и  ученые
крысы, инженер, учитель - вот уже  шесть  голосов  против  трех  крестьян  и
голоса мсье кюре, которого против воли втянули в эту  грязную  историю.  Что
все эти люди понимают  в  ваших  законных  требованиях?  Только  я,  крупный
землевладелец, могу их понять  и  разделить  до  конца.  Примыкайте  к  моей
партии! Разгоните клику самозванцев! Идите к моему замку в Долине!
   Иоахим Хоннегер".
   Луи торжествовал:
   - Ну, что я вам говорил? Вот видите! Придется принять меры.
   Первой такой мерой стала немедленная конфискация  всего  оружия,  которое
затем  раздали  наиболее  надежным  добровольцам.  Их  набралось   пятьдесят
человек: командиром стал лейтенант запаса Симон Бевэн. Этот  зародыш  армии,
несмотря на самое пестрое вооружение, был уже значительной силой.
   К тому времени окончательно выяснилось, что мы на планете одни. Инженерам
с помощью Мишеля и моего дяди удалось собрать достаточно мощный  передатчик,
Радио-Теллус. В память о Земле мы дали  нашему  новому  миру  латинское  имя
родной планеты - Теллус. Самую  большую  луну  мы  назвали  Феб,  среднюю  -
Селена, маленькую - Артемида. Голубое солнце получило имя Гелиос, а  красное
- Соль. Все эти имена прижились и сосохранились до сих пор.
   С понятным волнением Симон Бевэн отправил в эфир первые позывные. Мы вели
передачи пятнадцать дней, пробовали  волны  разной  длины,  но  не  получили
никакого ответа. Эфир безмолвствовал. Угля  было  мало,  поэтому  дальнейшие
передачи мы вели только раз в  неделю.  И  с  тем  же  успехом.  Нужно  было
смотреть истине в глаза: мы были обречены на одиночество. На Теллусе,  кроме
нас, не оказалось  людей,  разве  что  какие-нибудь  маленькие  группки  без
приемников и передатчиков.
 
   ГИДРЫ
   Если не считать появления новых листовок примерно такого  же  содержания,
Хоннегер нас больше не беспокоил. Поймать расклейщиков пока не удавалось. Но
вскоре владелец замка  напомнил  о  своем  существовании  самым  трагическим
образом.
   Вы помните Розу Феррье, ту самую  девушку,  которую  мы  вытащили  из-под
развалин в первый день после катастрофы? Несмотря на  молодость  -  ей  едва
исполнилось шестнадцать лет,- она  была  самой  красивой  девушкой  деревни.
Учитель предупредил нас, что до катастрофы за ней усиленно  приударял  Шарль
Хоннегер. И вот однажды - (была красная ночь) - мы проснулись от  выстрелов.
Мишель и я мгновенно  вскочили,  однако  Луи  оказался  еще  быстрее,  и  мы
выбежали за ним на улицу. Навстречу нам из багрового  полумрака  выскакивали
обезумевшие люди. С револьверами в руках мы бросились к  месту  перестрелки.
Там уже действовал ночной патруль: раздавались выстрелы охотничьих  ружей  и
сухой треск винчестера папаши Борю, который вступил в нашу армию  в  прежнем
чине сержанта. Взметнулись языки пламени, освещая  улицу:  один  дом  горел.
Перестрелка была беспорядочной, суматошной. Едва мы высунулись  на  площадь,
как пули засвистели над нашими головами и послышались автоматные очереди:  у
нападающих были автоматы! Ползком добрались мы до папаши Борю.
   - Одного снял, - сообщил он нам с гордостью. - Прямо на бегу,  как  дикую
козу в старое доброе время!
   - И кто это?
   - Почем  я  знаю!  Мерзавцы  на  нас  напали.  Прозвучали  еще  несколько
выстрелов, потом отчаянный женский голос:
   - Помогите! Ко мне! Помогите!..
