, застигнутые врасплох, не могли отбить их
атаки.

Могучие и древние Корабли сражались насмерть. Но по природе своей они были
одиночки, и хищные стаи Мамбетов уничтожали их по одному. Вся Галактика
закипела великой войной Кораблей и Мамбетов. Все просторы Млечного Пути
были усыпаны обломками Кораблей. В пыли сражений гасли, меняли цвет,
загнивали звезды. Скопища метеоритных туч перекрывали прежние пути.
Ширились гибельные ямы гравитационных ловушек и смертоносные завихрения
энергопотоков. Странные и жуткие твари расплодились в пространстве.
Стройные эллипсы орбит бесчисленных планет и лун искажались, увлекая их к
столкновениям и катастрофам. Звездные трясины - Вырла - укрыли великолепную
Таэру. Но хотя мрачная тень крушения и нависла над Млечным Путем, с иных
берегов Орпокены чудо-галактика сияла все так же ярко и нежно, и другие
галактики по-прежнему стремились на встречу с ней. На это и рассчитывали
Мамбеты. Овладев своей Галактикой, они, благодаря Хороводу Миров, перейдут
на другую, потом на третью, на пятую, десятую, и так до бесконечности, пока
вся вселенная не покорится их игу...

Оставшиеся в живых Корабли собрались, наконец, воедино и создали флот,
вспомнив навыки боя своих далеких предков и воодушевившись их грозной
силой, которая просочилась сквозь плотные слои тысячелетий. Флот Кораблей
начал бить стаи Мамбетов, одерживая победу за победой. Но и Мамбеты учились
драться с непокорными Кораблями. У них появилось новое оружие, которое
несло Кораблям погибель - оно выжигало из материи ее одухотворенность, и
лишенный одухотворенности Корабль сам превращался в Мамбета.

Корабли все равно продолжали войну, пусть и обреченную на поражение. Но
теперь, предпочитая гибель существованию в облике Мамбета, они создали
механизм самоуничтожения. Это был объект, в котором заключался и разум, и
дух Корабля. Он управлял Кораблем и пребывал с ним в симбиозе, однако был
слаб настолько, что если в нем выжигали одухотворенность, то он погибал.
Вместе с ним погибал и Корабль, не превращаясь больше в Мамбета. Объект
этот Корабли назвали Человеком.

Создание Человека ненадолго продлило эпоху Кораблей. Их раса истекала
кровью. В живых после тысяч лет войны с Мамбетами остались лишь самые
старые, самые опытные, самые могучие воины. Взятые в кольцо осады, они уже
почти ничего не значили для Галактики. Черный день взошел над Млечным
Путем. Иго живых мертвецов охватило Галактику, и венцом творения стал
вампир. А тем временем через пучину Орпокены другие звездные острова плыли
на воссоединение с собратом. Они все еще не знали о чуме, поразившей
Королеву Миров. Мамбеты же были готовы с Млечного Пути перескочить в
галактику Цветущий Куст, а дальше подходили галактики Гейзер, Форштевень,
Морозный Ключ, Гроза, Райская Птица, Фонарь, а еще дальше - другие
галактики...

И тогда Корабли, оценив угрозу, которую их мир представлял для вселенной,
решили последним усилием перекрыть Мамбетам выход в нее, сделать
невозможной встречу галактик, сколлапсировать Млечный Путь. Они разделились
на две группы. Одна из них прорвалась к полюсу Зарват и подожгла огромное
облако межзвездного газа, взрыв которого закрутил Галактику вокруг своей
оси, как волчок. Теперь никакая иная галактика не смогла бы пройти сквозь
Млечный Путь, ибо эта встреча была чревата гибелью. Королева Миров покинула
великий Хоровод. Разделенные Орпокеной, другие галактики, и в первую
очередь Цветущий Куст, были спасены от нашествия Мамбетов. Сила взрыва
оказалась такова, что вращение Млечного Пути само по себе прекратилось бы
только через миллиард лет. За такой огромный срок Мамбеты вымерли бы, и
даже слова о них не сохранилось бы на скрижалях вечности.

Однако Корабли даже перед лицом гибели не верили в свой безвозвратный уход.
На тот час, когда их род воспрянет из пепла, у злого полюса Скут в
туманности Пцера они - вторая группа Кораблей - построили Галактический
Тормоз, или Валатурб, который мог остановить вращение Млечного Пути в любой
момент, ибо нельзя жить на острове, даже если он - галактика. Мамбет не мог
запустить Валатурб. Запустить его мог только Корабль. А построив Валатурб,
последние Корабли вышли из Пцеры и приняли бой, в котором погибли все до
единого среди несметных полчищ Мамбетов.

