стемы... Все планеты и наша  Земля!..  Завод!..
Или  лаборатория...  Нет,  завод...  Гигантская  клетка...  Пошел  научный
раздел, чистая гистология... Здесь  надо  походить,  чтобы  разобраться...
Впереди еще один из охраны. Без бороды. Тоже с пистолетом. Водит по стене.
Стены светлеют.
   - Да у него пылесос! - совсем весело воскликнул Антон. -  Действует  на
каком-то непонятном принципе.  Этот  товарищ  даже  не  оглянулся.  Сильно
смахивает на робота!
   - Уборка в вашу честь, - сказал Зингер.
   Антон спросил меня:
   - Ты не находишь,  что  и  наш  гид,  и  тот  строго  держатся,  как-то
скованно. Или оттого, что столько  лет  пролежали  в  анабиозе  и  еще  не
размялись, или...
   - Думаешь, тоже роботы?
   У меня давно мелькала  такая  мысль  и  гасла  под  наплывом  необычных
впечатлений, я отгонял ее. Мне не хотелось расставаться с иллюзией, что мы
наконец встретили живых людей; все время мы хотели  этого,  ждали,  и  вот
наконец,  когда  увидели,  услышали  их  речь,  так  похожую  на  звучание
решетчатых пластин, приходится  отказываться  от  мысли,  что  перед  нами
настоящие люди. Антон прав - движения у чернобородого  чересчур  скованны,
шаг слишком размерен. Похожих с виду роботов мы находили в мусорной  куче,
и недавно Туарег выкопал  прямо  в  пустыне  совершенно  целый  экземпляр.
Конечно, нам трудно было сравнивать.  Наши  хозяева,  по  всей  видимости,
принадлежали  к  высшему  разряду   думающих   человекообразных   существ,
наделенных  высочайшим  интеллектом.   Над   этим   сейчас   бьются   наши
кибернетики, и Туарег далеко  не  последний  образец.  На  фресках  роботы
изображались на  заднем  плане,  в  несколько  условной  манере,  хотя  по
внешнему виду эти существа ничем не отличались от людей, кроме костюма, да
еще почти всегда изображались за каким-нибудь подсобным  занятием.  Мы  их
считали рабами или людьми низшей касты, "нормальные"  марсиане  не  любили
отягощать  себя  физическим  трудом,  по  крайней  мере,   изобразительное
искусство не отражало такого рода их деятельности.
   Антон сказал:
   - Совершенно разумные существа. Может, это  киборги?  Они  помогут  нам
найти ключ ко всему, мы сможем понять их язык, и тогда многое прояснится.
   Вашата тревожно спросил:
   - Что вы там опять шепчетесь? Антон! Ты почему молчишь?
   - Так, посовещались. Видно, мы попали к роботам.  Они  остались  вместо
марсиан. Цивилизация роботов!
   - Дело в том, что здесь почти нет воздуха и температура сто десять ниже
нуля! Я как-то вначале не обратил на это внимания! Посмотрели бы вы, какая
здесь чистота! Только роботы способны столько времени втягивать пылесосами
пыль. Ну и все сомнения исчезли...
   - Ну хорошо, хорошо, - сказал Вашата. - Долго вы еще будете идти?
   - Кажется, нет. Да вы  не  бойтесь.  Просто  нас  знакомят  с  каким-то
научным учреждением. Наверное, научно-исследовательским институтом. Справа
и слева все двери раскрыты, комнаты стали еще больше. Везде  что-то  вроде
сейфов, непонятное оборудование, очень оригинально оформленное. Свернули в
зал. Дальше тупик, стена красного цвета. Зал  огромный,  с  очень  высоким
потолком, потолок фиолетовый, как небо, и на нем горят созвездия. Движутся
планеты.
   - Какие планеты? - спросил Макс. - Земли не видно?
   - Помолчи, Макс! - остановил Вашата. - Что еще у вас там?
   - Посредине большой, очень большой черный цилиндр. Вдоль  стен  тянется
черная панель с множеством приборов. Возле них человек двадцать роботов.
   - Человек? - спросил Макс.
   - Не придирайся... Главный, хозяин или директор, предлагает нам сесть.
   - Садитесь! - разрешил Вашата и спросил: - Что еще в вашем зале?
   - Ничего! Даже стены без росписи, только приятной раскраски, не  пойму,
какого цвета; где нет панели, много ниш - наверное, там  выдвижные  двери.
Против нас как будто нет стены, так иногда кажется. Она то отходит куда-то
и вдруг приближается.
