общить о ней президенту Эригона Эрику Эмолайнену? Послать доклад в Совет Безопасности миров? Или взять все на себя?
     От рассмотрения последнего варианта Кончини бросило в пот. Генерал, раскрывший заговор против целой планеты!.. Об этом стоило подумать. Успех одной скоротечной операции мог вознести его на вершины галактического Олимпа.
     Кончини все больше и больше склонялся к этой соблазнительной мысли. Действительно, отдай он эти сведения президенту Эригона, в лучшем случае получит в ответ слова благодарности и хмурый взгляд со стороны начальства. Если же поступит наоборот, то скорее всего лавры присвоит себе кто-то другой.
     Нет... Упустить такой шанс было бы чистой воды безумием.
     - Пришлите ко мне капитана Клауса Зельцмана, - распорядился он в интерком, приняв тем самым окончательное решение.
     О том, что задуманная им операция выглядела как грубая агрессия и нарушение суверенных границ, Кончини предпочел не вспоминать. Информация достоверна - в этом он был уверен. А когда он получит доказательства готовящегося на Луне-17 чудовищного злодеяния, президенту Эмолайнену не останется ничего, кроме как выдать ему соответствующие санкции задним числом.
     Как говорится, победителей не судят...

ГЛАВА 2

ПРЕВЕНТИВНЫЙ УДАР

Луна L-17, спутник планеты Эригон. 3727 год Галактического календаря.

     ...Интеллект, замурованный под толщей льда, который миллионы лет назад был океаном теплой планеты, постепенно приходил в себя.
     Из имевшихся в его распоряжении крох информации он сделал два очень важных для себя вывода.
     Во-первых, тотальное оледенение планеты было следствием внезапного изменения ее орбиты. В этом скорее всего был повинен тот самый гиперпространственный прыжок, который привел его транспортный корабль-капсулу в эту самую пещеру.
     Во-вторых, он понял, что своим внезапным пробуждением он был обязан неким двуногим существам, проложившим в толще льда наклонный тоннель, протянувшийся в сотне метров от места его невольного заключения.
     Тот факт, что этот самый тоннель был освещен и свет из него, проникая сквозь прозрачный лед и такую же прозрачную скорлупу корабля-капсулы, оказался достаточно ярким, чтобы, преломившись в полупрозрачных кристаллах, вновь вдохнуть в него жизнь, сначала удивил, а затем испугал Интеллект.
     Они не были похожи ни на одну из четырех известных ему разумных биологических форм. По строению своего тела эти существа ближе всего подходили к инсектам, но они никак не могли быть их потомками, потому как свободно разгуливали в толще льда. Ни один инсект не прожил бы тут и дня.
     Он начинал ощущать дискомфорт от множества накопившихся вопросов и явной беспомощности своего положения. Интеллект медленно приходил в себя, жадно впитывая исходящий из наклонного тоннеля свет и пытаясь осмыслить ту бездну времени, что лежала между сегодняшним днем и тем прошлым, которое он помнил.
     А электромагнитные волны, транслируемые орбитальными спутниками двуногих существ, неслись в пространстве, и их обрывки, которым удавалось пробиться сквозь толщу льда, непроизвольно записывались кристаллическим мозгом.
     Он оживал. И настало время, когда ему пришлось обратить пристальное внимание на эти самые сигналы, научиться прочитывать их, ибо он начал понимать, что прошлое безвозвратно кануло в Лету и теперь в Галактике господствуют именно эти маленькие двуногие существа.
     От того, как он сумеет понять их психологию и мировоззрение, зависело будущее Интеллекта.