   - Это Роза Феррье, - сказал Луи. - Хоннегер ее похищает, подлец!
   Автоматная очередь заставила нас пригнуться. Крики затихали вдали. Где-то
в темноте заработал мотор автомашины.
   - Ну погоди, свинья? - крикнул Мишель.
   Ему ответил ехидный смех, потом шум мотора удалился. Возле горящего  дома
осталось несколько убитых и один раненый, который пытался уползти в сторону.
Мы не верили своим глазам, - это был деревенский  портной!  Картечь  пробила
ему икры. В кармане у него мы нашли магазин от автомата.
   Допрос занял  немного  времени.  Надеясь  спасти  свою  шкуру,  предатель
раскрыл все планы Хоннегера, во всяком случае то, что знал.  Владелец  замка
намеревался захватить деревню  и  стать  диктатором  Теллуса.  У  него  было
человек пятьдесят наемных бандитов и большой запас  современного  оружия.  К
счастью для нас, его сынок не захотел ждать и  решил  с  дюжиной  гангстеров
похитить Розу Феррье,  которой  давно  тщетно  домогался.  Портной  был  его
шпионом; после налета он рассчитывал укрыться  в  замке.  Вместе  с  портным
листовки Хоннегера расклеивал кабатчик Жюль Модрю. В ту же ночь мы  повесили
обоих предателей на ветке большого дуба.
   Мы потеряли в схватке трех человек  убитыми  и  шесть  было  ранено.  Три
девушки исчезли - Роза, Мишель Одуй и Жаклина  Прэль,  племянница  Мари.  Но
зато после ночного налета все жители деревни и окрестных ферм встали на нашу
сторону. Бандиты оставили на месте двух убитых, два  автомата,  револьвер  и
довольно значительное количество  патронов.  На  рассвете,  еще  до  восхода
голубого солнца, Совет единогласно объявил Шарля и Иоахима Хоннегеров вместе
со всеми их сообщниками вне закона и  отдал  приказ  о  мобилизации.  Однако
неожиданные события заставили нас отложить наступление на замок.
   В то утро, когда наша армия собиралась на  площади,  в  деревню  ворвался
обезумевший от ужаса мотоциклист. Этот крестьянин жил со своей женой и двумя
детьми на изолированной ферме километрах в пяти от деревни. Дня три назад он
сообщил нам о том, что  одна  из  его  коров  погибла  при  весьма  странных
обстоятельствах: утром она была совершенно здорова, а вечером  хозяин  нашел
на пастбище только ее скелет да шкуру, из-под которой  словно  высосали  всю
кровь, мясо и внутренности. На коже осталось с десяток непонятных отверстий.
И вот сегодня этот крестьянин примчался вновь. Он соскочил с  мотоцикла  так
поспешно, что упал на землю и прохрипел:
   - Смерть! Летающие пиявки! Они убивают одним ударом...
   Несчастный был  бледен  как  мел  и  весь  дрожал.  Только  выпив  полный
стаканчик водки, он смог рассказать нам, что произошло:
   - Значит, выгнал я  на  заре  коров,  хотел  хлев  почистить.  Пьер,  мой
сынишка, погнал их на пастбище. Я видел, конечно, в небе зеленое облачко, да
кто же, черт его, знал, что это за штука! В этом мире два солнца и три луны,
думал я, так почему бы не быть зеленым облакам? Ну и вот. Ах,  мразь  какая!
Пьер уже возвращался, когда облако вдруг начало падать. Да,  и  упало!  И  я
увидел, что это добрая сотня зеленых пиявок, и  у  всех  присоски  болтаются
вроде рук. Они упали прямо на стадо, и бедные коровы  попадали  замертво.  Я
кричу Пьеру: "Прячься!"- только  он  уже  не  успел,  бедняга.  Одна  пиявка
полетела к нему и сверху, метров с трех, ударила его чем-то  вроде  длинного
языка, и он сразу умер. Тогда я запер жену со вторым ребенком в доме, сказал
им, пусть сидят и не выходят, а сам вскочил на мотоцикл -  и  сюда!  Они  за
мной гнались, проклятые твари, да не догнали. Прошу вас, едемте со  мной,  я
боюсь, что они ворвутся в дом!