Но хотя Галактика и была отрезана от вселенной, война с Мамбетами еще не
кончилась, ибо после Кораблей остались Люди. Жалкие, голые, неумелые, они
выползали из-под обломков Кораблей, рухнувших на скалы неизвестных планет.
Много тысяч лет прошло, прежде чем они окрепли, собрались сперва в стада,
затем в племена, покорили горы и равнины, овладели огнем и осознали, что
они - Люди, дети Кораблей, а значит, им и принадлежит весь звездный свод.

Люди стали выходить в космос. Они ловили огромных космических улитов,
которые изредка опускались в луга за свежей сочной травой, приручали их,
забирались внутрь, в раковину, и так путешествовали. Сперва - на соседние
планеты, потом - в соседние звездные системы, а после, когда научились
управлять улитами, и по всей Галактике. Мамбеты даже не заметили, как со
всех сторон их оплела упрямая и живучая жизнь. И люди, осмелев,
растревожили мрачный покой угрюмых космических чудовищ.

Люди первыми вступили в войну с Мамбетами. Их память несла в себе образ
врага, и они принялись уничтожать Мамбетов, где только могли. Когда
целенаправленная и хладнокровная бойня стала очевидной, словно грозная тень
Кораблей снова надвинулась на Мамбетов. Но люди были не такими
противниками, как Корабли. К отваге и доблести Кораблей люди добавили
расчет, хитрость, сплоченность и дерзость. Война в Галактике совершила
новый виток. Неукротимый дух древних Кораблей кипел в человеческой крови
страстью к мщению и тоской по красоте.

Люди, выстраивая фальшивые города, заманивали Мамбетов на просторы своих
планет. Едва Мамбет опускался, в него летели крючья и якоря. Притянув
Мамбета вниз, люди били его камнями и топорами, рвали бивнями и топтали
ногами исполинских животных. Мамбетов приманивали на хищные болота, а как
только хоть один из них опускался, прожорливые трясинные спруты обвивали
его щупальцами и утаскивали на дно. На своих улитах люди убивали в космосе
любого одиночного Мамбета, и те привыкли держаться стаями. На ледяных
планетах, поливая вечную мерзлоту кровью жертвенных коров, люди выращивали
Хрустальные Хризантемы, а потом обламывали стеклянные соцветия и вставляли
в прорези на панцирях улитов. Собирая свет факелов. Хризантемы жгли
Мамбетов лазерными иглами. Люди посылали в запретные пространства тучи
межпланетных жуков-камнеедов, и те прилетали обратно с крупицей бесценного
металла в брюшке. Металл этот не притягивался к массе, а отталкивался. Люди
ковали из него особые щиты. Из ребер животных и глины они строили летучие
крепости - традеры, закрывали их латами чудесного металла и поднимались в
космос. Они ловили глубоководную рыбу го, сушили ее жабры и толкли в
ступах, а потом в каменных ядрах пробивали отверстия, засыпали их толчеными
жабрами и поджигали. Пылающие бомбы сыпались с космических крепостей, круша
Мамбетов направо и налево. В черепах многоглавого чудовища Сзевра люди
вылетали из традеров прямо в гущу Мамбетов. В этих черепах в особых мешках
лежал электрический мозг Сзевра, и между двух чудовищных клыков, торчащих
из челюстей, сияла электрическая дуга, разрезавшая Мамбетов пополам. Покрыв
свои тела слоем сала кротов из пещер насквозь промороженных планет,
которое, застывая в космической стуже, превращалось в гибкий скафандр, и
взяв в зубы губку из солнечных атоллов планеты Пелла, способную еще целых
полчаса выделять чистый воздух, люди выходили в пустоту драться с Мамбетами
один на один. В руках они держали пики, на которые были насажены вырванные
из тел огненных ящеров планеты Юкла плазмотворные железы - с них каждую
секунду срывалась шаровая молния, прожигавшая любого Мамбета насквозь.

Изнурительная война шла тысячи лет, и конца ей не было видно, ибо никто не
мог одолеть врага. Сама Галактика, пришедшая в полный упадок, утратившая
все былое величие, опустошенная, замусоренная, полуразрушенная, казалось,
взмолилась о пощаде. И наконец Мамбеты решили взять хитростью там, где
невозможно было взять силой.

