ыло  трудно.
Джек  приметил,  как на крыше  одного из соседних  домов  какие-то  личности
торопливо устанавливали пулемет.
     Длинная очередь вспорола пространство, подняв в воздух цементную крошку
и  комья грязи. Тиллингфорд неуклюже упал на четвереньки  и пополз, стараясь
укрыться за  обломками  "кадиллака".  Его охранники,  перебегая  с  места на
место, открыли ответный огонь. Яркая вспышка на миг разогнала ночную мглу --
кто-то додумался бросить гранату. Свет резанул по глазам. Уши будто заложило
ватой.  Джека подбросило, перевернуло  и он со  всего маху  полетел лицом  в
траву. Когда  взметнувшийся фонтан  сырой земли, камней и  сорванных листьев
улегся, вокруг свежей воронки распласталось несколько изувеченных тел бойцов
Тиллингфорда.
     Джек  очнулся,  протер глаза и со стоном сел. Увидев раскоряченные позы
мертвецов, он оторопело  уставился на разодранное человечье мясо, не в силах
отвести взгляд. И тут услышал горячий шепот Лоуза:
     -- Они тебе кого-нибудь напоминают? Смотри повнимательней!
     В  наступившем  вновь  сумраке  Джек  вряд  ли  мог  разглядеть  что-то
конкретное.  Но  одна  неподвижная  фигура  зацепила  уж   больно   знакомой
внешностью.  Гамильтон  озадаченно  пытался  разобрать,  кто  этот  человек,
полузасыпанный обломками бетона и дымящейся золой.
     -- Это же ты!.. -- прохрипел Лоуз.
     Так оно и было.
     Размытые контуры реальности  дрожали, то проступая, то  исчезая. Словно
дымовые  эффекты  в   театре  безумия,  пеленой  наползали  туманные  полосы
извращенных  фантазмов. Как если бы сам автор этого действа с трудом понимал
смысл придуманной им же пьесы.
     Выходило  нечто странное... Засыпанный  мусором  тротуар, развороченная
грязь газонов,  мешанина битого асфальта и  мокрой листвы  больше напоминали
останки "Мегатрона". Тут и  там  лежали подозрительно знакомые фигуры людей.
Слабо шевелясь,  они  потихоньку царапались в заветную дверцу с убедительной
табличкой "ЖИЗНЬ".
     Среди клокочущих, как в последнем приступе чахотки, развалин осторожно,
дюйм  за дюймом, двигались спасатели. Пробирались  они  мучительно медленно,
беспокоясь,  наверное,  больше  за  собственные  шкуры,   нежели  за   жизни
пострадавших.  Спасатели  боязливо   спускались  со...  стен  стоящих  рядом
домов... они аккуратно  спрыгивали  на опустевшую  мостовую... Что за  бред?
Какая мостовая? Ведь это покосившиеся руины "Мегатрона"! Вот скользнули вниз
пожарные лестницы. На рукавах спасателей можно было явственно различить знак
Красного Креста. Мысли Джека спутались, и он бросил попытки разгадать монтаж
места действия и персонажей.
     -- Все скоро закончится, -- прошептала мисс Рейсс. С тех пор как сгинул
ее  жестокий  фантазм,   она   возродилась  в  прежнем  виде:  в  мешковатом
вельветовом пальто, в тех же нелепых роговых очках. Будто ящерица, поймавшая
кузнечика, она  прижимала к тощей груди свою драгоценную сумочку. -- Сегодня
заговор не до конца удался. Прошлому он и в подметки не годится.
     -- Вот как! Ваш собственный вы находите более убедительным?  -- ледяным
тоном осведомился Гамильтон.
     -- О да! В самом  деле было остроумно! -- Рот  ее исказила лютая улыбка
фанатика.  --  Я почти  поверила, что это именно мой мир.  Но когда  вошла в
вестибюль своего дома, то поняла правду... Эти письма с угрозами расправы на
журнальном столике...