   - Экран! - сказал я, сам не зная, откуда такая уверенность. Мы  сели  в
удобные мягкие кресла, как у нас на  корабле.  Они  появились  как  из-под
пола, а может быть, стояли возле черного цилиндра, да мы их  не  заметили,
хотя трудно было их не заметить: они оранжевые.
   Тогда мы просто не задумывались над этим, пропускали  такие  пустяковые
мелочи по сравнению с тем, что мы уже видели и что испытывали сейчас. Меня
все время не покидало ощущение, что передо мною живой  марсианин.  Что  ж,
что у него скованные движения, пусть в помещении нет кислорода  и  страшно
низкая температура.  А  что  мы  знаем  о  марсианах?  Может,  они  дышали
углекислым газом и не боялись холода? Я  очень  ясно  помню  эти  бредовые
мысли и передаю их сейчас, чтобы понятней было наше душевное состояние.



ПОЛЕТ В ОРАНЖЕВЫХ КРЕСЛАХ

   Чернобородый все время находился  возле  нас,  издавая  певучие  звуки,
действующие успокаивающе на наши  взвинченные  нервы.  Он  стоял  лицом  к
стене, дрожащей, как воздух над  пашней  в  жаркий  день.  Мы  тоже  стали
глядеть на стену, и я почувствовал нервную дрожь.  Антон  тоже  чувствовал
себя не лучше: слышалось его частое дыхание.
   Зингер умоляюще спросил:
   - Ну что? Что там у вас? Что вы только сопите носами?
   Антон ответил хриплым голосом:
   - Ив прав. Это экран. Мы смотрим на серо-розовую стену,  за  ней  будто
что-то намечается, что-то просвечивает. Да, да!
   Мы видели облачное небо. Теперь раскрылась панорама с высоты тысячи,  а
может, двух тысяч метров. Здесь не  на  Земле,  трудно  определить  точно.
Перспектива пустыни, горизонт слегка размыт,  видимость  поразительная!  В
центре панорамы город - вернее, колоссальный купол, сверкающий на  солнце,
он разноцветный, выложенный плитками цветного стекла или пластиком. К нему
ведет канал. Несколько дорог, обсаженных бурым и голубым  кустарником.  По
каналу  движутся  корабли,  те,  что  мы  видели  на  фресках,  в  воздухе
летательные аппараты, несколько штук. По дороге идут закрытые машины. И  к
городу, и от города. У  них  нет  правил  движения  на  дорогах:  движутся
хаотично, лоб в лоб, но не сталкиваются. "Муравьиная система". Наверное, у
машин программное управление,  как  у  нашей  "Черепашки"  с  "недремлющим
оком". Идут на огромных скоростях,  увертываясь  друг  от  друга.  Но  вот
вторая дорога, там нормальное, левопутное  движение,  скорость  километров
триста!
   - Первая прогулочная дорога, - сказал я тоном гида, - вторая -  деловая
междугородная связь.
   - Ты откуда знаешь? - спросил Макс.
   - Знаю, - ответил я, сам дивясь своей уверенности.
   - Так оно и есть, - поддержал  меня  Антон.  -  Их  забавляло  ощущение
опасности. Но вот катастрофа! Столкнулось несколько  машин.  Все  движение
остановилось. К месту  происшествия  опускается  планетолет.  Виляя  среди
машин, мчится карета  "скорой  помощи",  черная,  с  красными  продольными
полосами. Увозят пострадавших не в город - куда-то  дальше,  за  горизонт.
Обломки поднимает планетолет и тащит на свалку. Это  тот  самый  город,  в
котором мы находимся сейчас!
   - Совершенно  верно,  -  подтвердил  теперь  я.  -  Тот  самый.  -  Мне
мучительно захотелось рассказать все, что я вдруг узнал о городе  и  жизни
марсиан. Правда, эти сведения поступили мне  в  голову  как-то  отрывочно,
вроде бестолкового конспекта, кое-что было неразборчиво,  непонятно,  явно
не те слова, искажавшие смысл. Я, запинаясь,  стал  выкрикивать,  как  наш
комментатор Иван Потехин на состязании фигуристов:
   - Мы наблюдаем жизнь марсиан  в  период  упадка,  когда  уже  почти  не
осталось растительности, растрачены запасы кислорода, воды,  Вечно  Идущие
жили в "закрытых городах". (Я впервые назвал так марсиан, словно  вспомнив
об этом.) В  дальнейшем  кино  "прямого  соучастия"  познакомит  вас  (мне
казалось, что я все знаю) с другими сторонами жизни Вечно  Идущих.  В  эту
эпоху заката не стало новых идей,  двигающих  вперед  общество,  все  было
достигнуто, все желания исполнены. Осталась неутолимая жажда  развлечений,
от  самых  изысканных  до  самых  грубых.  Значительная   часть   общества
занималась поисками все новых и новых не испытанных  еще  ощущений.  Игра,
которую вы наблюдаете, называется "Одиночная прогулка".  В  ней  участвует
несколько человек. Заключалась она в том, что у одной из  машин  "дорожный
регулятор" выключал управление. У какой - никто не знал. Не  беспокойтесь,
ничего   особенного   не   происходило,   водителю   обеспечивали    почти
стопроцентную безопасность. Ломались только  корпуса  машин.  "Счастливец"
оставался  жив.  В  данном  "состязании"  по  непредвиденной   случайности
(вероятность ничтожно мала) пострадал один из участников игры, его  увезли
в центр регенерации, где ему заменят глаз и ногу.
