оторый раз рассказывает один и те же истории. Во-вторых, он очень
несдержан: то вскипит от гнева, то начнет сентиментально хныкать... Однако
все это можно объяснить возрастом. В конце концов, Джону Хэммонду уже почти
семьдесят семь лет.
        Нет, было еще что-то... Какая-то уклончивость... Упрямое желание
сделать по-своему. И в результате категорический отказ трезво посмотреть на
ситуацию, сложившуюся в Парке.
        Ву был потрясен, узнав о том, что динозавры могут размножаться
(он все еще не допускал мысли, что это уже свершившийся факт). После того
как Грант спросил его о ДНК амфибий, Ву собирался сразу же пойти в ла-
бораторию и проверить данные компьютера о различных наборах ДНК. Ведь если
динозавры действительно размножаются, то вся работа по созданию Парка
юрского периода окажется под вопросом: и методы генной инженерии, и
генетический контроль, да вообще все на свете! Даже лизинозависимость должна
будет подвергнуться сомнению. Если эти животные на самом деле могут давать
потомство и жить на воле, то...
        Генри Ву хотел тут же проверить все данные. Однако Хэммонд
настойчиво приглашал его вместе пообедать.
        - Ну-ну, Генри, для мороженого-то у тебя место осталось?! -
сказал Хэммонд, отодвигаясь от стола.- Мария готовит потрясающее имбирное
мороженое.
        - Согласен,- Ву взглянул на красивую, молчаливую служанку.
        Проводив взглядом Марию, вышедшую из комнаты, он поднял глаза на
видеомонитор, установленный на стене. Экран не горел.
        - Ваш монитор выключен,- заметил Ву.
        - Неужели? - Хэммонд вскинул голову.- Наверное, из-за грозы.
        Он потянулся к телефону, стоявшему рядом.
        - Сейчас свяжусь с контрольным пунктом и поговорю с Джоном.
        Ву услышал, что из телефонной трубки доносится треск. Хэммонд
пожал плечамии положил трубку на рычаг.
        - Телефонная связь, видимо, прервалась,- сказал он.- Или это
Недри до сих пор передает свои данные. За выходные ему надо кое-что
доделать. Недри - настоящий гений в своей области, но под конец его
приходится дожимать, чтобы он все сделал как следует,
        - Может быть, я схожу на контрольный пост и проверю? - предложил
Ву.
        - Нет-нет,- замахал на него руками Хэммонд. - В этом нет нужды.
Если что-нибудь случилось, мы и так узнаем. Ах!..
        В комнату вошла Мария с двумя блюдечками, на которых лежало
мороженое.
        - Попробуй хоть немножко. Генри,- сказал Хэммонд.- Это со свежим
имбирем, он растет в восточной части острова. Мороженое - моя стариковская
слабость. И все же...
        Ву послушно поднес к губам ложечку с мороженым. За окном
сверкнула молния и раздался раскатистый гром.
        - Ух ты, как близко! - пробормотал Ву.- Надеюсь, ребятишки не
испугаются грозы.
        - Думаю, нет,- откликнулся Хэммонд и попробовал мороженое.-
Однако знаешь. Генри, у меня есть некоторые опасения насчет Парка.
        Ву почувствовал внутреннее облегчение. Может быть, старик в
конце концов посмотрит фактам в лицо?
        - Какие опасения?
        - Видишь ли. Парк юрского периода создан прежде всего для детей.
Дети всего мира обожают динозавров, и они будут в восторге - в полном
восторге! - от нашего Парка. Когда они увидят этих потрясающих животных, их
маленькие личики озарятся радостью. Но я боюсь... я боюсь не дожить до
этого. Генри. Я могу не увидеть радость, которая будет написана на их лицах.
        - Мне кажется, у нас есть и другие проблемы,- заметил Генри.
        - Но они не так меня тревожат, как эта,- ответил Хэммонд.- Я
боюсь не дожить и не увидеть их сияющие, восторженные лица. Этот Парк - наш
триумф. Мы выполнили то, что задумали. А ты, конечно, помнишь, что
первоначально мы собирались использовать новый метод генной инженерии, чтобы
делать деньги. Много денег.
        Ву понял, что Хэммонд намерен разразиться длинной-предлинной
речью, на которые он был мастак. И поэтому сделал нетерпеливый жест.