     Стоя на коленях рядом с мужем, Марша выговорила дрожащим голосом:
     -- Что происходит? Вокруг какой-то туман... И тени...
     -- Собственно говоря, ничего интересного,  -- менторским тоном заметила
мисс Рейсс.
     Марша с трепетом схватила Джека за руку, словно он держал ключи от рая:
     -- Значит, мы скоро проснемся? Правда?
     --  Возможно,  -- буркнул  Гамильтон.  -- По крайней мере, кое-кто  так
считает.
     -- Замечательно!
     -- Неужели?
     По  лицу  Марши  скользнула  тень  затаенного  где-то  в  глубине  души
панического страха.
     --  Конечно,  замечательно.  Мне  здесь  все  ненавистно...  Здесь  так
страшно. Так подло и страшно.
     -- Давай обсудим это позже.
     Сейчас  внимание  Джека  сосредоточилось  на Тиллингфорде. Толстяк-босс
собрал свою банду, и что-то втолковывал громилам -- тихо и размеренно.
     -- Бандиты еще  свое  не  получили, -- мрачно  проговорил  Лоуз.  -- Мы
попадем в потасовку, прежде чем унесем ноги отсюда.
     Тиллингфорд закончил бубнить и, ткнув пальцем в Лоуза, приказал:
     -- Свяжите его. Ему с нами не по пути.
     Лоуз вымученно осклабился:
     -- Еще одного ниггера будут линчевать. Буржуя могила исправит!
     Вот это да! Гамильтон чуть не зашелся в хохоте.  Однако Тиллингфорд был
настроен весьма решительно.
     --  Доктор,  --  торопливо  вмешался  в опасный  разговор  Джек,  -- не
принимайте  происходящее всерьез.  И ваша идиотская роль, и уличные сражения
--  все  это  дикая  фантазия  моей   жены.  Смотрите!  Реальность  едва  не
распадается. Марша вот-вот откажется от своих иллюзий. Послушайте же меня!
     -- И  этого  красного  -- тоже,  -- устало добавил Тиллингфорд. Он утер
вспотевший лоб шелковым платком. -- И эту  красную сучку.  Когда  перестанут
трепыхаться, облейте бензином...  Нам надо было  оставаться в агентстве. Там
бы мы смогли устроить оборону!
     Как  посланцы  с  того света,  рабочие-повстанцы подползали  все ближе.
Рванула  еще пара  гранат.  По  улице  прокатилась тяжкая, режущая  глаза  и
залезающая в горло волна пыли.
     -- Смотрите! -- воскликнул Дэвид Притчет.
     В  ночном небе  вспыхнули и заплясали яркие световые  пятна, постепенно
принимая   форму   гигантских   букв.  Буквы   складывались   в   слова   --
неразборчиво-кривые послания:

     МЫ НА ПАДХОДИ !
     ДИРЖИТЕСЬ !
     ВПИРЕД БАРЦЫ ЗА МИР !

     -- Весьма ободряет, -- с отвращением прокомментировал Гамильтон.
     Несущееся из темноты ритмичное  завывание  стало тоном  выше.  Холодный
ветер швырял бессмысленные обрывки фраз.
     --  Может,  они  еще  спасут  нас...  -- неуверенно проговорила  миссис
Притчет. -- Но эти ужасные слова вверху... от них становится не по себе.
     Вокруг снова засуетились бойцы Тиллингфорда. Они спешным ходом сгребали
щебень,  таскали  обломки  бордюра  и куски асфальта,  сооружая  нечто вроде
баррикады. Сквозь пыль и дым трудно было разглядеть  их лица. Только  на миг
перед Джеком  мелькнула грубая,  костлявая физиономия.  И тут  же пропала во
мраке.  Кого  же они напоминают?.. Джек силился  вспомнить. Низко надвинутые
шляпы, похожие на клюв носы...
     -- Гангстеры... -- подал голос Лоуз. -- Чикаго тридцатых годов.
     Гамильтон кивнул:
     -- Точно.
