ткрыл
его вновь для своей планеты через  уйму  тысячелетий!  Меня  это  потрясло
больше, чем весь роман в Сине-розовой тональности.
   Макс:
   - Вы все как-то пренебрежительно отзываетесь о цветном звучании.
   Вашата:
   - Откуда ты заключил?
   Макс:
   - Понятно младенцу ваше отношение к чужой культуре.
   Антон:
   - Ну будет, Максик!
   Макс, смягчаясь:
   - Ну  хорошо,  может,  действительно  мне  показалось.  Я  же,  ребята,
кажется, начал разбираться  и  в  синем  и  в  розовом  звучании.  Ну  что
уставились! Я вижу образы, смутно, правда, еще чувствую смену  настроения.
И даже музыка не напоминает мне больше воробьиный писк...
   Я представил себе, как будет реагировать Феникс  на  это  прозрение,  и
улыбнулся.
   Вашата понял меня, его глаза прищурились в усмешке.
   Антон рассмеялся и хлопнул Макса по плечу.
   Макс:
   - Ну что вы, ребята, что  здесь  смешного?  Что  мы  из  другого  теста
слепленные, чем Вечно Идущие?
   - То, что ты назвал тестом, Вечно Идущие считали живой материей,  да  и
ты так считаешь. Зачем путать ясные понятия, - это произнес  Арт,  вернее,
его голографическая копия, возникшая у шкафа-холодильника.
   В ответ все мы, включая Макса, расхохотались.
   Арт невозмутимо изрек:
   - Смех - эмоциональная разрядка, настраивает на  правильное  восприятие
действительности.
   Вашата спросил, медленно выговаривая слова:
   - Ты принес дурные вести?
   - Не тяни! - не выдержал Макс, хотя Арт и  не  думал  медлить.  Реплика
Зингера только отвлекла его. Мне  кажется,  что  Арт  почему-то  невзлюбил
Макса и не упускал случая порезонерствовать на его счет.
   - "Тяни" вызывает те же ассоциации, что и "тесто".  Каждый  разговор  с
тобой обогащает мой запас понятий. Например, тридцать два часа пять  минут
назад  я  воспринимал  твой  разговор  с  существом,  которое   напоминает
существа, прежде жившие  на  Багряной  (последовала  непонятная  свистящая
фраза). Ты зовешь его Феня. То, что говорил  ты,  я  воспринял,  логически
сопоставив все известные мне понятия, то, что ответил тебе Феня,  не  могу
осмыслить до сих пор. Задача  непостижимой  сложности  для  меня.  Вы  все
мысленно спрашиваете: что говорил Феня?  Отвечаю:  "На  кой  черт  попугаю
тромбон?"
   Когда  мы  объяснили  смысл  глубокомысленного  восклицания  Фени,  Арт
сказал:
   - Чепуха!..



ПРОГУЛКА ПО СРЕДИННОМУ МОРЮ

   Звездный луч с такой силой оттолкнул  яхту  багром  от  мола,  что  все
невольно покачнулись. Мать улыбнулась, гордая силой сына.  Отец  не  подал
вида, что и ему доставляет счастье видеть своего  первенца  таким  ловким,
широкоплечим, способным переплыть Срединное море. Дочь  слабо  вскрикнула,
ухватившись руками за ванты, и засмеялась. Яхта  скользила  по  фиолетовой
воде,  покрытой  меняющимся  узором  солнечных   бликов.   Теплый   ветер,
насыщенный запахами цветущих кактусов, сухой почвы  и  водорослей,  дул  с
берега короткими порывами.  Робот-матрос  поставил  паруса.  Яхта,  слегка
накренясь, пошла быстро к далеким  островам.  Казалось,  что  на  островах
установлены антигравитаторы и они висят над  водой,  хотя  острова  далеко
скрыты за горизонтом.
   Так хотел отец. Он запрограммировал и острова, и яхту без  двигателя  -
только паруса и длинные весла, с которыми управится робот, и погоду, такую
же, какой она  часто  бывала  в  пору  его  молодости,  когда  у  него  не
появлялось и тени сомнения, что он будет жить вечно и  Багряная  останется
всегда такой же прекрасной. Реконструкция природы стоила не так уж  много,
это был  фон,  декорация.  Огромное  количество  энергии  требовалось  для
действующих лиц: жены, сына и дочери.  Жена  тоже,  как  и  пейзаж,  взята
роботом из очень четкой старой записи, а вот  дети...  Их  не  было,  этих
детей. Они жили только в его сердце, и поэтому на  них-то  он  должен  был
потратить более половины электронов, отпущенных ему на весь остаток жизни.
