то  уменьшило  ее  сомнения;  тело  заметно
расслабилось, а  поза  стала  естественнее.  -  Буду  очень  рада,  если  вы
составите мне компанию, - сказала она. - Но позже, когда я немного  освоюсь.
Только не сейчас, конечно.
   - Почему? - ошарашенно спросил он; почти все ее ответы  приводили  его  в
подобное состояние. Возможно, подумал Изидор, он слишком долго жил  здесь  в
одиночестве. Возможно, он выглядит в глазах других людей несколько  странно.
Говорят, что для пустоголовых именно это и  характерно.  Он  нахмурился  еще
сильнее. - Я мог бы помочь вам распаковать вещи, - предложил он, ожидая, что
дверь вот-вот захлопнется перед его носом. - И расставить вашу мебель.
   - У меня нет мебели, - сообщила девушка, - а все эти вещи, -  она  обвела
рукой комнату, - они здесь стояли и раньше.
   - Они вам не подходят, - заметил Изидор. Он мог определить это с  первого
взгляда. Стулья, ковер, столы.., все насквозь прогнило;  жертвы  неумолимого
времени,  они  все  глубже  погружались  в   пучину   прошлого.   И   полной
заброшенности. Никто не жил в этой квартире долгие  годы.  Даже  он  не  мог
представить себе, как девушка собирается жить в такой обстановке.
   - Послушайте, - искренне сказал Изидор, - если как следует осмотреть дом,
можно  найти  мебель  поприличнее.  Где-нибудь  найдется  лампа,  где-нибудь
стол...
   - Спасибо за совет, - кивнула девушка. -  Я  так  и  поступлю.  Сама  все
сделаю.
   - Вы в одиночку собираетесь осмотреть все  эти  квартиры?  -  Он  не  мог
поверить в это.
   - Почему бы нет? - переспросила  она  и  вновь  напряглась,  на  ее  лице
появилась  отчетливая  гримаса  страха;  она  боялась   сказать   что-нибудь
несуразное или ответить невпопад.
   Изидор постарался объяснить:
   - Я пытался сделать это. Однажды. С тех  пор  я  мчусь  прямиком  в  свою
квартиру, стараясь не вспоминать, что она в доме не единственная.  Квартиры,
в которых никто не живет.., сотни квартир с имуществом, оставшимся от людей,
даже семейные фотографии и одежда. Те, кто умер, не  могли  ничего  взять  с
собой, а те, кто эмигрировал, просто не захотели. Все это здание, кроме моей
квартиры, полностью захламлено.
   - Захламлено? - Она опять ничего не поняла.
   - Хлам - бесполезные вещи вроде разорванных конвертов,  пустых  спичечных
коробков, оберток от жевательных резинок  или  использованных  гигиенических
салфеток. Когда никого нет поблизости, хлам  самовоспроизводится.  Например,
если вы не уберете хлам в своей квартире, прежде  чем  лечь  спать,  наутро,
проснувшись, вы обнаружите, что его стало в два раза больше. И  его  повсюду
становится все больше и больше.
   - Понимаю, - растерянно ответила девушка, не зная верить ему или нет.
   - Так звучит Первый Закон Хлама, - произнес он. - Хлам  всегда  вытесняет
нехлам. Как закон Грешема о фальшивых деньгах. В квартирах этого дома  давно
уже некому воевать с хламом.
   - И он полностью захватил дом, - досказала за него девушка и кивнула:
   - Теперь я все поняла.
   - Квартира, которую вы себе выбрали, - сказал он. -  слишком  захламлена,
чтобы в ней жить. Но можно будет подобрать  вам  другое  место,  как  я  уже
сказал, с более низким уровнем  захламленности.  Но...  -  он  прервал  свои
рассуждения.
   - Почему - но?
   - Нам не удастся победить хлам, - ответил Изидор.
   - Почему? - Девушка вышла в холл, прикрыв за собой дверь;  она  предстала
перед ним, прикрыв ладонями маленькие высокие груди, и все же  она  вышла  с
явным намерением разобраться в том, что он  говорит,  или  ему,  по  крайней
мере, так показалось. Главное, что она наконец-то слушала его.
