюду подделки... Играть  с  генами  растений  не
запрещено, а вот добавить капельку ума братьям нашим меньшим - ни-ни!
     Генриетта закашлялась, и отхлебнула грога.
     - Тетя Фискалоччи... - Рашель  запнулась,  но  все  же  закончила:  -
почему вы не омолодитесь?
     Старушка покосилась на нее.
     - Девочка, для всего есть место и время. Даже  для  старости.  Нельзя
вычеркивать ее из жизни, только потому, что руки начинают трястись, а ноги
не держат.
     Рашель без особой убежденности кивнула.
     - Что ж, можешь считать меня скупердяйкой,  экономящей  на  аТане.  А
давай и я задам тебе скользкий вопросик?
     - Задайте.
     - Ты и впрямь так влюбилась  в  Кея,  что  собираешься  его  найти  и
очаровать?
     Поперхнувшись грогом девушка повернулась к Фискалоччи:
     - С чего вы взяли?
     - Да с того, что я старше тебя в пятнадцать раз.  Налей-ка  мне  еще,
девочка... Так вот, то, что в твоем детстве возник  герой  прекрасно.  То,
что ты окольными путями выводишь меня на разговоры о  нем  -  очень  мило.
Изучаешь стреляющие железяки и боевые искусства, чтобы быть достойной  Кея
- неизъяснимо трогательно. Я хочу лишь понять - насколько это серьезно?
     - А если серьезно?
     Фискалоччи помолчала.  Когда  заговорила  вновь,  в  ее  голосе  была
непривычная нежность:
     - Я очень тебя люблю, малышка. Ты упрямая и  упорная,  тебя  даже  не
испугает перспектива искать по всей Галактике человека, который живет  под
чужими именами. Но не превращай свою детскую любовь в проклятие.
     - Почему это?
     - Ты не знаешь, кто такой Кей Овальд.
     - А вы знаете?
     Рашель даже не заметила, как  стала  отвечать  одними  вопросами.  Ее
душила обида. За открытым окном стегали косые плети  дождя,  а  прекрасное
холодное утро стремительно превращалось в день неприятных объяснений.
     - Я - знаю. Видишь ли, у меня немного  развлечений.  Одно  из  них  -
следить за событиями в мире. Копаться  в  файлах  инопланетных  библиотек,
сопоставлять события, которые вроде бы ничем не  связаны...  Мне  известно
настоящее имя Кея, так же, как ему известно мое.
     Генриетта протянула руку, коснулась плеча Рашель  жесткими  холодными
пальцами.
     - Я помогла ему четыре года назад. И помогла бы вновь, поверни  время
вспять, хоть это и стоило жизни многим ни в чем не повинным  людям.  Видит
бог, не мне его осуждать. Но Кей... Кей Альтос...  хоть  и  это  его  имя,
возможно, не подлинное, по сути своей обречен на одиночество.
     - Альтос, - пробуя имя на слух произнесла Рашель.
     - Есть люди, которым необходимы препятствия. Для того, чтобы  крушить
их, и идти дальше. Кей из их числа. Он хороший  телохранитель  -  это  его
основное занятие. Временами он работал как наемный убийца.
     - Ну и что?
     - Он не способен дать - ничего и никому. Он всегда будет  рушить  то,
что сочтет неправильным. Очень редко, в переломные моменты истории,  такие
люди необходимы - они устраняют опасности и расчищают  пути.  Но  и  тогда
созидают другие. Мне бы не хотелось  увидеть,  как  ты  встретишь  его,  и
поймешь, что Кей Альтос не умеет любить. Поверь, девочка.
     Рашель молча поднялась,  сложила  плед  и  опустила  его  на  кресло,
пристроила недопитый бокал на подоконник, и вышла.
     - Ну вот, только хуже сделала, - пробормотала Генриетта.  Рашель  шла
через сад, и мерцающий  купол  зонтика  над  ее  головой  сшибал  с  веток
последние яблоки. Девочка была настолько не в себе, что даже  не  замечала
этого.
     -  Глупая,  самодовольная  старая   бабка...   -   покачала   головой
Фискалоччи. - И впрямь пора молодеть... пора.


     -  Все  это  не  стоило  слов,  -  произнес  алкарис.  -  Станет   ли
человечество сильнее, погибнет ли, - что это для нас, уходящих?
     Кей понимал, что улавливает лишь общую канву речи -  алкарис-сказовый
был мало приспособлен для восприятия людьми.