   Вокруг стояла космическая тишина,  волны  не  плескались,  не  скрипели
уключины, хотя они всегда поскрипывали в те времена  и  робот  обыкновенно
лил на трущиеся части воду, хотя в  избытке  имелось  масло,  просто  всем
нравился скрип уключин,  смоченных  водой,  он  придавал  особый,  древний
колорит прогулкам по Срединному морю.
   Тишина давила отца. И все потому, что опять из-за экономии  он  не  мог
полностью переключить сознание. Нет, нет да пронизывала мысль, что все  не
так, не так... Хотя временами он жил только в прошлом, жил каждой  клеткой
своего тела.
   Ветер не посвистывал в снастях, не хлопали паруса при перемене  галсов.
Да, не хватало радостного шума природы, людских голосов.
   Долго готовясь к этой прогулке, Подобный  скале  -  так  звали  отца  -
подсчитал с помощью своего друга,  врача  и  вершителя  всех  дел,  робота
высшего класса, все возможные варианты и затраты на них.
   - Только так, - сказал робот, - мы подсчитали чуть не каждый  электрон.
- Робот не был лишен чувства юмора. - Вот если бы соединить мощности!
   - Прекрасная мысль! - согласился Подобный скале. - Но...
   Никто из сверстников не соглашался. Все считали безумством затею своего
друга и почти прекратили с ним всякое общение.  Ведь  с  наличным  лимитом
можно протянуть еще около ста лет, а там, возможно, найдут  новые  способы
извлекать энергию.
   Даже лучший друг спросил с горечью:
   - Тебе мало записей о прошлом? Мы  получаем  их  за  счет  общественных
фондов.
   - Ты понимаешь, мне хочется побыть вместе с семьей.
   - С женой?
   - Да, и с детьми...
   - У тебя их не было!
   - Могли быть...
   - Могли...
   И лучший друг погрузился в думы, ушел в  себя.  У  него  было  объемное
воображение.
   И Подобный скале  мог  воскрешать  картины  прошлого  и  конструировать
будущее, все же мечтам далеко от  настоящего  перевоплощения.  А  Подобный
скале хотел прожить подлинной жизнью юности хоть несколько мгновений.
   Подобный скале - имя соответствовало его упорству - могучим напряжением
воли привел в действие последние резервы своего организма.  Он  знал,  чем
это грозит ему, но остановиться не мог.
   И  ожили  берега.  Стояла  пора  летних  купаний.  Весь  ближний  берег
напоминал смелую мозаику.  Миллионы  людей  съехались,  слетелись,  пришли
пешком - возродилась мода к такому виду  передвижения  -  сюда,  к  теплой
целительной воде и солнцу.
   Справа и слева проходят яхты друзей.
   Веселые приветствия!
   Обмен новостями.
   Жена и дочь рассматривают купальные костюмы  подруг.  Переговариваются,
смеются.
   Сын повстречал друга, и они бросились в  воду  и  поплыли  (все  как  в
сценарии), за ними на некотором удалении следует робот-воспитатель -  если
они устанут, то он поддержит их на воде, а затем и  доставит  на  яхту:  у
него мощный двигатель.
   Сын и его друг - строители межзвездных кораблей; через столетие,  когда
первый корабль будет создан, они отправятся в космос...
   Подобный скале полулежал  в  удобном  кресле.  После  всего  пережитого
наступил глубокий обморок. Врач подошел, держа в эластичных пальцах  шприц
с желтоватой жидкостью, движения его были вялы: он  потреблял  энергию  из
того же контейнера. Врач ввел стимулятор в едва приметную  вену  на  сгибе
руки,  едва  ощутимый  пульс  искусственного   сердца   стал   явственней,
ритмичней. Нервная  система  совсем  износилась,  да  и  сердце  требовало
замены, но Подобный скале не соглашался тратить на это энергию.
   - Прогулка была прекрасной, - сказал  врач.  -  Прости,  но  я  не  мог
удержаться.
   - Подключился?
   - Да. Просто не верится, что так было.
   - Записи не дают того, что ощущаешь при полном соучастии. Ты видел моих
сына и дочь?
   - Да. Они прекрасны, Подобный скале.
   - Звездный луч - строитель кораблей! Он сейчас на полпути  к  планетной
системе Оранжевого Солнца. Он просил отдать тебя ему в этот  полет.  Я  не
мог расстаться с тобой.
