дов минут на двадцать. Кратковременность работы радовала
Малдуна: он помнил, что дилофозавры всегда держались неподалеку от реки. И
хотя рабочие были с ними по разные стороны ограды, это их не спасло бы от
плевка ослепляющей слюной.
        Подошел один из рабочих, Рамон.
        - Сеньор Малдун,- сказал он,- вы видели огоньки? - Рамон показал
на восток, в сторону джунглей.- Я заметил их, когда мы уходили. Свет очень
слабый. Вы видите его? Похоже на автомобильные фары. Только они не движутся.
        Малдун мельком взглянул туда, куда указывал рабочий. Скорее
всего, это было какое-то вспомогательное освещение, ведь электричество уже
было включено.
        - Займемся этим позже,- решил он.- А пока давайте выпрямлять
дерево.

        Арнольд пребывал в приподнятом настроении. Порядок в Парке почти
полностью восстановлен. Малдун чинит ограждения. Хэммонд отправился вместе с
Хардингом посмотреть, как будут возвращать по местам разбежавшихся
динозавров... Арнольд устал, но был так доволен, что даже мог проявить
снисходительность по отношению к Дженнаро.
        - Вы интересовались эффектом Малкольма? - спросил Арнольд.- Это
вас что, тревожит?
        - Нет, я спросил просто так, из любопытства.
        - То есть вы хотите, чтобы я вам объяснил, в чем Ян Малкольм не
прав, да?
        - Совершенно верно.
        Арнольд закурил следующую сигарету.
        - Это не так-то просто понять.
        - Я постараюсь.
        - Ну, хорошо. Теория хаоса описывает нелинейные системы. Сейчас
она стала очень общей теорией, приложимой для изучения всего, чего угодно,-
от фондовой биржи до сердечных ритмов. Очень модная теория. Ее применяют к
любой сложной системе с непредсказуемым поведением, понятно?
        - Да.
        - Ян Малкольм известен среди математиков как специалист по
теории хаоса. Он интересный собеседник и приятный человек. Его основное
занятие, кроме ношения черной одежды, это компьютерное моделирование
поведения сложных систем. Джон Хэммонд, обожающий новомодные веяния в науке,
предложил Малкольму создать модель нашего Парка как сложной системы. Что тот
и сделал. Его модель - это поверхности в фазовом пространстве, их можно
отобразить на дисплее компьютера. Вы их не видели?
        - Нет.
        - Ну, они похожи на странно искривленные корабельные винты.
Представляете себе?
        - Не очень,- отозвался Дженнаро. Арнольд поднял руку и, держа ее
горизонтально, ладонью вверх, продолжал:
        - Представьте себе, что на тыльной стороне ладони капля воды.
Она должна стечь с моей руки, при этом она может скатиться к запястью, а
может к пальцам. Капля может дойти до большого пальца, а может протечь между
пальцами. Я не знаю, куда именно она будет двигаться. Но я знаю, что она
будет двигаться по поверхности моей руки. Она должна двигаться именно так.
        - Ясно,- кивнул Дженнаро.
        - Теория хаоса уподобляет поведение сложной системы движению
капли по поверхности пропеллера причудливой формы. Капля может скатываться
по спирали или напрямую уйти к краю лопасти. Но она всегда движется по
имеющейся поверхности.
        - Ясно,- повторил Дженнаро.
        - В моделях Малкольма обычно есть уступы или крутые уклоны, где
скорость резко возрастает. Он сам скромно называет это ускоренное движение
"эффектом Малкольма". Вся система может неожиданно перестать
функционировать. Именно это он и говорил о Парке. По его словам, Парку как
системе присуща внутренняя нестабильность.
        - Внутренняя нестабильность? - переспросил Дженнаро.- А как вы
отреагировали на его сообщение?
        - Мы с ним не согласились и, естественно, проигнорировали,-
ответил Арнольд.
        - Вы считаете, что вы мудро поступили?
        - Но это же очевидно! В конце концов, мы имеем дело с живой
системой! Это жизнь, а не компьютерная модель,- объяснил Арнольд.

        В резком сиянии кварцевых ламп зеленая голова гипсилофодонта
перевешивалась через стропы, глаза затуманились, язык вывалился.
        - Аккуратней! Аккуратней! - закричал Хэммонд, когда кран начал
поднимать динозавра.
