сь и посмотрела в ту сторону,  откуда  мы
пришли. Послышался далекий крик Ленты. - Но не думаю, что это поможет,
   Дроув.  Ледяной  дьявол  заморозил всю  воду  вокруг.  Нам  никогда  не
выбраться отсюда, если только мы не пойдем по поверхности.
   - Это безопасно?
   - Говорят, что да. Говорят, пока ты идешь  и пока ледяной дьявол занят
чем-то другим... Если бы он захотел поймать нас, ему пришлось бы отпустить
того, кого он уже поймал.
   - Ладно. Я пойду первым.
   Я ступил на хрустальную поверхность озера. Под ногами она была твердой,
как камень; я наклонился и осторожно дотронулся до нее: холодная. Я кивнул
Кареглазке, и она сошла со своей кочки, крепко держась за мою руку.
   - Где они? - спросила Кареглазка. - По-моему, Вольф звал оттуда.
   Вольф снова закричал, и внезапно я увидел его и Ленту за кустами, шагах
в тридцати от нас.
   Лицо Ленты было белым от боли, а Вольф склонился над ее лодыжкой. Когда
мы подошли, он взглянул на нас.
   - Ледяной дьявол схватил ее за ногу, - безжизненно сказал он.
   Я  присел рядом с ними. Правая нога Ленты прочно застряла в озере. Ногу
прихватило чуть выше лодыжки, и сквозь прозрачный кристалл я мог различить
туманные  очертания  ее  ступни в красной туфле.  Давление,  похоже,  было
значительным, и меня удивило, что девушка не кричит.
   - Что будем делать? - спросил Вольф.
   Все смотрели на меня, и я не мог понять, почему.
   -  Кареглазка,  -  попросил я, - не могла бы ты немного  посидеть  с
Лентой? Мне нужно поговорить с Вольфом. - Я подумал, что таким образом мы
могли  бы  спокойно  обсудить  безнадежную  ситуацию,  не  тревожа  больше
попавшую в ловушку подругу.
   Мы с Вольфом отошли в заросли.
   -  Я однажды видел, как подобное произошло с птицей, - рассказал я  и
описал гибель снежника. - Пока Лента шевелится, ледяной дьявол знает, что
она  жива, и не нападает. Не думаю, что его щупальца очень сильные - даже
у  такого  большого  ледяного дьявола, как этот.  Это  всего  лишь  тонкие
отростки, чтобы обхватить тело и утащить его вниз.
   - Так что же нам делать?
   Я  задумался. Был один возможный выход, но я не был уверен,  что  Лента
сможет это выдержать.
   Мы  вернулись к девочкам. Кареглазка с надеждой посмотрела на нас,  но,
увидев наши лица, отвела взгляд. Вольф присел рядом с Лентой, взяв  ее  за
руку.
   -  Лента, - сказал я, вернувшись, - я хочу, чтобы ты попыталась кое-
что сделать. Я хочу, чтобы ты не шевелилась, вообще, так долго, как только
сможешь. Тогда ледяной дьявол подумает, что ты умерла.
   Она кивнула. Ее щеки блестели от слез.
   -  Потом, как только он расслабится и озеро снова превратится в  воду,
прыгай  назад, - сказал я. - Там есть кочка, и ты успеешь выскочить  еще
до  того,  как  ледяной дьявол опомнится и снова кристаллизует  озеро.  Мы
будем стоять там и подхватим тебя. Готова?
   Мы  отступили  на  безопасное расстояние, оставив ее  сидеть  там.  Она
посмотрела  на нас и попыталась улыбнуться, заставляя себя не  шевелиться.
Глядя  на  нее, я понял, что ей это не удастся. Холод от застывшего  озера
пронизывал ее, и как бы она ни пыталась - а она действительно пыталась -
Лента  не  могла сдержать невольную дрожь от страха и холода.  Чем  больше
Лента убеждала себя, что ей не страшно, тем сильнее ее тело настаивало  на
обратном,  и в доказательство этого тряслось мелкой дрожью... Мы  смотрели
на нее, и нам было бесконечно ее жаль, мы подбадривали ее и шутили, но все
было бесполезно. Она оставалась
   в безжалостной кристаллической ловушке.
