н единственный раз видел такой же забитый важничающими мальчишками состав, и теперь подивился, насколько же все осталось по-прежнему. Системе удалось восторжествовать над средой. Он не знал, счастливы ли его сыновья; оставалось надеяться, что счастливы.
     - Где мое письмо заведующей? - спросила Кэрол.
     - Кажется, где-то здесь, - ответил Робин.
     - Поищи получше.
     Мальчик пошарил по карманам и нашел письмо.
     - Все в пятнах от ириски, - всполошилась Кэрол. - Нет, не отойдет. Оставь в этом конверте, а когда приедешь в школу, переложи в чистый.
     - Она решит, что я специально вскрыл письмо, если увидит на конверте мой почерк.
     - Вряд ли. Там нет ничего особенного. Просто насчет снимков.
     - Заведующая - ходячий ужас, - сказал Джерими.
     - Хитрющая, - пояснил Робин.
     - Тогда отдайте ей испачканный ириской конверт и объясните все как есть, - предложил Эндрю.
     - Это вызовет у нее еще больше подозрений, - сказал Робин. - Что ж, придется попробовать. Кажется, мы сейчас тронемся.
     Кэрол подставила лицо для поцелуя. Мальчики потрясли Эндрю руку.
     - Будьте молодцами, - напутствовал их Эндрю.
     - И вы, - откликнулся Робин. По его лицу пробежала тень сомнения. - Наверное, лучше мы станем писать вам обоим? По отдельности?
     - Можете черкнуть мне пару словечек, когда выдастся время, - сказал Эндрю. - В студию, у меня пока нет постоянного адреса.
     - Ясное дело, - кивнул Робин.

***

     - Нам повезло, что у нас такие смышленые дети, - сказал Эндрю, когда они покидали платформу.
     - Да.
     Он подал контролеру перронные билеты.
     - Может быть, выпьем чего-нибудь, прежде чем разбежаться?
     Кэрол неуверенно подняла на него глаза:
     - Ну, не знаю...
     - Ладно, ладно, даю слово, что не стану ничего подсыпать в твой джин.
     - Хорошо, - улыбнулась она.
     Идя рядом, они соблюдали точно отмеренную дистанцию: достаточно большую, но не слишком, чтобы не вызвать удивленных взглядов. Его рука время от времени касалась ее руки, и он бормотал слова извинения, думая, что проходит полезную практику в ведомстве жизненных нелепостей.
     Эндрю поставил рюмки на маленький столик у двери буфета. Стол был довольно грязным, на нем громоздился поднос с использованной посудой. Рядом полная женщина громогласно призывала к порядку троих откормленных отпрысков.
     - Есть ли в Британии хоть один вокзал, где бы можно было спокойно посидеть и выпить в приличной обстановке? Ненавижу вокзалы!
     - Думаю, мы станем в конце концов просто друзьями, Энди, - сказала Кэрол. - Но пока слишком остра память о разрыве. Если мы будем часто видеться, ты обязательно станешь демонстрировать обиду.
     - А если мы не видимся, то я будто и не обижаюсь?
     - Хотя бы не показываешь обиды.
     - Тут есть существенная разница?
     - Я и без того буду мучить себя упреками. Может, не так настойчиво, зато я по-прежнему буду тебя уважать.
     - Это крайне важно. Ты даже представить себе не можешь, до чего это важно!
     - Ну вот, демонстрируешь обиду... Я эгоистка, да?
     На Кэрол был голубой шерстяной костюм, под цвет глаз.
     Высокий ворот закрывал шею, гладкая ткань облегала грудь.
     До Эндрю донесся запах незнакомых духов - скорее всего подарок Дэвида. С каждым днем она все больше отдалялась от той жизни, какой они жили недавно вдвоем; с каждым днем возвращение становилось все более немыслимым.
     - Я вижусь с Дэвидом. Вот когда, наверное, обида должна проявляться больше всего. Или ты воображаешь, что в счастливом будущем, нарисованном твоим воображением, я смогу дружить с тобой, оставив побоку твоего мужа?
     - Пусть Дэвид сам разбирается с этим. Но не думаю, чтобы твоя обида стала заботить его столь же сильно, как меня. Да и ты не сможешь слишком долго глядеть на него зверем.
     Эндрю был вынужден согласиться.
     - Очарование беспринципности, - определил он. - Мечта всякой женщины.
