-за туч проскользнул  луч  луны,  и  Кеннеди  ясно  увидел
группу каких-то существ, двигающихся в темноте.
     Ему пришло на память приключение с павианами,  и, не медля более,
он дотронулся до плеча доктора. Тот сейчас же проснулся.
     - Будем говорить тише,- прошептал Кеннеди.
     - Что-нибудь случилось?
     - Да, надо разбудить Джо.
     Когда Джо выскочил, охотник рассказал то, что он видел.
     - Неужели снова эти проклятые обезьяны? - тихо проговорил Джо.
     - Возможно.   Но,   тем   не   менее,   надо   принять  все  меры
предосторожности,- сказал Фергюссон.
     - Мы с Джо спустимся по лестнице на дерево,- заявил Кеннеди.
     -А я  в  это  время,-  добавил  доктор,-  подготовлю  все,  чтобы
"Виктория" смогла в случае надобности мигом подняться.
     - Значит, сговорились.
     - Ну, так спускаемся,- сказал Джо.
     - Смотрите же,  без  крайней  необходимости  не  пускайте  в  ход
оружия,- напутствовал их доктор.- Совершенно излишне обнаружить в этой
местности наше присутствие.
     Дик и  Джо ответили ему кивком головы.  Они бесшумно соскользнули
на дерево  и  уселись  на  разветвлении  крепких  ветвей,  за  которое
держался  якорь.  Некоторое  время они,  сидя неподвижно среди листвы,
молча прислушивались.  Вдруг послышалось  какое-то  шуршание  по  коре
дерева. Джо схватил шотландца за руку.
     - Слышите? - прошептал он.
     - Да, что-то приближается.
     - Быть может, это змея. Помните, вы слышали свист?
     - Нет, в нем было что-то человеческое.
     "Уж лучше все-таки дикари,- подумал про  себя  Джо,-  терпеть  не
могу гадов".
     - Шум  усиливается,-  снова  прошептал  через   несколько   минут
Кеннеди.
     - Да, кто-то карабкается сюда.
     - Ты  наблюдай за этой стороной,  а я за той,- шепотом проговорил
охотник.
     - Хорошо.
     Они были одни на крепкой большой ветке,  поднимавшейся  прямо  из
гущи исполина-баобаба. В густой листве царил не проглядный мрак. Вдруг
Джо наклонился к уху Кеннеди и прошептал:
     - Негры.
     До их  слуха  даже   долетело   несколько   слов,   произнесенных
вполголоса внизу. Джо вскинул ружье на плечо.
     - Подожди,- остановил его шепотом Дик.
     Дикари действительно  взбирались  на  баобаб.  Они карабкались со
всех сторон,  скользя по веткам,  как змеи, и подвигались медленно, но
уверенно.  Их  можно  было  узнать по запаху тел,  смазанных зловонным
жиром.  Вскоре на уровне ветки,  на  которой  сидели  Кеннеди  и  Джо,
показались две головы...
     - Стреляй!- скомандовал шотландец.
     Двойной выстрел прокатился,  как гром,  и замер среди болезненных
воплей. В мгновение ока вся ватага исчезла.
     Но среди  воя  вдруг прозвучал крик - удивительный,  неожиданный,
невероятный! Человеческий голос совершенно ясно крикнул по-французски:
     - Ко мне! На помощь!
     Кеннеди и Джо были безмерно изумлены и мигом взобрались обратно в
корзину.
     - Вы слышали?- спросил Фергюссон.
     - Конечно.  Подумайте только! Этот невероятный голос: "Ко мне! На
помощь!" Француз в руках этих варваров!
     - Быть может, какой-нибудь путешественник или миссионер?
     - Несчастный!  - воскликнул охотник.- Его  терзают,  может  быть,
убивают.
     Фергюссон тщетно старался скрыть свое волнение. - Тут нет никаких
сомнений,- наконец,  проговорил он,- какой-то несчастный француз попал
в руки дикарей.  И, конечно, мы не тронемся отсюда, раньше чем сделаем
все возможное для его спасения.  По нашим ружейным выстрелам он должен
был  понять,  что  явилась  неожиданная  помощь,  он  верит,  что  это
вмешательство  провидения.  Ведь  правда,  друзья  мои,  мы  с вами не
отнимем у него этой последней надежды? Как ваше мнение?
     - Мы совершенно согласны с тобой, Самуэль! Распоряжайся нами!
     - Обсудим же теперь,  что нам делать,  а с рассветом  постараемся
его выручить,- сказал Фергюссон.
     - Но как нам отделаться  от  этих  подлых  негров?  -  проговорил
Кеннеди.
