ипично. Примерно через  сутки  все пройдет.  Кроме того, не забывайте,  что
каждому из вас сделали успокоительную инъекцию. Да и выпавшее испытание было
слишком велико. Луч, в который вы угодили, чрезвычайно мощный.
     Джек и Марша промолчали. Они лишь смотрели друг на друга,  по выражению
лица стараясь угадать мысли другого.
     --  Думаю,  нам   еще  повезло,  --  осторожно,   выжидательным  тоном,
проговорил Гамильтон.  Радостный экстаз,  с  которым он  только что молился;
уступил  место сомнению. Что,  в конце концов, произошло?  Новое, загадочное
чувство  не  поддавалось  усилию  рассудка,  оно  явно  сторонилось  обычной
житейской логики. Джек  осмотрел палату, но  не заметил ничего странного или
подозрительного.
     -- Вам очень повезло, -- подтвердила медсестра с такой гордостью, будто
в этом была ее личная заслуга.
     -- Сколько я здесь пробуду?
     Доктор задумался.
     -- Полагаю, вы можете отправиться домой сегодня вечером. Но оставайтесь
в постели еще не меньше суток. Вам обоим нужно хорошенько отдохнуть. Скажем,
недельку. Еще я предложил бы нанять опытную сиделку.
     Джек призадумался.
     -- Нам это не по карману.
     --  Вы  получите  страховку, --  чуть натянуто напомнил врач.  --  Этим
ведают  федеральные  власти. На  вашем  месте я  бы думал только о  том, как
поскорее встать на ноги.
     -- А может,  мне так больше нравится! -- отрезал Гамильтон. Он не  стал
ничего объяснять, а погрузился в размышления.
     Несчастный случай ничуть не изменил дурацкого жизненного расклада. Если
только за это время не умер полковник Эдвардс, что казалось маловероятным.
     Когда  врача и  медсестру  уговорили оставить их  наедине, Джек заметил
жене:
     --  Теперь,  по  крайней  мере,  будет что  сказать  соседям.  Не  надо
выдумывать причину, почему я без работы.
     Марша с убитым видом кивнула.
     -- Я и забыла...
     -- Подыщу себе  работу  без военных  секретов.  Никаких  больше  дел  с
оборонкой.  --  Он мрачно  пошутил: -- Сейчас  я как  Эйнштейн  в  пятьдесят
четвертом.  Помнишь  его  слова?  "Может,  стану  водопроводчиком  или  буду
телевизоры чинить. Мне это больше по душе".
     -- А помнишь, чем ты всегда хотел заняться?  -- Сидя  на  краю кровати,
Марша  нервно  теребила  свои  неровно  подстриженные  волосы. --  Ты  хотел
конструировать новые системы звукозаписи!.. И новые  принципы -- как это? --
частотной модуляции УКВ. Ты мечтал быть звездой в мире аудиотехники.
     -- Да, да!  -- кивнул  Джек, стараясь выглядеть  полным воодушевления и
решительности. -- Тринауральная система  Гамильтона... Помнишь, как мы ночью
сочиняли  название?  Три  звуковых  дорожки,  три звукоснимателя, столько же
усилителей  и динамиков.  Все  разнесено по трем помещениям. В каждом  сидит
звукорежиссер. И каждый слушает отдельную композицию...
     От  собственных слов  Джек  на  самом  деле  завелся.  Марша  несколько
наигранно поддержала его:
     -- Один контур играет двойной концерт Брамса. Да, конечно, я помню!
     -- Еще один -- "Свадьбу" Стравинского. А  третий -- пьесу  Доуленда для
лютни. У  звукооператоров снимаются  все  три  энцефалограммы и пропускаются
одновременно через сердце тринауральной  системы --  ортополифон Гамильтона.
Мозговые импульсы  трех слушателей смещены  друг  относительно  друга строго
математически. Формула базируется на постоянной Планка...
     Джек  явно  разошелся: в руке под  гипсом запульсировала  жгучая  боль.