     - Ты снова за свое! Если бы я на это реагировала, то только рассерженно. А Дэвид умеет обратить все в шутку.
     Ты бы просто покатился со смеху.
     А он еще питал надежду на сближение! Ничего конкретного, никаких чувств - просто прощупать, не утратила ли страсть частички недавнего накала, просто обрести хотя бы призрачную надежду, что путь назад не заказан. Теперь Эндрю понимал, насколько тщетными были его мечты, и предпочитал помалкивать.
     - Я рада, что вы с ним встречаетесь, - сказала Кэрол. - И что ты видишься с Мадди.
     Она употребила то же уменьшительное имя, которым пользовался Дэвид, - еще один намек на ее близость с другим и на его, Эндрю, отверженность. Бог знает, была ли это любовь, но он еще никогда в жизни так ее не хотел. Эндрю припомнил их первую встречу, на летней вечеринке: на Кэрол было красное платье с кисеей, и она флиртовала со Стивом Уилтширом. Молва считала их любовниками. Эндрю вспомнил и желание, и обжигающую ревность, и ясное осознание того, что он ей совершенно не пара. Только на этот раз все было во сто крат хуже.
     - Итак, дела устраиваются наилучшим образом, верно? - саркастически произнес он.
     Кэрол встала и натянула белые шелковые перчатки.
     - Не поможет, Энди. Мне пора. Спасибо за угощение.

Глава 6

     В первых числах ноября началась вьюга, а следом, когда еще не успел растаять снег, скопившийся в канавах и в садах, разразилась еще одна, куда более свирепая и ледяная.
     Потом снег валил уже без сопровождения ураганного ветра, зато почти не переставая. К концу месяца столбик термометра опустился ниже нуля и застыл. Переполненные поезда и автобусы еле ползли в Лондон и обратно по обледеневшим рельсам и дорогам. Запасы угля быстро таяли, в прессе и по телевидению людей вовсю призывали экономить топливо. В первую неделю декабря метели почти прекратились, и среди туч стало иногда проглядывать водянистое солнце; однако за день успевал подтаять только верхний слой снега, который тут же застывал с наступлением сумерек. Вскоре снегопады возобновились.
     Пережив первый шок и привыкнув к неудобствам, люди примирились с новыми условиями существования. Со временем транспорт стал ходить получше; рано поутру в город въезжали грузовики, разбрасывавшие по асфальту мелкий песок, на железных дорогах постоянно трудились бригады, очищавшие рельсы, переезды и путевые знаки от наледи.
     На лондонской бирже резко поднялась стоимость акций нефтяных компаний, перегруженные танкеры везли на север все имеющиеся в мире излишки нефти. В обеденный перерыв чиновники катались на коньках на льду Серпантина  и других водоемов в королевских парках; смотрители, сперва пытавшиеся их усовестить, вынуждены были смириться. По мере приближения Нового года песенка "Белое Рождество", сперва настойчиво звучавшая на всех волнах, была предана забвению. В голове списка "Поп-парад" прочно утвердился перевод немецкой баллады, родившейся в темные дни Второй мировой войны:

     Все наши беды уносятся прочь,
     Мы замерзаем, но знаем:
     Пусть в декабре воцаряется ночь -
     Солнце согреет нас в мае.

     От этой тоскливой мелодии некуда было укрыться.
     Кэрол предстояло взять к себе мальчиков на Рождество, а Эндрю - на Новый год. До самого утра в сочельник он все еще питал надежду, что Кэрол пригласит и его - хотя бы на праздничный обед, однако так ничего и не дождался.
     Зато во второй половине дня случилось неожиданное: в телестудию позвонила Мадлен.
     - Если у вас есть свои планы, так и скажите, Энди, иначе - как насчет того, чтобы навестить завтра меня?
     - Вы будете одна?
     - Собственно, да.
     - Очень мило с вашей стороны, Мадлен. Я тоже думаю, что нам стоит согреть друг друга рождественскими пожеланиями. Только не вздумайте утруждать себя стряпней. Лучше куда-нибудь сходим. Может, в "Дорчестер" ? Я слыхал, что там подают весьма приличный рождественский ужин.
     - Нет, мы отлично пообедаем дома. Птица уже покрылась корочкой. Часиков в двенадцать?
     - Договорились.
     Немного поколебавшись, она добавила:
     - Если передумаете или найдете более интересный вариант - просто позвоните.