        - Я это уже знаю, Джон...
        - Если бы ты организовал биоинженерную компанию, Генри, чем бы
ты стал заниматься? Стал бы ты производить продукцию, чтобы помочь
человечеству... скажем, помочь ему победить болезни? Упаси Бог! Что за
дурацкая идея! Это слишком мелко для новой технологии.
        Хэммонд печально покачал головой,
        - И, однако же, если помнишь,- продолжал он,- компании,
занимающиеся генной инженерией, такие, как "Генентэк энд Ситэс", все вначале
занимались фармакологией. Новые лекарства для человечества. Благородная,
очень благородная цель... Но, к несчастью, производство лекарств
наталкивается- на всевозможные барьеры. Одна только проверка в фармкомитете
занимает от пяти до восьми лет... и это если повезет! Хуже того, на рынке
борются разные силы! Допустим, ты придумал чудодейственное средство против
рака или сердечной недостаточности... как "ГЕНИНТЕХ". И, допустим, ты хочешь
выручить за одну дозу такого лекарства тысячу или даже две тысячи долларов.
Ведь это твое право! В конце концов, ты же изобрел лекарство, ты оплатил
расходы по его разработке и испытанию. А раз так, то ты вправе назначать
такую цену, какую пожелаешь! Но неужели ты думаешь, что правительство тебе
позволит? Нет, Генри, оно тебе не позволит. Больные не собираются платить за
одну дозу лекарства тысячу долларов... они не скажут тебе "спасибо", а будут
вне себя от ярости. "Синий крест" /Программа медицинского страхования для
государственных и негосударственных служащих, распространенная в США и
Канаде/ тебе тоже ничего не оплатит. Они развопятся, что это грабеж средь
бела дня. А коли так, то что-то непременно произойдет. Либо тебе не дадут
патент. Либо будут тянуть с разрешением. Что-то непременно заставит . тебя
образумиться и продавать лекарство по более низкой цене. С точки зрения
делового человека, помогать людям Очень рискованно. Генри. Лично я никогда
бы не помогал человечеству.
        Ву уже слышал доводы Хэммонда. И знал, что Хэммонд прав:
некоторые недавно созданные биоинженерные компании, занимающиеся
фармпрепаратами, действительно страдали от необъяснимой бюрократической
волокиты, им действительно ставили препоны при получении патентов.
        - А теперь,- вновь заговорил Хэммонд,- подумай, насколько все
иначе в развлекательном бизнесе. Развлечения нужны всем! И правительство в
это не вмешивается. Если мне придет в голову запросить за день работы моего
Парка пять тысяч долларов, кто меня остановит? В конце концов, сюда никого
на аркане на тащат. И высокая плата за вход вовсе не рассматривается как
грабеж на большой дороге, а, напротив, увеличивает притягательность Парка.
Посещение Парка становится символом определенного статуса, а это американцы
обожают. И японцы тоже, а у них денег еще больше.
        Хэммонд доел мороженое, и Мария молча унесла блюдечко.
        - Она не отсюда,- пояснил Хэммонд.- Она с Гаити. Ее мать -
француженка... Однако как бы там ни было. Генри, ты должен помнить, что я
занялся бизнесом в сфере развлечений именно потому, что хотел избавиться от
вмешательства правительства, любого, в какой бы точке земного шара мы ни
работали.
        - Кстати, а что в других точках земного шара? Хэммонд улыбнулся:
        - Вообще-то мы уже арендовали землю на Азорских островах, там
будет европейский Парк юрского периода. И как тебе известно, давным-давно
купили остров возле Гуама для строительства японского Парка. Работы там
начнутся зимой следующего года. И через четыре года парки откроются. К этому
времени прямой доход превысит десять миллиардов долларов в год, а за счет
торговли, телевидения и всяких вспомогательных служб эти деньги удвоятся.
Как мне докладывали, Льюис Доджсон думает, что мы собираемся разводить
мирных, ручных зверюшек, но он ошибается.
        - Двадцать миллиардов долларов в год! - тихо проговорил Ву и
покачал головой.
        - Только это между нами,- сказал Хэммонд. Он улыбнулся.- Незачем
об этом особенно распространяться... Хочешь еще мороженого. Генри?
        - Вы нашли его? - рявкнул Арнольд, когда охранник зашел на
контрольный пост.