***

     Над ледовой поверхностью крупной луны, имевшей собственную, хотя и сильно разреженную, но пригодную для дыхания человека атмосферу, холодный пронзительный ветер стлал поземку.
     Здесь даже присутствовала жизнь. По белесой равнине под напором ветра катились крупные шипастые шары. Мхи и лишайники лепились к выступам ледяных торосов с подветренной стороны.
     - Еще одна чертова дыра в моем списке...
     Голос Доминика, приглушенный стереосистемой коммуникатора, все равно звучал необычайно резко. Клаус поморщился, уменьшив звук. Фон Риттер нервничал, и это уже само по себе было неплохо. Когда он начинает психовать и озираться, это значит, что ни одна мышь не проскочит мимо него незамеченной.
     Клаус повел головой, и унылый ландшафт планеты, спроецированный на внутренний дисплей гермошлема, лениво пополз перед его глазами. Голубовато-серая равнина, освещенная тусклым, почти призрачным желтым светом, наводила жуть.
     ...Групповой корабль высадки пять минут назад исчез среди унылой пурги, и на душе у Доминика было муторно. Так всегда бывает сразу после выброски в незнакомый мир, когда, несмотря на шумное успокаивающее дыхание, наваливается чувство глобального одиночества и отчужденности, словно ты один во всей Вселенной и нет ни пути назад, ни твердого локтя рядом - вообще ничего, кроме враждебной серой мглы, стелящейся по земле метели и неизвестности.
     Армейские медики очень точно назвали такие приступы "орбитальным синдромом". Десантник привыкает к тому, что на орбите его всегда ждут огневая поддержка, группы подбора, штурмовики прикрытия, а голос далекого координатора, сидящего в уютной тактической рубке, успокаивает не хуже боевых транквилизаторов...
     Фон Риттер сглотнул сухой ком, вставший в горле.
     Подразделение "Скарм" тем и отличалось от других, что было способно действовать в любом отрыве, у самого черта на куличках, но в данный момент Доминик, перестраивая свою группу из десяти человек, нервно подумал, что иногда лучше быть откровенным рядовым лохом и иметь над головой надежную "крышу" из штурмовиков, чем в одиночестве демонстрировать собственную крутость неизвестно кому...
     - Лейтенант, как дела? - Голос Клауса прервал его мысли, резанув по натянутым нервам, вернул в реальность чуждого мира.
     - Порядок, командир. Мои ребята готовы...
     Боковым зрением Клаус видел, как массивная фигура фон Риттера сделала несколько шагов, пробуя лед на прочность, прежде чем поставить ногу. Судя по некоторым характерным признакам, сканеры его боевого скафандра работали на всю катушку.
     - Ничего интересного, - спустя секунду сообщил он. - Чисто.
     - Не говори "гоп"... - Клаус вызвал на оперативный дисплей карту окрестностей, заснятую с борта корабля во время посадки. - Включи каналы телеметрии, - приказал он.
     Доминик нажал кончиком языка нужный сенсор на миниатюрном пульте управления, смонтированном внутри гермошлема, и полупрозрачное забрало, представляющее собой сложный жидкокристаллический экран, соединенный с микропроцессором боевого скафандра, тут же разделилось на два оперативных окна. На правом по-прежнему транслировалась угрюмая картинка окружающего мира, а на левом появилась рельефная карта местности.
     Клаус тем временем повернулся, придирчиво отсканировал расположение бойцов, но его приборы не показали ничего, кроме разбросанных тут и там наполовину занесенных поземкой бугорков. То, что это были спины солдат, закованных в мимикрирующую под окружающий ландшафт фототропную броню, мог догадаться только специалист, и то лишь приблизившись на несколько метров.
     Удовлетворенный осмотром, Клаус переключился на канал общей связи.