Сколько еще надо ждать, чтобы остановила свое вращение Галактика? И не
придут ли на смену Людям еще более опасные враги? И можно ли за миллиард
лет сохранить цель? Мамбеты не знали ответов на эти вопросы. И тогда они
решили просто уйти в летаргию до нужного срока. Они больше не будут
воевать. Они заберутся в недра планет и уснут, чтобы проснуться через
миллиард лет. Об их существовании уже никто не вспомнит, и они завоюют
Галактику одним внезапным ударом. А другие галактики тем временем уже
возьмут курс на Млечный Путь, и Мамбеты пройдут по ним, как по мостам над
Орпокеной, чтобы после смертельно долгого ожидания все же обрести
невиданную власть.

И план этот во всем устраивал Мамбетов, кроме одного. Вся вселенная была
одухотворена, ее пронизывало единое излучение, которое поддерживало жизнь
во всех живущих, даже в самих Мамбетах. Но если Мамбет облачался в цисту и
залегал в спячку, это же излучение его убивало. После того, как Корабли
закрутили Галактику, излучение вселенной в нее не проникало, а тот объем
его, который остался внутри Млечного Пути, лишенный органичной связи со
всеобщей одухотворенностью вселенной, постепенно выродился. Вырожденная
одухотворенность - излишняя энергия Галактики - стала причиной бесконечных
энергетических бурь и катаклизмов. Она окостеневала в гравитационные мели,
перегнивала в звездные трясины, загнаивалась черными дырами, пульсировала
нестабильностью тяготения, обращалась в области анизотропного пространства.
Она вращала волчки выворотней, раздувала ураганы, гнала световые и
магнитные цунами, раздирала космос провалами. Режим переполненности
Галактики вырожденной энергией вселенной и называется режимом
Энергетического Неблагополучия Млечного Пути. Личинки Мамбетов без вреда
пережили бы миллиард лет, но ведь Люди могли возродить цивилизацию
Кораблей, а те могли запустить Галактический Тормоз Валатурб. В таком
случае Галактика прекратит вращение, остановится, и энергия вселенной
хлынет внутрь, уничтожая спящих Мамбетов. Чтобы этого не случилось, Мамбеты
решили оставить наблюдателем самого мудрого и самого сильного из них -
Великого Мамбета Сатара. Он не должен допустить возрождения Кораблей.

И, приняв решение, орды Мамбетов разлетелись по Галактике. Облачившись в
непроницаемые черные цисты, Мамбеты из космоса выбросились на планеты,
ввинтились в грунт, поползли все глубже и глубже и, наконец, достигнув
безопасной глубины, заснули в смертельной летаргии. А Сатар остался.
Остался следить, чтобы у кораблей никогда не появилась душа.

Глава 7. НАУРИЯ

Седые кудри Корабельщика словно кипели под сильным и холодным ветром Ракая.
Навк, взбежав по ступенькам трапа к люку "Ультара", ожидал старика, который
разговаривал с Дождиликой.

- Папочка, - улыбаясь, говорила девушка. - Парусник - лучший корабль во
Млечном Пути. На нем я прорвусь через блокаду у Ракайского Ключа и уйду от
любой погони. Ты не виноват, что Ракайский тоннель открыт лишь для одного
корабля... Лучше поспешите, ведь и в планетарных недрах энергия не
бесконечна...

- Хорошо, - нахмурившись, тяжело согласился Корабельщик.

Через пять минут пространство дрогнуло от рева турбин "Ультара". Копья
плазмы вонзились в древние плиты. "Ультар" медленно поднимался над полем.
Навк увидел в иллюминаторах, как по равнине, местами проломленной
метеоритами, бегут смутные и неровные тени облаков, а вдали бледно светится
первый магический знак Кораблей.

Неяркая золотая полоска прямо по курсу постепенно превратилась в
исполинскую оперенную стрелу, указывающую путь "Ультару". Кораблик пронесся
над ней, и впереди появилось свечение следующего знака. Вскоре в
иллюминаторах внизу мощным изгибом тела блеснул Рак, вытянув вперед клешню.
Потом под днищем вспыхнул знак Рыбы, потом - Кувшин.

- Что они означают? - спросил Навк, перекрикивая гул двигателя.