        - Нет, мистер Арнольд.
        - Найдите его!
        - Я не думаю, что он здесь, в здании, мистер Арнольд.
        - Тогда посмотрите в гостинице,- приказал Арнольд,- посмотрите в
здании аварийной службы, в сарае, везде, где только можно, но найдите его!
        - Дело в том, что...- Охранник заколебался.- Мистер Недри -
такой толстый человек, да?
        - Да,- кивнул Арнольд.- Он толстый. Толстый бездельник.
        - М-м... Джимми, он дежурит в главном вестибюле, говорит, что
видел, как толстый мужчина прошел в гараж.
        Малдун резко обернулся:
        - В гараж? Когда?
        - Минут десять - пятнадцать тому назад.
        - О Господи! - пробормотал Малдун.

        "Джип" остановился, визжа тормозами.
        - Извините,- сказал Хардинг.
        Элли увидела в свете фар стадо апатозавров; неуклюже
переваливаясь, они переходили через дорогу. Животных было шесть, каждое
размером с дом. И малыш размером с взрослую лошадь. Апатозавры шествовали
молча, не торопясь и даже не глядели на "джип", стоявший с включенными
фарами. В какой-то момент детеныш остановился, чтобы попить из лужи, потом
снова двинулся вперед.
        Окажись на месте апатозавров стадо слонов, животные испугались
бы машины, затрубили и встали бы кругом, чтобы защитить детеныша. Но эти
животные не выказали ни малейших признаков страха.
        - Они что, нас не видят? - недоумевала Элли.
        - В известном смысле, да,- кивнул Хардинг.- То есть, конечно,
видят, но мы для них ничего не значим. Мы почти не ездим тут по ночам на
машинах, и динозавры не имеют этого опыта. Мы для них просто странные,
незнакомо пахнущие объекты. Мы не представляем для них угрозы, а
следовательно, не интересуем их. Я ездил несколько раз по ночам на машине,
чтобы осмотреть больных зверей, и на обратном пути эти друзья торчали у меня
на дороге по часу, а то и больше.
        - Что вы собираетесь предпринять? Хардинг ухмыльнулся:
        - Включу записанный на магнитофон рев тиранозавра. Это их
подстегнет. Но вообще-то на тиранозавров им наплевать. Апатозавры такие
огромные, что на них никто не-может охотиться. Они одним взмахом хвоста
сломают тиранозавру шею. Им это известно. И тиранозавру тоже.
        - Но они же нас видят? Может быть, если мы выйдем из машины,
то...
        Хардинг пожал плечами:
        - То они, скорее всего, не отреагируют. У динозавров прекрасное
зрение, но у них такая же зрительная система, как и у амфибий: они реагируют
на движущиеся объекты. А неподвижные практически не замечают.
        Животные шествовали вперед, их шкура блестела от дождя. Хардинг
завел мотор.
        - Ну, теперь, я полагаю, можно ехать,- сказал он.

        - Я подозреваю, на ваш Парк тоже могут оказывать давление...
точно так же, как на "ГЕНИНТЕХ", когда они разработали новое лекарство,-
сказал Ву.
        Они с Хэммондом переместились в гостиную и сидели, глядя, как
ливень хлещет по большим стеклам.
        - Не понимаю, каким образом на меня можно оказать давление,-
заметил Хэммонд.
        - Ученые могут попытаться сдержать вас. И даже остановить.
        - Ну, это им не под силу,- заявил Хэммонд. Он погрозил Ву
пальцем.- Знаешь, почему они попытаются это сделать? Потому что им захочется
продолжить исследования. Им всегда только этого хочется: продолжать
исследования. Их интересуют не достижения. Не продвижение вперед. А сам
процесс исследования. Что ж, их ждет сюрприз.
        - Я как-то об этом не думал,- сказал Ву. Хэммонд вздохнул.
        - А я уверен, что ученым было бы очень интересно проводить эти
исследования. Но дело в том, что наши животные слишком дорого нам обходятся
и их нельзя использовать для опытов. Это удивительная технология, Генри, но
к тому же она еще и страшно дорогая. Так что ее можно использовать только в
развлекательном бизнесе,- Хэммонд передернул плечами.- Вот так.
        - Но если будут предприниматься попытки прикрыть...
