ил Андерс. - Минут через двадцать мы  тут
закончим.
   - О'кей, - сказала она и дала ему адрес.

8

   Приятно было стоять под душем:  горячие  струйки  воды,  точно  иголочки,
кололи ее голую кожу. Она расслабилась  и,  закрыв  глаза,  глубоко  вдыхала
теплый пар. Она обожала душ, хотя и отдавала  себе  отчет  в  том,  что  эта
привычка укладывается в схему мужского поведения.  Мужчины  любят  принимать
душ, женщины - ванну. Об этом однажды упомянул доктор  Рамос.  Она  поначалу
решила, что это ерунда: схемы поведения на то и нужны, чтобы их ломать.  Она
же - индивидуальность!
   Потом она узнала, что душ используется при лечении  шизофреников.  Иногда
удавалось успокоить их путем резкой смены холодной и горячей струи.
   - Ну, теперь вам кажется, что вы шизофреничка? - спросил доктор  Рамос  и
от души посмеялся. Он не часто смеялся. Порой она пыталась его рассмешить  -
без особого успеха.
   Она выключила душ и вылезла из ванны,  завернувшись  в  простыню.  Отерла
испарину с зеркала и  стала  себя  рассматривать.  "Ну  и  страхолюдина",  -
сказала она и кивнула. Отражение в зеркале тоже ей кивнуло. Душем смыло тени
с век и тушь с ресниц -  больше  никакой  косметикой  она  не  пользовалась.
Теперь ее глаза казались маленькими и усталыми. На какой  час  назначена  ее
сегодняшняя встреча с доктором Рамосом? А разве сегодня?
   Какой сегодня день, кстати? Она с трудом припомнила, что пятница. Она  не
спала в последние сутки и теперь мысленно отметила все симптомы усталости от
недосыпания, которые выучила еще будучи практиканткой. Сводит желудок. Тупая
боль во всем теле. Легкая затуманенность сознания. Ощущение ужасное!
   Она знала, что будет дальше. В  следующие  четыре-пять  часов  она  будет
грезить о сне. Ей будет представляться кровать и мягкий  матрас.  Ее  начнут
преследовать приятные ощущения, сопровождающие отход ко сну.
   Но она надеялась, что Бенсона удастся найти гораздо раньше. Зеркало снова
запотело. Она раскрыла дверь, чтобы впустить в ванную комнату свежий воздух,
и снова стерла пар с зеркала. Она уже собралась  было  наложить  новый  слой
теней на веки, когда в дверь позвонили.
   Это, наверное, Андерс. Она оставила входную дверь незапертой.
   - Открыто! - крикнула Росс и  продолжала  заниматься  макияжем.  Наложила
тени и подкрасила  тушью  ресницы  на  одном  глазу.  -  Если  хотите  кофе,
вскипятите воду на кухне!
   Она закончила красить второй глаз,  покрепче  завернулась  в  простыню  и
выглянула в коридор.
   - Вы там все нашли?
   В коридоре стоял Гарри Бенсон.
   - Доброе утро, доктор Росс, - произнес он приятным  голосом.  -  Надеюсь,
мое появление не слишком неуместно.
   Странно, что она так перепугалась. Он протянул руку, она ее слабо пожала,
почти не отдавая себе отчета в своих действиях. Ее переполнял страх. Но чего
она боится? Она  же  знает  этого  мужчину  достаточно  хорошо:  раньше  она
неоднократно оставалась с ним наедине и никогда не боялась.
   Отчасти этот страх был вызван его  неожиданным  появлением  здесь,  в  ее
доме. И еще - домашняя, а не больничная обстановка: она вдруг остро ощутила,
что стоит перед ним нагая, завернутая в купальную простыню.
   - Извините, я что-нибудь на себя накину.