     - Когда я вспоминаю,  как эти негры удирали,  для меня совершенно
очевидно,  что  они  не  знакомы  с  огнестрельным оружием,- продолжал
доктор,- значит,  нам нужно будет использовать  их  ужас.  Но  обождем
рассвета  и  уж  тогда,  сообразуясь  с  местностью,  выработаем  план
спасения.
     - Этот  бедняга должен быть где-нибудь поблизости,- заметил Джо,-
так как...
     - Ко мне! Ко мне! - раздался тот же голос, но уже более слабый!
     - Варвары!  - закричал,  весь трясясь от волнения,  Джо.- А  что,
если они прикончат его еще этой ночью?
     - Слышишь,  Самуэль,- бросился Кеннеди к своему другу, хватая его
за руку,- если они прикончат его ночью!
     - Это мало вероятно,  друзья мои.  Дикие племена умерщвляют своих
пленников  обыкновенно  среди  бела  дня:  им,  видите  ли,  для этого
непременно нужно солнце,- пояснил доктор.
     - Ну,   а   что,  если  мне  воспользоваться  ночной  темнотой  и
пробраться к этому несчастному? - промолвил шотландец.
     - Тогда и я пойду с вами, мистер Дик,- предложил Джо.
     - Постойте,  постойте,  друзья мои! Этот план делает честь вашему
сердцу  и вашей храбрости,  но вы подвергаете опасности всех нас и еще
больше можете повредить тому, кого мы хотим спасти.
     - Почему  же?  -  возразил  Кеннеди.-  Ведь  эти  дикари  страшно
перепуганы. Они разбежались и больше не вернутся.
     - Дик,  умоляю тебя, послушайся меня! Поверь, я имею в виду общее
благо. Если бы ты случайно попался им в руки, все бы пропало.
     - Но этот несчастный?  Он ждет,  надеется. И никто не отзывается,
никто не идет на  помощь.  Ему  уже,  верно,  начинает  казаться,  что
ружейные выстрелы ему только померещились.
     - Его можно успокоить,- заявил доктор Фергюссон.  И,  поднявшись,
доктор приложил ко рту руку в виде рупора и прокричал на том же языке,
на каком взывал о помощи неизвестный:
     - Кто  бы  вы  ни  были,  не теряйте надежды!  Три друга думают и
заботятся о вас.
     В ответ на это раздался ужасный вой,  заглушивший,  без сомнения,
ответ пленника.
     - Его   убивают!   Его   прикончат!  -  закричал  Кеннеди.-  Наше
вмешательство только ускорило его смертный час. Надо действовать!
     - Но  каким  образом,  Дик,  подумай,  что  можно сделать в таком
мраке?
     - Ах, если бы было светло! - воскликнул Дик.
     - Ну,  хорошо,  а если б был день,  что бы  ты  тогда  сделал?  -
каким-то особенным тоном спросил доктор.
     - Ничего не может  быть  проще,  Самуэль,-  ответил  охотник.-  Я
спустился бы на землю и стрельбой разогнал бы этот сброд.
     - А ты, Джо, что сделал бы? - обратился к нему Фергюссон.
     - Я,  сэр,  поступил бы более осторожно. Дал бы знать пленнику, в
каком направлении ему бежать.
     - Но каким же образом?
     - Привязал бы записку к стреле,  которую,  помните,  я поймал  на
лету, или же громко сказал бы ему это, благо дикари не понимают нашего
языка.
     - Ваши  планы  несбыточны,  друзья  мои.  Спастись бегством этому
несчастному страшно трудно,  если б даже он сумел ускользнуть от своих
мучителей.  Твой  же  проект,  дорогой  Дик,  при  твоей отваге да еще
благодаря страху,  который мы нагнали на них стрельбой,  быть может, и
удался бы. Но провались он - тебе грозила бы гибель, и нам пришлось бы
спасать уже не одного,  а двоих.  Нет!  Надо действовать иначе -  так,
чтобы все шансы на успех были на нашей стороне.
     - Но действовать немедленно, сейчас же,- настаивал охотник.
     - Может  быть,  и так,- проговорил Фергюссон,  как бы подчеркивая
эти слова.
     - Да неужели, сэр, вы в силах рассеять эту тьму?
     - Кто знает, Джо...
     - Ах,  сэр!  Если только вы сделаете нечто подобное,  я сейчас же
заявлю, что вы - самый великий ученый в мире!
     Доктор несколько  минут помолчал.  Видимо,  он обдумывал какой-то
план.  Оба,  Дик и Джо,  с трепетом смотрели на него. Они были страшно
взволнованы этим совершенно необычайным положением.