Охрипшим голосом он торопливо закончил:
     --   Полученная  комбинация  записывается.   Затем   воспроизводится  с
измененной скоростью...
     Марша наклонилась и порывисто обняла его.
     --  Милый,  когда я  пришла в  себя,  то  испугалась:  вдруг ты  погиб?
Поправляйся скорее,  дорогой! Ты выглядел совсем... неживым: ни кровинки, ни
движения. Я думала, сердце мое разорвется.
     -- Я застрахован, -- нелепо брякнул Джек. -- Ты бы стала богатой.
     --  Не  хочу  быть богатой!  --  Все  еще  обнимая  мужа и  покачиваясь
взад-вперед. Марша  прошептала: -- Подумать  только, что я  натворила! Из-за
того,   что  совала  от  скуки   нос   во  всякую   гадость  и  водилась   с
шарлатанами-политиканами,  ты  потерял  работу.  Я  сейчас  бы  задала  себе
хорошенькую  трепку.  Надо  было  сообразить,  что  нельзя  подписывать  эту
Стокгольмскую  бумагу,  раз  уж  ты  делаешь  ракеты.  Но, понимаешь,  стоит
кому-нибудь подсунуть  мне петицию --  и  я  уже  увлекаюсь  чужой  идеей...
Бедные, бедные они все! Обманутые люди!
     -- Не бери в голову, -- вздохнул он. -- Если б  сейчас  была  война, ты
считалась бы вполне нормальной, а Макфифа, наоборот, выгнали бы с работы как
опасного фашиста.
     -- Он и есть  фашист! -- горячо воскликнула Марша. --  Он действительно
опасный фашист!
     Гамильтон отстранил глупышку-жену и посмотрел на нее в упор:
     -- Макфиф просто ярый патриот и реакционер. Но от этого он нисколько не
фашист. Или ты считаешь всякого...
     --  Ладно, не будем об  этом!  --  прервала  его Марша.  -- Тебе вредно
волноваться.
     Снова прильнув к нему,  она пылко поцеловала Джека  в губы: -- Подожди,
вот будем дома!..
     Она хотела встать, но он не пустил, сдавив ей плечо:
     -- Постой!... Что же все-таки произошло, а?
     Марша замерла на мгновение, потом покачала головой:
     -- Сама не пойму. Никак не разобраться!.. С той минуты,  как я пришла в
себя, оно как будто  у  меня за спиной.  Странное чувство... Обернись я чуть
быстрее  обычного -- и успею  это увидеть.  Хоть и не  знаю  что именно. Оно
прячется. И наверняка -- страшное!
     Ее охватил озноб.
     -- Мне тоже страшновато.
     -- Может, все уладится, прояснится!.. -- Она улыбнулась жалкой улыбкой.
-- Может, ничего и нет вовсе... просто был шок, была инъекция.
     Но Джек не верил доктору. И Марша не верила тоже.
     Домой  их  вызвался  отвезти   один  из  врачей.  С  четой  Гамильтонов
отправилась еще одна из  пострадавших --  делового  вида молодая женщина. На
ней  тоже  болтался больничный  халат.  Втроем  они тихо уселись  на  заднее
сиденье "паккарда", покатившего вдоль темных улиц Белмонта.
     -- Они  говорят,  что у меня  сломано  несколько  ребер, -- бесстрастно
заявила женщина.  Помолчав, она добавила: -- Меня зовут Джоан  Рейсс. Я  вас
обоих видела раньше, вы у меня бывали в магазине.
     Джек назвал себя и свою жену.
     -- О каком магазине вы говорите?
     -- Салон искусств на Эль-Камино. В августе вы купили альбом репродукций
Шагала.
     -- Верно! -- подтвердила  Марша.  -- Это был день  рождения Джека... Мы
повесили репродукции внизу, в музыкальной комнате.
     -- Это полуподвал, -- пояснил Гамильтон.