   Он вежливо кивнул и отправился в гостиную. Она  закрыла  за  собой  дверь
спальни и села на  кровать.  Она  тяжело  дышала,  точно  пробежала  длинную
дистанцию. Тревога,  подумала  она.  Но  это  слово  не  успокоило  ее.  Она
вспомнила пациента, который в отчаянии заорал на нее:  "Нечего  втолковывать
мне, что у меня депрессия. Я себя ужасно чувствую!"
   Росс подошла к шкафу и надела первое попавшееся ей под руку платье. Потом
вернулась в ванную и посмотрелась в зеркало. Время  тяну,  подумала  она.  А
сейчас время тянуть не стоит.
   Она глубоко вздохнула и вышла к нему. Гарри стоял  посреди  гостиной.  По
всему было видно, что он смущен. Она оглядела комнату как  бы  его  глазами:
современная, чистенькая, незнакомая  квартира.  Современная  мебель:  черная
кожа и хромированный металл, угловатые линии. По  стенам  висят  современные
картины. Современный,  сверкающий,  механический  мир.  Удобная,  совершенно
чужая мебель.
   - Вот уж никогда бы не подумал, что вы можете жить в таком доме, - сказал
он.
   - Нас пугают разные вещи, Гарри. - Она старалась говорить  дружелюбно.  -
Хотите кофе?
   - Нет, спасибо.
   Он был хорошо одет: галстук, пиджак. Но его парик - черные длинные волосы
-  производил  отталкивающее  впечатление.  И  еще  его  глаза  -   усталые,
затуманенные, - глаза человека, едва не валящегося с ног от  усталости.  Она
вспомнила, какое опустошение, физическое и эмоциональное,  испытывают  крысы
после чрезмерных стимуляций удовольствия. В конце сеанса они лежат  на  полу
клетки, раскинув лапки, тяжело дыша, выбившись из сил настолько,  что  не  в
состоянии подползти к рычагу электрошока и нажать его еще раз.
   - Вы здесь одна? - спросил Гарри.
   - Одна.
   На его левой щеке виднелся небольшой кровоподтек - прямо под глазом.  Она
взглянула на его перебинтованную голову. Бинты едва виднелись из-под  парика
- узкая белая полоска между волосами и воротничком рубашки.
   - Что-нибудь не так?
   - Нет, все в порядке.
   - А вы,  похоже,  нервничаете.  -  Его  голос  прозвучал  с  неподдельной
озабоченностью. Возможно,  он  только  что  испытал  стимуляцию.  Она  вдруг
вспомнила, как недавно  после  пробной  стимуляции  он  пережил  сексуальное
влечение к ней - как раз перед интерфейсингом.
   - Да нет же.., я не нервничаю, - Росс улыбнулась.
   - У вас очень милая улыбка.
   Она оглядела его одежду, ища кровь. Убитая девушка была вся  в  крови.  И
Бенсон тоже должен был сильно измазаться.  Но  на  его  одежде  не  было  ни
пятнышка. Возможно, он еще раз принял душ и смыл с себя кровь.  После  того,
как убил ее.
   - Ну, а я налью себе кофе. - Она вышла на кухню с облегчением.  В  кухне,
подальше от него, она могла спокойно перевести дух. Она поставила чайник  на
конфорку, зажгла газ и постояла немного у плиты. Надо  взять  себя  в  руки.
Надо взять ситуацию под контроль.
   Странная вещь: хотя Росс испытала шок, увидев Бенсона у себя в доме,  она
почему-то вовсе не удивилась его приходу.  Психомоторные  эпилептики  -  это
люди, опасающиеся собственной агрессивности. Более половины из них совершают
самоубийства из отчаяния: все они  сильно  терзаются  и  страдают  и  оттого
обращаются к врачу за помощью.
   Но почему же он не вернулся в клинику?  Росс  вышла  в  гостиную.  Бенсон
стоял у огромного окна и смотрел на город, раскинувшийся во все  стороны  на
многие мили к горизонту.
   - Вы сердитесь на меня?
   - Отчего?
   - Ну, я ведь сбежал.