   По описанию крестьянина мы тотчас узнали странных  обитателей  болот,  по
нас удивило, что они могут летать. Так или иначе угроза была серьезной. Мы с
Мишелем захватили два автомата и сели в закрытую машину; Вандаль, никого  не
спрашивая,  устроился  на  заднем  сиденье,  Бевэн  с  целым  взводом  своих
добровольцев влез на грузовик с крытым верхом, и мы отправились.
   Через два километра нам встретилась первая гидра -  так  Мишель  окрестил
этих тварей, и это название за  ними  осталось.  Гидра  порхала  над  лугом,
гоняясь за овцами. Мы сбили ее жаканом и остановились,  несмотря  на  мольбы
крестьянина поторопиться.
   - Чтобы победить врага, нужно его знать,- объяснил Вандаль.
   Животное походило на огромный вытянутый  бурдюк  длиной  метра  четыре  с
могучим плоским хвостом. Спереди у него  болталось  шесть  полых  щупалец  с
роговыми когтями на концах, из-под которых  выделялась  слизь.  У  основания
каждого щупальца было по глазу. В середине в кругу, образованном щупальцами,
выступал конический бугор, из которого торчала длинная  трубка;  ее  роговый
конец был срезан наискосок, как у иглы шприца.
   - Жало наверняка ядовитое, - заметил  Вандаль.  -  Советую  стрелять,  не
выходя из грузовика; брезент толстый, может быть,  он  вас  защитит.  Именно
такую тварь мы видели на болоте, только эта гораздо больше и  может  летать.
Но как? Непонятно...
   Вдоль всей верхней части туловища у  гидры  висели  какие-то  два  мешка,
пробитые пулями. Позади щупалец, куда попал основной, заряд, в зеленом  мясе
зияла дыра, в которую можно было просунуть кулак.
   Мы двинулись дальше. Мишель  вел  машину.  Приспустив  со  своей  стороны
стекло, я высунул наружу ствол  автомата;  второй  автомат  взял  Вандаль  и
охранял левую сторону. Грузовик шел за нами.
   За поворотом между деревьями мы увидели еще одну  гидру.  Она  неподвижно
парила в воздухе метрах в трех от земли, свободно  свесив  чуть  шевелящиеся
щупальца. От неожиданности первой очередью я промазал. Гидра ударила хвостом
и зигзагами  начала  набирать  высоту  с  огромной  скоростью  -  километров
шестьдесят в час!  Сбить  ее  так  и  не  удалось.  Еще  через  полкилометра
показалась ферма; мирный  дымок  струйками  поднимался  над  ее  трубой.  Мы
проехали мимо, свернув на грунтовую дорогу, где колеса машины еле выбирались
из глубоких колей. За стеклом окна мелькнули испуганные лица крестьянки и ее
второго сына - мальчишки лет одиннадцати-двенадцати.
   Мы пересекли поле и оказались на выгоне. Здесь копошились на трупах коров
по крайней мере шестьдесят гидр; у каждой одно-два щупальца были погружены в
тело жертвы.
   - Осторожно! - крикнул нам крестьянин. - Только что их тут было больше!
   Пока не прозвучал первый выстрел, гидры  не  обращали  на  нас  внимания.
Некоторые, отяжелев, отваливались от трупов коров и отправлялись  к  воде  -
по-видимому, пить. Во всяком случае, в тот момент мы разглядели только,  как
гидры, подлетев к большой  луже,  погружали  в  нее  особое,  более  толстое
щупальце, и жадно сосали воду.  После  этого  они  заметно  раздувались,  но
движения их, как ни странно, становились явно легче.