     -- Ах да!.. --  вдруг  спохватилась  Марша, отыскивая  сумочку.  --  Ты
обратил внимание на доктора?
     -- На доктора?.. -- Гамильтон удивленно поднял брови. -- Нет, не особо.
     -- Вот именно!  Он же  был  как...  мыльный пузырь! Вылитый  доктор  из
комиксов.
     Джоан Рейсс встрепенулась:
     -- О чем это вы?
     -- Ни о чем, -- коротко бросил Гамильтон. -- Это личное.
     --  И медсестра. Заметил?  Такая  же!  Типичная...  Собирательный образ
медсестры.
     Джек нахмурился и уставился в темноту за окном.
     -- Вот вам  результат массового оболванивания. Люди моделируют  себя  в
соответствии с рекламными картинками. Не так ли, мисс Рейсс?
     -- Я  собиралась кое о чем вас спросить, -- запинаясь, проговорила мисс
Рейсс. -- Меня удивила одна вещь.
     -- И что  же это? -- подозрительно прищурился Гамильтон;  мисс Рейсс уж
никак не могла догадаться, о чем они говорили с Маршей.
     -- Тот полицейский  на платформе... перед аварией.  Почему он там  был?
Зачем?
     -- Он пришел с нами. -- В голосе Гамильтона прозвучала досада.
     Мисс Рейсс пытливо посмотрела на него.
     -- В самом деле? А я было подумала... Мне показалось, что он хотел уйти
еще до того, как все случилось.
     --  Так  оно  и  было,  -- кивнул Гамильтон.  --  Он  почувствовал, что
платформа вот-вот  рухнет. Я почувствовал то же самое, но бросился в  другую
сторону.
     -- То есть вы сознательно вернулись? Имея шанс спастись?!
     -- А моя жена?! -- раздраженно напомнил Джек.
     Мисс Рейсс удовлетворенно кивнула:
     -- Да, да, понимаю!.. Простите. Но как  это ужасно! Все  эти мучения...
Нам еще повезло. О  других этого не скажешь. Не странно ли: некоторые совсем
не пострадали, а бедняга военный, мистер Сильвестр, лежит с переломом спины.
Удивительно!
     -- Должен вам  сказать, -- вдруг подал голос врач, сидящий за рулем, --
что у Артура Сильвестра только смещение позвонка плюс разрыв селезенки.
     -- Отлично, -- пробормотал Гамильтон. -- А как дела у гида?  Никто даже
не заикнулся о нем.
     -- Ушибы внутренних органов, -- отвечал врач. -- Диагноз уточняется.
     -- Его тоже скоро выпишут? -- спросила Марша.
     Врач рассмеялся.
     -- Вы о Билле  Лоузе? Да  его отпустили  первым. У  него друзья в  этой
клинике.
     -- И вот еще что, -- продолжила Марша. -- Несмотря на большую высоту, с
которой  мы.  свалились, невзирая на  радиацию, никто серьезно не пострадал.
Так не бывает. Это слишком абсурдно!
     --  Вероятно,  мы  свалились  прямо  в  кучу  всяких  предохранительных
ограждений,  --  раздраженно  бросил Гамильтон. -- Да черт  бы  меня побрал,
если...
     Он  собирался сказать кое-что похлеще, но не успел. Острая, жгучая боль
хлестнула по правой ноге. Он  издал вопль и подскочил,  ударившись головой о
крышу  машины.  Судорожно  задрав  штанину,  Джек успел  увидеть  уползавшее
насекомое.
     -- Что это?! -- вскрикнула Марша. -- Оса!
     Вне себя от ярости Гамильтон растер осу подошвой.
     -- Ужалила! Прямо в икру!
     След от укуса на глазах разрастался в красный желвак.
     -- Видно, мне мало того, что уже случилось!
     Врач быстро свернул к обочине и остановил машину.
     --  Вы  убили  ее?  Осы иногда забираются  в машину. Сожалею...  Могу я
чем-нибудь помочь? У меня есть мазь.