     - Внимание! - сухо проговорил он в коммуникатор своего шлема. - Объявляю цель операции. В двадцати километрах отсюда расположена старая база. Десять горизонтов, вырубленных в ледовом монолите. Основные помещения изолированы изнутри специальным термопластиком, что позволяет предохранить массу окружающего льда от подтаивания. Все вспомогательные, мало эксплуатируемые штреки и временные горизонты просто вырублены во льду и лишены всякой термоизоляции. Для нашей операции этот факт имеет серьезное значение, потому как часть базы отдана правительством Эригона под Центр по исследованию низких температур и является стационарным подледным поселением. Там живут около тысячи человек, в основном ученые, обслуживающий персонал и их семьи. - Он выдержал паузу и продолжил:
     - Нас интересуют три старых заброшенных горизонта, расположенные ниже и чуть севернее основного поселения. По оперативным данным, эти уровни в течение последнего времени использовались наемной террористической организацией для подготовки государственного переворота на Эригоне. В данный момент туда доставлены три автономных модуля аннигиляционной установки "Свет", которые, по некоторым данным, уже подключены к источнику питания и смонтированы в батарею.
     Ответом на эту информацию была гробовая тишина. Бойцы ждали дальнейших инструкций.
     Клаус отсканировал горизонт, убедился, что вокруг них все по-прежнему чисто, и продолжил:
     - Наемники планируют нанести точечный удар из аннигиляторов по столице Эригона. Наша задача - предотвратить эту акцию и захватить установку. Операция осложняется тем, что комплекс "Свет" уже подключен к питанию. Поэтому атака сверху и последовательный захват горизонтов исключены. Почувствовав, что их приперли к стенке, они наверняка досрочно задействуют установку, и тогда на Эригоне будут большие неприятности. Именно поэтому выбор пал на наше подразделение. - При этих словах Клаус криво усмехнулся и продолжил: - Мы пробьем наклонный тоннель, который выйдет на третьем нежилом уровне, в районе размещения аннигиляционной батареи. После захвата и деактивации установки нужно будет продержаться еще около часа до прибытия штурмовых групп с "Зевса". Все тактические данные по структуре горизонтов подледной базы уже заложены в компьютеры ваших скафандров. Файл 1-74-12. Пароль для доступа - буквенное сочетание "ТРЕНГ". Вопросы?
     Доминик фон Риттер мысленно сложил длинное ругательство, но это было слабое утешение перед той перспективой, что так доверительно и спокойно обрисовал командир.
     Просто взять и влезть в самую охраняемую и труднодоступную точку осиного гнезда, порешив по дороге столько профессиональных наемников, сколько того потребуют обстоятельства, а потом... Доминик скривился, отпустив очередное мысленное ругательство... О "потом" сейчас лучше не думать.
     - Принято, - негромко ответил он. - Насколько я понимаю, тяжелое оружие можно исключить?
     - Да, - спокойно ответил Клаус. - Никаких ОРКов [ОРК - орудийно-ракетный комплекс], только штатное стрелковое вооружение. Широкоапетурное лучевое оружие тоже... - напомнил он, зная, что в некоторых ситуациях Доминика нужно инструктировать буквально. - Под запретом все оружие, применение которого может вызвать критические смещения пластов льда и его массовое таяние. Не забывайте - в километре от нас будет расположено действующее подледное поселение.
     - Принято... - машинально повторил Доминик. - Поехали, что ли?
     Вместо ответа двухметровая фигура Клауса, закованная в камуфлирующую броню, повернулась и размашистым шагом начала уходить влево.
     На рельефной карте фон Риттера тотчас же возникла россыпь маленьких зеленых точек. Он определил направление, развернулся и включил сервомоторы скафандра.
     - Взвод, за мной! - проговорил он, делая первый шаг.
     На ледовой равнине в радиусе трехсот метров часть снежных наносов внезапно пришла в движение. Двухметровые бронированные фигуры с тихим присвистом сервоприводов вырастали из-под снега, перестраиваясь в боевой порядок.
     С легким жужжанием задвигались механические части внешнего эндоскелета, помогая фон Риттеру сдвинуть с места полтонны навешенной на него экипировки и брони. Лейтенант вскарабкался на ледовый откос, на мгновение застыл и наконец двинулся в заданном направлении, слегка раскачиваясь и постепенно набирая скорость...