   Вашата сказал, сдерживаясь, чтобы не показать своего волнения:
   - Успокойся, Ив,  и  ты,  Антон.  Ну  что  разволновались  так!  Вы  не
импровизируйте, сообщайте нам только то, что видите.
   Макс прямо вскипел:
   - Какую чушь они несут. Хоть запись стирай. Ну как можно говорить такое
о людях с таким уровнем  развития.  Что  это,  американские  автомобильные
гонки! Да еще так скверно организованные. Уверен, что вы пропустили  самое
главное за этой болтовней...
   - Да, ребята, домыслы оставьте до вечера, - сказал Вашата.
   - Что? - Антон аж подпрыгнул в кресле. - Ив, ты слышал? Что они  знают,
сидя в своем футляре!
   - Абсолютно ничего!
   - Так будем молчать, как марсианские сфинксы.
   - Будем, Антон!
   - Где вы обнаружили сфинксов? - заискивающе спросил Макс.
   - Хватит! - сказал Вашата. - Прибавьте выход кислорода.
   - Нет, вы себе прибавьте! - ответил я и почувствовал,  что  краснею  от
стыда.
   - Правильно! - обрадованно сказал Антон. -  Прибавьте  и  кислорода,  и
азота... - Он помолчал, затем спросил: - О чем это мы спорим?
   - Не было никакого спора, - сказал Вашата, - держите себя в руках.  Что
там у вас?
   Антон ответил:
   - Какая-то муть по всему экрану. Или опять облака! Братцы! Да мы летим!
   - С ними что-то творится, - прошептал Макс, - пусть лучше возвращаются.
   Действительно, мы летели, судорожно ухватившись за подлокотники кресел.
Под  нами  проплывала  пестрая  равнина,  разграфленная  сетью  каналов  с
зеркалами водохранилищ, над городами не было куполов. Их было  много.  Они
тянулись на многие километры по берегам озер и каналов.
   - Поля и леса! - воскликнул Антон. - Я совсем не вижу  пустынь!  А  ты,
Ив?
   И я не  видел  пустынь.  Солнце  стояло  над  головой:  мы  летели  над
экваториальной зоной, оно припекало довольно сильно и было много ярче, чем
сейчас. Восходящие потоки воздуха мягко покачивали нас,  ощущался  терпкий
запах невиданных растений.
   Антон сказал:
   - Жили они здорово. Все засеяно.  Мы  попали  в  эпоху,  когда  еще  не
изготовляли искусственной пищи. Пейзаж похож на египетский.
   Я согласился с ним,  что  сеть  каналов,  поля  между  ними  напоминают
египетские, но только при беглом взгляде, здесь не было земной  теплоты  в
пейзаже, не тот рисунок оросительной сети, иные краски полей, иные города,
поселки. Ведь мы на Марсе!
   Наш странный марсианин исчез. Иногда сбоку повисала авиетка  и  на  нас
смотрели  из-за  прозрачных  стенок  кабины  большеглазые  существа,   все
казались одного возраста, не было совершенно детей. Не заметили мы их и на
суше, на улицах городов, когда нас спустили ниже  и  мы  летели,  едва  не
касаясь крыш домов. В ту пору марсиане еще  предпочитали  передвигаться  с
помощью собственных ног. Они спешили по улицам, видны были  группы  людей,
разговаривавших и при этом воздевавших  руки  к  небу.  Впервые  увидев  с
десяток марсиан с воздетыми к небу руками, Антон сказал:
   - Смотри! Бандит, вон тот, что подходит к ним не справа, а слева,  идет
через площадь, прямо крадется,  у  него  необыкновенно  широкие  плечи,  в
черной накидке, в руках лучевой пистолет!