   - Бесполезно, - наконец пробормотала она. Тогда у меня родилась идея.
Я сказал:
   -  Попытаюсь ее вытащить. Но если вы хотите, чтобы все получилось, вам
с Кареглазкой придется уйти и оставить нас на какое-то время одних, Вольф.
   Вольф  был  озадачен,  но  вздохнул с облегчением.  Он  освободился  от
ответственности.
   Конечно, он изобразил озабоченность:
   - Надеюсь, ты понимаешь, о чем говоришь, Алика-Дроув, - сказал он. -
Если у тебя ничего не получится и Лента умрет, отвечать будешь ты.
   С этой угрозой он взял Кареглазку под руку, и они ушли.
   Лента  молчала, когда я сел рядом с ней, потом оторвалась от созерцания
своей невидимой ступни и сказала:
   -  Пожалуйста,  сядь  ближе  и  обними меня.  Так  лучше...  Ой...  -
поморщилась она, хватаясь за лодыжку. - Мне больно, Дроув. Очень  больно.
-  Она напряглась в моих руках, потом, вздрогнув, расслабилась. -  Здесь
так холодно...
   -  Говори  о чем-нибудь, Лента. Постарайся не думать слишком  много  о
боли.  Расскажи мне о себе. Возможно, у тебя будет время, чтобы рассказать
мне  всю историю своей жизни. - Я постарался улыбнуться, глядя на бледное
лицо рядом со мной. - Хотя бы начни.
   -  Я  тебе не очень нравлюсь, верно? Я знаю, что сама виновата, но  ты
мерзло легко выходишь из себя, Дроув. Ты знаешь об этом?
   - Знаю, но давай не будем говорить о ненависти. Лучше думай о себе как
о  животном,  попавшем  в ловушку. Животные не могут  ненавидеть.  Они  не
обвиняют  людей  в  том, что у них болит нога. Они даже не  обвиняют  того
человека, который поставил ловушку.
   Она слегка всхлипнула, потом сказала:
   -  Извини,  Дроув.  Ты прав. Это не твоя вина. Это я  застряла  здесь.
Виновата я сама и этот дурак Вольф. Ракс! Если я только выберусь отсюда, я
скажу этому мерзляку все, что я думаю о нем и о его глупом длинном носе!
   -  Лента! - упрекнул я ее. - Это ничем не поможет, не злись.  -  Но
она была права: у Вольфа действительно был длинный нос. - Ты когда-нибудь
замечала,  как  близко  друг к другу посажены его глаза?  -  с  интересом
спросил я.
   - Часто. - Она даже захихикала, но затем ее глаза снова затуманились,
когда невольное движение снова причинило боль.
   -  Лента, - быстро сказал я, - я думаю, ты очень красивая. Ты права,
ты  мне  не  слишком понравилась, когда я в первый раз тебя  встретил,  но
теперь,  когда  знаю  тебя лучше, я думаю, что ты очень  симпатичная  и...
красивая, - неуклюже закончил я, думая о том, как у меня хватило смелости
это  сказать,  но потом понял, что просто не слишком думал  о  том,  какое
произведу впечатление.
   -  Ты нормальный парень, если не обращать внимания на твои заскоки. -
У  нее были голубые глаза. Она долго думала, потом сказала: - Если только
я  выберусь отсюда, ты знаешь, я... я постараюсь быть лучше. Может быть...
Может  быть,  если больше людей будут знать, какая я на  самом  деле,  они
станут  лучше ко мне относиться. Я знаю, что произвожу плохое впечатление,
так же, как и ты.