   - Никто не справится с хламом, - произнес он. - Можно ненадолго  победить
его только в одном месте. Мне в данное время удалось уравновесить чашу весов
между хламом и нехламом в своей квартире. Но стоит мне умереть  или  куда-то
надолго уехать, и хлам тут же возьмет свое. Это  универсальный  принцип,  он
действует везде во Вселенной. Наша Вселенная  движется  к  финальной  стадии
полного и абсолютного Захламления. - Но мгновенно уточнил:
   - Исключая, конечно же, склон великого восхождения Уилбера Мерсера.
   Девушка вопросительно на него посмотрела:
   - Непонятно.
   - Все дело в сути мерсеризма. - Он вновь почувствовал недоумение. - Разве
вы не участвуете в слиянии? Разве у вас нет эмпатоскопа?
   После паузы девушка осторожно произнесла:
   - Я не захватила его с собой, полагая, что здесь подберу другой.
   - Н-но в-ведь эмпатоскоп, - произнес он,  заикаясь  от  волнения,  -  это
самое ценное, что принадлежит каждому из нас! Он - часть тела, как нога  или
рука; с его помощью мы общаемся с другими людьми, соприкасаемся с их мыслями
и чувствами, он - средство против одиночества. Хотя.., зачем  я  объясняю..,
вы знаете и без меня... Это все знают. Мерсер не отталкивает  от  себя  даже
таких, как я... - Он замолчал. Резко, но  слишком  поздно;  он  уже  все  ей
сказал, и теперь она знает,  кто  он  такой.  Изидор  прочитал  на  ее  лице
быстрое, как вспышка, неожиданное отвращение.  -  Я  почти  прошел  тест,  -
сообщил он сбившимся, дрожащим голосом. - Я не конченый специал, всего  лишь
умеренный; совсем не такой, о которых вы, несомненно, слышали. Но  ведь  это
не причина даже для Мерсера...
   - Насколько я осведомлена, это считается основным недостатком мерсеризма.
-  Голос  ее  прозвучал  отчетливо  и  безразлично;   она   не   более   чем
констатировала известный ей факт, догадался  он.  Факт  своего  отношения  к
пустоголовым.
   - Видимо, мне лучше подняться к себе, - сказал он и  двинулся  в  сторону
лестницы, сжав в ладони кусочек маргарина, который стал мягким и пластичным,
вобрав в себя тепло его руки.
   Девушка наблюдала за тем, как он уходит, но ее лицо абсолютно  ничего  не
выражало. Неожиданно она крикнула ему вслед:
   - Подождите! Повернувшись, он переспросил:
   - Зачем?
   - Мне нужна ваша помощь. Помогите подобрать подходящую мебель. Из  других
квартир, как вы и предлагали. - Она двинулась ему навстречу,  ее  обнаженное
до талии тело было гладким и грациозным: ни грамма лишнего веса.
   - В какое время вы возвращаетесь с работы? Вы сможете мне помочь?
   Изидор обрадованно поинтересовался:
   - А вы могли бы приготовить ужин? Если я вернусь домой с продуктами?
   - Нет. У меня слишком  много  самых  разных  дел.  -  Девушка  так  легко
отказалась от его предложения, что он  отметил:  она  отмахнулась,  даже  не
поняв смысла вопроса. Теперь, когда рассеялся ее первоначальный страх, в ней
стало проявляться что-то еще.
   Что-то  более  странное.  И,   подумалось   ему,   достойное   сожаления.
Холодность. Будто дыхание пустоты между населенными мирами, а фактически  из
ниоткуда; вакуум рождался не из того, что она говорила или делала,  наоборот
- из того, чего она не говорила и чего не делала.
   - В другой раз, - сказала девушка, развернулась и  неспешно  двинулась  в
свою квартиру.
   - Запомнили мое имя? - нетерпеливо воскликнул он.  -  Джон  Изидор,  и  я
работаю...