     -- Ничего, переживу, -- пробормотал Гамильтон, растирая место укуса. --
Еще и оса! Как будто мало нам досталось за день.
     --  Скоро уже будем дома!  -- успокаивающе сказала Марша, выглядывая  в
окошко. -- Мисс Рейсс, заглянете к нам чего-нибудь выпить?
     -- Что  ж, -- проговорила мисс  Рейсс, трогая костлявым пальцем верхнюю
губу. -- Я могла бы выпить чашечку кофе, если вы в состоянии уделить...
     -- Мы в состоянии! -- быстро  откликнулась Марша. -- Нам надо держаться
друг друга, всем восьмерым. Мы ведь такое пережили!
     --  Будем надеяться,  все  позади,  -- сухо  заметила мисс Рейсс,  явно
чувствуя себя неловко.
     -- Аминь! -- поставил точку Джек.
     Через минуту машина свернула к тротуару и остановилась: они приехали.
     --  Милый  домик  у вас,  -- слегка  улыбнулась  мисс Рейсс, когда  они
выбрались из машины. Типичный дом калифорнийского  пригорода,  он тихо  ждал
своих хозяев в  сгущающихся вечерних сумерках. На крылечке веранды, виднелся
сидящий столбиком рыжий кот.
     --  Это приятель Джека, -- пояснила Марша, выуживая ключ из сумочки. --
Ждет, когда его покормят.
     Коту она строго сказала:
     -- Ступай в дом, Прыг-Балда. Здесь ничего не получишь.
     -- Что за странное имя! -- передернула плечами мисс Рейсс. -- Почему вы
так его назвали?
     -- Потому что он глупый недотепа, -- кратко ответил Гамильтон.
     --  Джек  всем котам дает смешные  клички, -- добавила Марша. --  Перед
этим жил Шлеп-Мурлыка.
     Большой, напрочь  лишенный  обычной  кошачьей грациозности,  рыжий  кот
встал  на четыре лапы и спрыгнул на нижнюю ступеньку.  Подойдя к Гамильтону,
он стал шумно  тереться о  ногу  хозяина.  Мисс Рейсс  отпрянула  с гримасой
отвращения.
     --  Никак не могу привыкнуть к котам или  кошкам,  -- сообщила  она. --
Коварные, мерзкие твари...
     На подобные  заявления Джек обычно отвечал жесткой  отповедью о вреде и
глупости  предрассудков.  Но сейчас  ему было  глубоко  безразлично, что там
думает  о  кошках  мисс Рейсс. Вставив ключ в замок,  он  распахнул дверь  и
щелкнул выключателем  в гостиной. Дом озарился уютным желтым  светом, и дамы
вошли.  За ними  следовал  Прыг-Балда,  сразу отправившийся  на  кухню.  Его
лохматый рыжий хвост торчал трубой.
     Не снимая больничный халат. Марша открыла холодильник и достала зеленую
миску из пластика. В ней лежала отварная говядина, точнее -- говяжье сердце.
Нарезая  мясо.  Марша  время от  времени швыряла кусочки  коту, между  делом
рассказывая гостье:
     -- Большинство  гениев  от электроники заводят себе киберов. Всяких там
электрических жучков  и  прочую мелюзгу, которая скачет вокруг вас и жужжит.
Когда мы только поженились, Джек сделал одну  такую штучку... Она ловила мух
и мышей. Но этого ему показалось мало. Он построил другую -- покрупнее, и та
изловила первую.
     --   Принцип    космической   справедливости,   --    снимая    пальто,
прокомментировал Гамильтон. -- Но я ведь не собирался заселять ими мир.
     Пока Прыг-Балда жадно поглощал свой  ужин. Марша отправилась  в спальню
переодеться.  Мисс  Рейсс  с  видом   знатока  прохаживалась   по  гостиной,
разглядывая вазы, гравюры и мебель.
     --  У  котов  нет  души,  --  мрачно  резюмировал Джек,  наблюдая,  как
Прыг-Балда пожирает мясо. -- Самый воспитанный в мире  кот станет выделывать
жуткие кренделя ради куска свиной печенки.