        Хардинг заворчал и подвинул голову, чтобы она легла на кожаные
стропы. Он боялся, что пережмется сонная артерия. Кран зашипел и понес
динозавра к поджидающему грузовику с мягкой подстилкой в кузове. Гипси, как
их обычно называли,- это небольшие динозавры длиной два метра и весом более
ста восьмидесяти килограммов, зеленого цвета в коричневую крапинку.
Динозавриха дышала медленно, но в остальном все, похоже, было нормально.
Хардинг выстрелил в нее из специального ружья шприцем с транквилизатором и,
кажется, угадал с дозой. Определение дозы транквилизатора было самым сложным
моментом. Слишком мало - ящер удерет в лес и рухнет где-нибудь в недоступном
месте. Слишком много - необратимая остановка сердца, которое не расслаб-
ляется после резкого сокращения. Главное - точная дозировка.
        - Эй, там! Полегче! - закричал на рабочих Хэммонд.
        - Мистер Хэммонд,- попытался успокоить его Хардинг.-
Пожалуйста...
        - Но они должны быть внимательней...
        - Они и так внимательны,- проворчал Хардинг. Он забрался в
кузов, куда опустили гипси, и надел на динозавриху сбрую, ограничивающую ее
движения. Потом нацепил на животное ошейник с кардиографическим датчиком,
чтобы контролировать работу сердца, и, достав большой электронный термометр,
размером с турецкий ятаган, ввел его в прямую кишку. Термометр писком
просигнализировал, что измерение выполнено: 35,6 С.
        - Ну как она? - обеспокоенно спросил Хэммонд.
        - Превосходно,- ответил Хардинг.- Всего на полтора градуса ниже
нормы.
        - Это слишком много! - испугался Хэммонд.- Слишком глубокий
наркоз.
        - А вы хотите, чтобы она проснулась и выпрыгнула из кузова? -
огрызнулся Хардинг.
        До прихода в Парк Хардинг руководил ветеринарным отделением
зоопарка в Сан-Диего и был специалистом мирового класса по содержанию птиц.
Он объехал весь мир, давая консультации зоопаркам Европы, Индии и Японии по
уходу за экзотическими птицами. Хардинг не заинтересовался, когда появился
странный маленький человечек, предложивший ему должность в частном уве-
селительном парке. Но когда до него дошло, чего добился Хэммонд... Такой
шанс нельзя было упустить! Хардинга всегда манили научные лавры, а тут
замаячила возможность в будущем написать книгу под названием "Руководство по
ветеринарии. Внутренние болезни. Заболевания динозавров"... К концу
двадцатого века ветеринария добилась значительных успехов. Лучшие зоопарки
содержали клиники, мало отличающиеся от крупнейших больниц для людей. Новые
учебники были лишь улучшенным повторением старых. Для специалистов мирового
уровня не существовало каких-либо неизученных проблем. В такой ситуации
оказаться первым, кто разработает лечение нового класса животных, это вам не
шутка!
        Хардинг никогда не жалел о своем решении. Он приобрел
значительный опыт работы с динозаврами и сейчас не собирался выслушивать
ценные указания Хэммонда.
        Гипси захрипела и вздрогнула. Она по-прежнему тяжело дышала,
зрачковый рефлекс отсутствовал. Надо было ехать.
        - Посадка закончена! - прокричал Хардинг.- Девочке пора
возвращаться в свой загончик.

        - Живые системы,- объяснял Арнольд,- отличаются от механических.
Живые системы никогда не находятся в равновесии. Им присуща внутренняя
нестабильность. Они могут только казаться стабильными, но это видимость. В
них все движется и изменяется. В некотором смысле они постоянно на грани
распада. Дженнаро возразил:
        - Но ведь многое не изменяется: температура тела постоянна" есть
и еще всякие...
        - Температура тела постоянно меняется,- перебил его Арнольд.-
Постоянно! Она циклически изменяется на протяжении суток: самая низкая
утром, самая высокая вечером. На нее влияют настроение, болезни, физические
нагрузки, температура воздуха, пища. Температура тела то повышается, то
понижается, и происходит это непрерывно. На графике видны небольшие
отклонения, потому что в любой момент действуют какие-то силы:
        одни понижают температуру, другие повышают. Температуре присуща
нестабильность. Как и любой другой параметр живой системы.