     Вскоре Фергюссон заговорил:
     - Вот мой план:  у нас еще не тронут балласт в двести фунтов. Мне
кажется, что этот пленник,- он ведь изнурен, измучен,- не может весить
больше самого тяжелого из нас.  Следовательно,  у нас во всяком случае
остается лишним шестьдесят фунтов  балласта,  и  его  можно  сбросить,
чтобы скорее подняться.
     - Объясни,  пожалуйста,  что ты думаешь предпринять?  -  попросил
Кеннеди.
     - А вот  что.  Ты  сам  понимаешь.  Дик,  что  если  мне  удастся
захватить пленника и я сброшу количество балласта, равное ему по весу,
то равновесие шара не будет  нарушено.  Но  если  придется  как  можно
скорее  подниматься,  чтобы  ускользнуть  от  этой  оравы негров,  мне
понадобится прибегнуть к более энергичным средствам,  чем моя горелка.
И вот для этого в нужную минуту и придется сбросить остаток балласта.
     - Видимо, это так,- согласился Дик.
     - Но  здесь  есть и отрицательная сторона,- продолжал Фергюссон.-
Чтобы спуститься потом,  мне понадобится  выпустить  количество  газа,
пропорциональное излишку сброшенного балласта. Конечно, газ вещь очень
ценная,  но можно ли думать об этом,  когда  вопрос  идет  о  спасении
человеческой жизни!
     - Ты совершенно прав,  Самуэль:  мы должны пойти на любые жертвы,
чтобы спасти этого человека.
     - Приступим же к делу,- сказал Фергюссон.- Начните  с  того,  что
переместите  балласт  к борту корзины так,  чтобы его сразу можно было
сбросить.
     - А как быть с темнотой?
     - Пока  она  скрывает  наши  приготовления,  а  когда  они  будут
закончены - рассеется.  Держите оружие наготове.  Быть может, придется
стрелять. Чем мы располагаем? Один выстрел из карабина, четыре из двух
ружей,  двенадцать  из  двух револьверов,  всего семнадцать.  Мы можем
сделать все семнадцать в четверть минуты.  А может быть,  стрелять  не
понадобится. Ну что, вы готовы?
     - Готовы,- ответил Джо.
     Балласт поместили у борта, зарядили оружие.
     - Прекрасно,- одобрил доктор.- Будьте же  внимательны.  Ты,  Джо,
сбрасывай балласт,  а ты.  Дик, хватай пленника. Но помните: ничего не
делать без моего распоряжения.  А теперь,  Джо,  ступай скорей, отцепи
якорь и мигом возвращайся назад в корзину.
     Джо проворно спустился вниз по канату  и  через  несколько  минут
вернулся обратно. "Виктория", получив свободу, повисла в воздухе почти
неподвижно.
     В это  время  доктор  убедился,  что  в  смесительной камере есть
достаточно газа,  чтобы в случае надобности пустить в ход горелку,  не
прибегая  к  помощи  бунзеновской  батареи.  Потом  он взял два хорошо
изолированных проводника,  служивших для разложения воды, и, порывшись
в  своем  дорожном  чемодане,  достал  оттуда два заостренных уголька,
которые и прикрепит к концам проводников.
     Оба его  друга  смотрели  на то,  что он делает,  ровно ничего не
понимая,  но молчали.  Закончив свою работу,  Фергюссон  стал  посреди
корзины  и,  взяв в каждую руку по проводнику с угольками,  сблизил их
концы.
     И вдруг яркий,  ослепительный, невыносимый для глаз свет вспыхнул
между остриями угольков.  Огромный сноп электрического света  прорезал
ночной мрак.
     - Ах, сэр! - вырвалось у Джо.
     - Ни слова! - прошептал доктор.

        ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

     Сноп света.- Миссцонер.- Похищение при электрическом свете.-
         Священник-лазарист.- Слабая надежда на выздоровление
        миссионера.- Заботы доктора.- Самоотверженная жизнь.-
                         Полет над вулканом.

     Фергюссон стал  направлять  яркий  сноп  электрического  света  в
разные  стороны.  Наконец,  он остановил его на одном месте,  и оттуда
сразу донеслись вопли ужаса.  Дик и  Джо  смотрели  во  все  глаза  на
представившееся им зрелище.
     Баобаб, над  которым  почти  неподвижно  висела  "Виктория",  рос
посреди лужайки.  Среди полей кунжута и сахарного тростника разбросано
было штук пятьдесят низких хижин с коническими крышами,  а вокруг  них
кишело  многочисленное  племя негров.  Почти под самой "Викторией",  в
каких-нибудь ста футах от нее,  стоял столб.  У подножия его виднелось
человеческое  существо  -  молодой  человек  лет тридцати,  с длинными
черными волосами,  полуголый,  худой,  окровавленный и израненный;  он
склонил  голову на грудь,  как распятый Исус.  Выстриженные на макушке
волосы говорили о том, что на этом месте недавно была тонзура.
