лось. Мы хорошо овладели этим искусством. Теперь оставалось применить его.
     Шары с двухсекундными интервалами поднялись в промокшее серое небо, и ветер с океана подхватил их. Наш порядок был определен Фрицем, который летел первым. Я шел шестым, Генри - десятым. Поднимаясь в небо, я бросил взгляд вниз, на тех, кто оставался в лагере. Бинпол смотрел вверх, его очки совершенно залил дождь, но он все равно смотрел на нас. Не везет Бинполу, подумал я, но эта мысль тотчас же исчезла. Я был свободен, кончились все задержки и раздражения. Дождь насквозь промочил меня, но это уже не имело значения.
     Мы длинной линией, все еще сохранявшей некоторую правильность, поднялись выше. Местность, над которой мы пролетали, выглядела странно: низкие круглые холмы, покрытые густым лесом, тянулись до самого океана. Дождь продолжался. Постепенно холмы становились ниже, а леса уступили место полям. Изредка виднелись маленькие деревушки с белыми домиками. Появилась и река, и наш курс некоторое время проходил над нею.
     Наша линия потеряла стройность, действовали местные порывы ветра. Некоторые шары летели быстрее других. Я с недовольством заметил, что мой шар отстает. Теперь мы летели двумя группами: девять шаров впереди и три, включая мой, позади. Генри тоже был среди этих трех. Я помахал ему рукой, он ответил тем же. Но мы были слишком далеко, чтобы я смог разглядеть выражение его лица.
     Мы потеряли из вида реку, но вскоре нашли ее или другую. Если это была та же самая река, то она стала шире. Дальше она впадала в озеро - длинную полосу воды, растянувшуюся почти на десять миль справа от нас. Местность внизу была голая и безжизненная. Это была часть территории вокруг города, которую хозяева опустошили в качестве защитной меры. Я пристально всматривался вперед, но не видел ничего, кроме воды справа и обгоревшей пустой земли слева. Передние шары увеличили скорость относительно нас, отстающих. Это разъярило меня, но я ничего не мог сделать.
     На самом деле все мы продвигались вперед медленнее, потому что ветер уменьшился. Дождь совсем прекратился. Наш курс был тщательно рассчитан, но мне |казалось, что, либо расчет неверен, либо ветер изменил направление, и мы бесцельно улетаем и от океана и от города. Спереди озеро отклонялось вправо. И тут...
     Оно шло точно на запад, прямое, абсолютно правильное углубление, которое выкопали древние, чтобы их корабли могли через перешеек попадать из океана в океан. На нем теперь не было кораблей, но зато вдали виднелось нечто другое - огромный зелено-золотой жук. Расчет оказался верен. Прямо перед нами лежал третий город хозяев.
     Но рассматривать его у меня не было времени. Мое внимание было привлечено к тому, что появилось из-за холмов слева от города. На свою базу возвращался треножник. Но заметив пляшущую в воздухе цепочку пузырей, он изменил курс. Он догнал их, когда первый шар был в ста ярдах от городской стены. Щупальце взвилось в воздух, но промахнулось, так как летчик, заметив угрозу, выбросил балласт и поднялся выше. Второй шар приближался к треножнику. Щупальце снова взвилось и на этот раз достигло цели. Шар лопнул, а корзина ударилась о землю.
     Треножник напоминал человека, бьющего насекомых. Еще два шара полетели вниз. Но остальные пролетели мимо. Первый из них уже достиг города. Что-то выпало из него. Я считал: один, два, три... ничего не случилось. Бомба не взорвалась.
     Еще два шара пролетели мимо цели, слева от нее. Но оставшиеся три приближались к огромному зеленому куполу. Упала другая бомба. Снова я начал считать. Послышался взрыв. Но насколько я мог видеть, купол уцелел. Больше я не мог следить за тем, что происходило впереди. Прямо подо мной находился треножник.
