Новые вычисления Фергюссона.- Охота Кеннеди.- Подробное
       исследование озера Чад.- Тангалия.- Возвращение.- Лари.

     На следующий   день,   13   мая,   путешественники  первым  делом
обследовали берег, где они находились. Это был как бы островок твердой
суши  среди  огромных  болот.  Кругом,  насколько  мог  охватить глаз,
поднимались тростники, не уступавшие по вышине европейским лесам.
     Непроходимые топи  создавали для "Виктории" безопасное положение.
Надо было лишь не спускать глаз с озера.  А  оно  тянулось  на  восток
необозримым  водным  пространством,  на  котором  не  было  видно даже
островов.
     Оба друга  до  сих  пор  все  еще  не решались заговорить о своем
злосчастном товарище. Кеннеди первый высказал свои предположения.
     - Быть  может,  Джо  и  не  погиб,-  начал он.- Малый он ловкий и
пловец такой, каких мало. Ему ничего не стоило переплыть залив Фђрт оф
Форт в Эдинбурге.  Мы,  конечно, встретимся с ним, только где и когда?
Но мы с тобой ни перед чем не должны останавливаться,  чтобы облегчить
ему возвращение.
     - Да услышит тебя бог,  дорогой Дик,  мы сделаем все, чтобы найти
нашего друга,- горячо ответил доктор.- Но прежде всего давай освободим
нашу "Викторию" от ее внешней оболочки; служить нам она уже не можжет,
а  мы  избавимся  от тяжести в шестьсот пятьдесят фунтов.  Из-за этого
стоит потрудиться.
     Доктор и Кеннеди сейчас же принялись за работу, которая оказалась
очень трудной.  Пришлось кусок за куском отдирать чрезвычайно  прочную
шелковую ткань оболочки и,  разрезая ее.  на узкие полосы, вытаскивать
сквозь сетку.  Выяснилось, что разрыв, сделанный клювами кондоров, был
длиною в несколько футов.
     Работа заняла по  крайней  мере  часа  четыре.  Наконец,  удалось
совершенно освободить внутреннюю оболочку, и она, к счастью, оказалась
в полной исправности.  "Виктория" уменьшилась  на  одну  пятую  своего
объема.
     Эта разница в объеме показалось Кеннеди  настолько  значительной,
что встревожила его.
     - Возможен ли теперь полет? - спросил он своего друга.
     - На этот счет не беспокойся.  Дик.  Я восстановлю равновесие,  и
вернись наш бедняга Джо - мы и с ним будем в состоянии продолжать  наш
полет.
     - Знаешь,  Самуэль,  если память не изменяет  мне,  то  во  время
падения мы были недалеко от какого-то острова.
     - Да,  и мне так помнится,  но тот  остров,  как  и  все  здешние
острова,   конечно,  населен  дикарями.  Туземцы,  надо  думать,  были
свидетелями нашей катастрофы,  и если Джо попал в их руки,  он  погиб,
если только его не спасет суеверие дикарей.
     - Повторяю,  Самуэль,  наш Джо выпутается из любых затруднений. Я
глубоко верю в его ловкость и смышлђность.
     - И я хочу надеяться на это.  А теперь,  Дик,  отправляйся-ка  на
охоту, только не. увлекайся и не заходи слишком далеко. Нам необходимо
возобновить  запасы  съестного,  ведь  большей  их   частью   пришлось
пожертвовать.
     - Ладно, Самуэль. Я скоро вернусь.
     Кеннеди взял двустволку и по высокой траве направился в ближайший
лесок. Вскоре частые выстрелы дали знать Фергюссону, что охота обещает
быть удачной.
     Между тем   доктор   занялся   осмотром   уцелевшего   багажа   и
уравновешиванием "Виктории" с ее новой оболочкой.  Он выяснил, что еще
имелось фунтов тридцать пеммикана,  небольшое количество чаю  и  кофе,
около  полутора  галлонов водки и совершенно пустой ящик для воды.  Но
сушеного мяса совсем не осталось.
     Доктор знал,  что  подъемнэя  сила  "Виктории"  вследствие утечки
водорода из внешней  оболочки  уменьшилась  приблизительно  фунтов  на
девятьсот.  Теперь для установления равновесия шара ему это,  конечно,
нужно было учесть.  Полный объем оболочки  новой  "Виктории"  равнялся
шестидесяти семи тысячам кубических футов, а газа она заключала в себе
тридцать три тысячи четыреста восемьдесят  кубических  футов.  Аппарат
для  расширения  газа,  видимо,  был  в  совершенной  исправности;  не
пострадали ни электрическая батарея, ни змеевик.