     - Это миссионер! - закричал Джо.- Священник!
     - Бедняга! Несчастный! - восклицал Дик.
     - Мы его спасем,- уверял доктор.- Спасем. При виде шара, похожего
на огромную комету с ярко сверкающим хвостом, негры, понятно, пришли в
ужас.  Слыша  их вопли,  пленник поднял голову.  В глазах его блеснуло
выражение надежды,  и,  не отдавая себе отчета в том,  что  происходит
вокруг него, он протянул руки к своим неожиданным спасителям.
     - Он жив!  Он жив!  - радостно закричал Фергюссон.- Слава богу! А
дикари в полнейшем ужасе. Мы его спасем. Вы готовы, друзья мои?
     - Готовы, Самуэль.
     - Ну, Джо, туши горелку.
     Приказ доктора сейчас же был выполнен.  Едва заметный ветерок нес
"Викторию" к пленнику;  одновременно шар,  вследствие охлаждения газа,
мало-помалу спускался.  Еще минут де сять "Виктория" плавала в  волнах
света.  Ферпоссон все направлял на толпу ослепительный сноп лучей,  от
которого негры,  придя в неописуемый страх,  один за другим забились в
свои хижины.  Площадка опустела.  Доктор был прав, возлагая надежды на
сверхъестественное  появление  "Виктории",  бросающей  солнечные  лучи
среди ночного мрака.
     Корзина приблизилась к земле.  Несколько смельчаков-негров, видя,
что  добыча  ускользает  от  них,  вернулось,  испуская громкие крики.
Кеннеди  схватил  свой  карабин,  но  доктор  запретил  ему  стрелять.
Миссионер  не  был  даже  привязан  к столбу - это было лишнее при его
полнейшем изнеможении.  Он стоял на коленях,  не имея сил держаться на
ногах. В ту минуту, когда "Виктория" коснулась земли, охотник, откинув
в сторону свой карабин,  схватил в охапку миссионера и  втащил  его  в
корзину.  В  это  же  мгновение  Джо  сбросил на землю двухсотфунтовый
балласт.
     Доктор был  уверен,  что  "Виктория"  должна  понестись  вверх  с
необыкновенной быстротой, но, вопреки его ожиданию, она, поднявшись на
три-четыре фута, внезапно остановилась.
     - Кто нас держит? - в ужасе закричал доктор.
     С дикими криками к "Виктории" мчалось несколько дикарей.
     - Ах!  - воскликнул Джо,  наклонившись над бортом.- Один из  этих
свирепых негров уцепился за низ нашей корзины.
     - Дик! Дик! - крикнул доктор.- Ящик с водой!
     Дик сразу  понял  мысль своего друга и,  схватив один из ящиков с
водой, весивший более ста фунтов, вышвырнул его за борт.
     Освободившись от  балласта,  "Виктория"  сразу  подпрыгнула вверх
футов на триста,  и толпа,  видя,  что пленник уносится от нее в  луче
ослепительного света, огласила воздух неистовым ревом....
     - Ура!  - радостно вскрикнули Кеннеди и Джо. Тут "Виктория" снова
рванулась ввысь, и на этот раз больше, чем на тысячу футов.
     - Что случилось?  - спросил Кеннеди,  от толчка едва удержавшийся
на ногах.
     - Ничего,- ответил  Фергюссон.-  Просто  этот  негодяй,  наконец,
покинул нас.
     Джо, быстро нагнувшись над бортом корзины,  увидел,  как дикарь с
распростертыми руками летел вниз,  как он несколько раз перевернулся в
воздухе и, наконец, грохнулся о землю.
     Доктор разъединил провода,  и наступила полнейшая тьма.  Был  час
ночи. Француз, все время лежавший в обмороке, открыл глаза.
     - Вы спасены,- сказал ему Фергюссон.
     - Спасен от мучительной смерти,  да,- с печальной улыбкой ответил
француз по-английски.- Благодарю вас,  братья, но не только дни мои, а
самые часы сочтены. Немного мне осталось жить.
     И миссионер, вконец обессиленный, впал в забытье.
     - Он умирает! - закричал Дик.
     - Нет,  нет,- ответил Фергюссон, наклоняясь над французом.- Но он
очень слаб. Давайте положим его под тент.