   - Откуда ты взял, - спросил Макс. -  Что  за  пистолет?  Бандитизм  при
таком уровне цивилизации? Днем, у всех на виду. Хотя...
   Широкоплечий подошел походкой танцора в балете к группе мужчин и  также
воздел руки к небу.
   Вашата сказал:
   - Приветствие! Манера вести мужской разговор.
   - Конечно, обычное приветствие, как наше рукопожатие или касание носами
у тибетцев, - заключил Макс Зингер.
   Скоро мы уже забыли об этом странном обычае, захлестнутые лавиной новых
впечатлений.  Архитектура,  созданная  гениальными   зодчими,   планировка
городов, растения, летательные аппараты, и главное - люди привлекали  нас.
Хотелось спрыгнуть с кресел на  улицу,  поднять  руки,  потрясти  кистями,
затем пожать по-земному, расспросить, как и что...
   Поражало  разнообразие  в  одежде.   Впоследствии,   когда   мы   нашли
марсианские записи, то увидели, как создавалась одежда для каждого времени
суток, для  деловых  встреч,  занятий,  прогулок,  размышлений.  Особенной
изобретательностью блистали женщины.
   Женщины не были так экспансивны, как мужчины, не собирались группами на
улицах, а если останавливались при  встрече,  то  очень  ненадолго,  и  не
воздевали рук к небу. Они ходили в  одеяниях  нежнейших,  неземных  тонов.
Сейчас, когда изданы альбомы марсианских  фасонов,  взятые  на  вооружение
земными костюмерами, вы убедитесь, как трудно передать словами,  например,
костюм для поездки на  Великий  канал,  состоящий  более  чем  из  трехсот
деталей, или костюм для размышлений  в  вечерние  часы,  не  говоря  уж  о
нарядах для парадных приемов или  изготовленных  для  карнавалов  в  честь
Великого противостояния.
   Мужчины носили облегающие костюмы, судя по всему,  в  них  подкачивался
воздух, потому что встречались  щеголи  с  непомерно  широкими  плечами  и
тонкой талией, другие - толстые, почти шарообразные, или в виде  различных
геометрических фигур. Но такие попадались не особенно часто, основной  тип
- высокие, широкоплечие, тонконогие. У женщин,  видимо,  изящество  фигур,
модная угловатость тоже достигались не без помощи технических приемов.
   Что-то неуловимое роднило нас с этим непонятным народом,  и  не  только
схожесть очертаний тела, а главное - духовная общность.
   - Ну конечно же, - сказал Антон, поняв, о чем я думаю, - у  меня  такое
ощущение давно, мне даже кажется, я знаю, о чем они  сейчас  говорят.  Вон
тот гигант, он обсуждает какую-то проблему, связанную с космосом,  видишь,
показывает на небо.
   ...Из-за горизонта выплыл Фобос, похожий на плохо обработанный каменный
топор, он заметно приближался, и казалось, что нам с ним не разминуться.
   Вначале путешествие протекало в полной  тишине,  затем  хлынули  звуки:
певучий говор, шум воды на плотинах, свист ветра. Мы забыли про  Вашату  и
Зингера. Но скоро они напомнили  о  себе,  появившись  рядом  в  таких  же
оранжевых креслах.
   Вашата сказал:
   - Полная фантасмагория! Непонятно, как они это делают?
   Зингер  молчал,  глядя  вниз:  мы  летели  над  водохранилищем,  и   на
голубовато-фиолетовой  воде  виднелось  множество  судов  с  необыкновенно
высокими мачтами, и разноцветными, непомерно большими парусами.
   - Гонки! - сказал Вашата. - Все-таки что с нами творится? Что это...
   Я не услышал конца фразы. Мы  опять  очутились  в  зале  возле  черного
цилиндра, в оранжевых креслах перед гигантским пустым  экраном.  Вашата  и
Зингер исчезли. Марсианин сказал по-русски:
   - Сеанс прекращен. После еще. Очень, более важное.
   Слова он произносил необыкновенно правильно, тембр голоса  был  теплый,
дружественный. Несмотря на все потрясения за последние часы, это существо,
заговорившее по-русски, буквально ошеломило нас. Наверное, секунд тридцать
мы молчали,  глуповато  улыбаясь.  Должно  быть,  марсианин  разобрался  в
сумбуре наших мыслей и сказал:
   - Да, уже научился, понял принцип мышления. Ранее я слушал и  передавал
волновые сигналы в образах. Только подходил  к  разгадке.  Теперь  общение
дало много, только недостаточно для полного понимания.  Говорите,  думайте
быстро, научусь мгновенно. Необходимо только полное понимание.