     Подъемная сила  новой  "Виктории"  равнялась  приблизительно трем
тысячам фунтов.  Подсчитав вес аппарата,  людей,  корзины со всеми  ее
принадлежностями,  пятидесяти галлонов воды и ста фунтов свежего мяса,
доктор получил в общей сложности две тысячи восемьсот тридцать фунтов.
Следовательно, он мог захватить с собой на какой-нибудь непредвиденный
случай  еще  сто  семьдесят  фунтов  балласта,  обеспечив  тем   самым
равновесие   шара.   Снаряжая   "Викторию"   в  соответствии  с  этими
вычислениями, доктор заменил Джо лишним балластом.
     Целый день  ушел  на  все эти приготовления,  которые закончились
только по возвращении Кеннеди.  Охота была очень удачна:  Дик притащил
целую груду диких гусей,  уток, вальдшнепов, чирков и ржанок. Не теряя
времени охотник принялся  за  работу;  очистив  дичь,  он  занялся  ее
копчением.  Каждую  птицу  он  надевал  на  палочку и вешал в дыму над
костром из зеленых веток.  Когда,  по  мнению  опытного  в  этом  деле
Кеннеди,  дичь  достаточно  прокоптилась,  она была уложена в корзину.
Этот запас надо было на следующий день еще пополнить.
     Вечер застал  путешественников  за  работой.  Ужин  их состоял из
пеммикана,  сухарей и чая. Напряженный труд принес им и аппетит и сон.
Фергюссону   и  Кеннеди,  когда  они  поочередно  несли  вахту,  порой
мерещилось,  будто откуда-то доносится голос Джо, но, увы, этот голос,
который они-так жаждали услышать, был далеко.
     На заре доктор разбудил Кеннеди.
     - Я долго думал над тем,  что нам предпринять для розысков нашего
друга,- начал Фергюссон.
     - Что  бы  ты  ни придумал,  Самуэль,  я заранее согласен с твоим
планом.
     - Прежде всего нам очень важно дать ему знать о себе.
     - Конечно!  А то вдруг славный малый вообразит,  что  мы  бросили
его.
     - Он-то? Нет! Слишком хорошо он нас знает, и никогда это ему даже
в голову не придет.  Но необходимо уведомить его о том,  где именно мы
находимся.
     - А как это сделать?
     - Сесть в корзину и снова подняться в воздух.
     - Ну, а если ветер унесет нас в сторону?
     - К счастью,  этого не случится.  Ты увидишь,  Дик, ветер понесет
нас  над озером;  вчера это было некстати,  а нынче нам только этого и
надо.  Мы постараемся весь день держаться над озером,  и Джо, который,
конечно, все время будет искать нас глазами, не может не увидеть нашей
"Виктории".  Быть может,  он даже умудрится дать  нам  знать  о  своем
местонахождении.
     - Если только он один и свободен, то, конечно, умудрится.
     - Даже в том случае,  если он в плену,  то и тогда он увидит нас,
он поймет,  что мы ищем его,- сказал доктор,- ведь не в обычае дикарей
запирать своих пленников.
     - Ну,  а если мы не получим никаких сигналов и не нападем на  его
след,- ведь все надо предвидеть,- что в таком случае делать?
     - Тогда  мы  попытаемся  возвратиться  к  северной  части  озера,
стараясь  по  возможности быть на виду,  затем остановимся,  исследуем
берега,  куда рано или поздно Джо должен добраться,  и, уж конечно, мы
не покинем этих мест, пока не сделаем все возможное для его отыскания.
     - Ну,  стало быть, надо отправляться,- согласился охотник. Доктор
снял  точный план того участка суши,  который они собирались покинуть,
и,  справившись по карте,  решил, что они находятся на северном берегу
озера  Чад,  между  городом  Лари  и селением Инжемини;  в этих местах
побывал исследователь майор Денхем.  Пока Фергюссон  был  занят  своей
работой, Кеннеди успел еще поохотиться и пополнить запас свежего мяса.
Несмотря на то,  что в соседних болотах видны  были  следы  носорогов,
ламантинов  и  гиппопотамов,  Дику  не пришлось встретить ни одного из
этих огромных животных.
     В семь  часов утра якорь был отцеплен от дерева ценой неимоверных
усилий,-  а  ведь  бедняга  Джо  делал  это  с  такой  легкостью!  Газ
расширился,  и  новая  "Виктория"  поднялась на двести футов в воздух.