        - То есть вы хотите сказать...
        - Малкольм всего лишь теоретик,- продолжал Арнольд.- Сидя в
своем кабинете, он выдумывает прелестные математические модели. Но ему и в
голову не приходит одна вещь: то, что он считаем дефектом, на самом деле
является необходимым свойством. Когда я занимался ракетами, мы столкнулись с
явлением, названным "резонансное рыскание". Если ракета уходит со старта
хоть бы слегка раскачиваясь, то она обречена - это и есть резонансное
рыскание. Ракета непременно выйдет из-под контроля, и это необратимо. Таковы
свойства механических систем. Маленькие отклонения становятся больше и
больше, пока не разрушится вся система. Но те же самые отклонения
существенно необходимы живым системам. Их наличие говорит о том, что система
функционирует нормально и может отвечать на внешние воздействия. Малкольм
никогда этого не понимал.
        - Вы уверены, что он этого не понимает? Мне кажется, что он ясно
представляет себе разницу между живым и неживым...
        - Посмотрите! - воскликнул Арнольд.- Вот где доказательства!
        Он показал на экран.
        - Не пройдет и часа, как Парк снова будет в порядке.
Единственное, что осталось сделать, это разобраться с телефонами. По
некоторым причинам они пока отключены. Но все остальное работает. И это не
теория, это факт!

        Игла глубоко вошла в шею, и Хардинг ввел медрин лежащей на земле
наркотизированной самке динозавра. Она тут же начала приходить в себя,
фыркая и брыкаясь могучими задними лапами.
        - Все назад! - закричал Хардинг, отскакивая в сторону,- Назад!
        Динозавриха, пьяно покачиваясь, встала на ноги. Потряхивая
головой, очень похожей на голову ящерицы, она, моргая, смотрела на людей,
залитых светом кварцевых ламп.
        - У нее из пасти слюна капает,- обеспокоенно воскликнул Хэммонд.
        - Это временно,- ответил Хардинг.- Пройдет. Динозавриха чихнула
и медленно пошла по поляне подальше от яркого света.
        - Почему она не скачет?
        - Поскачет,- успокоил Хэммонда Хардинг.- Ей потребуется около
часа на то, чтобы полностью прийти в себя. С ней все в порядке.
        Он повернулся к машине:
        - Все в порядке. Теперь займемся стегозавром. Малдун смотрел,
как в землю забивают последний кол. Провода уже были натянуты, протокарпус
распрямлен. На месте короткого замыкания на серебристом ограждении были
обугленные черные подтеки. Внизу вышло из строя несколько керамических
изоляторов. Их необходимо было заменить. Но до этого Арнольд должен был
замкнуть все ограждения в единую цепь.
        - Контрольный пост! Говорит Малдун. Мы готовы начать ремонт.
        - Вас понял,- откликнулся Арнольд.- Отключаю вашу секцию.
        Малдун взглянул на часы. Где-то поодаль раздалось негромкое
уханье, напоминающее крик совы. Малдун знал, что так кричат дилофозавры. Он
подошел к Рамону и сказал:
        - Давайте здесь заканчивать. Я хочу заняться другими секциями
ограждения.

        Прошел час. Дженнаро как раз смотрел на светящуюся карту, когда
лампочки мигнули и изображенные на карте точки и цифры изменились.
        - Что случилось?
        Арнольд работал за компьютером.
        - Я пытаюсь включить телефоны, чтобы сообщить о Малкольме.
        - Да нет, я спрашиваю о том, что там у них случилось.
        Арнольд посмотрел на карту:
        - Похоже, что они заканчивают перевозить животных и завершают
ремонт двух секций ограды. Как я уже говорил, Парк снова в наших руках. И
без всяких катастроф вроде эффекта Малкольма! Фактически только третья
секция...
        - Арнольд! - раздался голос Малдуна.
        - Слушаю.
        - Вы видели этот проклятый забор?
        - Подождите минуту.
        На одном из мониторов Дженнаро увидел показанный с высокой точки
луг, трава колыхалась под ветром. За лугом виднелась низкая забетонированная
крыша,
        - Это служебное здание на территории ящероногих динозавров,-
объяснил Арнольд.- Мы используем такие здания для инвентаря, как
продовольственный склад и так далее. Подобные здания поставлены по всему
Парку, в каждом его секторе.