   Каждый из нас выбрал себе цель. Я взял на мушку ближайшую группу -  шесть
тварей, пировавших на одной корове.
   -  Огонь!  -  скомандовал  Бевэн.  -  Протрещал  залп,  словно   лопнуло,
раздираясь, шелковое полотнище. Пустые гильзы из моего автомата зазвенели  о
боковое стекло; одна из них  отскочила  за  шиворот  Мишелю,  и  он  коротко
выругался почувствовав под рубашкой горячий металл. Гидры заметались. Многие
сразу рухнули наземь, как  продырявленные  мешки,  -  я  косил  их  в  упор.
Вандаль, более счастливый или более меткий, чем  я,  ухитрился  снять  сразу
двух одной очередью. Картечь охотничьих ружей рвала гидр на куски.
   Те, что не были сразу задеты, с удивительной скоростью ринулись  вверх  и
через несколько секунд повисли высоко над нами зеленым облачком. Перезарядив
автоматы, мы вылезли из машины. Остальные на грузовике были настороже, чтобы
в  случае  чего  прикрыть  нас  огнем.  Шкуры  мертвых  коров  были   сплошь
продырявлены; роговые зубцы на концах щупалец гидр оставили  рваные  круглые
отверстия. Все мясо под шкурами превратилось в какую-то черноватую грязь.
   - Внешнее пищеварение,- объяснил Вандаль.- Как у  личинки  жука-плавунца.
Гидра убивает жертву  ядовитым  уколом,  потом  через  щупальца  впрыскивает
желудочный сок, который превращает мясо  в  питательную  слизь,  и  спокойно
высасывает эту массу.
   Чтобы рассмотреть чудовище получше, Вандаль нагнулся, присел на корточки,
но тут же вскочил с криком боли: его рука случайно коснулась зеленой кожи.
   - Осторожно! Не трогайте эту пакость,  она  жжется!  Левая  рука  Вандаля
сразу покрылась беловатой сыпью.
   - Жжется как черт! С медузами встречались?  Так  вот  это  то  же  самое,
только сильнее. Кто тронет - не обрадуется!
   Рука его быстро раздулась,  Вандаль  два  дня  кряхтел  от  боли,  но,  к
счастью, потом все прошло.
   Тем временем зеленое облако по-прежнему висело над нашими головами, и  мы
не знали, что делать. Уйти? А вдруг гидры после нашего отъезда снова нападут
на ферму! Остаться? Но что, если Хоннегер без нас  захватит  деревню?  Гидры
сами вывели нас из нерешительности.
   - Назад, в укрытие! - закричал вдруг Мишель, не спускавший с них глаз. Мы
бросились к машине; первым в нее вскочил Вандаль, за ним мы с Мишелем. Я уже
захлопывал за собой  дверцу,  когда  одна  гидра  спикировала  на  машину  и
разбилась о крышу, которая, к счастью, выдержала удар. Остальные чудовища  с
огромной скоростью закружились над  грузовиком  в  фантастической  карусели.
Торопливо подняв стекло, я смотрел на них, готовый в любую  секунду  открыть
огонь.
   Из грузовика началась беспорядочная стрельба. Наши добровольцы не  жалели
пороха! Раненые гидры, корчась, шлепались  на  землю,  остальные  продолжали
носиться в бешеном круговороте. Внезапно, словно по команде, они ринулись  в
атаку, вытянув ядовитые жала.  Раздался  вопль  -  очевидно,  одна  из  гидр
пробила брезент своим  отравленным  оружием  и  уколола  кого-то  в  кузове.