     -- Все как по-писаному. Она, вероятно, зубрила наизусть свои книжки.
     -- Оставь ее в покое, -- вяло предупредил Джек..
     -- Что теперь на очереди? -- иронически обратился Лоуз к съежившейся  в
комок  Марше.  --  Пособники империалистов  сходят с  ума  от отчаяния? Так,
наверное, по-вашему?
     -- Думаю, им до этого недалеко, -- резонно заметил Артур Сильвестр.
     -- Какие неприятные типы, -- затрепетала  миссис Притчет. -- Не думала,
что подобные водятся на свете!
     В  это время в  небесах взорвался один  из пламенных призывов.  Ошметки
огненных букв полетели вниз, мимоходом зажигая кучи хлама и мусора.  Изрыгая
проклятия, Тиллингфорд неохотно  отступил;  его  пальто тлело от  сыплющихся
горящих словес. Половину его бойцов  похоронил под собой сверзившийся с неба
громадный светоконтурный портрет советского Генерального секретаря...
     -- Прихлопнуло, как мухобойкой, -- удовлетворенно хмыкнул Лоуз.
     Джек увидел, как на крышу его дома со зловещим шипением упали  огненные
зигзаги -- по горькой иронии это было слово "МИР". Крыша мгновенно занялась,
потом пламя перекинулось на гараж и сарай. С нестерпимой болью  в  душе Джек
смотрел  на  жадно  взметнувшиеся   пурпурно-желтые  языки  пламени.  Как  и
следовало ожидать, тьму городских улиц не огласил  рев пожарной сирены. Дома
и проспекты хранили враждебное молчание.
     -- Господи Боже, -- промолвила Марша. -- Похоже, что вон то здоровенное
"ДИРЖИТЕСЬ" сейчас свалится нам на головы!
     Тиллингфорд   окончательно  утратил  всякое  соображение.  Бесформенной
грудой он стоял среди своих бойцов, монотонно повторяя:
     -- Бомбы и пули их не остановят... Бомбы и пули их не остановят...
     Число его бойцов заметно поубавилось.
     В  неверном  свете мерцающих углей,  будто призраки,  стали  появляться
силуэты повстанцев.  Их  крики "ура-а-а" достигли уровня почти истерического
экстаза.  Безумная лавина  звуков  опережала  наступавших,  летела  впереди,
прокладывая дорогу среди огня.
     -- Бежим! -- крикнул  Джек  Марше. Схватив ее дрожащую руку, он яростно
повлек  жену  прочь,  подальше от спектакля  абсурда.  От  балагана  хаоса и
смерти.

     Джек по памяти пробирался вокруг  разрушенного дома. По цементированной
дорожке -- и на задний двор. Часть забора уже сгорела. Теперь Джек брел мимо
дымящихся  руин. Еще совсем недавно здесь  стояло его уютное  пристанище,  и
вот... Вокруг только тьма и зловещая тишина каменных коробок.
     Время  от времени навстречу  попадались  бегущие  мужчины  --  безликие
статисты  кровавой трагикомедии.  Потом  пропали и  они.  Звуки  перестрелки
стихли.  Джек перевел дух. Кажется, им  удалось  миновать  район безобразной
бойни.
     -- Подождите!.. -- послышался сзади чей-то крик.
     Джек нервно оглянулся.
     Их догоняли запыхавшиеся Лоуз и Макфиф.
     --  Тиллингфорд  совсем  взбесился,  --  выпалил  Лоуз.  --  Боже,  это
настоящая мясорубка...
     -- До сих  пор не верю... -- Искаженное гримасой лицо Макфифа лоснилось
от пота.  -- Они  опустились на четвереньки.  Облеплены  кровью и  грязью...
Сцепились, как звери...
     Впереди сверкнули огни.
     -- Что это? -- подозрительно спросил Лоуз. -- Нам лучше сойти с главной
дороги.
     Перед  ними  открылась  деловая часть  Белмонта. Но, честно  говоря,  в
памяти она всегда представала несколько другой...