   - Благодарю.
   Наступила пауза.
   Подобный   скале   погрузился   в   размышления,   используя   действие
стимулятора.
   Рядом с ним в таких же прозрачных кабинах  лежали  и  сидели  те,  кому
удалось путем лишений сэкономить энергию, даже прохаживались от  стенки  к
стенке, поглядывая на пыльное небо, на воду коричневого цвета с плавающими
сгустками нечистот: уже несколько лет, как перестала  действовать  система
регенерации. Море сильно обмелело, обнажив скалы, когда-то скрытые  водой,
они служили местом обитания бесчисленных живых существ.
   Подобный  скале,  теперь  похожий  на  жалкий  обломок,  вспомнил,  что
когда-то он увлекался наукой о море. Он открыл и описал  сто  новых  видов
крохотных существ, дающих жизнь более сложным видам, и  в  конечном  счете
Вечно Идущим, - тогда еще не умели приготовлять искусственную пищу. Сейчас
все  эти  восхитительные  комочки  жизни   исчезли   или   изменились   до
неузнаваемости, стали чрезвычайно редки и ядовиты.
   Он так же  повинен  в  этом,  как  и  все,  что  сейчас  заключены  под
прозрачные колпаки.
   Тот восхитительный песчаный пляж, что он вновь увидел  несколько  минут
назад, сейчас покрыт удивительно прочной пленкой, она прекратила  движение
песка, а заодно и лишила семена растений возможности прорастания. В пленке
оказался  еще  один,  более  страшный  порок  -  она  выделяла   вещества,
вызывающие болезни, отравила воду и воздух. Вечно Идущие нашли через много
лет противоядие, но  этих  противоядий  не  было  у  растений  и  животных
прибрежной зоны.
   Пленка - только ничтожная из причин, было их много, очень много...
   Врач сказал:
   - Прибыли по пневматической почте "необходимые вещи".
   - Неужели нет средства прекратить поток этого ненужного хлама?  -  вяло
спросил Подобный скале.
   - Ты знаешь, что Система вышла из-под контроля.
   Подобный скале с горечью подумал, что и он принимал участие в  создании
машин, способных к самоусовершенствованию. Среди автоматов -  хотя  теперь
уже их так не назовешь - есть  талантливые  конструкторы  "нужных  вещей",
модельеры, прогнозисты моды, дизайнеры,  портные,  обувщики  и  еще  более
тысячи категорий специалистов, число которых растет, так как там действует
большой отряд изыскателей новых потребностей...
   Врач стал перечислять список "необходимых вещей":
   - Костюмы для прогулки в разное время суток. Костюм  для  торжественных
церемоний...
   - Не трать энергию...
   - Из одного автомата я извлек батарейку, - бодро ответил врач.
   Подобный скале выразил неудовольствие движением век:
   - Не унижайся...
   - Понимаю, что этим я нарушил один из принципов. Но так делают  многие.
Ты посмотри, как ярко светится хранитель энергии у Покорителя стихий.
   - Пусть свет его не померкнет, Илз, - Подобный скале впервые назвал  по
имени своего врача, обыкновенно он экономил на этом энергию.
   - У меня нет возражений. Ты, видимо, прав... Среди "необходимых  вещей"
есть совершенно непонятные создания, к ним будут присланы инструкции.
   - Как ты стал болтлив.
   Вздрогнул  пол:  подошел  фургон  мусорщиков,  и  черные  роботы  стали
поспешно  бросать  в  кузов  разноцветные  коробки  и  свертки  с   яркими
наклейками.
   Когда старый фургон, громыхая и скрипя, отъехал, Илз напомнил Подобному
скале, что  пришло  время  просмотра  записей.  Уже  все  вокруг  ушли  из
действительности,  погрузившись  в  законсервированный  мир   переживаний.
Создалось благоприятное поле, можно было, подключившись  к  нему,  кое-что
сэкономить на энергии, об этом и подумал Илз. Его  мысли  не  укрылись  от
Подобного скале, да врач и не думал их скрывать, как и то, что он все-таки
успел извлечь  все  аккумуляторы  из  "необходимых  вещей",  и  теперь  их
хранитель энергии слегка посветлел.
   - Илз! - роняет Подобный скале.
   Илз уже знает, что окончательно созрело в непостижимо мудром мозгу  его
господина и друга.
   - Илз! Теперь хватит еще на одну прогулку?
   - Да. Хватит.
   - Тогда я отправляюсь. Все мои записи, включая  последнюю,  передашь  в
хранилище памяти.