***

     Электромагнитные передачи двуногих, называвших себя людьми, достаточно легко поддались расшифровке. К сожалению, Интеллект, похороненный под километрами льда, мог воспринимать лишь обрывки, слабые отголоски спутниковых программ. Некоторое время он накапливал информацию, учился языку, пониманию видеообразов и постепенно складывал для себя общую картину того, что люди понимали под словом "жизнь".
     Самый большой объем информации ему давало телевидение.
     Следующим важным источником оказалась случайно принятая им эфирная перекачка информации из одной библиотеки на спутник для ее последующей записи на микропленки какого-то космического корабля. Потом шли радиопередачи, частные переговоры и некоторое количество чисто технической информации, изредка появлявшейся в эфире.
     Но был еще один существенный источник наиболее сильных и близких сигналов. Это были радиопереговоры той группы людей, что проложила наклонный тоннель, свет из которого продолжал подпитывать фотонный процессор Интеллекта.
     По мере того как он накапливал внутри себя заблудившиеся в хитросплетении его кристаллов световые потоки, оживали все новые и новые сопроцессорные участки его спирали. Огромный фотонный мозг больше не чувствовал себя полумертвым, но ощущение ущербности сохранил - вся проснувшаяся в нем виртуальная мощь оказалась невостребованной.
     Его создали, чтобы он управлял сферой. Но сферы не было. Даже собственная оперативная периферия оказалась для него такой же недоступной, как и любая из соседних галактик. Он ясно различал в полумраке пещеры контуры прозрачной оболочки космического корабля, видел стартовый желоб стационарной гиперпространственной установки, над конструкцией которой, как и над ним самим, не было властно время. Гиперсферный тоннель, связывающий этот схрон с покинутой сферой, по-прежнему существовал, но он не мог воспользоваться им без посторонней помощи...
     Ему был необходим Носитель.
     Эта мысль, родившаяся одной из первых, разбудила в нем сложные и противоречивые процессы.
     Интеллект проанализировал свое состояние и понял, что схема его логического восприятия изменилась. Она не была нарушена - все матричные кристаллы находились на своих местах, - изменения произошли не на физическом, а на виртуальном, программном уровне.
     Он больше не был мертвой, рациональной машиной. В момент катастрофы, когда все основные функции по контролю сферы уже были утрачены, Интеллект должен был прекратить свое существование, превратившись в груду холодных кристаллов. Однако этого не произошло. Сейчас даже он не мог определить, какая совокупность программ дала такой результат.
     Родившееся в тот страшный миг осознание самого себя не позволило ему тихо сойти со сцены.
     Он мыслил. Вне сферы, вне своего предназначения. И этот процесс стихийно нарастал, с каждой наносекундой затрагивая все новые и новые участки кристаллического мозга. Его невероятно сложная структура требовала самоорганизации.
     Интеллект не мог сопротивляться этому процессу, даже если бы захотел. Он уже стал существом, еще не понимая сути произошедших в нем перемен. Как брошенный в воду новорожденный щенок вдруг начинает плыть, бессознательно реализуя заложенный в нем потенциал выживания, так и он инстинктивно выжил, обретя способ мыслить вне своих основных функций...
     Первыми чувствами, которые он обрел, были одиночество и страх.
     Интеллект боялся тех существ, что, сами того не ведая, разбудили его от многовекового сна.
     Пытаясь опровергнуть это иррациональное, разрушительное ощущение, он обратился к тем крохам информации, что успел собрать за время своего неторопливого возвращения в мир.
     В основном это были группы видеообразов, которые орбитальный спутник посылал на поверхность оледеневшей луны.
     Сам того не ведая, кристаллический мозг стал незаконным абонентом развлекательного канала весьма низкого качества.
     Обработка полученной со спутника информации только усугубила положение.
     Чем больше он смотрел различных фильмов, тем глубже закрадывался в него страх.
     Космос принадлежал чудовищам... Они убивали, откровенно наслаждаясь кровавыми сценами мучений себе подобных, и все остальное блекло перед этим отвратительным извращением разума, и никакие гуманистические потуги не могли перекинуть мостик через ту бездну, которая разверзлась перед ошеломленным Интеллектом...

***

Луна-17. Окрестности подледной базы Центра по исследованию низких температур...