     -- Ну что ж, -- ядовито произнес Джек, -- я предполагал нечто подобное.
     Мертвенно-холодные, как мерцание гнилушек на болоте, огни обозначили во
тьме  простиравшиеся во  все  стороны трущобы.  Ветхие  магазинчики и  лавки
торчали над  тротуарами, словно уродливые, ядовитые  грибы. Кабаки,  казино,
бордели...  А  над   всем  этим   --   невыносимый  металлический  визг.  Из
громкоговорителей, укрепленных на  столбах и  примитивно сработанных  арках,
несся рев  разухабистого  джаза. Мигала неоновая реклама. Бесцельно  шлялись
вооруженные солдаты, подбирая себе подруг подешевле.
     В одной  из витрин  Джек увидел  странное  зрелище.  Огромная  выставка
холодного и огнестрельного оружия в обитых плюшем ящиках.
     -- Почему  бы  и нет? -- заметил Лоуз. --  Представление коммунистов об
Америке -- страна бандитов, насилия и пороков.
     -- А в провинции, -- добавила Марша, --  бесконечные войны с индейцами,
скальпы и суды Линча. Произвол и резня.
     -- Вы неплохо осведомлены, -- буркнул Лоуз.
     Марша с убитым видом присела на обочине.
     -- Я дальше не пойду.
     Трое мужчин растерянно остановились.
     -- Пошли! -- грубо приказал ей Джек. -- Иначе замерзнешь.
     Марша  не  ответила. Она сжалась  в  комок, опустив голову  и  обхватив
колени, -- маленькое, хрупкое, беззащитное существо.
     --  Надо  бы  завести  ее  в  тепло,  -- предложил  Лоуз.  --  Может, в
какой-нибудь ресторан...
     -- Не вижу смысла продолжать  этот фарс... -- сказала  Марша мужу. -- А
ты?
     -- Наверное, тоже.
     -- И тебе все равно, вернемся ли мы...
     -- Да.
     -- Как же мне быть? Как объяснить тебе...
     Джек широким жестом обвел убогую панораму вокруг:
     -- Все понятно и без слов.
     -- Мне очень жаль, -- неуклюже промолвил Макфиф.
     -- Это не твоя вина, -- ответил Гамильтон.
     -- На душе гнусно, будто я что-то такое натворил...
     -- Забудь.
     Склонившись, Джек тронул дрожащие плечи жены:
     -- Пойдем, милая. Тебе нельзя здесь оставаться.
     -- Даже если больше некуда идти?
     -- Именно так. Даже если некуда... Даже если наступил конец света.
     -- Очень, кстати, похоже, -- безжалостно процедил Лоуз.
     У  Гамильтона  не  нашлось  ответа.  Согнувшись,  он  поднял  безвольно
обмякшую Маршу на ноги.
     --  Кажется, прошла вечность, -- задумчиво  произнес  Джек, не выпуская
руку жены. --  Помнишь, я встретил тебя в холле  и сказал, что меня вызывает
полковник Эдвардс.
     Марша кивнула:
     -- В тот день мы пошли на экскурсию в "Мегатрон".
     -- Только представьте, -- с гадким смешком встрял Макфиф,  -- если б не
авария, вы бы так ничего и не поняли!..
     По пути попадались всевозможные ресторации, но  вид у  них был чересчур
шикарный, чтобы попробовать сунуться туда. Похожие на разноцветных крыс, меж
роскошных столиков сновали официанты  в ливреях. Четверо несчастных тоскливо
брели вдоль  всего  этого  вычурного  великолепия. Улицы  стали  практически
безлюдны.  Время  от   времени   проходил  мимо  какой-нибудь  оборванец  --
скрюченная от холода фигура.
     -- Что это, яхта? -- тускло спросил Лоуз.
     -- Что?..
     -- Да яхта же! -- Лоуз указал на освещенную витрину длиной чуть ли не в
квартал. -- Много яхт. Купишь себе?