   Я  был  уверен, что она говорит искренне, и мы поговорили еще  немного,
прижавшись друг к другу и время от времени вздрагивая. Иногда она пыталась
смеяться; значительно больше она плакала, но тихо, от боли, потому что  не
могла  ничего  с  собой поделать. Я подумал, что она очень  отважно  ведет
себя. Она была слишком хороша для Вольфа.
   Потом, наконец, пришли лорины.
   * * *
   Я  не  видел их приближения, но постепенно осознавал, что они наблюдают
за  нами  с другой стороны озера. Их было, похоже, по крайней мере восемь,
неподвижно стоявших в тени невысокого дерева, но в отношении лоринов этого
никогда  нельзя  точно сказать; у них настолько мохнатые  фигуры,  что  на
расстоянии они сливаются друг с другом.
   Меня беспокоила возможная неприязнь к ним Ленты.
   -  Лента, - спокойно сказал я, - там несколько лоринов, и  я  думаю,
что  они собираются помочь нам. Вот чего я ждал. Ты не будешь плакать  или
сопротивляться, если они придут и дотронутся до тебя, правда?
   Она сглотнула, неуверенно глядя на туманные очертания.
   -  Сколько  их  там?  Кажется, очень много. Они  не  опасны?  Что  они
собираются делать?
   -  Спокойно.  Они до тебя только дотронутся, вот и все.  Расслабься  и
жди, когда они придут.
   Я  крепче обнял ее, чтобы унять ее дрожь, и она зарылась головой в  мою
одежду. Лорины какое-то время наблюдали за нами, а потом все вместе начали
двигаться  в нашу сторону по хрустальной поверхности озера. Они  подходили
все ближе, и, думаю, Лента ощущала их близость, потому что почти перестала
дрожать  и  обняла  меня, а я был достаточно спокоен,  чтобы  наслаждаться
этим.
   - Дроув, они близко? - прошептала она. - Я уже не боюсь. Извини, что
вела себя как ребенок.
   - Они здесь, - сказал я.
   Я встал, и они подошли к Ленте.
   Она  смотрела  на  них, присевших вокруг нее, и в  ее  глазах  не  было
отвращения или ненависти. Когда они коснулись ее своими лапами,  она  даже
не  вздрогнула.  Она смотрела на меня с немым вопросом, пока  они  плотнее
окружали ее, убаюкивая странным пришептыванием.
   -  Они  знают, что делают, - сказал я. - Расслабься и ни  о  чем  не
беспокойся. Спи.
   Вскоре  ее глаза закрылись, и тело обмякло на руках лоринов. Я отступил
назад,  на  покрытый  травой островок, и стоял там в полной  безопасности,
чувствуя  одурманивающий туман мыслей лоринов, так что  меня  тоже  начало
клонить  в  сон.  Лорины теперь были неподвижны, опустив  головы  на  свои
мохнатые   груди,  собравшись  вокруг  Ленты  -  немая  картина  на  фоне
сверкающего озера. Я сел...
   Следующее, что я помню: озеро, ставшее жидким, плескалось у моих ног, а
лорины бежали по воде ко мне, неся неподвижное тело Ленты, в то время  как
позади них отчаянно размахивало в воздухе гибкое щупальце. Они положили ее
рядом со мной, и самый крупный из них долго смотрел мне в глаза. Потом они
ушли.
   Я  повернулся к Ленте. Она лежала неподвижно, лицо ее было бледным,  но
спокойным.  Быстро оглядевшись по сторонам, я положил руку  на  ее  мягкую
грудь,  но  не  почувствовал ни сердцебиения, ни дыхания. Я не  чувствовал
даже тепла...
   Может  быть,  я  держал там руку несколько дольше,  чем  следовало;  во
всяком случае, вскоре ее грудь вздрогнула и тело быстро порозовело по мере
того  как восстановилось сердцебиение, и она снова начала дышать. Я быстро
отдернул руку - как раз в тот момент, когда она открыла глаза.