Сначала она закружилась на  месте,  но  вскоре,  захваченная  довольно
сильным ветром, понеслась над озером со скоростью двадцать миль в час.
     Доктор все время старался держаться не ниже двухсот  футов  и  не
выше  пятисот.  Кеннеди то и дело палил из своего карабина.  Проносясь
над островами,  путники,  даже с некоторым  риском,  снижались,  чтобы
хорошенько рассмотреть перелески,  деревья, кусты - словом, все места,
где тень или скала могли дать  приют  их  товарищу.  Порой  они  низко
спускались  к  длинным  пирогам,  бороздившим  воды  озера.  Рыбаки  с
нескрываемым ужасом кидались в  воду  и  с  лихорадочной  поспешностью
плыли к своему острову.
     - Нет,  нигде не видно его,- грустно сказал  Кеннеди  после  двух
часов поисков.
     - Подождем,  Дик,  и не будем падать духом.  Мы, по-моему, теперь
должны быть недалеко от места катастрофы.
     К одиннадцати часам "Виктория" пролетела  девяносто  миль.  Здесь
она  встретила  новое воздушное течение,  и оно почти под прямым углом
отнесло ее миль на шестьдесят к востоку.  Аэронавты парили  над  очень
большим  и  густонаселенным островом,  в котором доктор признал остров
Феррам,  где находится столица племени биддиома.  Фергюссону казалось,
что вот-вот из-за куста выскочит Джо,  что он бросится бежать, позовет
их.  Находись он на свободе,  ничего не было бы легче,  как  подобрать
его,  но даже и из плена мы могли бы его освободить, повторив маневр с
миссионером.  Он снова оказался бы среди своих друзей! Но, увы, доктор
и  Кеннеди  нигде не обнаружили ни малейших признаков его присутствия.
Было от чего прийти в отчаяние!  В половине  третьего  дня  показалась
Тангалия - селение, расположенное на восточном берегу озера Чад. Это и
был тот крайний пункт, которого достиг в своих путешествиях Денхем.
     Доктора начинало  беспокоить  постоянство  ветра.  Для него стало
ясно,  что их относит опять к востоку,  к центру Африки, к необозримым
пустыням.
     - Нам  непременно  надо  остановиться,-  сказал   он,-   и   даже
спуститься  на  землю.  Мы должны,  и главным образом в интересах Джо,
вернуться к озеру.  Но раньше, чем снизиться, попробуем найти обратное
воздушное течение.
     В продолжение часа  с  лишним  Фергюссон  искал  это  течение  на
различных высотах.  "Викторию" все продолжало относить на восток,  но,
наконец,  к счастью, на высоте тысячи футов ее подхватил очень сильный
ветер и понес к северо-западу.
     "Не может  быть,  чтобы  Джо  оказался  на  одном  из  островов,-
пронеслось  в  голове  доктора,  когда  он снова увидел северный берег
озера Чад.- Уж он наверняка нашел бы  способ  какнибудь  дать  о  себе
знать. Возможно, что его высадили на берег".
     Нельзя было также допустить, чтобы такой замечательный пловец мог
утонуть. Вдруг ужасная мысль одновременно поразила обоих друзей: мысль
о крокодилах,  во множестве водящихся в этих краях. Сначала Ни один из
них не был в силах вслух высказать свое опасение.  Наконец, доктор без
всяких предисловий сказал:
     - Крокодилы ведь встречаются только по берегам островов или озер,
и у Джо,  наверно,  хватило бы ловкости ускользнуть от них.  Да вообще
здешние  крокодилы  не  особенно  опасны.  Африканцы ведь безнаказанно
купаются, не боясь нападения.
     Кеннеди ничего не ответил.  Он предпочитал молчать, чем обсуждать
эту ужасную возможность.
     Около пяти  часов  дня  доктор  объявил,  что  они проносятся над
городом Лари.  Жители в  это  время  были  заняты  уборкой  хлопка  на
огороженных,  тщательно  обработанных  участках  земли  возле хижин из
плетеного тростника.  Этих хижин было с полсотни, они ютились в долине
между невысокими горами.  Доктору не очень-то нравилось, что ветер все
усиливается,  но,  к счастью,  он вдруг изменил направление  и  принес
"Викторию"  к тому самому месту,  где аэронавты провели предшествующую
ночь.  Якорь на этот раз зацепился не за дерево, а за довольно плотную
массу,  образовавшуюся  из тростника и густого болотного ила.  Сначала
было трудно удерживать на якоре шар,  но с наступлением темноты  ветер
утих. Друзья, почти впавшие в отчаяние, провели вместе бессонную ночь.

        ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

     Ураган.- Вынужденный полет.- Потеря одного якоря.- Печальные
     размышления.- Решение.- Смерч.- Занесенный песком караван.-
           Встречный и попутный ветры.- Возвращение на юг.-
                          Кеннеди на посту.

     Около трех  часов  утра  поднялся  такой   сильный   ветер,   что
"Виктории"  стало небезопасно находиться так близко от земли.  Высокие
тростники хлестали по оболочке шара и могли разорвать ее.
     - Надо  пускаться в путь.  Дик,- сказал доктор,- нам никак нельзя
оставаться здесь в таком положении.
     - А как же Джо?
     - Уж конечно,  я его не брошу,- ответил доктор,  и  пусть  ураган
занесет нас хотя бы за сто миль на север, я все-таки вернусь. Здесь же
в данное время, повторяю, всем нам грозит большая опасность.
     - Значит,  лететь  без  него?  -  воскликнул  глубоко  огорченный
шотландец.
     - Да  неужели  ты  думаешь.  Дик,  что и мое сердце не обливается
кровью? Разве я не подчиняюсь самой крайней необходимости?
     - Я в твоем распоряжении,- проговорил охотник.- В путь!
     Но пуститься в путь было не так-то легко.  Крепко засевший  якорь
не  поддавался,  а  "Викторию" так рвало вверх,  что это еще усиливало
трудность  подъема.  Кеннеди  никак  не  удавалось  освободить  якорь.
Положение  становилось  опасным.  "Виктория" могла вырваться и улететь
прежде, чем Дик успеет взобраться в корзину.
     Не желая подвергаться такому риску,  Фергюссой заставил шотландца
поскорее влезть в корзину, а затем перерубил якорный канат. "Виктория"
подпрыгнула  в  воздух  на  триста  футов  и понеслась прямо на север.
Фергюссону ничего не оставалось,  как отдать шар во  власть  бури.  Он
скрестил на груди руки и погрузился в печальные размышления.  Помолчав
несколько минут,  доктор повернулся  к  своему  столь  же  безмолвному
другу.
     - Быть может.  Дик,  и вправду нам не следовало искушать  бога  -
предпринимать   подобное   путешествие.   Как   видно,  оно  выше  сил
человеческих,- проговорил он с тяжелым вздохом.
     - А помнишь,  Самуэль, всего каких-нибудь несколько дней назад мы
радовались, что избежали стольких опасностей, и жали друг другу руки?
     - Бедный наш Джо! Какой он чудесный малый! Честнейший, искренний!
Как охотно он пожертвовал своим богатством,  хотя был  им  ослеплен  в
первую  минуту!  И  вот  он  где-то  далеко...  А  ветер с невероятной
быстротой уносит нас.
     - Но  послушай,  Самуэль!  Если  даже  допустить,  что он попал к
какому-нибудь племени,  живущему у озера,  то почему надо думать,  что
его постигнет другая участь,  чем,  скажем,  Денхема и Барита, которые
побывали в этих же местах. Оба они ведь вернулись на родину?
     - Эх,  мой бедный Дик!  Да ведь наш Джо не знает ни единого слова
местных наречий.  К тому же он один-одинешенек и без  всяких  средств.
Исследователи,  о  которых ты упоминаешь,  приближаясь к какому-нибудь
населенному месту, обыкновенно посылали заранее подарки вождю, а затем
появлялись  перед ним и сами,  вооруженные,  с сильным конвоем.  И при
всем том заметь,  они не могли избежать самых ужасных напастей. Что же
после этого может ждать нашего несчастного товарища? Страшно подумать!
Мне кажется, что никогда в жизни не переживал я большего горя.
     - Но, Самуэль, ведь мы вернемся же!
     - Конечно,  вернемся,  даже в том случае,  если бы  пришлось  для
этого  бросить  "Викторию".  Тогда  мы  пешком  дойдем  до озера Чад и
установим связь с султаном Борну. Я уверен, что у арабов не может быть
плохих воспоминаний о первых европейцах, которые побывали у них.
     - Самуэль,  я всюду готов идти за тобой!  -  с  жаром  воскликнул
охотник.-  Ты  можешь вполне рассчитывать на меня.  Лучше не вернуться
домой,  чем бросить Джо.  Он пожертвовал собой для нас,  а мы за  него
отдадим свою жизнь.