Грузовик сразу тронулся с места. Теперь мы тоже открыли огонь, и на сей  раз
стреляли  весьма  удачно.  Гидры  облепили  грузовик,  мы   боялись   ранить
товарищей, но, поскольку на нас никто не нападал, мы целились не торопясь  и
били на выбор, как в тире. За несколько минут  нам  удалось  уничтожить  еще
тридцать чудовищ, а всего в общей сложности более семидесяти штук.  На  этот
раз урок не прошел даром: гидры взмыли ввысь и, наконец, улетели.
   Одна мертвая, но не продырявленная гидра осталась висеть  метрах  в  двух
над грузовиком. Мы ловко накинули на нее петлю и отбуксировали по воздуху  в
деревню, как вражеский воздушный шар.  Крестьянина  с  семьей  и  наполовину
переваренный труп его сына тоже  увезли  с  собой.  На  поле  остались  тела
двенадцати коров и гидр, лишь одну по просьбе Вандаля обвязали  веревками  и
осторожно втащили на грузовик, чтобы потом на  досуге  произвести  подробное
вскрытие.
   Кстати, выяснилось, что наше беспокойство  было  напрасным:  в  грузовике
никто не  пострадал,  просто  один  из  добровольцев  вскрикнул  от  страха.
Несмотря на это, мы теперь знали, какую грозную  опасность  представлял  для
нас мир неведомых чудовищ Теллуса.
   В деревню мы вернулись победителями. Добровольцы распевали. Рабочие  пели
боевые революционные песни, а мы с Мишелем  во  всю  мочь  трубили  марш  из
"Аиды", стараясь наделать побольше шуму.
   Новости, которыми встретил нас Луи,  слегка  поохладили  наш  безудержный
энтузиазм.
 
   СИЛА ПРОТИВ НАСИЛИЯ
   Двенадцать добровольцев ходили на  разведку  к  замку  и  были  встречены
очередью двадцатимиллиметрового  тяжелого  пулемета.  В  доказательство  они
принесли неразорвавшуюся пулю.
   - Теперь вам ясно? - спросил Луи. - Оружие у этих каналий  гораздо  лучше
нашего. Против таких штучек,- он подбросил на ладони разрывную пулю, - у нас
только  ружья  для  охоты  на  кроликов  да  еще  мегафон  для  убеждений...
Единственное серьезное оружие - это винчестер папаши Борю.
   - И два автомата,- добавил я.
   - Для ближнего боя, не далее тридцати метров. Кроме того, много ли к  ним
патронов? А драться все равно  придется:  так  этого  мы  не  оставим.  Твоя
сестра, Мишель, тоже не в безопасности, даже в обсерватории.
   - Мерзавцы! Если они посмеют...
   - Они посмеют, старина, посмеют! Нас около пятидесяти, и вооружены мы чем
попало, а у них человек шестьдесят  и  прекрасное  оружие.  А  тут  еще  эта
летающая зеленая падаль, черт бы ее  побрал!  Вот  если  бы  Констан  был  с
нами!..
   - Кто это?
   - Инженер Констан, специалист по ракетам. Прости, ты не знаешь, наш завод
среди прочих вещей должен был выпускать  боевые  ракеты  для  самолетов.  Мы
наштамповали целый склад корпусов, но ведь это просто  металлические  трубы,
зарядов к ним нет. Ну да, разумеется, в химической лаборатории осталось все,
что нужно для начинки, но кто это сможет сделать? Химиков нет!
   Я схватил Луи за плечи и завертел вокруг себя, приплясывая от восторга.
   - Луи, старина, мы спасены! Ты знаешь, что мой дядя - майор артиллерии  в
запасе?
   - Знаю, но что из этого? Пушек у нас все равно нет.
   - И не надо! Последние годы он служил в ракетных противовоздушных  частях
и прекрасно разбирается в ракетах. Если у вас там действительно  сохранились
химические вещества, все в порядке! Дядя  с  Бевэном  справятся.  В  крайнем
случае зарядим ракеты черным порохом, нам особая дальность ни к чему.
   - Пожалуй, но ведь это займет дней десять - пятнадцать. А тем временем...