   - А почему вы сбежали, Гарри? - Она почувствовала, как к ней возвращается
уверенность. Она способна подчинить своей воле этого  человека.  Это  же  ее
работа. Она оставалась наедине с мужчинами куда более  опасными,  чем  этот.
Она вспомнила полугодичное пребывание в больнице "Кэмерон", где ей  пришлось
иметь дело с  психопатами  и  убийцами  -  очаровательными,  обаятельными  и
страшными мужчинами.
   - Потому. - Он улыбнулся и сел в кресло. Поерзал, встал, пересел на софу.
- У вас какая-то неудобная мебель. И как вы можете  жить  в  таком  неуютном
месте?
   - Мне здесь нравится.
   - Но здесь же все такое неудобное! - Он бросил на нее вызывающий  взгляд.
Она опять слегка похолодела от страха. Обстановка, в которой сейчас оказался
Бенсон, была для него угрожающей, а Бенсон реагировал на  внешнюю  опасность
агрессивно.
   - Как вы нашли меня, Гарри?
   - Вы удивлены, что я знаю ваш адрес?
   - Да, немного.
   -  Я  проявил  предусмотрительность.  Прежде  чем  отправиться  к  вам  в
больницу, я узнал, где живете вы, где живет Эллис и Макферсон.  Я  знаю  все
адреса.
   - Зачем?
   - На всякий случай.
   - А чего вы опасались?
   Он не ответил. Встал, подошел к окну и стал смотреть на город.
   - А ведь они меня ищут, - пробормотал он. - Ищут, ведь так?
   - Да.
   - Но они меня не найдут. Город большой.
   В кухне засвистел чайник. Она извинилась и вышла из комнаты. Наливая себе
кофе, она скользнула  глазами  по  хозяйственному  столу,  ища  какой-нибудь
тяжелый предмет. Может, удастся  ударить  его  по  голове.  Эллис  ей  этого
никогда не простит, но что делать...
   - Тут у вас на стене картина, - крикнул Бенсон. - На ней много цифр.  Кто
это сделал?
   - Человек по имени Джонс.
   - А зачем это ему понадобилось рисовать цифры? Цифры нужны машинам.
   Налив молока в чашку, она вернулась в гостиную и села.
   - Гарри...
   - Нет, в самом деле. Посмотрите! Что это значит? - он постучал пальцем по
другой картине.
   - Гарри, подойдите ко мне, сядьте.
   Он оглянулся, постоял, потом  подошел  и  сел  на  кушетку  напротив.  Он
немного напрягся, но через  мгновение  уже  успокоенно  улыбнулся.  На  долю
секунды его зрачки расширились.  Новая  стимуляция,  подумала  она.  Что  же
делать, черт побери?!
   - Гарри, что с вами случилось?
   - Не знаю, - ответил он спокойно.
   - Вы ушли из больницы...
   - Да, я ушел из больницы в белом санитарном костюме. Я  все  это  заранее
продумал. За мной приехала Анджела.
   - А потом?
   - А потом мы поехали ко мне. Я страшно волновался.
   - Почему?
   - Ну знаете, я же понимаю, чем все это кончится.
   Она не совсем поняла, что он имеет в виду.
   - И как же это кончится?
   - А от меня мы поехали к ней, немного выпили, занялись любовью, и я ей  и
сказал, как все это закончится. Тогда она испугалась. Она захотела позвонить
в больницу, чтобы сказать  им,  где  я...  -  Он  уставился  в  пустоту,  на
мгновение смутившись. Она не хотела форсировать события. У него был приступ,
и он, конечно, не вспомнит, как совершил  убийство.  Тут  случай  полнейшей,
подлинной амнезии.
   Но надо заставить его продолжать рассказ.
   - Так почему вы убежали, Гарри?
   - Это случилось днем, - он смотрел на нее в  упор.  -  Я  лежал  в  своей
палате и вдруг понял, что  все  обо  мне  заботятся,  носятся  вокруг  меня,
обслуживают меня, точно я - машина. И я испугался.