        Изображение на мониторе стало меняться.
        - Мы поворачиваем камеру, чтобы посмотреть на ограждение,-
пояснил Арнольд.
        Дженнаро увидел сверкающую в свете ламп стену из Металлической
сетки. Одна из секций была исковеркана и лежала на земле. Рядом стоял "джип"
Малдуна и ходили рабочие - ремонтники.
        - Ого! - протянул Арнольд.- Похоже, что тиранозавр прорвался к
завроподам.
        - Сегодня у него будет отличный ужин,- откликнулся Малдун.
        - Мы должны убрать его оттуда,- решил Арнольд.
        - Каким образом? - поинтересовался Малдун.- Мы не взяли с собой
ничего подходящего для рекса. Я починю ограду, но не собираюсь соваться туда
до рассвета.
        - Хэммонду это не понравится.
        - Ладно, обсудим все, когда я вернусь,- завершил дискуссию
Малдун.

        - Сколько этих ящеров убьет реке? - спросил Хэм-монд, мечась по
помещению контрольного поста.
        - Скорее всего, одного,- ответил Арнольд.- Завроподы достаточно
велики, и реке будет жрать одного несколько дней.
        - Мы должны сегодня же поймать его! - заявил Хэммонд.
        Малдун покачал головой:
        - Я не собираюсь выходить до рассвета. Хэммонд раскачивался на
пятках: он всегда так делал, когда был зол.
        - Вы, наверно, забыли, что работаете на меня?
        - Нет, мистер Хэммонд, я не забыл. Но там бродит огромный
взрослый тиранозавр. Как вы собираетесь его обездвижить?
        - У нас есть ружья, стреляющие транквилизатором.
        - У нас есть ружья, которые стреляют ампулками объемом до
двадцати миллилитров. Это превосходное оружие для животных весом сто
восемьдесят - двести килограммов. А тиранозавр весит восемь тонн! Он попро-
сту ничего не заметит.
        - Вы заказывали более мощное оружие!
        - Я заказывал три штуки, мистер Хэммонд, но вы урезали
ассигнования, и мы получили только одну. А она исчезла, ее захватил с собой
Недри.
        - Какая глупость! Кто это допустил?
        - Недри не мой подчиненный,- ответил Малдун.
        - Итак, вы утверждаете,- продолжал Хэммонд,- что в данный момент
нет способа остановить тиранозавра?
        - Да, именно так,- подтвердил Малдун.
        - Но это смешно!
        - Это ваш Парк, мистер Хэммонд, Вы не хотели, чтобы кто-нибудь
причинил вред вашим драгоценным динозаврам. Что ж, теперь тиранозавр проник
к завроподам, и вы ничего, абсолютно ничего не можете с этим поделать.
        Проговорив последнюю фразу, Малдун вышел из помещения.
        - Одну минуточку! - заторопился следом за ним Хэммонд.
        Дженнаро внимательно глядел на экраны и прислушивался к
раздраженному спору в коридоре, за дверью.
        Он сказал Арнольду:
        - Насколько я могу судить, вы пока что не контролируете Парк.
        - Не сгущайте краски,- возразил Арнольд, закуривая очередную
сигарету.- Парк целиком в нашей власти. Через несколько часов рассветет. Мы,
возможно, потеряем пару динозавров, прежде чем выгоним оттуда рекса, но,
поверьте мне, мы контролируем Парк.

                    РАССВЕТ

        Гранта разбудил громкий скрежет, сменившийся металлическим
позвякиванием. Он открыл глаза и увидел, что мимо него проплывает к потолку
конвейерная лента, на которой лежит охапка сена. За ней показались еще две
охапки. Потом звяканье прекратилось, причем так же резко, как началось, и в
бетонном здании опять стало тихо.
        Грант зевнул. Он сонно потянулся, но тут же зажмурился от боли и
сел.
        Мягкий золотистый свет проникал в помещение сквозь боковые окна.
Уже было утро, он проспал всю ночь! Грант торопливо взглянул на часы. Пять
утра... Еще оставалось шесть часов, а потом отозвать корабль назад будет
нельзя... Он, застонав, перевалился на спину. Голова раскалывалась от боли,
тело ныло, словно Гранта долго-предолго били. Из другого угла до него
донесся скрип... казалось, скрипело заржавленное колесо... А потом он
услышал хихиканье Лекси.