   - Да. Передам. - Илз с мольбой смотрит в глаза своего господина.
   - Хорошо. - Подобный скале прикрывает веками глаза. -  Можешь  включить
блок счастья.
   "Опять лишний расход энергии, но должен же кто-то  порадоваться,  глядя
на него, юного и прекрасного. Илз заслужил это право".
   Пока Илз готовил все необходимое: подбирал нужный  фон,  вытребовал  из
архива,  тоже  в  объемных  записях,  портреты  друзей  своего  господина,
Подобный скале лежал и перебирал в своей памяти события, которые следовало
воссоздать. Только одно из бесчисленной вереницы, которое бы  не  оставило
горечи утраты, как прогулка на яхте.
   - Только радость должна наполнять его. Одна только радость. -  Илз  все
это воспринимал и лихорадочно работал.
   - Ну вот и готово! - говорит Илз. - Я выполнил почти все, что ты хотел.
Будет день, о котором ты не забывал никогда. Будут почти все твои  друзья.
Неплохо бы и им присоединиться, тогда у вас  возвратилось  бы  целых  пять
дней...
   - Илз!
   - Ты недоволен мной, Подобный скале?
   - Как ты стал болтлив.
   - Я знаю это, но  ничего  не  могу  поделать.  Слишком  износился  блок
сбережения эмоций. Сколько раз я обращался в Центр реставрации...
   - Илз!
   - Я все понял. Не буду больше. Что толку? Там  сейчас  всем  верховодит
Предвидящий все. Между прочим, у него тоже не все в порядке...
   - Илз!
   - Сейчас, только  сделаю  тебе  инъекцию,  путешествие  потребует  всех
сил...
   Подобный скале ничего  больше  не  сказал,  но  Илз  уловил  необычайно
сильное поле неприязни, исходившее от  него,  и  поспешно  отбил  горлышко
последней ампулы со стимулятором...
   И второй раз исчезло с берегов  Срединного  моря  все  созданное  Вечно
Идущими  за  последние  пять  столетий,  остался  только  древний   город,
радостный, как утро, что занималось над Багряной.
   Еще лежит изморозь на камнях и песке.
   Низко  над  водой  летят  четырехкрылые  драконы.  Голоса   их   далеко
разносятся вокруг. Так каждое утро они  покидают  город,  чтобы  встретить
солнце, а затем снова возвращаются в голубые сады столицы.
   Все это видит Илз.
   Новенький.
   Молодой.
   У Илза только первая оболочка. Старомодная, пестрая.
   Илз стоит на хрустящем песке  и  смотрит,  как  ватага  молодых  людей,
заглушая голоса птиц, мчится к воде. Они прыгают в воду. Исчезают под ней.
   Впервые в своей жизни Илз в растерянности.  Цель  его  существования  -
охранять Гребень  волны,  так  звался  тогда  Вечно  Идущий,  впоследствии
получивший имя Подобный скале.
   Прошла почти секунда, пока Илз находит выход - всю мощь  своих  батарей
он подключает на сигнал опасности, грозящей в воде...
   Желтые спасатели, похожие на причальные тумбы, взмахнув ластами, уходят
в глубину.
   Блок радости работает прекрасно. Илз сейчас переживает за каждого, кто,
оседлав желтого спасателя, носится на нем, посылая в пространство звуковые
колебания, называемые смехом...
   Илз знает, что время истекло, через три секунды он  уйдет  навсегда  из
мира своей юности, он стремится задержаться хотя бы на миг,  увидеть,  как
Гребень волны схватит протянутую руку...
   Не  случилось  того,  что  не   могло   случиться   для   него,   Илза,
высокоинтеллектуального робота. Если бы он был Вечно Идущим!..
   Едва вспыхнув, эта мысль угасает.
   Угасает все.
   Илз еще видит комнату с прозрачной стеной, затянутую пылью даль.  Видит
на другой стене экран. Там в сверкающих красках вновь переливается море  и
неуемные существа говорят... говорят... говорят... что-то все ищут друг  в
друге. Что-то пытаются  понять...  Что-то  понимают.  И  обнаруживают  еще
больше непонятного...
   Сознание Илза меркнет. Он бросает затуманенный взгляд  на  помолодевшее
лицо Подобного скале, на контейнер -  уже  совсем  почернел.  И  последняя
мысль пронизывает его: "Гребень волны схватил протянутую руку..."