   Глубоко,  в  самом  отдаленном  уголке  мозга,  родилась  мысль,  что  ее
подозрения подтвердились.  Параноический  страх  Бенсона  перед  машинами  в
основе своей был порожден страхом зависимости, утраты самостоятельности.  Он
и впрямь говорил правду, заявив, что боится чужой  заботы  о  себе.  А  люди
обычно ненавидят то, чего боятся.
   Но в таком случае Бенсон зависит от нее. И как же он на это отреагирует?
   - Вы ведь меня обманули, - сказал он вдруг.
   - Никто вас не обманывал, Гарри.
   Он начал злиться.
   - Обманули, обманули. Вы... - Он осекся и опять  улыбнулся.  Зрачки  чуть
расширились: еще одна стимуляция. Теперь они происходили чаще.  Скоро  опять
наступит срыв.
   - А знаете, это потрясающее ощущение! - сказал он.
   - Какое ощущение?
   - Эта вибрация.
   - Так вот что вы чувствуете?
   - Как только все становится невмоготу - трррр - и я снова  счастлив!  Так
тепло, приятно - здорово!
   - Это стимуляции.
   Она с трудом удержалась от  того,  чтобы  не  взглянуть  на  часы.  Какая
разница? Андерс же сказал, что приедет через двадцать минут,  но  его  могло
что-то задержать. Но даже если бы он приехал, вряд ли он смог бы  справиться
с Бенсоном. Психомоторный эпилептик, предоставленный сам себе, -  опасное  и
пугающее зрелище. Андерс скорее всего застрелил бы Бенсона. А ей не хотелось
такого финала.
   - А знаете, что  происходит  потом?  Вибрация  приятна  только  в  первый
момент. Когда она становится очень сильной, я чувствую.., удушье.
   - А как сейчас? Сильно?
   - Сильно. - Он улыбнулся.
   И в тот момент, когда он улыбнулся, она с ужасом осознала свою  полнейшую
беспомощность. Все, чему ее когда-то  учили,  -  о  способах  контролировать
поведение пациентов, направлять поток их мыслей, следить за манерой  речи  -
все теперь утратило смысл. Словесные ухищрения ей не помогут. Это все  равно
что заговаривать зубы больному бешенством или раком мозга. Недуг  Бенсона  -
физического  свойства.  Теперь  он  находится  во  власти  машины,   которая
неумолимо и безукоризненно подталкивает его к припадку. Их беседа  не  может
привести к отключению имплантированного компьютера.
   Ей оставалось  только  одно  -  вернуть  его  в  больницу.  Но  как?  Она
попыталась его образумить.
   - Вы хоть осознаете, что происходит, Гарри? Эти стимуляции изнуряют  вас,
способствуют новым припадкам.
   - Но ощущение очень приятное.
   - Но вы же сами только что сказали, что это не всегда приятно.
   - Не всегда.
   - Ну, а вы не хотите это исправить?
   Он помолчал.
   - Исправить?
   - Починить. Изменить так, чтобы у вас больше не  было  припадков.  -  Она
осторожно подбирала слова.
   - Так вы считаете, что меня нужно подремонтировать? - Эта фраза напомнила
ей об Эллисе: любимая фраза хирурга.
   - Гарри, мы можем улучшить ваше самочувствие.
   - Да я прекрасно себя чувствую, доктор Росс!
   - Но, Гарри, когда вы были у Анджелы...
   - Я ничего не помню!
   - Вы пошли к ней после побега из больницы.
   - Нет, ничего не помню. Память стерта. Ничего -  пусто.  Могу  прокрутить
вам - сами послушайте. - Он раскрыл рот и  издал  шипение.  -  Слышите?  Все
стерто.
   - Вы же не машина, Гарри, - мягко сказала она.
   - Пока нет.