     Все предыдущие выбрасывали балласт для того, чтобы подняться и избежать удара врага. Я предположил, что он уже приспособился к такому маневру. Подождав, пока щупальце двинется вверх, я потянул за веревку, и мой шар резко пошел вниз. Щупальце пролетело над ним. Я не знал, насколько оно промахнулось: все мое внимание заняла быстро приближающаяся земля. Я торопливо выбросил мешки с песком, и шар полетел вверх. Треножник остался позади, город - впереди. Я видел, как один из оставшихся шаров разбился о землю, второй пролетел. Я надеялся, что в оставшемся Генри, но не мог рассмотреть летчика.
     Я слышал еще два взрыва, но город по-прежнему стоял на месте. Мой шар находился над куполом, и я сквозь прозрачную зелень видел вершины пирамид. Нажав спуск, я потащил бомбу через край корзины и выпустил ее.
     Шар поднялся, освободившись от тяжести. Я считал секунды. Не успел я досчитать до трех, как бомба ударилась о купол и отскочила от него. В воздухе она взорвалась, и взрывная волна подбросила мой шар. Я взглянул вниз и с отчаянием увидел, что купол невредим. Оставалась одна надежда, один хрупкий шар, чтобы разбить могучую крепость врага.
     В последнем шаре летел Генри. Я узнал его по цвету его куртки. Он находился точно над центром города. Но не сохранил высоту, которую указали ученые и Бинпол. Я видел, как он опускается, опускается... И его корзина задела за купол.
     И тут я понял, что он хочет сделать. Он видел неудачу предыдущих и догадался о ее причине. Наши ученые экспериментировали на кусках разбитого купола и считали бомбу достаточно мощной. Но здесь бомбы рикошетировали и взрывались, не прилегая к куполу. И, сбрасывая бомбу, большего добиться было невозможно.
     Иное дело - положить бомбу на купол. Я пролетал над краем купола. Но Генри был точно над центром. Так огромен был купол, что изгиб его в центре был совсем не заметен, и человек мог ходить по нему.
     Я был полон надежды и ужаса. Корзина снова скользнула, подпрыгнула, опустилась. Я видел маленькую фигурку, которая что-то поднимала. Мне хотелось крикнуть Генри, чтобы он оставил бомбу и улетал. Бомба взорвется, скользя по куполу, но он все равно не услышал бы. Я видел, как он перелез через край корзины. Шар, освободившись, резко взвился в серое угрюмое небо. Генри остался на куполе - крошечная фигурка на огромном сверкающем поле.
     Он что-то держал обеими руками.
     Я отвернулся. Лишь через несколько секунд после взрыва у меня хватило мужества посмотреть. Воздух хозяев с ревом вырывался зеленым столбом сквозь рваную дыру. Пока я смотрел, дыра все более увеличивалась.
     Я слепо потянул за веревку и повел свой шар к ожидавшей земле.

Глава девятая

Конференция человечества

     Снова мы втроем поднимались по туннелю внутри горы к вершине, покрытой вечными снегами и льдом. Тогда мы шли пешком не торопясь, останавливались, когда уставали и освещали дорогу толстыми свечами, которыми пользовались в пещерах. Не совсем те же трое. Фриц занял место Генри.
     Теперь двигались мы по-иному. Не пешком, а в одном из четырех вагонов маленького поезда, приводившегося в движение электричеством. И путь нам освещали не свечи, а яркое и ровное свечение, при котором можно было даже читать. Мы не несли с собой еду: она ждала нас в конце пути; там большой штат ждал на высоте в одиннадцать тысяч футов над уровнем моря делегатов и тех счастливцев, которые были приглашены на конференцию человечества.
     По желанию Джулиуса конференция проводилась здесь, высоко среди вершин Белых гор, которые укрывали первые гнезда сопротивления завоевателям. Мы вместе с другими выжившими участниками битвы тоже были приглашены по желанию Джулиуса. Мы не были делегатами, хотя, вероятно, могли бы ими стать, если бы захотели. Я не хвастаю, говоря это. Те, кто участвовал в борьбе с хозяевами и победил их, могли претендовать на все, что угодно... и выносить такое преклонение, что мы предпочитали поиски спокойствия и уединения.