- Не знаю, - ответил старик. - Я уже забыл. Ты лучше гляди вперед. Видишь,
темные тучи поднимаются из-за горизонта... Это открылись главные вулканы
Ракая. Энергия стекается к тоннелю. Нельзя опоздать.

В глаза прыгнул знак Рога, вслед за ним - Солнечное Колесо. Вдали
поднимались черные скалы, сгущалась угрюмая тень, и в ней засветился
последний загадочный символ - Огненная Комета.

Она пронеслась внизу, как сноп искр. Навк потянул на себя рули, и кораблик
опустился почти к самым плитам. В сумраке, который делался все плотнее,
Навк увидел, как стремительно приближаются горы на окраине равнины. У
подножия самой большой зиял портал тоннеля.

"Ультар" вонзился в его тьму. Впереди на дне тоннеля алым огнем,
переливчатые, как рубины, заиграли непонятные иероглифы, начертанные
Кораблями для тех, кто пройдет этим путем. Навк, окостенев от напряжения,
вел "Ультар" по их ленте.

Но вот линия иероглифов оборвалась. Несколько мгновений корабль мчался во
тьме, и вдруг слева вспыхнула нарисованная тем же светящимся золотом фигура
человека. Навк скосил на нее глаза, не понимая, почему она не исчезает, но
потом до него дошло, что он видит суммированную проекцию многократно
повторенного, точно кадр кинопленки, изображения. А светящийся человек на
стене вдруг вздрогнул, словно проснулся, изменил позу и сделал шаг. Потом
другой, третий, пошел, быстрее, еще быстрее, и наконец побежал,
неестественно-медленно взлетая в прыжках. Навк понял, что из мглы
тысячелетий Корабли дают ему знать, какой скорости надо держаться, и
прибавил ходу, чтобы нарисованный человек бежал естественно.

"Ультар" летел сквозь бесконечный тоннель, а рядом с ним бежал нарисованный
человек, который, как коня под уздцы, вел его, все ускоряя и ускоряя свой
бег. Навк не снимал руки с панели скоростей, и "Ультар", сотрясая скалы над
собой, спуская лавины по их склонам, словно демон из недр земли, рвался к
выходу в свою стихию.

Прорыв сквозь барьер, разделяющий Ракай и неведомую еще точку Галактики,
намеченную Кораблями, отозвался в голове Навка вспышкой огня и боли,
скорчившей его, как электрический разряд. Когда же Навк очнулся, расцепил
скрюченные пальцы и разлепил веки, "Ультар" безвольно кувыркался в чистом
космосе, окруженный неизвестными светилами.

- Дождилика, ты меня слышишь?.. - бормотал рядом старик, закрыв глаза. -
Они тебя не догонят. Неужели ты сомневаешься в Паруснике? "Ультар" возле
Оверка, мы называем его Большой Выворотень... Это не так уж и далеко от
Ракая. Когда Корабли построили Ракай, между ним и Оверком лежал огромный
массив гравитационных мелей, поэтому они пробили тоннель... А после взрыва
сверхновой Фарлинги, которым Мамбеты хотели запереть от людей Пцеру, мели
откочевали на Гвит-Евл-Евл-Зарват и были размыты Большим Скут-Евловым
течением, оставив на месте себя пороги Верхний и Нижний Бантага-Ул и
Тхаса... Держи курс на Скут-полюс, Дождилика, а мы пойдем тебе навстречу...

"Как они разговаривают?" - подумал Навк. - Что это за связь, которой не
страшны парсеки?.."

- А скоро мы встретимся с Парусником? - спросил он вслух.

- Нет, - сердито ответил старик.

Навк не стал больше расспрашивать хмурого Корабельщика и решил вздремнуть.
Он откинул спинку кресла и вытянул ноги.

- Иди спать в каюту, - неожиданно грубо сказал ему старик.

- А почему это я не могу спать здесь? - удивился Навк и почти сразу же
возмутился: - И почему это вы так мне говорите?

- Потому что мне надо остаться один на один с "Ультаром". Он был моим
кораблем триста лет. А ты мне мешаешь.

Навк, сдержавшись, встал и вышел из рубки, яростно хлопнув дверью. Он ушел
в каюту, повалился в гамак, злорадно размышляя о том, как совершит
какой-нибудь героический поступок, от которого старику станет стыдно, и с
этими размышлениями уснул.

Он не знал, сколько проспал. Резкий толчок экстренного торможения кинул его
гамак на стену. Навк вскочил и увидел в иллюминатор, что крыло корабля
освещено каким-то непонятным жемчужным светом. Навк бросился в рубку.