     Рядом   с  вереницей   сверкающих  яхт  громоздились  груды   мехов   и
драгоценностей. Дорогая  парфюмерия,  заморские деликатесы... и  непременные
рестораны, бьющие по  глазам  и  нервам своей навязчивой роскошью, приторной
суетой  лакеев,  слепым  хрусталем полыхающих  люстр.  Случайные  бродяги  в
лохмотьях глазели на это буйство, как  голодные  псы  на  вывеску  колбасной
лавки.
     Один  раз попалась  даже телега, запряженная  лошадью. В повозке сидела
семья. Люди с потухшими  взорами, судорожно  растопырив пальцы, цеплялись за
жалкие корзинки, тюки и узлы.
     --  Должно  быть,  беженцы,   --  предположил  Лоуз.  --   Из  Канзаса,
пораженного засухой и голодом. Из района пыльных бурь -- ты помнишь?
     Впереди замаячил обширный квартал красных фонарей.
     -- Ну, -- хмыкнул Джек, -- что скажете?
     -- А  что  нам  терять?  -- ухмыльнулся Лоуз. -- Мы и  так дошли уже до
ручки.
     --  Отчего  бы не  поразвлечься? --  проворчал Макфиф. -- Пока еще есть
возможность. Потом ведь это все рассыплется в прах...
     Не говоря  больше ни  слова,  четверка  направилась  к жгучим соблазнам
сверкающего неона и веселой музыки. К старой доброй "Тихой гавани".

     Усталая Марша благодарно уселась за столик в углу.
     -- Как хорошо здесь! Мило и тепло.
     Джек  вертел  головой,  озирая  прокуренное  гостеприимное пространство
бара, слушая металлическое бряцание музыкального ящика. В "Тихой гавани" все
было по-прежнему. У стойки сидела привычная группа рабочих. Унылые  фигуры с
бесцветными  лицами и пустыми глазами согнулись над  кружками. Паркет устлан
ковром из окурков. Бармен, вяло возивший по прилавку грязной тряпкой, кивнул
Макфифу, когда компания усаживалась.
     -- Эх, хорошо дать отдых ногам, -- вздохнул Макфиф.
     -- Пиво  все будут? -- спросил Лоуз. Получив подтверждение, он отошел к
бару.
     --  Далеко мы  забрались, --  грустно  сказала Марша,  высвобождаясь из
рукавов пальто. -- Я, кажется, здесь ни разу не была.
     Вернулся Лоуз с четырьмя бутылками "Золотой пены" в руках.
     -- Угощайтесь!
     -- Ты ничего не замечаешь? -- спросил Джек. -- Взгляни-ка на детей!
     В  тускло освещенных нишах вдоль стен  расположились подростки. Джек  с
удивлением увидел, как  юная девчушка, явно не старше четырнадцати, прошла к
стойке.  Это  что-то новенькое! Старый истинный  мир показался  Джеку  некой
давно забытой сказкой, смутным воспоминанием детства. Но и теперешняя дурная
реальность   расплывалась  остатками  сна.  Она  дрожала,  как  марево,  как
оптический обман.  Бар,  ряды бутылок  и  стаканов  при  рассеянном  взгляде
превращались в зыбкую тень. Все  таяло, растворяясь в дыму и сумерках;  Джек
даже  не  мог  разглядеть дальнюю  стену кабака.  Привычные неоновые  значки
туалетов и те стали неразличимы.
     Прищурившись, Джек выглядывал из-под  руки.  Где-то далеко, за столами,
за нечесаными головами пьяниц, светилась красная полоска...
     -- Что там написано? -- показал он Лоузу.
     Лоуз напрягся, зашевелил губами.
     -- Как будто "аварийный выход".
     И подумав, добавил:
     -- Я видел это на стене "Мегатрона". По-моему, пожарный спуск.
     -- Да нет! -- высказался Макфиф. -- Обыкновенный сортир.
     -- Это у тебя ложная память, -- бросил ему Гамильтон.