     - То, что создало мир,  неизбежно  потеряло  активность,  -  алкарис,
казалось,  не  был  удивлен.  -  Концепция  равнодушного  Бога,  иначе   -
Отрешенного, не нова. Но  ты  поразил  меня,  Дач,  другим.  Во  Вселенной
существует  точка,  где  Бог  снисходит  до  чужих  желаний?  Готов  стать
инструментом чьих-то жалких фантазий?
     Кей лишь пожал плечами:
     - Я не лгу. И Кертис... вероятно, не лгал. Я  видел,  как  плазменный
заряд не смог опалить ему рубашку, и как он шел по воде, и как  растаял  в
воздухе. Вечером того же дня Кертис... и его сын... были уже на Терре. Мне
стоило больших трудов это узнать, но  я  справился.  Ни  один  корабль  не
преодолеет  такую  дистанцию  меньше   чем   за   неделю,   а   тоннельный
гиперпереход...
     - Потребует энергии  сотни  сверхновых,  -  подтвердил  алкарис.  Это
убеждает. Но Бог не может жить на одной планете. Если  он  есть  -  то  он
везде.
     - Я понимаю.
     - К чему тогда планета Грааль?
     Дач не ответил.
     - Создатель Вселенной мог  снизойти  до  человека,  равно  как  и  до
алкариса, до булрати, до силикоида... Но не так. Не так, Кей Дач. В чем-то
здесь ошибка.
     - Я рассказал тебе правду. Все, что знаю о Граале и  Линии  Грез.  Ты
понимаешь, почему Кертис не прошел ей сразу?
     - Конечно. Он узнал, как творятся миры... и что наш мир - тоже чья-то
мечта.
     - А ты догадываешься, чья она? Кто, в иной реальности, получил тот же
подарок, что и Кертис?
     Алкарис протянул крыло - словно собирался  похлопать  Кея  по  плечу,
человеческим жестом, абсолютно неуместным для птицеподобного.
     - Я специализировался на вашем мышлении. Я могу попытаться.
     - Ну?
     - Самая удачливая раса  Галактики.  Глупее  многих,  с  несовершенным
телом, но самая удачливая. Этот мир создан для вас.
     - А конкретно? Кто создал наш мир?
     - Вы одержимы силой  и  властью...  даже  больше,  чем  булрати.  Это
человек, который получает от жизни все, что хочет.
     - Император, - тихо сказал Кей.
     Алкарис опустил веки. Дач продолжал:
     -  Владыка  Эндории  и  Терры,  покровитель  Горры,   опекун   Таури,
властитель колоний - Грей. Просто Грей - без  пышных  прозвищ  Кертиса.  В
нашем мире уже никто не сможет стать  первым.  Только  он  Грей.  Мы  лишь
декорации для него - единственного актера. Театр теней... под  светом  его
власти. Кертис не вынес  мысли  о  том,  что  он  лишь  марионетка.  Решил
отомстить...
     - Вероятно ты прав, и Кертис думал так же, - произнес Ищущий Истину.
     - Знаешь, у Грея был  еще  один  титул...  еще  три  мира  выделялись
наравне с Террой, Эндорией, Таури, Горрой. Отец Трех Сестер... Он  выпорол
непослушных дочерей.
     - И ты одержим местью.
     - Нет. Как отомстишь владыке мира... Я  ненавижу  Грея.  Но  не  хочу
такой расплаты, как задумал Кертис - губящей всю расу.
     - Мы не умеем ненавидеть долго,  человек.  Алкари  больше  не  желает
вашей гибели - нам это безразлично.
     - Я надеялся на это.
     - И что же ты хочешь от меня?
     - Вы познали реальность лучше чем кто-либо. Объясни, если Грей создал
наш мир - значит он живет вечно? Без всякого аТана живет миллионы лет?
     - Не обязательно. Тот, кто создал наш мир, мог прийти в него в  любой
момент. Он появился в мире с готовым прошлым - вот и все.
     - Спасибо. Я хочу верить, что это так и есть.
     - И как же ты собираешься спасти свою расу, Дач?
     - Это лишь мое дело.
     - Повторю - Алкари это безразлично. Мы уходим. Я выполняю свою миссию
- отдаю долг уважения тем расам, что  предавали  нас  реже  других.  Ветвь
накопила много знаний об этой Вселенной, теперь они не ценнее капли воды в
облаках. Во мне говорит любопытство.
     Дач на мгновение заколебался:
     - У меня есть лишь один выход - убить.
     - Кого же?
     - Кертиса Ван Кертиса, или Императора Грея, или... Бога.
     Клекот - довольно похоже имитирующий смех. Дрожь крыльев.
     - Кей Дач оказался глупее себя! Ты уже убивал Бога - сотни раз.  Тебе
это помогло?