     Мы трое искали его по-разному. Бинпол работал в больших лабораториях, построенных во Франции, недалеко от замка у моря. Фриц стал фермером у себя на родине и все время отдавал уходу за животными и посевами. А я, более беспокойный и менее целеустремленный, нежели они, нашел мир в исследовании тех далеких областей, которые хозяева полностью лишили прежнего человеческого населения. На корабле с полудюжиной опытных моряков я плавал по морям и приставал в чужих забытых гаванях на незнакомых берегах. Мы плавали под парусами. У нас уже были корабли с двигателями, но мы предпочитали прежний способ.
     Это была наша первая встреча за два года. Мы много смеялись и разговаривали в городе между двумя озерами, но во время долгого пути в горах разговоры прекратились. Мы погрузились в собственные мысли. Я был меланхолично настроен. Вспоминал прошлое и наши совместные дела. Приятно было бы сохранить прежнюю тесную дружбу. Приятно, но, увы, невозможно. То, что свело нас вместе, исчезло, а теперь наши дороги разошлись в соответствии с нашими характерами и потребностями. И мы изредка встречались, но всегда почти как незнакомые - может, состарившись, мы сможем сидеть вместе и обмениваться воспоминаниями.
     Потому что победа все изменила. Были и месяцы беспокойного ожидания большого корабля, но даже в это время Земля приходила в себя, восстанавливала забытые умения, сжимая в месяцы то, что наши предки сделали за десятилетия и даже за столетия. И лишь когда однажды осенней ночью в небе вспыхнула новая звезда, люди остановились, затаив дыхание, и беспокойно смотрели в небо.
     Эта звезда двигалась - огненная точка среди неподвижных знакомых звезд. В мощные телескопы виден был металлический цилиндр корабля. Ученые произвели расчеты его размеров, и результаты получились поразительные. Более мили в длину и четверть мили шириной в самой толстой части. Он перешел на круговую орбиту, а мы напряженно ожидали, что он предпримет, не получив ответа от колонистов.
     В первый раз они победили хитростью, но вторично она не подействует. Воздух нашей планеты для них ядовит, а базы у них нет. Люди по-прежнему носят шапки, но эти шапки не контролируют их. Они могут попытаться основать новую базу, но мы создавали все более и более мощное оружие. Победив их, когда они были могущественны, а мы ничтожно слабы, мы знали, что в будущем не должны давать им ни одного шанса.
     Они могли обрушить смерть и разрушение со своего безопасного неба. К такой возможности склонялось большинство, и сам я вначале думал так же. Они могли рассчитывать, что после долгой бомбардировки мы будем настолько ослаблены и падем духом, что они смогут высадиться и снова править нашей обожженной почерневшей планетой. В таком случае предстояла долгая и жестокая борьба, но мы бы выиграли ее в конце концов.
     Ничего этого они не сделали. Лишь сбросили три бомбы, по одной на каждую цель, и полностью их уничтожили. Целью были мертвые золотые города их колонистов. Мы потеряли людей, работавших там в это время, в том числе многих ученых. Но потери составляли сотни людей, а могли погибнуть миллионы. А когда взорвалась третья бомба, последний хозяин, оставшийся на Земле, забеспокоился в своей комнате - новой, хорошо оборудованной, с высоким потолком, садом-бассейном и стеклянной передней стенкой, чтобы на него могли смотреть люди, как на зверя в зоопарке, - Руки взвыл, упал и умер.
     Поезд прошел последние промежуточные станции, и снова сомкнулись стены тоннеля над нами. Я спросил:
     - Почему они так легко сдались? Я этого так и не понял. Фриц удивился, но, должно быть, Бинпол думал так же. Он сказал:
     - Вряд ли кто-нибудь знает. Я читал недавно новую книгу. Автор ее последние месяцы наблюдал за Руки. Мы многое узнали о том, как функционируют их тела, по вскрытиям, но их мозг все еще остается загадкой. У них было иное, чем у людей, отношение к судьбе. Хозяева в треножниках умерли, когда погиб их город. Руки каким-то непонятным способом узнал, что корабль покинул его и повернул в глубины космоса. Не думаю, чтобы мы когда-нибудь узнали, как это происходит.