     - Не передумаю. До завтра.
     Эндрю захватил с собой две бутылки шампанского. Дверь, как всегда, открылась просто от толчка плечом. Войдя, он услышал с кухни голос Мадлен:
     - Кто там?
     Она хлопотала над столом, облачившись в передник.
     Бледное лицо раскраснелось от жара.
     - Простите, кажется, я заявился слишком рано. Просто подумал, что бутылкам надо охладиться.
     Мадлен улыбнулась:
     - Вот и чудесно. Поставьте их в холодильник и пойдите выпейте чего-нибудь. Мне потребуется еще полчаса.
     - Лучше я принесу выпивку сюда, чтобы вам не было скучно.
     - Тогда у меня найдется, чем вас занять, - пригрозила она.
     - И все же рискну.
     Вернувшись в кухню, он спросил:
     - Вы знали вчера, что я не приглашен в Далидж?
     Мадлен приняла протянутый ей бокал и слегка нахмурилась.
     - Я разговаривала с Дэвидом. Он сказал, что Кэрол собирается побыть одна с детьми, а сам он может зайти ко мне, если здесь не окажется вас.
     Эндрю поставил свой бокал.
     - Вы вполне могли отменить нашу встречу. Я бы не обиделся.
     - Это было еще до того, как я позвонила вам. Я сразу сказала ему, что собираюсь вас пригласить. - Она улыбнулась. - Разве не странно? Оказывается, я могу теперь его обманывать. Раньше у меня это никогда не получалось.
     Мадлен вернулась к своим хлопотам.
     - Это разумно, по-вашему? - спросил Эндрю.
     - Что я сказала ему не правду?
     - Что отказались его принять. Дэвид как-никак сделал шаг навстречу.
     - Первый признак слабости. Думаете, он попытался бы затащить меня в постель? Я почти уверена в этом. Дэвид вполне мог бы не уйти отсюда. Кэрол приняла бы вас назад, и все бы вернулось на круги своя. - Она покачала головой. - У меня не осталось никаких иллюзий на свой и его счет. Просто он не любит одиночества на Рождество. Пикантно было бы соблазнить меня после развода. Но и тогда ничего бы не изменилось. Он все равно вернулся бы к Кэрол.
     - Если бы она приняла его. Вы могли бы рассказать...
     - Энди, дорогой, вы все еще не понимаете? Он сам бы ей все рассказал. Кажется, вы до сих пор в них не разобрались.
     - Должно быть, - согласился он упавшим голосом.
     - Если у меня и остался хоть малейший шанс вернуть Дэвида, то вовсе не через постель. Сейчас он испытывает хотя бы какие-то сомнения. Это не столь важно, но все-таки... - Мадлен ласково улыбнулась. - Кроме того, у меня есть вы. Это уже немало.
     - Почему вы обманули его? Разве не правильнее было бы просто отказать Дэвиду, сообщив, что место занято мною?
     - Ложь - всегда признак слабости, - тихонько сказала она. - Кстати, он предложил, чтобы я дала вам от ворот поворот.
     - Этого следовало ожидать. А вы не согласились.
     - У меня хватило на это сил. И я рада.
     Стоя позади Мадлен, Эндрю ласково прикоснулся к ее руке.
     - Я тоже рад.
     Покончив с трапезой, они убрали тарелки в моечную машину и, перейдя пить кофе в гостиную, сели на длинный диван. В полтретьего на улице уже смеркалось. В окнах были видны белые контуры домов напротив, на них все ложился и ложился снег, извергаемый серыми небесами.
     Поставив чашку, Эндрю поцеловал Мадлен. Им приходилось обмениваться невинными поцелуями и раньше. В этот раз все началось как будто так же, только теперь одиночество показалось обоим особенно невыносимым, а мир вокруг словно излучал покой и печаль.
     - Нет, - сказала Мадлен, - нет, дорогой...
     Ее голос прозвучал вяло, как-то жалобно. На ней было серое шерстяное платье с пуговицами спереди. Ее рука на мгновение задержала его руку, но потом упала.
     - Прошу тебя, Энди...
     Грудь была белоснежной, как улица за окном. Он прижался к ней губами. Мадлен лежала неподвижно; через некоторое время она коснулась его головы. Эндрю боялся, что Мадлен оттолкнет его, но она только сильнее прижала его к груди. Он почувствовал, как под губами трепещет ее сердце.