     - Тогда у меня лишь два кандидата. Но Грей  неуязвим,  раз  этот  мир
создан его мечтой.
     - Не обязательно, Дач. Ни одно разумное существо,  даже  человек,  не
стремится  к  полной  неуязвимости.  Создатель  Вселенной  не  мог  хотеть
беспроигрышной игры. Он должен был допустить шанс поражения - пусть  и  не
осознавая этого. Только чем тебе поможет гибель создателя мира?
     - Кертис откажется от своих планов, я уверен. Сейчас  на  него  давит
превосходство Императора... Ты уверен, что Грей смертен?
     - Повторю - тот, кто создал мир, должен  был  допустить  шанс  своего
поражения. Иначе все для него утратило бы смысл  -  как  исчез  смысл  для
Бога.
     - Ищущий, -  Дач  перешел  на  церемониальный-прим,  язык  предельной
откровенности, и алкарис в очередной раз поразился диапазону его голоса, -
скажи, правдив ли ты до конца?
     - Нет, человек. Все-таки, мы враги.
     - Что ты скрыл от меня?
     - Ничего, что ты не мог бы понять сам.
     Дач провел  рукой  по  горлу,  словно  массируя  гортань.  Сказал  на
галактическом, сам для себя, но алкарис понял:
     -  Убить  Кертиса  или  Грея  -   какой   огромный   выбор...   Самые
могущественные существа Вселенной...
     - Власть - вот ваш Бог, Кей. Она туманит и твой рассудок.
     - Я не стремлюсь к власти!
     - Стремишься. Но понимаешь  ее  по  другому.  Тебе  не  нужна  мишура
титулов и тысячи юных самок. Тебе не нужно право даровать вечную жизнь. Ты
убийца - по сути своей. И власть для тебя - свобода дарить смерть.
     Дач покачал головой:
     - Но и вы стремитесь к власти!
     - Нет. Только к свободе. Потому и уходим.
     - Удачи вам в пути, - сказал Кей.
     - Благодарю тебя,  странный  человек,  ненавидящий  жизнь.  Пожелание
удачи от врага - это проклятие. Но ты враг самому себе.
     Алкарис на мгновение полуприкрыл глаза. Он устал, не мог  не  устать.
Его тело было куда менее выносливо, чем человеческое. Это всегда подводило
птицеподобную расу.
     - Я тоже хотел убить...  убить  тебя,  Дач.  За  то,  что  ты  посмел
перехватить корабль Ветви,  за  то,  что  принудил  к  разговору.  В  этом
контейнере, - короткий сухой стук лапы  по  металлу,  -  смерть.  Та,  что
придумана людьми. Биотерминатор.
     Кей вздрогнул, подавляя желание отпрянуть.
     - Я передумал, знай это. Ты не принесешь  удачи  ни  своей  расе,  ни
своим друзьям. Продолжай жить...
     Алкарис склонил голову - и сообщил:
     - Твой корабль начал спуск к планете. Время истекает?
     - Да, Ищущий, - вероятно, в перьях алкариса скрывался передатчик.
     В небе родился гул - два корабля скользили сквозь атмосферу.  Если  в
скалах израненной планеты  еще  была  жизнь,  она  вжалась  в  отравленные
радиацией камни, забилась в панике  -  перед  неотвратимой,  надвигающейся
смертью.
     Истребитель алкарисов скользнул к земле.  Перевернулся  в  воздухе  -
серебристая монетка, брошенная невидимой рукой. Замер "на ребре", повиснув
над стеклянной равниной.
     - О чем же ты умолчал... - прошептал Дач.
     - Думай. Прощай навсегда, Корь.
     Алкарис соскочил с контейнера. Взялся за узкую ручку - и сгибаясь  от
тяжести пошел к истребителю. Свободное  крыло  вздрагивало,  било  воздух,
пытаясь удержать равновесие.
     Кей отвернулся, подхватил свою сумку и стал  смотреть,  как  в  сотне
метров от них Томми сажает корабль.
     Они взлетели чуть позже - но и  алкарисы  не  торопились.  Медленный,
плавный подъем, - словно  им  хотелось  полюбоваться  местом  своей  самой
страшной битвы, и самого сокрушительного поражения.
     Дач поднялся в рубку - почти бегом, Томми вел корабль аккуратно,  как
курсант-отличник на зачете по пилотажу. Ввалился в рубку,  поймал  быстрый
взгляд юноши.
     А парень-то волновался...
     - Продолжай взлет... - Кей скользнул в свое кресло,  выдвинул  турель
боевого пульта. Резерв мощности был. Истребитель лежал в сетке  прицела  -
смешная цель для коллапсарного оружия. Не