ЦВЕТЫ ЛИМА

   "Непостижима  мудрость  Вечно  Идущих,  загадочны  их  поступки,  мглою
окутаны дали, к которым они стремятся..." - так сказал Бледный  Мца,  или,
как его еще называли, - Орущий в ночи...
   Вот перед вами одна из древнейших  записей.  Вы  видите,  как  она  еще
несовершенна: только двухцветное плоское изображение и  звук.  Язык  чтеца
пестрит архаизмами, слог тяжел для нашего изнеженного уха, но зато какая в
нем сила и убедительность!
   Перед нами Малое море  и  его  окрестности.  Какое  обилие  воды!  Воды
чистой, прозрачной, насыщенной жизнью. Несколько  парусных  судов  как  бы
подчеркивают безмолвие, царящее над морем, скорее то, что принято называть
тишиной, то есть ограниченное  количество  звуков,  которые,  как  воздух,
впитываем мы всем своим существом.  Это  плеск  волн,  шепот  ветра,  крик
четырехкрылой птицы, звон камня, скатившегося с крутого берега.
   Вы обратили внимание и на окрестности. В сероватой гамме вы  угадываете
цвет растительности. Она  сплошь  покрывает  невысокие  холмы.  Сверкающая
ниточка - ручей! И он здесь не один. Ручьи и реки питают море.
   Как во всех старых записях, нас поражает  обилие  животных,  населяющих
окрестности моря. Теперь они почти все исчезли. Мы знаем причины, знаем  и
печальные  следствия  насильственного  удаления  звеньев  из  цепи  жизни,
выкованной слепой мудростью природы.
   ...Не удивляйтесь.  Перед  вами  тот  же  район.  С  каким  мастерством
передается изображение! Полное  ощущение  реальности.  Естественные  тона!
Какая глубина перспективы. Но куда девалось море? Ушло в  недра  Багряной?
Что произошло с пышной растительностью и ее населением?
   На сухом дне расположился наш город. По злой иронии  судьбы  теперь  он
называется Малым морем.
   Теперь снова вернемся к первой записи. Вы, наверное, обратили  внимание
на славных пушистых зверьков? Вот один из  них  стоит  на  задних  лапках,
напоминая Вечно Идущего, погруженного в размышления о прекрасном. Это Лим.
Ну конечно же, пушистый Лим, герой детских сказок.
   Заметьте еще одну особенность: вокруг холмика,  на  котором  стоит  наш
Лим, густо разрослись кусты, усыпанные алыми соцветиями.  Это  Лимок,  или
куст  Лима.  Суррогат  этих  ягод  теперь  изготовляется  на  кондитерских
фабриках, по форме и цвету конфеты превосходят оригинал,  и,  как  уверяют
специалисты,  их  содержимое  в  сотни   раз   богаче   натуральных   ягод
микроэлементами, энзимами и прочими необходимыми для организма веществами.
   Хотя есть и другие мнения.
   Кустарник Лима начал исчезать там, где уничтожались зверьки,  хотя  для
растений создавались, по  мнению  ботаников,  самые  оптимальные  условия.
Семена давали  ростки,  но  затем,  несмотря  на  все  старания,  чахли  и
засыхали. А если отдельные экземпляры и принимали вид  зрелого  куста,  то
плодов не приносили.
   Нетрудно было вывести заключение, что кустарник и Лим  чем-то  связаны.
Действительно, еще до полного исчезновения  Лимов  было  установлено,  что
жизнестойкость потомства кустов Лима зависит от  того,  находились  ли  их
семена в желудках животных или нет.
   Как ни печально, и после этого открытия продолжалось истребление Лимов,
хотя и были созданы многочисленные общества охраны исчезающих видов.
   Перед вами конгресс одного из таких обществ.  Самый  многочисленный  по
количеству  представителей  за  последние  сто  оборотов  Багряной  вокруг
Солнца. Выступает с отчетом о деятельности общества  женщина,  посвятившая
свое время защите Лимов и которой присвоено пышное  имя  -  Цветущий  куст
Лима. Она  делится  своими  прекрасными,  полными  оптимизма  мыслями.  Ее
слушает вся планета... за исключением  членов  "Общества  любителей  дикой
природы". Перед вами сейчас  проходит  конгресс  "дикарей".  Торжественные
речи, восхваляющие первозданную  природу,  уже  окончены.  Просматриваются
лучшие записи  ее  самых  заслуженных  членов.  "Подвиги  дикарей"  изданы
специальным блоком, и Вечно Идущие найдут  там  довольно  забавные  сцены:
например, охоту за мелкими астероидами  -  опасный,  но  мужественн