   -  Ох...  - Она посмотрела на меня с легкой улыбкой и быстро  ощупала
себя, словно что-то вспоминая, и я почувствовал, как жар приливает к моему
лицу. - Что случилось, Дроув? Как я сюда попала?
   -  Лорины  усыпили  тебя и вытащили из озера, - коротко  сказал  я  и
встал.  Период  нашей близости закончился; мы приобрели нечто  общее  и  в
итоге лучше знали теперь друг друга.
   - Пойдем найдем остальных, - предложил я.
   Она  вскочила,  полностью  придя в себя.  Только  голубой  след  вокруг
лодыжки напоминал о драке. Лорины способны и не на такое.
   - Как долго я спала?
   - Ты проснулась почти сразу же, как только они положили тебя на землю.
   -  Угу... Спасибо, Дроув. - Она взяла меня за руку. - Будем дружить?
- Она была очень серьезна.
   - Угу, - застенчиво улыбнулся я.
   Мы пошли через болото, стараясь держаться сухих мест.
   Вскоре мы увидели Кареглазку и Вольфа, стоявших возле берега реки, и  я
отпустил руку Ленты, словно она была раскалена докрасна.
   * * *
   После  объяснений  и  нескольких  вопросительных  взглядов  Кареглазки,
которая  явно  была  возмущена нашей вынужденной близостью  с  Лентой,  мы
продолжили  наш путь вдоль берега реки. Был конец дня, и солнце опускалось
все ниже, так что мы сократили наши планы, чтобы добраться в Паллахакси до
темноты.
   Вдруг Вольф остановился и сказал:
   - Посмотрите туда. Что это за штуки, как вы думаете?
   Штук  было  несколько, и их покрывал брезент. Они находились на  равных
расстояниях  друг от друга вдоль берега реки; повернувшись, я увидел,  что
ряд  тянется  почти  до самого мыса. Ничего не зная об этих  предметах,  я
чувствовал  в  них что-то зловещее; было нечто неумолимое в том,  как  они
уходили вдаль.
   -  Я  узнаю  у  отца, - неуверенно пообещал я. И  тут  же  представил
бесстрастное  выражение  его лица, с каким он  будет  спрашивать  о  якобы
неизвестных ему вещах. Ведь если бы нам полагалось об этом знать,  то  эти
предметы не были бы столь хорошо спрятаны.
   Мы  обсуждали  эту  загадку  всю дорогу  в  Паллахакси,  покуда  ее  не
вытеснила новость о том, что Сквинт до сих пор не вернулся домой.



Глава 10.

   Дом Ленты находился в северной части города, за гаванью. Пока мы шагали
через  предместья, она пригласила нас зайти к ней выпить чаю; было  жарко,
все  мы  хотели пить, а ее дом стоял ближе всего. Думаю, Вольфа  несколько
раздражало,  что  Кареглазка и я оказались в числе приглашенных.  Дом  был
очень  маленьким,  и,  несомненно, это нанесло удар  по  его  гордости  -
оказывается, его избранница оказалась всего-навсего дочерью рыбака, хоть и
с "положением в обществе". Отец Ленты встретил нас в крохотной гостиной.
   -  Как  только вы могли его потерять? Он же еще ребенок. Вы  несли  за
него ответственность!
   Отца  Ленты  звали Паллахакси-Стронгарм, и его имя - Сильная  Рука  -
очень  хорошо  ему  подходило;  его  грозная  фигура,  казалось,  в  гневе
заполняла всю комнату.
   -  Ты  же знаешь, какой он непоседливый, - добавила мать, Паллахакси-
Уна. - Ты же знаешь, что за ним все время нужен глаз да глаз!
   - Мама, он просто ушел, - беспомощно сказала Лента.
   -  Это  ты так говоришь. Я одного не могу понять, почему ты за ним  не
следила? Почему ты вернулась без него?
   Лента  плакала, а Вольф в замешательстве молча стоял рядом. Нужно  было
что-то делать.