        Грант медленно встал и осмотрелся. Теперь, когда стало светло,
он понял, что они на складе, где хранится сено и всякие другие припасы. На
стене висел серый металлический ящик с надписью "Участок завроподов".
Служебное пом. (04)".
        Значит, это, как он и думал, территория завроподов... Открыв
ящик. Грант увидел телефон, но, сняв трубку, услышал лишь шипение. Телефоны,
судя по всему, до сих пор не работали.
        - Жуй как следует! - говорила Лекси.- Не будь поросенком, Ральф!
        Грант зашел за угол и увидел, что Лекси стоит у ограды и
протягивает сено животному, которое с виду напоминало большую розовую свинью
и издавало скрипящие звуки - те самые, которые привлекли внимание Гранта.
Это был детеныш трицератопса, размером с пони. Рогов у него на голове еще не
было, только изогнутый костный гребешок над большими ласковыми глазами. Он
просовывал морду сквозь прутья решетки и глядел на Лекси, а она протягивала
ему очередную порцию сена.
        - Так-то лучше,- сказала Лекси.- Тут полно сена, не беспокойся.
        Она погладила детеныша по голове.
        - Ты ведь любишь сено, да, Ральф? Лекси обернулась и увидела
Гранта.
        - Вид у вас неважный,- заметила она.
        - Я плохо себя чувствую.
        - Тим тоже. Нос у него распух - просто кошмар!
        - А где Тим?
        - Пошел по-маленькому.- сообщила девочка.- Хотите помочь мне
покормить Ральфа?
        Детеныш трицератопса посмотрел на Гранта. Клочья сена свисали у
него из пасти и падали на пол, когда он двигал челюстями, пережевывая пищу.
        - Он ужасный неряха,- сказала Лекси.- И очень голодный.
        Детеныш дожевал сено и облизнулся. Потом разинул пасть, ожидая
добавки. Грант увидел тонкие, острые зубы и клювообразную верхнюю челюсть,
напоминающую клюв попугая.
        - Хорошо, подожди минутку.- Лекси собрала сено с бетонного пола.
        - Честно говоря, Ральф,- добавила она,- может показаться, что
твоя мама тебя никогда не кормила.
        - А почему ты зовешь его Ральфом?
        - Потому что он похож на Ральфа из моей школы, Грант подошел
поближе и слегка дотронулся до шеи животного.
        - Не бойтесь, его можно погладить,- сказала Лекси.- Он любит,
когда его гладят. Правда, Ральф?
        Кожа детеныша была сухой и горячей и напоминала на ощупь
футбольный мяч. Ральф тихонько повизгивал, когда Грант его гладил. И от
удовольствия вилял толстым хвостом.
        - Он совсем ручной.
        Жуя сено, Ральф поглядывал то на Лекси, то на Гранта и не
выказывал ни малейших признаков страха. Грант вспомнил, что обычно динозавры
не привязываются к людям.
        - Может, я на нем покатаюсь? - размечталась Лекси.
        - Лучше не надо.
        - Могу поспорить, что он мне позволит,- сказала Лекси.- Вот было
бы здорово покататься на динозавре!
        Грант посмотрел сквозь решетку на луг, где обитали завроподы. С
каждой минутой становилось все светлее.
        Надо сходить туда, подумал он, к датчикам. Ведь люди, сидящие на
контрольном посту, доберутся сюда не раньше, чем через час... Гранту не
нравилось, что телефоны до сих пор молчат...
        Вдруг он услышал громкое фырканье: так фыркают очень большие
лошади. Детеныш забеспокоился. Он попытался вытащить голову, просунутую
сквозь прутья решетки, но голова застряла. Детеныш завизжал от ужаса.
        фырканье повторилось, на сей раз звуки раздавались гораздо
ближе.
        Ральф встал на дыбы, отчаянно пытаясь вырваться. Он вертел
головой, терся шеей о прутья...
        - Ральф, не надо так нервничать! - сказала Лекси.
        - Нужно его вытолкнуть,- решил Грант. Он протянул руки к голове
Ральфа и, навалившись, начал отодвигать живо