   - А тем  временем  надо  чем-нибудь  развлечь  этих  сеньоров  из  замка.
Погоди-ка!
   Я бросился в госпиталь, где еще отлеживались Бреффор и мой брат.
   - Послушай, Поль, - спросил я, - ты сможешь построить римскую катапульту?
   - Конечно. Но для чего?
   - Чтобы обстреливать замок. Насколько она бьет?
   - О, все зависит от веса снаряда. В общем  от  тридцати  до  ста  метров.
Хватит?
   - Хватит! Делай чертеж.
   Вернувшись к Луи и Мишелю, я изложил им свой план.
   - Неплохо, - одобрил Луи. - Но сто метров - это  сто  метров,  а  пулемет
калибром двадцать миллиметров бьет куда дальше!
   - Возле замка, насколько мне помнится,  есть  ложбина,  к  которой  можно
подъехать по боковой дороге. Там и надо установить катапульту.
   - Как я понимаю, ты хочешь метать в  них  самодельные  бомбы,  начиненные
железным ломом, - сказал Мишель.
   - Но где ты возьмешь взрывчатку?
   - В каменоломне есть килограммов триста динамита, его завезли перед самой
катастрофой.
   - Ну, с этим замка не захватишь, - проговорил Мишель, качая головой.
   - А мы и не собираемся. Главное - выиграть время. Пусть  думают,  что  мы
зря тратим силы  и  боеприпасы  на  бесполезный  обстрел!  Тогда  мы  успеем
начинить ракеты.
   И я рассказал Мишелю о том, что узнал от Луи.  По  приказу  Совета  Бевэн
направил патрули прощупать вражескую оборону. Одновременно  эти  же  патрули
должны были сообщать о появлении гидр;  мы  дали  им  маленький  передатчик,
который собрал  на  досуге  Этранж.  После  этого  приступили  к  сооружению
катапульты: сколотили раму, выточили ложку, на которую пришлось пожертвовать
молоденький ясень, и опробовали  это  допотопное  орудие,  метнув  несколько
каменных глыб. Дальность  боя  оказалась  вполне  удовлетворительной,  и  мы
построили еще две катапульты.
   Вскоре наша маленькая армия во главе  с  Бевэном  выступила  в  поход  на
замок. Добровольцы ехали на трех грузовиках, а за ними три  трактора  тащили
катапульты.
   Первая неделя прошла в незначительных стычках. Все это  время  на  заводе
кипела лихорадочная работа.  На  девятый  день  мы  с  Мишелем  приехали  на
позиции.
   - Ну как, все готово? - спросил нас Бевэн.
   - Первые ракеты прибудут сегодня или завтра,
   - ответил я.
   - Наконец-то! Признаюсь, нам здесь было не очень спокойно.  Если  бы  они
вздумали сделать вылазку... Мы прошли на аванпост.
   - Не высовывайтесь, - предупредил нас папаша Борю. Как бывший  сержант  и
ветеран второй мировой войны, он теперь командовал авангардом. - За  гребнем
все простреливается пулеметами. Насколько я понял, их  у  противника  четыре
штуки: два двадцати и два, скорее всего,  семи  с  половиной  миллиметровых.
Кроме того, автоматы.
   - Можно их накрыть катапультами?
   - Не пробовали, - ответил  Бевэн.  -  Мы  старались  не  обнаруживать  их
дальность боя.
   - Что с другой стороны замка?
   - Они укрепили все вокруг. Там завалы из деревьев. А главное - они держат
дорогу под обстрелом, так что катапульты не подвезешь.
   - Хорошо, подождем,
   Ползком мы добрались до гребня. Его обстреливал тяжелый пулемет.
   - Этот можно было бы, пожалуй, подавить, - заметил Мишель.
   - Наверное. Только атаковать мы все равно  не  будем,  пока  не  подвезут
ракеты. Подождем еще хотя бы до следу