     Это был момент сладостного покоя, которому противопоказана спешка и нетерпение. Им было хорошо и удобно в объятиях друг друга; они не сразу обратили внимание на деликатное позвякивание телефона.
     Прошло полминуты, а телефон все не умолкал. Мадлен напряглась и сказала:
     - Лучше я подойду, милый.
     - Пусть звонит.
     Она высвободилась и встала с дивана, застегивая платье.
     - Я ненадолго, - шепнула она.
     Он прикоснулся к ее шее:
     - Не застегивай хотя бы верхнюю пуговицу. Обещаешь?
     Она улыбнулась и кивнула:
     - Хорошо.
     Эндрю прислушался к удаляющимся шагам и к голосу, раздававшемуся в холле так тихо, что он не смог различить ни единого слова. Потом шаги зазвучали снова. Мадлен вернулась в гостиную, но уже не приближалась к нему, а предпочла местечко у дальнего края стола.
     - Это Дэвид, - сообщила она. - Спрашивал, здесь ли ты.
     - Чего он хочет?
     - Спросил, можно ли ему прийти и попить с нами кофе.
     Ее пальцы машинально скользнули к вороту платья и застегнули верхнюю пуговицу.
     - Черт! - выругался Эндрю. - Черт бы его побрал! Зачем ты согласилась?
     - Прости, - взмолилась она и развела руками. - Что же мне еще оставалось?
     - Когда он явится?
     - Уже через несколько минут. Он звонил со станции "Саут-Кен". Прошу тебя, Энди, будь умницей. Я не позволю ему остаться здесь надолго.
     - Конечно. Но с определенной точки зрения теперь уже не имеет значения, как долго он останется - четверть часа или весь день.
     - Мы вели себя глупо, - сказала Мадлен. - Оба.
     - Просто тебе так удобнее.
     - Разве? - выдохнула она. - Разве?
     Она крепко обняла Эндрю, но в этом объятии чувствовалась не страсть, а отчаяние. Мадлен не отпускала его до того самого мига, когда открылась входная дверь и в холле раздался голос Дэвида. Она поспешно пригладила волосы; ее лицо стало еще бледнее обычного.
     Дэвид вошел в комнату и жизнерадостно провозгласил:
     - Надеюсь, вы смиритесь с моим присутствием, хотя бы ненадолго. Я держался на булочках с яйцами, однако на стадии растворимого кофе понял, что с меня довольно.
     - Есть холодная индюшатина. Могу разогреть на гарнир что-нибудь из овощей.
     - Пока достаточно кофе. Потом возьмусь за сандвичи с индюшкой.
     Мадлен вышла и вернулась с кофейником, чашкой и блюдцем.
     - У нас с Энди есть планы на остаток дня. Надеемся, ты не останешься надолго.
     - Вежливое замечание, тончайший намек. Нет, я не собираюсь злоупотреблять вашей добротой.
     Дэвид одарил ее учтивой улыбкой. Мадлен собралась было что-то сказать, но передумала. Эндрю не дал ей собраться с мыслями.
     - Кажется, все понятно, Дэвид? Или ты намерен закатить сцену ревности?
     - Если бы я умел ревновать, то знал бы и стыд. На самом деле у меня был еще один мотив, чтобы заглянуть сюда, - скрытый, но вовсе не низменный. Я хочу дать вам обоим добрый совет.
     - Ты и впрямь считаешь, что нам могут пригодиться твои советы?
     - Не знаю. Это будет зависеть от того, воспользуетесь ли вы ими.
     - Что за совет, Дэвид? - вмешалась Мадлен.
     - Эмигрировать. Куда-нибудь на юг. Предпочтительнее в тропики.
     - Я думал, что с паникой покончено, - презрительно бросил Эндрю.
     - Она еще не начиналась, - спокойно возразил Дэвид. - Лучше, наверное, кое о чем вас проинформировать. Существует один документ, который до вчерашнего дня предназначался только для членов Кабинета министров. Сегодня же он доведен до сведения высокопоставленных чиновников, которым предстоит заняться мерами предосторожности. В прошлом году я получил повышение по службе, так что теперь вхожу в их число.
     - Ты готов доверить мне такую конфиденциальную информацию? - удивился Эндрю. - Несмотря на род моей деятельности и, так сказать, личные обстоятельства?