     -- Животные!.. -- пренебрежительно откликнулась из гостиной мисс Рейсс.
--  Вы  у  нас покупали эту вещь Пауля Клее?  [*Клее  Пауль  (1879--1940) --
знаменитый швейцарский художник]
     -- Вероятно, да.
     --  Я  никогда  не  могла  понять, что  же  Клее  хочет  сказать своими
картинами.
     -- Может, и вовсе ничего. Просто рисовал в свое удовольствие.
     Поврежденная  рука  снова  дала  о   себе   знать  и  Джеку  захотелось
посмотреть, как она выглядит без повязки.
     -- Вы, кажется, выбрали кофе?
     -- Кофе -- и крепкого! -- подтвердила мисс Рейсс. -- Может, вам помочь?
     -- Нет, вы лучше отдыхайте.
     Он машинально начал искать больной рукой кофеварку.
     -- Если хотите, на журнальной  полке,  рядом с диваном, лежит "История"
Тойнби.. [*Тойнби Арнольд (1889--1982) -- британский историк.]
     -- Милый, -- раздался из спальни голос Марши, -- ты сюда не подойдешь?
     В  голосе  жены  прозвучало  нечто,  заставившее  Гамильтона  забыть  о
кофеварке и броситься вперед, на ходу расплескивая воду.
     Марша стояла у окна, собираясь опустить  штору. Она смотрела в темноту,
напряженно наморщив лоб.
     -- Что случилось?
     -- Выгляни...
     Джек посмотрел  в окно, но все, что мог  увидеть,  -- это непроницаемые
сумерки и расплывчатые очертания домов. Тут и там светилось несколько огней.
Небо  затянуло облаками, низкий туман висел над крышами. Ничто не двигалось,
не шевелилось. Никаких признаков жизни.
     -- Как... в средние века! -- прошептала Марша.
     Точно. У  Джека  возникло такое же впечатление. Но почему? Ведь то, что
они  наблюдали из окна, -- прозаически  банально. Обычный вечерний пейзаж  в
начале октябрьских заморозков.
     -- А ты еще и тему нашел подходящую! -- вздрогнув, упрекнула его Марша.
-- О душе Балды зачем-то вспомнил. Прежде ты так не говорил!
     -- Когда?
     --  Ну, до  того, как мы  вернулись домой... --  Отвернувшись от  окна,
Марша потянулась за  клетчатой  юбкой  на спинке стула. -- Извини, наверное,
это  глупо  с моей стороны -- но  ни ты, ни я не  попрощались с доктором. Ты
видел, как он отъезжал? Что-нибудь происходило вообще с того момента, как мы
вышли из машины?
     -- Само собой, он уехал, -- безразличным тоном ответил Гамильтон.
     Сосредоточенно  глядя  в  одну  точку,   Марша  застегнула  кофточку  и
заправила ее в юбку.
     -- Возможно, у  меня  бредовое состояние, и доктора,  наверное,  правы:
шок, потом  инъекция...  Но заметь, как тихо  вокруг. Словно мы единственные
люди на земле. И живем в каком-то замкнутом сером пространстве: ни огней, ни
красок.   Доисторическое  что-то...   Помнишь  древние   верования?   Прежде
упорядоченного Космоса был Хаос. Земля обнимала Воды.  Тьма не отделилась от
Света. И ничто еще не имело имен и названий.
     -- У тебя  есть имя, --  мягко сказал Джек. -- У Балды  тоже. И у  мисс
Рейсс. И у Пауля Клее.