   У нее сводило желудок. От  нервного  напряжения  ее  затошнило.  И  вновь
где-то в глубине мозга  возникла  мысль:  интересное  физическое  проявление
эмоционального состояния.  Она  даже  обрадовалась  этой  своей  способности
отвлечься от присутствия Гарри - хотя бы на несколько мгновений.
   Но ее также разозлили воспоминания о том; как она  спорила  с  Эллисом  и
Макферсоном, как  выступала  на  конференциях,  доказывая,  что  имплантация
компьютера приведет только  к  усилению  наличествующих  в  психике  Бенсона
галлюцинаторных  явлений.  А  они  не  обратили  на  ее  аргументы  никакого
внимания.
   Вот бы они оба оказались здесь, на ее месте.
   - Вы все пытаетесь превратить меня в машину, - Сказал Гарри. - Все вы.  А
я сопротивляюсь.
   - Гарри...
   - Дайте мне договорить!  -  Его  лицо  помрачнело.  И  тут  же  на  губах
появилась блаженная улыбка.
   Еще одна стимуляция. Теперь каждую из них разделяли какие-то минуты.  Где
же Андерс? Хоть  кто-нибудь  придет?  Ей  захотелось  с  криком  выбежать  в
коридор. Может, попытаться дозвониться в больницу? В полицию?
   - Как же приятно! - все еще  улыбаясь,  проговорил  Бенсон.  -  Какое  же
приятное ощущение. Ни с чем не сравнится. Я мог бы плавать в  этом  ощущении
вечно.
   - Гарри, я прошу вас: постарайтесь успокоиться.
   - А я спокоен. Но ведь вы не этого хотите?
   - А чего?
   - Вы хотите, чтобы я был послушной машиной. Вы хотите, чтобы я подчинялся
приказам своих господ, чтобы я исполнял все инструкции. Вот чего вы хотите.
   - Но вы же не машина, Гарри.
   - И никогда ею не буду. - Его улыбка угасла. - Никогда.
   Она глубоко вздохнула.
   - Гарри, я хочу, чтобы вы вернулись в больницу.
   - Нет.
   - Мы поможем вам. Вам полегчает.
   - Нет.
   - Мы же заботимся о вас.
   - Вы заботитесь обо мне! - Он засмеялся громко, мрачно. -  Предмет  вашей
заботы - научные эксперименты. Предмет вашей заботы - научный протокол.  Вас
заботят дальнейшие перспективы. Обо мне вы и не думаете.
   Он разозлился и пришел в возбуждение.
   -  Ваша  репутация  сильно  пошатнется,  если  вам  придется  заявить  во
всеуслышание, что из всех ваших многочисленных пациентов,  наблюдавшихся  на
протяжении многих лет, один  умер  -  потому  что  свихнулся  и  полицейским
пришлось его пристрелить. Это очень плохо скажется на вашей репутации!
   - Гарри!
   - Я знаю, что говорю. - Бенсон вытянул руки вперед. - Час назад мне  было
очень плохо. Потом я очнулся и увидел кровь под ногтями. Кровь! Я знаю. - Он
стал рассматривать пальцы, согнув их так, чтобы  можно  было  заглянуть  под
ногти. Он тронул свою повязку на  голове.  -  Операция  должна  была  пройти
успешно, но она мне не помогла.
   И вдруг он заплакал. Его лицо  оставалось  бесстрастным,  ровным,  но  по
щекам потекли слезы.
   - Операция не помогла. Не понимаю: почему не помогла...
   И вдруг так же неожиданно он улыбнулся. Новая стимуляция.  Эта  произошла
менее чем через минуту после предыдущей. Она  поняла,  что  через  несколько
секунд с ним произойдет припадок.
   - Я не хочу никому причинять боль, - сказал он с улыбкой.
   Ей стало жаль его, жаль, что все так случилось.
   - Я вас понимаю, - сказала она. - Давайте вернемся в больницу.
   - Нет-нет...
   - Я поеду с вами. И буду с вами все время. И не буду отходить от  вас  ни
на шаг. Все будет хорошо.