   Антон остановился, пораженный: на экране  возник  необыкновенно  четкий
снимок нашей планеты, голубой, теплой, в мантии  облаков,  между  которыми
проглядывала синь океанов и контуры Африки.
   Марсианин сказал:
   - Мы знаем. Мы ждали. Долго. Очень...
   В шлеме загудел взволнованный голос Вашаты:
   - Ив, Антон!.. Кто с вами сейчас разговаривает?
   - Все в порядке, Христо, - ответил Антон. - Это наш друг марсианин. Как
видишь, он начал говорить по-русски.
   - Опять фокусы? - сказал Вашата.
   - Какие фокусы? - возмутился Макс. - Как ты не понимаешь,  мы  в  сфере
других понятий, другой культуры; может быть, попадаем в другое измерение!
   - Постой, Макс. Ребята! Все же кто он? Не может быть,  чтобы...  какая,
вы сказали, у вас там температура и состав воздуха?
   - Минус сто десять и почти чистый углекислый газ, - ответил Антон.
   - Вот видите... - проронил Вашата.
   - Что же здесь особенного!  -  в  голосе  Макса  послышалось  искреннее
возмущение. - Так завершилась  их  цивилизация.  Все  мысли,  способности,
знания марсиан сконцентрированы в копии искусственного  мозга.  Он  и  еще
некоторые  остались  в  этом  "Холодном  доме".  Они  последние  хранители
всего...
   - Чего всего? - спросил Вашата.
   - Ну, что осталось. Неужели не понимаешь, что дело зашло в тупик.
   Хозяин "Холодного дома" немедленно ответил:
   - Тупик - непонятно.  Искусственный  мозг  -  понятно.  Я  копия  Вечно
Идущих. Я  оставлен  ждать.  Исполнить  миссию.  Великую  Миссию.  Мы  вас
ждали...
   Он пошел  из  зала,  роботы  у  панели  повернулись  к  нам  лицом,  их
глаза-окуляры мрачно сверкали. И в  то  же  время  нам  не  было  страшно.
Напротив, нас охватило полное спокойствие,  дружелюбие  к  этим  созданиям
марсианского гения.
   Я подумал:
   "Какая миссия у этого "ассирийца"? Зачем они нас  ждали?  Все-таки  где
мы? Что это за строение? Что в черном цилиндре? Из чего он сделан?"
   Не поворачивая головы, только вперив в нас свой третий глаз на затылке,
это существо сказало:
   - Скоро будете знать все. Недостает запаса понятий.
   - Но вы очень хорошо говорите  по-русски,  -  сказал  Антон.  -  Просто
удивительно.
   -  Не  соответствует  действительности.  Кажущееся  впечатление.  Запас
понятий ничтожен.
   Я старался не думать, сосредоточив внимание на стенных фресках.  Сейчас
справа мы проходили мимо огромной картины: на фоне  Млечного  Пути  мчался
космический корабль, по форме напоминающий манту.
   - Манта? - спросил наш спутник.
   Я объяснил.
   Он сказал:
   - Млечный Путь - понятно. Вечно Идущие  называли  иначе  это  скопление
звезд. - Он пропел длинную, непонятную фразу и тут же перевел:  -  Большое
колесо.
   Я подумал: "Он читает у нас не только в сознании, но где-то  глубже,  о
колесе у нас и речи не было".
   - Оборот назад у "Черепашки" заело  колесо,  набился  песок,  -  сказал
марсианин. Язык не поворачивался назвать его роботом.
   Он проводил нас до порога. Мы попрощались.
   - Еще будем вместе, - сказал он, - необходимо быть вместе. - Видимо,  у
него действительно  не  хватало  слов,  и  он  второй  раз  сказал  что-то
по-марсиански. И нам показалось, что мы поняли его.
   Антон на это ответил:
   - С вашими  способностями  вы  очень  скоро  в  совершенстве  овладеете
языком. И сообщите поручение Вечно Идущих.
   -  Скоро.  Мы  должны  быть  вместе.  -  И  он   добавил   еще   что-то
по-марсиански. Мне опять  показалось,  что  я  понял  его:  он  желал  нам
счастливого пути и обещал скоро встретиться с нами.
   - Сегодня продолжим обмен информацией. - Он неожиданно гладко  построил
фразу: - Когда спадет нервное напряжение.
   - Пожалуйста, будем рады, - ответил Антон. - Только, к сожалению, мы не
можем вас пригласить к себе на корабль.
   - Можно, - сказал он, - можно. Увидимся.
   - Здесь действительно все можно, - сказал Вашата, - все-таки  уговорите
его остаться. Назначьте время, допу