   -  Ленту  схватил  ледяной дьявол! - в отчаянии  выпалил  я.  -  Нам
потребовалась куча времени, чтобы ее освободить, и мы в самом деле думали,
что Сквинт ушел вперед!
   -  Ее...  что?  -  в  лице громадного мужчины  произошла  разительная
перемена, он уставился на дочь. - Где он тебя схватил, девочка?  С  тобой
все в порядке? Как это случилось?
   -  Он... он схватил меня за ногу, - всхлипнула она. - Сейчас уже все
в порядке, в самом деле в порядке.
   Стронгарм  опустился на колени, нежно ощупывая оцарапанную  ногу  Ленты
своими грубыми руками.
   -  Бедная  моя  девочка,  - пробормотал он. -  Тебе  больно,  милая?
Извини...  извини, что я на тебя кричал. - Он снял с ее  ноги  туфлю.  -
Сядь,  милая,  -  сказал он. Он поднял голову, и я  увидел  слезы  в  его
глазах. - Уна, принеси, пожалуйста, горячей воды.
   Они  обмыли ногу Ленты, намазали ее мазью, стали утешать дочь и  вообще
начали  суетиться  вокруг нее. Мне стало ясно, почему Лента  такая.  Когда
тебе постоянно твердят о том, какая ты красивая и умная, нетрудно поверить
в это самой.
   Потом   Стронгарм,   ставший  совсем  другим   человеком,   многократно
поблагодарил меня за участие в спасении дочери и обещал все, что я  только
захочу.   Несмотря  на  то,  что  я,  как  он  сказал,  сын  дармоеда   из
правительства. Наконец мы вернулись к проблеме Сквинта, который все еще не
вернулся, но уже более спокойно.
   -   Этот   маленький  мерзляк,  вероятно,  забавляется  где-нибудь   в
мастерской с этим бездельником Сильверджеком, - предположил Стронгарм. -
Я  всегда  говорил,  что  он  проводит там слишком  много  времени.  Схожу
посмотрю.  Ты, Кареглазка, загляни в "Груммет". Дроув и ты, как  там  тебя
зовут...  Вольф,  сходите к себе домой и проверьте там.  Встретимся  снова
здесь. Ладно?
   Как я и ожидал, дома у нас его не было. Родители сидели в гостиной. Мне
порой  было интересно, чем занимаются взрослые, когда они одни.  Они  были
крайне неподходящей компанией друг для друга.
   - Мы уже думали, что с тобой что-то случилось, - вскипела мать. - Ты
же знаешь, мы беспокоимся о тебе, Дроув.
   -  Я  только зашел на минутку посмотреть, не было ли здесь Паллахакси-
Сквинта,  -  объяснил я. - Он потерялся. Я пойду обратно,  помогать  его
искать.
   -  Ты  никуда  не пойдешь, - голос отца приобрел хорошо знакомый  мне
непреклонный тон.
   -  Я  не позволю своему сыну болтаться ночью по окрестностям в поисках
отродья  какого-то  рыбака. Ты останешься здесь, мой  мальчик,  и  пойдешь
спать.
   -  Что  плохого в рыбаках? - горячо спросил я. - Что бы ты делал  на
своем мерзлом консервном заводе, если бы не было рыбаков?
   Мать встревоженно привстала, с опозданием почуяв нарастающий скандал.
   -  Твой  отец  считает рыбаков достойными уважения людьми,  Дроув,  -
прощебетала она. - И я тоже. Но это не значит, дорогой, что мы считаем их
детей подходящими товарищами для тебя.
   Отец не был склонен к увещеваниям
   - Иди к себе в комнату и оставайся там. Увидимся позже, - отрезал он.
   Я  знал,  что нет никакого смысла спорить с отцом, потому что физически
он  был сильнее меня. Я пошел к себе в комнату с чувством, что очень долго
оттуда  не  выйду. Открыв окно, я выглянул наружу. У меня  было  искушение
выбраться  и  убежать, но меня удержала мысль о том,  что  это  ничего  не
решит. Я увидел свет фар у ворот, и на лужайку медленно въехал мотокар.