     Вдвоем они вернулись  на кухню. Марша вызвалась приготовить кофе; через
минуту кофеварка  деловито забулькала. Мисс Рейсс,  сидя неестественно прямо
за кухонным столом, сохраняла если не обиженное, то натянутое выражение лица
--  суровое и  сосредоточенное.  По-видимому,  мысли ее блуждали  в каких-то
беспросветных  далях.  Кстати  сказать, эта весьма решительного вида молодая
женщина была некрасива. Землистого цвета  волосы стянуты на  затылке в тугой
узел.  Нос  тонкий и острый;  губы сжаты в  одну  жесткую линию.  Мисс Рейсс
производила впечатление женщины, с которой шутить не полагалось.
     -- О чем вы там шептались? -- спросила она, помешивая кофе.
     Гамильтон раздраженно ответил:
     -- О своих делах. А что?
     -- Ну, милый!.. -- остановила его Марша.
     Отбросив дипломатию, Джек уставился на мисс Рейсс и спросил в упор:
     -- Вы что, всегда такая? Ходите, суетесь в чужие дела?
     Суровое лицо женщины не дрогнуло.
     --  Приходится  быть  осторожной,   --  пояснила  она.  --  Сегодняшний
несчастный   случай  лишнее  тому  подтверждение.  Меня  везде  подстерегают
всевозможные опасности...
     Она тут же поправила себя:
     -- Следовало бы сказать "так называемый несчастный случай"!
     -- Подстерегают именно вас? -- заинтересовался Джек.
     Мисс  Рейсс  не  ответила, она направила взгляд на Прыг-Балду. Порядком
взъерошенный  кот  закончил ужин и теперь искал, рядом с  кем  бы  поудобнее
устроиться.
     --  Что  с  ним? --  испуганно спросила  мисс Рейсс.  -- Почему  он так
смотрит на меня?
     -- Все  очень просто, -- стала успокаивать ее Марша. -- Вы ведь сидите.
А он хочет запрыгнуть к вам на колени и подремать.
     Приподнявшись над стулом, мисс Рейсс напустилась на бедного Балду:
     -- Не подходи! Не прикасайся своими  грязными лапами! -- Гамильтону она
доверительно сообщила: -- Все было бы не  так ужасно, но у них ведь блохи. А
у  вашего  вдобавок такая  бандитская рожа... Он,  по-видимому, ловит и жрет
маленьких птичек?
     -- По шесть штук каждый день, -- ответил Гамильтон, чувствуя, как кровь
сильнее запульсировала в висках.
     -- Еще бы! -- отпрянула мисс Рейсс от обескураженного столь непривычным
обхождением Балды. -- Я ведь вижу, он форменный убийца! Что ни говорите, а в
городе  должен  существовать  специальный закон  касательно  злых  животных,
Опасных в домашнем обиходе.  Должны быть, по крайней мере, введены лицензии!
О чем думают городские власти?..
     -- Если бы он довольствовался только птичками! -- перебил ее Гамильтон,
охваченный  безжалостно-садистским  азартом. -- Он  не  гнушается хомяками и
змеями, а сегодня утром приволок в пасти кролика!
     -- Дорогой, прошу тебя!.. -- воскликнула Марша, видя,  как  остолбенело
смотрит  на  Джека  мисс  Рейсс. -- Не  всем  нравятся кошки.  Ты  не вправе
требовать, чтоб другие разделяли твои вкусы.
     --  Ну  а   маленьких  мышек?  Лопает  дюжинами!  --  злорадно  добавил
Гамильтон. -- А  то, что  не успевает сожрать, тащит нам. Однажды утром,  вы
только представьте себе, притащил голову какой-то старушки!
     Истерический всхлип сорвался с тонких губ мисс  Рейсс. Она беспорядочно
замахала руками и засучила ногами. Гамильтон ощутил мгновенный укол  жалости
и стыда. Он открыл было рот, чтоб  извиниться, но осуществить свое намерение
не успел...
     Откуда-то  сверху,   как  из   рога.  изобилия,  на  голову  посыпалась
серо-зеленая саранча. Туча  саранчи.  Весь  засыпанный  гадкими  кусающимися
тварями, Гамильтон отчаянно барахтался, пытаясь выбраться на волю. Женщины и
кот  застыли,  не веря  собственным  глазам.