     -- А почему, кстати, дети пьют? -- спросил Лоуз. -- И сигареты курят...
     --  Издержки  аморальной  системы,  --   пояснил  Джек.  --  Кока-кола,
наркотики,  алкоголь и  секс.  А  вместо школы,  наверно,  они  работают  на
урановых рудниках.  --  Он не сумел  скрыть горечь в голосе: -- Подрастут --
станут гангстерами.
     -- Чикагскими, заметь! -- подлил масла в огонь Лоуз.
     -- Потом наденут военную форму и будут расстреливать фермеров и жечь их
хижины. В такой уж стране мы живем. Заповедник убийц и эксплуататоров.
     Повернувшись к жене, Джек спросил саркастически:
     -- Не так ли, дорогая? Дети курят наркотики, у буржуев руки по локоть в
крови, а бездомные роются на помойках...
     -- Вон идет твоя подруга, -- тихо прошипела Марша.
     -- Моя?.. -- Гамильтон с удивлением обернулся.
     Сквозь   толчею   торопливо  пробиралась  стройная,  гибкая  блондинка.
Чувственный  ротик  полураскрыт, буйная копна  волос лихо  спадает на плечи.
Сначала Джек  не  узнал ее.  Она была одета  в блузку с низким вырезом. Лицо
лоснилось от обильной  косметики. Юбка в обтяжку соблазнительно подчеркивала
округлые формы. Роскошный бюст вздрагивал при каждом шаге.
     Джеку  ударил  в  ноздри  сложный  букет  запахов  --  аромат  духов  и
разгоряченного женского тела. В  голове  сразу закружились  столь же сложные
воспоминания.
     -- Привет. -- У Силки оказался низкий, хрипловатый голос.
     Она склонилась и чуть ткнула губами Джека в висок.
     -- Я ждала тебя.
     Гамильтон смущенно поднялся и предложил ей стул.
     -- Спасибо. -- Усевшись рядом, Силки обвела взглядом присутствующих. --
Привет всей честной компании!
     -- Могу я задать вам один вопрос? -- холодно обратилась к ней Марша.
     -- Разумеется.
     -- Какого размера вы носите лифчик?
     Не  моргнув глазом.  Силки спокойно  задрала блузку так, что обнажились
великолепные груди.
     -- Вас удовлетворяет мой ответ?..
     Марша густо покраснела.
     С  беззастенчивым, мальчишеским  восторгом  Джек глазел на  невероятных
размеров женские груди.
     --  Полагаю,  что лифчики  --  буржуйская выдумка для  обмана  простого
народа.
     --  Кто  бы  говорил  о  народе! --  слабо возразила Марша;  только что
увиденное зрелище явно лишило ее душевного равновесия. -- Тебе, должно быть,
нелегко поднимать вещи, когда ты их роняешь, -- сказала она девице.
     -- В коммунистическом обществе, -- объявил Лоуз, -- пролетариату нечего
ронять!
     Силки  рассеянно  улыбалась, касаясь  своих обнаженных грудей  длинными
тонкими  пальчиками.  Затем, пожав  плечами, она опустила блузку, расправила
рукава и положила руки на стол:
     -- Что новенького?
     -- Большая битва  на  дороге,  --  сообщил  Гамильтон.  --  Кровожадный
Уолл-стрит  против  героического, самозабвенно распевающего  гимны  рабочего
класса.
     Силки с сомнением посмотрела на Джека:
     -- И чья взяла?
     --  Честно говоря,  почти  вся  фашистская шакалья  стая  погребена под
горящими лозунгами.
     -- Смотри! -- вдруг показал на что-то Лоуз. -- Видишь, вон там?
     В углу бара стоял автомат, продающий сигареты.
     -- Помнишь, а?
     -- Еще бы.
     --  И тот  тоже  на  месте. --  Лоуз  ткнул  пальцем в другой  угол, на
леденцовый автомат, едва различимый в  табачном  дыму.  -- Помнишь,  что  мы
сотворили с ним?