   Сначала я подумал, что это приехал за мной отец Ленты, но потом  понял,
что  у  него не могло быть мотокара. Вероятно, это прибыл один из  папиных
мерзлых  сотрудников  с завода. Машина остановилась у  самого  коттеджа  и
быстро,   коротко  прогудела.  Я  отступил  за  занавески,  услышав,   как
открывается  входная дверь. Отец быстро подошел к мотокару, навстречу  ему
вышел человек. Я узнал Хорлокс-Местлера.
   В их поведении было что-то таинственное.
   - Ты, конечно, знаешь, что ищут мальчика, Сквинта, - говорил Местлер.
   -  Мой  сын  мне  сказал, - так же тихо ответил  отец.  -  Он  хотел
присоединиться к поискам, но я его не отпустил.
   - Почему?
   -  Ну...  - отец смутился. - Я имею в виду, это могло бы  показаться
странным... Сын Парламентария...
   -  Берт, ты дурак и не понимаешь детей, - к моему удовольствию бросил
Местлер.  -  Будет  странно,  если он не станет  участвовать  в  поисках.
Отношения между нами и городом и так уже порядком натянуты; так пусть твой
сын покажет, что и мы не стоим в стороне от жизни и нужд простого народа.
   -  Это не так просто... - пробормотал отец. - Он вел себя нестерпимо
грубо!
   -  Это  твоя  проблема. Впрочем, я пришел не за  этим.  Боюсь,  плохие
новости. "Изабель" задерживается.
   - Опять? Ракс, с такими темпами она вряд ли успеет до грума!
   -  Этого-то я и боюсь. Теперь, возможно, придется разгружаться у новой
пристани,  чего нам не слишком хотелось бы. Так или иначе, я  хочу,  чтобы
завтра  ты  первым делом организовал все, что требуется.  Обеспечь,  чтобы
дорога в скале была закончена как. можно скорее.
   - Конечно, конечно. Местлер внезапно усмехнулся.
   - Не стоит так волноваться, Берт. Все будет в порядке, вот увидишь. -
Он забрался обратно в мотокар и уехал.
   Чуть позже отец вошел в мою комнату. Я вежливо взглянул на него.
   -  Я  немного  подумал  о причинах твоей отвратительной  грубости,  -
деревянным  тоном  произнес он, - и пришел к выводу, что,  возможно,  это
простительно  в подобных обстоятельствах. Беспокоясь за своего  друга,  ты
просто сорвался. Ты молод, а подростки легко теряют контроль над собой...
   -  Послушай, ты что, хочешь сказать, что разрешаешь мне участвовать  в
поисках мальчишки, который, может быть, лежит сейчас в темноте и холоде со
сломанной ногой?
   Он  тяжело сглотнул, открыл рот и снова его закрыл. Наконец,  он  обрел
дар речи:
   - Катись отсюда!
   * * *
   Помню,  тогда мне пришла в голову мысль, что Сквинту повезло  с  отцом:
никто  не смог бы лучше него организовать поиски - не просто из-за  того,
что  это  касалось его лично; казалось, он был прирожденным руководителем,
умевшим  подчинять людей своей воле силой убеждения и,  может  быть,  лишь
изредка  физическими  угрозами. Позже Кареглазка сказала  мне,  что,  хотя
Стронгарм не занимал никакого официального поста в городе, тем не менее  к
нему относились с уважением, и он считался лидером в местных делах.
   Кареглазку, Ленту, Вольфа и меня поставили в середине цепочки и  велели
отправляться  туда,  где  мы  в последний раз  видели  Сквинта.  Посмотрев
налево, я мог увидеть факелы на расстоянии почти до самого Пальца; направо
линия  уходила  далеко  в глубь материка. Пока