     - Снайперы - вперед!
     Наклонный тоннель, проложенный саперами Доминика, упирался в тонкую перегородку из мутного зеленого льда. Рядом с ней, припав на одно колено, застыли два бойца. Стволы их импульсных винтовок были направлены в сторону преграды.
     Клаус подошел к переносному тактическому пульту, установленному прямо на льду. Вытянув из своего гермошлема тонкий кабель с разъемом на конце, он вставил его в гнездо, соединившись со сканерами, внедренными в ледовую перегородку.
     Экран его шлема спроецировал контур пустого коридора, развилку, у которой ровным квадратом было уложено что-то темное, и пульсирующие силуэты двух человек. Один из них сидел, очевидно, за столом, второй прохаживался рядом с прямоугольным сооружением.
     - Что это за квадрат? - негромко спросил Клаус у сидящего за пультом компьютерного техника.
     - Стандартный бронепластиковый бастион, капитан, - ответил тот. - Внутри за бойницами установлена крупнокалиберная автоматическая турель.
     - Управление дистанционное?
     - Нет, - покачал головой техник. - Скорее всего стандартная схема опознания по радиосигналу "Я свой".
     - Черт!..
     Клаус отсоединил разъем и жестом показал Доминику, чтобы тот переключился на личный канал.
     - Тихо войти не удастся, - проговорил он, услышав характерный щелчок в своем коммуникаторе. - Наши данные по их системам внутренней обороны, видимо, устарели. Будем прорываться с боем, - заключил Клаус.
     Фон Риттер кивнул, полностью соглашаясь с мнением командира. Топтание на месте у ледовой перегородки уже начинало действовать ему на нервы. Когда предстоял бой, он предпочитал не тянуть волынку.
     - Рванем? - полуутвердительно проговорил он.
     - Давай, - согласился Клаус. - Отсюда до комплекса - двести метров. Это двадцать секунд бегом. По пути две развилки, не включая эту. Значит, по тридцать секунд задержки у каждого из бастионов.
     Закончив свой нехитрый подсчет, Клаус что-то прикинул в уме и объявил:
     - Через две минуты максимум ты со своими людьми должен отсечь верхние горизонты, понял? Будешь удерживать оборону, пока я не обезврежу установку. Без моей команды ни шагу вниз, но, как только я выйду на связь, рви оттуда что есть мочи. Лишние жертвы нам не нужны. Дожидаться ребят с "Зевса" будем там, где легче обороняться. Вопросы?
     - Заметано, командир.
     Фон Риттер развернулся к ледовой перегородке, из которой уже вынули сканеры и в проделанные для них отверстия, как в амбразуры, снайперы вставили стволы своих импульсных винтовок.
     - За работу, парни, - не разжимая зубов, процедил Доминик.
     Два негромких хлопка сопровождались двумя вскриками в коридоре базы, и буквально через секунду ледовую перегородку с оглушительным грохотом смело ураганным огнем автоматической турели, ударившей из бастиона.
     Не успели все осколки отбарабанить по стенам, а лейтенант уже метнулся в пролом. Вслед за ним короткими перебежками по двое рванули бойцы его группы.
     Клаус, пристроившийся у стены, медленно отсчитывал секунды в такт ударам своего сердца. В узком коридоре бесновался шквальный огонь, такой горячий и плотный, что инфракрасные сканеры его скафандра автоматически отключились, не в состоянии обработать все полученные сигналы.
     Девять... Десять... Одиннадцать...
     Секунды боя порой могут быть приравнены к годам жизни - этот парадокс Клаус не раз испытал на собственной шкуре... Самое тяжкое в скоротечном бою - это торчать за стеной и отсчитывать удары собственного сердца.
     Автоматическая турель заткнулась на пятнадцатом... Клаус непроизвольно вздохнул. Доминик фон Риттер хорошо знал свое дело.
     - Вперед! - коротко приказал он пятерым бойцам группы захвата, выскакивая в проход.

***

     Сразу за оплавленным бастионом, над пластиковым бруствером которого застыли два покосившихся, опустивших стволы автоматических орудия, тоннель раздваивался.
     Группа фон Риттера ушла вверх, Клаус же повернул к нижнему тоннелю.
     Фактор внезапности все еще действовал. Ког