     - Да, готов. Хочу, чтобы ты уговорил Мадди. Да и что я теряю, если произойдет утечка информации и станет ясно, что ее источник - я? - Он криво усмехнулся. - Пенсию?
     - О чем же речь, Дэвид? - не вытерпела Мадлен.
     Дэвид извлек бумажник и продемонстрировал записи на свернутом листке.
     - Помнишь разговор о вашей программе, посвященной "Зиме Фрателлини"? - обратился он к Эндрю. - Ты сказал тогда, что поднял кое-какие материалы.
     - Теперь я уже не припомню всего.
     - Позволь освежить твою память. Получаемая Землей солнечная радиация более или менее постоянна. Внешние слои атмосферы получают в среднем 1,94 калории на квадратный метр. Колебания, - он сверился с бумажкой, - не должны превышать трех процентов.
     - Я помню, - кивнул Эндрю.
     - Снижение, предсказанное Фрателлини, находилось в пределах обычных флюктуации.
     - Ну.
     - Десять дней назад американский метеорологический спутник передал последние данные. - Дэвид ткнул пальцем в бумажку. - Вот новая цифра: чуть выше 1,80 - примерно 1,805. Снижение равно примерно семи процентам.
     Максимальный параметр, который должен был вызвать нежелательные отклонения, высчитанный Фрателлини, не превышал шести.
     - Лишний процент - уже повод для тревоги? - удивился Эндрю.
     - Это было десять дней назад. Три дня назад получены свежие данные: 1,80 ровно.
     - Мне все это не очень понятно, - призналась Мадлен. - Неужели из этого следует, что теперь будет все холоднее и холоднее и так до бесконечности?
     - Возможно, падение скоро прекратится. Пока же оно продолжается. Фрателлини говорил о двух-трех процентах, но реальная цифра уже в четыре раза выше. Кажется, ученые подсчитали, что в ледниковый период средняя температура была всего на девять-десять градусов ниже, чем сейчас.
     - Но, возможно, между падением солнечной активности и температурой воздуха не существует прямой зависимости - надо учитывать множество различных факторов: облачный слой и тому подобное. Средняя температура у нас равна всего пятидесяти градусам по Фаренгейту. Четыре процента от пятидесяти - это какие-то два градуса.
     - Четыре процента - это если говорить о нормальных отклонениях. А тут - семь процентов от среднего значения.
     И процесс не останавливается. В этом все дело: снижение продолжается. Расчеты Фрателлини можно отправлять на свалку. Открыт полный простор для догадок.
     - Какова же твоя догадка? - спросила Мадлен.
     - Ледниковый период, - ответил за него Эндрю. - Лондон скован вечными снегами. "Дейли мейл" организует новую гонку Лондон - Париж на лыжах и на коньках. Я прав?
     - На этом острове проживают пятьдесят миллионов человек, - сказал Дэвид. - На восточном побережье Гренландии, которое по протяженности в два раза превосходит расстояние между Лендс-Энд и Джон-о'Гротс , помещаются всего две деревушки. Однако для того, чтобы сделать жизнь невыносимой, не обязательно нужен ледниковый период. Сколько еды произведут фермеры, если зима продлится до мая и снова начнется уже в сентябре? Что станет с канадским зерновым поясом? Абсолютное большинство потребляемых нами продуктов поступает из районов с умеренным климатом. Что будет, когда они превратятся в приполярные?
     - Послушать тебя, так уменьшение солнечной активности будет постоянным, - проговорил Эндрю.
     - Нет никаких оснований для того, чтобы сомневаться в этом, - медленно произнес Дэвид. - Фрателлини предрекал шесть - девять месяцев, но он же говорил о максимальном уменьшении на три процента, а реальность ушла от его прогнозов на немалое расстояние. Теперь мы не знаем, что нас ждет.
     - Тогда, наверное, было бы несколько преждевременным покидать страну?
     - Позже это может стать уже не таким простым делом.
     Мадлен взглянула на него:
     - Об этом тоже написано в твоем конфиденциальном документе?
     - Нет. Это разумное предчувствие - качество, которым полагается обладать всем высокопоставленным государственным служащим. Вы не подумали еще об одном: страны будущей иммиграции могут ввести ограничения.
     - Какие же страны ты подразумеваешь? - поинтересовалась Мадлен.
     - Американцы потянутся в Южную Америку, пока у них будет оставаться так