     Такое решение несколько подбодрило их,  влило в них  новые  силы.
Фергюссон предпринял все возможное, чтобы попасть в воздушное течение,
которое понесло бы их обратно к озеру Чад.  Но,  увы, это ни к чему не
привело; да и немыслимо было стать на якорь при таком урагане на голом
месте.
     "Виктория" пронеслась  над  землями,  населенными племенем тиббу,
промчалась над Белад эль-Джерид - пустынной страной,  заросшей колючим
кустарником,   служившей  как  бы  преддверием  Судана,-  и,  наконец,
очутилась над пустыней;  пески ее были изборождены следами  проходящих
здесь  караванов.  Последние  признаки растительности слились на юге с
горизонтом,  а вскоре промелькнул внизу и  главный  оазис  этой  части
Африки,  где  пятьдесят  колодцев осенены великолепными деревьями.  Но
снизиться не удалось и здесь. Дальше показалась, внеся оживление в эту
пустыню,  стоянка  арабов,  с  ее  полосатыми  шатрами  и  верблюдами,
вытягивавшими  на  песке  свои  змееподобные  головы.  Над  всем  этим
"Виктория" промелькнула,  как падающая звезда. В течение трех часов ее
умчало на целых шестьдесят миль.  И Фергюссон был совершенно  бессилен
замедлить этот стремительный полет.
     - Мы  никак  не  можем  остановиться,-  проговорил   доктор.-   А
спуститься немыслимо.  Кругом не видно ни единого деревца,  ни единого
холмика.  Неужели нам снова придется пронестись над Сахарой?  Да, небо
против нас!
     В тот момент,  когда  доктор  говорил  это  с  отчаянием  и  даже
яростью, он вдруг увидел на севере, как вздымаются облаками пыли пески
пустыни, кружимые противоположными воздушными течениями. Очевидно, там
свирепствовал смерч.  И в нем,  разбросанный,  опрокинутый,  заносимый
песками,  погибал караван. Глухо и жалобно стонали валявшиеся на земле
верблюды.  Из  удушливого тумана неслись крики и вопли людей.  Кое-где
среди хаоса пестрела яркая одежда. И над всей этой картиной разрушения
ревел и завывал чудовищный вихрь...
     Вскоре на глазах путешественников на совершенно гладкой до  этого
песчаной  равнине  вырос колеблющийся холм - огромная могила погибшего
каравана. Доктор и Кеннеди, бледные, смотрели на страшное зрелище. Они
ничего  не  могли  поделать  со своим шаром,  который закружился между
противоположными воздушными токами.  Расширение газа не производило на
шар   ни  малейшего  действия.  Захваченный  вихрями,  он  вертелся  с
головокружительной быстротой. Корзину бросало во все стороны.
     Инструменты, висевшие под тентом, с силой ударялись друг о друга,
трубки змеевика сгибались,  готовые каждую секунду лопнуть, а ящики от
воды  с грохотом перекатывались с места на место.  Фергюссон и Кеннеди
на расстоянии двух футов не слышали друг друга. Судорожно вцепившись в
веревки снастей, они старались противостоять бешенству урагана.
     Кеннеди, с растрепанными волосами,  молча смотрел в одну точку. К
доктору среди опасностей вернулось обычное его мужество, и на его лице
нельзя было прочесть  волнения  даже  тогда,  когда  "Виктория"  вдруг
замерла  на  месте.  Северный ветер взял верх и с не меньшей быстротой
помчал "Викторию" обратно по ее утреннему пути.
     - Куда мы идем? - спросил Кеннеди.
     - Предадимся воле провидения,  дорогой Дик. Я напрасно сомневался
в нем.  Оно лучше нас с тобой знает, что творит, и вот мы возвращаемся
на те места, которых уже не надеялись увидеть.
     Пустыня, плоская и ровная несколько часов назад,  теперь походила
на взволнованное после бури море. Здесь и там возвышались холмы песка.
Ветер не ослабевал, и "Виктория" все неслась в воздушном пространстве.
Но неслась она в несколько другом направлении,  чем утром, и поэтому в
девять часов вечера вместо берегов озера Чад перед их глазами была все
еще пустыня.
     Кеннеди обратил на это внимание своего друга.
     - Это не так важно,- ответил тот,- лишь бы нам вернуться  на  юг.
Если на пути попадутся города Борну,  Вудди или Кука,  я без колебания
остановлюсь в одном из них.
     - Ну,