- Дождилика!.. - услышал он еще в коридоре голос Корабельщика. - Девочка
моя, что случилось?..

- Папа!.. - раздался вдруг голос Дождилики в голове Навка, и он,
пораженный, споткнулся. - Папа! Парусник словно обезумел! Я никогда не
видела его таким! Я боюсь, папа!.. Он забрался прямо в чащу и весь
дрожит!..

Навк влетел в рубку и остановился. Впереди по курсу "Ультара" парил в
пустоте гигантский, величиной с большую планету, спутанный клубок каких-то
растений. Тонкие, гибкие ветви сплетались и скручивались. Трепетали длинные
и узкие бирюзовые листья. Огромные цветы-колокольчики розового, алого,
малинового цвета были окутаны мохнатыми, струящимися облаками пыльцы. В
глубине соцветий тлели багряные огни. Жемчужные и голубые плоды, как
фонари, висели в недрах этого куста, озаряя все вокруг изумительно-чистым,
нежным сиянием. Роем кружили мотыльки с шелковыми расписными крыльями. Навк
почувствовал непреодолимое, гипнотически властное влечение к этим райским
кущам и качнулся вперед.

- Наурия!.. - закрывая лицо руками, прошептал Корабельщик. - Легендарные
звездные цветники Кораблей, окружавшие Таэру! Вечная радость Кораблей -
наурия, которая дарит покой!.. Я не знал, что от тех садов уцелело хоть
что-то!..

- Папа, что мне делать?.. - плакала Дождилика. - Парусник словно заснул
среди этих листьев!.. Он больше не слушает меня!.. Я уже вижу крейсера
механоидов!.. Папа, не молчи, отвечай мне!..

- Наурия!.. - сжав руками виски, как безумный повторял Корабельщик,
потрясено глядя в иллюминатор. Глаза его были слепыми от серебряного огня.

- Д-дождилика... - охрипнув, вслух произнес Навк. - Ты слышишь меня?.. Это
Навк...

- Папа, почему ты молчишь?! - надрывалась девушка.

- Он тоже как загипнотизированный, - продолжал Навк, не зная, слышит его
девушка или нет.

- Папа! Крейсера Сатара уже со всех сторон!..

- Дождилика, он не отзовется... Слушай меня внимательно... Я уверен, что
это сделал Мамбет, ну, Сатар, ведь только он мог знать, что наурия способна
зачаровывать Корабли!.. Оставайся в Паруснике, не покидай его ни в каком
случае!.. Пусть механоиды возьмут вас в плен... Я сейчас уведу "Ультар" от
наурии, тогда твой отец очнется, и мы тебя выручим!.. Слышишь меня,
Дождилика?!

- Слышу... - сквозь пространство и беду донеслось до Навка.

Глава 8. ВЫВОРОТЕНЬ

Выворотень представлял собою область движущегося пространства посреди
статичного, неподвижного. Область эта могла иметь форму любого тела
вращения. В Галактике встречались самые причудливые выворотни, напоминающие
то рюмку, то песочные часы, то гриб, то шахматную фигуру. Если выворотень
вращался вокруг своей оси медленно, то для корабля был досадным, однако
почти безопасным космическим ухабом. Но если скорость этого вращения была
велика - кораблю могла угрожать неминуемая гибель.

Большой выворотень Пцеры, называющийся Оверком, был быстро-вращающимся
коническим выворотнем. Особенность его заключалась в том, что подошвой он
стоял на массиве непроходимой гравитационной мели, а единственный вход
внутрь - горло в острие конуса - был перекрыт белым карликом. Белый карлик
- крохотная звезда-коллапсар, отталкивающая от себя все, что есть в
мироздании, подобно тому, как черный карлик, Черная Дыра, все притягивает к
себе. Свет огибал эту звезду, и она казалась пятном сверхъестественной
темноты в космическом мраке. Сила отталкивания белого карлика постоянно
менялась, звезда неритмично пульсировала. Имя ей было Джизирак. В прочно
закупоренном мешке выворотня находился один из механизмов древнего
Валатурба, и ключиком к нему служила песчинка перлиора.

- Дождилика, положись на силу Парусника, - говорил Корабельщик. - Я не знаю
корабля сильнее его. Когда вы окажетесь в сфере действия Джизирака, прикажи
ему идти вперед не смотря ни на что - я уверен, что он сможет продержаться
до тех пор, пока враг