        - Да ты посмотри на факты, Генри! - раздраженно перебил его
Хэммонд.- Тут тебе не. Америка. И даже не Коста-Рика. Это мой остров. Я им
владею. И ничто не помешает мне открыть тут Парк юрского периода для всех
детей мира,- Хэммонд усмехнулся.- Или хотя бы для богатеньких детишек. И
уверяю тебя, они будут в восторге.

        Сидевшая на заднем сиденье "джипа" Элли Сэттлер глядела в окно.
Они уже двадцать минут ехали по мокрым джунглям, но с тех пор, как
повстречали апатозавров, переходивших через дорогу, никаких других животных
не видели.
        - Мы сейчас возле реки,- сказал, продолжая вести машину,
Хардинг.- Она там, слева.
        Хардинг снова резко ударил по тормозам. Машина пошла юзом и
остановилась перед стайкой небольших зеленых зверьков.
        - Ну, вы сегодня всего насмотритесь. Это компи.
"Прокомпсогнатиды",- подумала Элли и пожалела, что рядом нет Гранта.
Изображение этого животного они получили по факсу в Монтане. Маленькие
зеленые прокомпсогнатиды перебегали на другую сторону дороги и, встав на
задние лапы, издавали отрывистые крики; глядели на машину и торопливо
скрывались в ночи.
        - Странно,- пробормотал Хардинг.- Хотел бы я знать, куда они
собрались? Компи по ночам обычно никуда не бегают. Они заберутся на деревья
и ждут рассвета.
        - Но тогда почему они сейчас куда-то отправились? - спросила
Элли.
        - Понятия не имею. Как вы знаете, компи питаются падалью,
подобно птице канюк. Умирающее животное для них приманка, у компи ужасно
острый нюх. Они за несколько миль могут учуять умирающего зверя.
        - Значит, они бегут туда, где умирает какое-то животное?
        - Или умирает, или уже умерло.
        - Может, мы поедем за ними? - предложила Элли.
        - Я с удовольствием,- откликнулся Хардинг.- Действительно,
почему бы и нет? Давайте поедем и посмотрим, куда они направляются.

                    ТИМ

        Тим Мерфи лежал в электромобиле, прижавшись щекой к дверной
ручке. Он медленно приходил в сознание. Ему хотелось только одного - спать.
Он изменил положение и почувствовал, что прижатая к металлической двери
скула болит. Да и все тело ныло. Ноги, руки и, главное, голова... голова
болела просто ужасно. И от этой боли ему хотелось поскорее уснуть опять.
        Тим приподнялся на локте, открыл глаза и, не совладав с
тошнотой, перепачкал себе всю рубашку. Он ощутил во рту привкус желчи и утер
губы ладонью. В голове пульсировала боль. Перед глазами все закачалось, то и
дело подкатывала тошнота... казалось, мир вокруг плывет, а Тим раскачивается
взад и вперед, сидя в лодке.
        Тим застонал и повалился на спину. Голова так раскалывалась, что
даже было больно дышать, и он старался делать короткие, неглубокие вдохи.
Головокружение тоже не проходило, словно все вокруг пришло в движение. Тим
снова открыл глаза и осмотрелся, пытаясь сообразить что к чему.
        Он лежал в электромобиле. Однако сам электромобиль, очевидно,
упал на бок, потому что Тим повалился спиной на дверку со стороны
пассажирского сиденья, прямо над ним был руль, а еще выше виднелись ветви
дерева, шевелившиеся от ветра. Дождь почти прекратился, но капли все еще
падали на Тима сквозь разбитое лобовое стекло.
        Тим с любопытством смотрел на осколки стекла. Он не помнил, как
оно разбилось. Он ничего не помнил, кроме того, что они остановились на
дороге и он разговаривал с доктором Грантом, когда к ним подошел тиранозавр.
Это было последнее, что застряло в его памяти.
        Тима опять затошнило, и он закрыл глаза, дожидаясь, пока тошнота
отступит. Внезапно Тим осознал, что откуда-то доносится какое-то ритмичное
поскрипывание:
        так скрипят корабельные снасти. Борясь с головокружением и
тошнотой, он не мог избавиться от ощущения, что машина под ним действительно
ходит ходуном. Однако, открыв в очередной раз глаза, Тим убедился, что это
правда: лежавший на боку электромобиль на самом деле раскачивался: туда-
сюда, туда-сюда...