     - Возможно, мы снова встретимся с ними, - сказал я. - Как продвигается постройка лунной ракеты?
     - Хорошо, - ответил Бинпол. - А также и разработка атомного двигателя, правда, более слабого, чем у древних. Лет через сто, а может через пятьдесят мы полетим к звездам.
     - Не я, - весело ответил я. - Я останусь в своих тропических морях. Фриц сказал:
     - Если мы снова встретимся с ними... И настанет их очередь бояться нас.

***

     В зале конференции с одной стороны были большие окна, и через них виднелись горные вершины, белые от снега. Солнце сверкало на безоблачном небе. Все было резким и ослепляющим; таким ярким, что нужны были очки, чтобы смотреть дольше нескольких мгновений.
     В зале за столом сидел совет во главе с Джулиусом, их стол находился на помосте, лишь слегка приподнятом над полом. Большая часть зала была занята сидениями делегатов. В дальнем конце зала за шелковым шнуром были наши места. Здесь находились получившие особые приглашения, подобно нам, некоторые чиновники и представители газет и радио. Нам пообещали, что через год-два будет введено телевидение, и люди смогут в своих домах видеть, что происходит на другом конце мира. Именно это изобретение использовали хозяева для предварительного гипноза, и наши ученые хотели добиться, чтобы этого больше не случилось.
     Помещение, огромное, с высоким потолком, было переполнено. Мы сидели впереди и смотрели прямо на сидения делегатов, расставленные концентрическими кругами. Каждый секция имела знак страны, откуда эти делегаты. Я видел название своей родины, Англии, названия Франции, Германии, Италии, России, Соединенных Штатов Америки, Китая, Египта, Турции... Невозможно было разглядеть все.
     Из двери в противоположном конце зала начали выходить члены совета и занимали места за своим столом. Мы все встали. Джулиус шел последним, тяжело опираясь на палку, и его появление встретила буря аплодисментов. Когда они стихли, секретарь совета, по имени Умберто, заговорил. Он был краток. Объявил конференцию человечества открытой и предоставил слово президенту совета.
     Снова аплодисменты, которые Джулиус остановил, подняв руку. Прошло два года с тех пор, как я видел его. Он как будто не очень изменился. Немного больше согнулся, но выглядел бодро, а голос звучал сильно.
     Он не тратил времени на разговоры о прошлом. Нас больше интересует настоящее и будущее. Ученые и техники быстро восстанавливают знания и искусства древних и даже перегоняют их. Последствия этого трудно переоценить. Но прекрасное будущее во многом зависит от того, как человечество будет управлять собой, потому что человек - мера всех вещей.
     Прекрасное будущее... Джулиус имеет право говорить так от имени всего человечества, подумал я. Человечество проявило неутолимый аппетит к игрушкам и чудесам древних. Повсюду в так называемых цивилизованных странах с восторгом слушали радио и нетерпеливо ждали телевидения. По пути сюда я навестил своих родителей и слышал, как отец говорит о проводке электричества на мельницу. В Винчестере вокруг собора поднялись новые каменные здания.
     Этого хотело большинство людей, но не я. Я думал о мире, в котором родился и вырос - мире деревушек и маленьких городков, о мирной упорядоченной жизни, неторопливой, спокойной, зависящей лишь от времени года. Я думал о своей жизни в замке де ла Тур Роже, о ручьях с форелью, о сквайрах, смеющихся и разговаривающих, о рыцарях, фехтующих на турнирах... И об Элоизе. Лицо ее, маленькое и спокойное под голубым тюрбаном, так ясно стояло передо мной, как будто я видел его вчера. Нет, прекрасный новый мир, который хотели все построить, не привлекал меня. К счастью, я мог повернуться к нему спиной и отправиться по пустынным морям в далекие гавани.
     Джулиус продолжал говорить о правительстве. Это главный вопрос, и все остальное зависит от него. Совет был образован в дни, когда горстка людей скрывалась в пещерах и планировала восстановление свободы мира. Свобода достигнута, возникли местные правительства по всей Земле, каждое управляет своей территорией. Международные отношения, управление наукой и другие вопросы отошли к юрисдикции совета.