     Они осторожно уложили на постель это жалкое,  исхудалое тело, все
покрытое  шрамами и свежими ранами от ножей и огня.  Доктор нащипал из
своего  носового  платка  немного  корпии  и  наложил  ее   на   раны,
предварительно промыв их.  Он действовал умело и ловко,  как настоящий
врач.  Затем,  вынув из своей аптечки подкрепляющее средство,  он влил
несколько  капель  в  рот  миссионера.  Тот едва имел силы прошептать:
"Благодарю, благодарю".
     Доктор, видя,  что  больному необходим полный покой,  опустил над
ним тент,  а сам  снова  занялся  своим  шаром.  "Викторию",  учитывая
присутствие  на  ней  четвертого  пассажира,  освободили  в  общем  от
балласта в сто восемьдесят фунтов,  и  она  держалась  в  воздухе  без
помощи горелки. На рассвете легкий ветерок тихонько понес "Викторию" к
северо-западу.  Фергюссон подошел к  спящему  миссионеру  и  несколько
минут наблюдал за ним.
     - Если бы только мы  могли  сохранить  спутника,  посланного  нам
небом!- промолвил охотник.- Есть ли хоть какаянибудь надежда?
     - Да, Дик, при хорошем уходе, на таком чистом воздухе.
     - Сколько  выстрадал  этот  человек!  -  проговорил взволнованный
Джо.- Ему нужно было больше смелости, чем нам. Шутка ли: одному идти к
этим племенам!
     - Вне всякого сомнения,-отозвался охотник.
     Доктор весь  день не хотел будить миссионера;  в сущности это был
даже не  сон,  а  дремота,  прерываемая  стонами  и  тихими  жалобами.
Состояние больного не переставало беспокоить Фергюссона.
     Под вечер "Виктория" остановилась и  неподвижно  простояла  среди
мрака всю ночь. Джо и Кеннеди сменяли друг друга у постели больного, а
Фергюссон все время один нес вахту.
     На следующее  утро  "Виктория",  поднявшись в воздух,  уклонилась
чуть-чуть к западу.  День  обещал  быть  великолепным.  Вдруг  больной
несколько  окрепшим  голосом  позвал  своих  новых  друзей.  Сейчас же
подняли края тента,  и он с наслаждением стал вдыхать свежий  утренний
воздух.
     - Как вы себя чувствуете? - спросил Фергюссон.
     - Как  будто лучше,- ответил больной.- А до сих пор,  друзья мои,
мне все казалось,  будто я вас вижу во сне.  Признаться,  я  с  трудом
отдаю себе отчет в том,  что случилось. Скажите, кто вы такие? Как вас
зовут? Я хочу знать это, чтобы помянуть вас в своей последней молитве.
     - Мы  английские путешественники,- сказал Фергюссон,- пытаемся на
воздушном  шаре  перелететь  через  Африку,  и   вот   по   пути   нам
посчастливилось спасти вас.
     - У науки есть свои герои,- сказал миссионер.
     - А у религии - свои мученики,- откликнулся шотландец.
     - Вы миссионер? - спросил доктор.
     - Я  священник  миссии лазаристов.  Вас мне послало небо.  Но моя
жизнь кончена.  Расскажите мне о Европе,  расскажите о Франции,-  ведь
уже целых пять лет я ничего не знаю о своей родине.
     - Пять лет! Один среди этих дикарей! - воскликнул Кеннеди.
     - Это  души,  которые  нуждаются  в  искуплении,- ответил молодой
священник.- Это братья, дикие и невежественные, которых только церковь
может наставить и цивилизовать.
     Фергюссон долго рассказывал миссионеру о его родной Франции.  Тот
жадно слушал, и тихие слезы струились по его щекам. Время от временной
брал в свои лихорадочно горящие ладони то руки Кеннеди,  то руки Джо и
пожимал  их.  Доктор  приготовил  больному несколько чашек чаю,  и тот
выпил их с наслаждением.  Бедняга почувствовал некоторый  прилив  сил,
смог  приподняться  и,  видя,  что  он  несется  по ясному небу,  даже
улыбнулся.
     - Вы   отважные   путешественники,-   начал   он,-   ваше  смелое
предприятие  завершится  благополучно;  вы-то  увидите  ваших  родных,
друзей, вашу родину, вы...
     Несчастный так ослабел, что его пришлось сейчас же снова уложить.
Несколько часов он находился в состоянии полной прострации, похожем на
смерть.  Фергюссон не  отходил  от  него  и  не  мог  сдержать  своего
волнения:  он  чувствовал,  что  эта  жизнь  уходит.  "Неужели,- думал
доктор,- мы так скоро потеряем того,  кого вырва