        Машина раскачивалась.
        Тим нерешительно встал на ноги. Наклонившись над приборным
щитком, он выглянул в разбитое окно. И сперва увидел только густую листву,
шевелившуюся под ветром. Однако затем различил кое-где просветы, а под
листьями разглядел землю... До нее было метров шесть!
        Тим недоуменно уставился вниз. Электромобиль лежал на ветвях
большого дерева в шести метрах от земли и раскачивался взад и вперед под
порывами ветра.
        - О черт! - воскликнул Тим.
        Что ж теперь делать? Он встал на цыпочки и выглянул еще дальше,
опираясь на руль и стараясь как следует все рассмотреть. Руль легко
повернулся, и электромобиль со скрипом изменил положение - сполз чуть вниз.
Тим еще раз посмотрел сквозь разбитое стекло на боковой двери машины вниз,
на землю.
        - О черт! Черт! - приговаривал он.- Черт! О черт!
        Снова раздался громкий треск - и электромобиль сполз еще ниже.
        Надо выбираться отсюда...
        Тим опустил глаза и посмотрел на свои ноги. Он стоял на дверной
ручке. Тим присел на корточки и постарался разглядеть ручку. В темноте было
плохо видно, но он все равно понял, что на двери огромная вмятина и ручку
заклинило. Ему с ней ничего не сделать... Тим попытался открыть окно, но его
тоже заклинило. Тогда он подумал о задней двери. Может быть, хоть она откро-
ется? Тим перегнулся через сиденье, и машина резко накренилась, поскольку
изменился центр тяжести.
        Мальчик осторожно вернулся в прежнее положение и дернул за ручку
задней двери.
        Эту дверь тоже заело.
        Как же отсюда выбраться?
        Тим услышал сопение и посмотрел вниз. Прямо под ним расхаживала
какая-то темная тень. Это был не тиранозавр. Тень была приземистой и толстой
и сопела, ходя вразвалочку. Она размахивала хвостом, а еще Тим заметил, что
у нее длинные шипы.
        Это был стегозавр. Очевидно, он выздоровел. Тим недоумевал, куда
подевались все люди: Дженнаро, Сэттлер и ветеринар? Тим посмотрел на часы,
но циферблат был разбит, и он не сумел ничего различить. Тим снял часы и
отбросил их в сторону.
        Стегозавр фыркнул и двинулся дальше. Теперь только ветер
шелестел в кронах деревьев да поскрипывал электромобиль, подаваясь то взад,
то вперед.
        Тиму было необходимо выбраться из машины.
        Он схватился за ручку, попытался рывком открыть дверь, но ее
заклинило намертво. Дверь даже не дрогнула. Внезапно Тим сообразил, что
задняя дверь просто заперта. Он вытащил кнопку и повернул ручку. Задняя
дверь - она находилась горизонтально относительно поверхности земли -
приоткрылась и... уткнулась в ветку, которая росла чуть пониже.
        Щель была небольшой, но Тим подумал, что как-нибудь пролезет.
Затаив дыхание, он медленно переполз на заднее сиденье. Машина заскрипела,
но с места не сдвинулась. Крепко ухватившись за ручки, Тим начал медленно
сползать вниз, в приоткрытую дверь. Вскоре он уже лежал животом на выгнутой
двери, а его ноги свисали из машины. Тим помахал ими в воздухе, нащупал что-
то твердое... это оказалась ветка... и наступил на нее.
        Как только он это сделал, ветка прогнулась, и дверь распахнулась
шире, выпуская его на свободу. Он выпал из машины... листья хлестали его по
лицу... он летел с одной ветки на другую, отскакивая, словно мячик... тело
пронзала жгучая боль, в голове что-то ослепительно сверкало...
        Потом вдруг все резко прекратилось, ветер уже не свистел в ушах.
Тим лежал, скрючившись, на большой ветке, живот жгло и саднило.
        Снова раздался треск. Тим поднял голову и увидел электромобиль,
огромную темную тень, висевшую над ним в полутора метрах.
        И опять этот треск... Машина покачнулась.
        Тим усилием воли заставил себя двигаться и начал слезать с
дерева. Когда-то он любил это занятие. И прекрасно лазил по деревьям. А это
было очень хорошее дерево: ветки росли близко, настолько близко, что лазить
по ним было почти так же легко, как по лестнице