     Ясно, что существование такой системы в интересах каждого. Но также важно, чтобы система действовала под демократическим контролем населения всей Земли. По этой причине совет готов самораспуститься и передать свои функции аналогичному, хотя и большему органу, который будет достаточно представительным. Это потребует изучения и организации и соответствующего переходного периода. Конференция должна также утвердить состав нового совета.
     - Это все, что мне необходимо было сказать, - закончил Джулиус. - Остается только поблагодарить всех за сотрудничество в прошлом и пожелать удачи новому совету и новому президенту.
     Он сел среди новой волны аплодисментов. Они звучали громко, но, к моему удивлению, быстро оборвались. Некоторые вообще не хлопали. Когда шум стих, кто-то встал, но секретарь, действовавший, как председатель конференции, сказал:
     - Слово предоставляется делегату Италии. Выступавший, низкорослый смуглый человек, с облаком волос вокруг серебряной решетки шапки, сказал:
     - Я предлагаю прежде всего переизбрать Джулиуса президентом совета.
     Послышались одобрительные возгласы, но не от всех делегатов.
     Делегат Германии сказал:
     - Поддерживаю это предложение.
     Послышались крики:
     - Голосуйте!
     Встал еще один делегат. Я узнал его. Это был Пьер, который выступал против Джулиуса шесть лет назад в пещерах. Он был делегатом от Франции.
     Начал он спокойно, но под его спокойствием таилась ярость. Вначале он напал на предложенную процедуру, по которой первым выбирался президент. Выборы президента должны следовать за формированием правительства, а не предшествовать ему. Он выступил также против переходного периода. В нем нет необходимости. Конференция обладает правом создать эффективный постоянный совет и должна сделать это. Мы зря тратим время.
     Он помолчал и потом, глядя прямо на Джулиуса, продолжал:
     - Дело не только в трате времени. Джентльмены, эта конференция проходит здесь не случайно. Было заранее известно, что некоторые делегаты предложат переизбрать президентом Джулиуса. Мы должны были просто утвердить это избрание. Должны были утвердить власть деспота.
     Последовал взрыв криков и рева. Пьер подождал, пока все не затихли, и продолжал:
     - Во времена кризиса необходимо было вручать всю власть одному человеку - диктатору. Но кризис миновал. Мир, который мы создаем, должен быть демократическим. Мы не можем давать волю чувствам или другим слабостям. Мы посланы сюда представлять свои народы, служить их интересам.
     Итальянский делегат крикнул:
     - Джулиус спас нас всех.
     - Нет, - возразил Пьер, - это неверно. И были другие, кто боролся за свободу, сотни, тысячи других. Мы признавали Джулиуса руководителем, но сейчас в этом нет необходимости. Возьмем эту конференцию. Совет должен был давным-давно созвать ее. Его власть существовала лишь до полного уничтожения хозяев. А это произошло почти три года назад, и только теперь, неохотно...
     Последовала новая буря, были слышны слова немецкого делегата:
     - Раньше это было невозможно. Нужна была подготовка - Пьер прервал его:
     - А почему здесь? Есть десятки, сотни мест в мире, которые больше подходят для проведения этой конференции. Мы здесь по прихоти стареющего тирана. Да, я настаиваю на этом! Джулиус захотел, чтобы конференция состоялась здесь, среди вершин Белых гор. Это еще одно напоминание о нашем предполагаемом долге перед ним. Многие делегаты родом из низин и чувствуют себя здесь плохо. Некоторые заболели горной болезнью и вынуждены были переселиться ниже. Но это не беспокоит Джулиуса. Он призвал нас сюда в Белые горы, думая, что здесь мы не осмелимся голосовать против него. Но если люди беспокоятся о своей свободе Джулиус увидит, что он ошибся.
     Крики и споры пронеслись по всему залу. Один из американских делегатов произнес короткую сильную речь в поддержку Джулиуса. Китайский делегат тоже. Но другие поддержали Пьера. Делегат Индии заявил, что личности не имеют значения. Важно создать сильное и эффективное правительство, а для этого нужен сильный руководитель. А не ослабленный прек