   - Не спорить со мной! - Он вскочил с кушетки, сжав кулаки,  испепеляя  ее
взглядом. - Я не желаю слушать... - он осекся, но на этот раз не улыбнулся.
   Он начал принюхиваться.
   - Что это за запах? Какой неприятный запах! Что это? Ох, какой противный,
вы слышите меня? Он мне неприятен!
   Бенсон стал  наступать  на  нее,  продолжая  втягивать  воздух  ноздрями.
Вытянул руки к ней.
   - Гарри...
   - Какое неприятное ощущение...
   Она встала с кушетки и отошла в сторону. Он последовал за ней, растопырив
пальцы вытянутых рук.
   - Я не хочу! Не  хочу  ощущать  этого!  -  Он  уже  не  принюхивался.  Он
находился в состоянии транса и продолжал приближаться к ней.
   - Гарри...
   У него было бледное неподвижное лицо - точно маска робота. Он протянул  к
ней руки. Казалось, он  бредет  во  сне.  Движения  его  были  замедленными,
поэтому ей удавалось держаться от него на достаточном удалении.
   Потом  он  вдруг  подхватил  с  журнального  столика  тяжелую  стеклянную
пепельницу и швырнул в нее. Она  увернулась.  Пепельница  попала  в  окно  и
выбила стекло.
   Бенсон прыгнул на нее и обхватил руками за талию - медвежьей хваткой.  Он
с невероятной силой сжал ее в своих объятиях.
   - Гарри, - задыхаясь, прохрипела она. - Гарри... - Она  взглянула  ему  в
лицо и увидела, что оно по-прежнему ровное и белое.
   Она ударила его коленом в пах.
   Он охнул и выпустил ее, согнулся пополам и закашлялся.  Она  подбежала  к
телефонному аппарату, сняла трубку и набрала "ноль". Бенсон все  еще  стоял,
согнувшись и кашляя.
   - Оператор.
   - Оператор, соедините меня с полицией.
   -  Вас  соединить  с  полицией  Беверли-Хиллз  или   с   лос-анджелесским
управлением?
   - Все равно!
   - Но какое управление вам нужно?
   Она выронила трубку. Бенсон опять схватил ее. До ее слуха донесся  тонкий
голосок оператора: "Алло! Алло!" Бенсон отшвырнул телефонный аппарат в  угол
комнаты. Потом схватил настольную лампу и  начал  размахивать  ею,  описывая
большие  круги  в  воздухе.  Первый  раз  ей  удалось  увернуться,   и   она
почувствовала волну воздуха, прилетевшую от тяжелой металлической подставки.
Попади ей подставка в голову, она будет убита на месте. На месте! Эта  мысль
подтолкнула ее к решительным действиям.
   Росс выбежала на кухню. Бенсон бросил лампу  и  устремился  за  ней.  Она
отчаянно  выдвигала  все  ящики,  ища  нож.  Она  нашла   только   небольшой
разделочный ножик. Куда же подевались мясные тесаки?
   Бенсон уже был в кухне. Она бросила в него,  не  целясь,  чайник.  Чайник
попал ему в колено. Он двигался вперед.
   Голос из глубинного закоулка мозга по-прежнему  нашептывал  ей,  что  она
совершает  большую  ошибку,  что  в  кухне  есть  нечто,   чем   она   может
воспользоваться. Но что?
   Бенсон схватил ее за шею. Захват напугал ее до смерти. Она вцепилась  ему
в запястья, пытаясь разжать его  ладони.  Она  лягнула  его  пяткой,  но  он
увернулся и привалил ее спиной к хозяйственному  столу,  пытаясь  зажать  ей
рот.
   Росс была не в состоянии ни шевельнуться, ни вздохнуть. Перед  глазами  у
нее поплыли синие круги. Легкие требовали притока свежего воздуха.
   Она царапала ногтями стол, пытаясь нащупать  что-нибудь,  чем