   - Вы уже сообщили мне, какой фургон водите и на какую фирму работаете.  -
Она резко остановилась, толчком распахнула дверь. - Ваш  хозяин  -  какой-то
ужасный тип по имени Ганнибал Слоат, который, я уверена, существует только в
вашем воображении. Меня зовут... - Прежде чем войти в квартиру  она  бросила
на  него  последний,  полностью  лишенный  теплоты  взгляд  и   настороженно
произнесла:
   - Я Рейчел Роузен.
   - Из "Роузен Ассошиейшн"?  -  спросил  он.  -  Крупнейшего  производителя
гуманоидных  роботов  Солнечной  системы,  которые  используются   в   нашей
колониальной программе?
   Непонятное выражение промелькнуло на ее лице, но тут же исчезло.
   - Нет, - ответила она. - Я ничего о  них  не  слышала.  Я  не  знаю,  чем
занимается эта корпорация. Думаю, ее деятельность  -  плод  вашего  больного
воображения. Джон Изидор и его личный эмпатоскоп. Бедный мистер Изидор.
   - Но ваше имя подразумевает, что вы...
   - Мое имя, - отчеканила девушка, - Прис Стрэттон. Это мое имя по мужу;  я
пользуюсь только этим именем и никогда не называю себя иначе. Вы тоже можете
называть меня Прис. - Она о чем-то задумалась и сказала:
   - Нет, лучше если вы будете обращаться ко мне "мисс  Стрэттон".  Ведь  мы
совсем не знаем друг друга. По крайней мере, я не знаю вас.

Глава 7

   "Значит, такие вот дела", - думал Дж. Р. Изидор, пока стоял  и  сжимал  в
руке кусочек маргарина. Быть может, она передумает и позволит называть  себя
Прис. И возможно, если ему удастся раздобыть на обед банку  консервированных
овощей, тех, что выпускали еще до войны, это тоже как-то на нее подействует.
   "Но, быть может, она не  имеет  представления,  как  их  приготовить,"  -
неожиданно подумал Изидор. - О'кей, это он возьмет на себя; он  сам  выберет
что-нибудь из продуктов конечно,  захочет.  Вполне  вероятно,  что  захочет,
стоит ему только один раз показать  ей,  как  это  делается;  как  известно,
большинству женщин, даже таким молоденьким, вроде  Прис,  им  всем  нравится
готовить; это у них вроде инстинкта".
   Поднявшись наверх по лестнице, он вернулся в свою квартиру.
   К девушке действительно не подступиться, продолжал раздумывать он о Прис,
надевая белую рабочую униформу; даже если очень поторопиться, он опоздает на
работу, и мистер Слоат страшно рассердится; ну и что из того? К примеру, она
ничего не слышала о Бастере  Френдди.  И  это  невероятно;  Бастер  -  самый
известный человек из ныне  живущих  на  Земле,  исключая,  конечно  же,  как
конкурента Уилбера Мерсера.., но Мерсер, отметил  для  себя  Джон,  не  есть
человеческое  существо;  он,  несомненно,  является  объектом  реальным,  но
существом  со  звезд,  привнесенным  свыше  в  нашу  культуру,   космическим
супершаблоном. В конце концов, такое объяснение он слышал от многих; так,  к
примеру, говорит даже сам мистер Слоат,  а  уж  Ганнибал  Слоат  знает,  что
говорит.
   Странно  и  то,  что  девушка  непоследовательна   в   отношении   своего
собственного имени, отметил Изидор. Возможно, ей потребуется помощь.  Сможет
ли он оказать ей хоть какую-нибудь помощь? Он задал  себе  этот  вопрос,  но
ответа на него не находил. Специал, пустоголовый; у него и  знаний  никаких.
Он не имеет права жениться. И  он  не  имеет  права  эмигрировать,  и  пыль,
несомненно, через какое-то время прикончит его. Ему нечего предложить Прис.
   Одевшись, он поднялся по лестнице на  крышу,  где  парковал  свой  старый
ховеркар.

***

   Час спустя, сидя за рулем фургона компании, он  подобрал  первое  в  этот
день вышедшее из строя животное -  электрокота;  оно  лежало  в  пластиковом
пыленепроницаемом доставочном ящике в задней части фургона  и  неритмично  -
часто и тяжело - вздыхало. Трудно поверить, что оно не  настоящее,  заключил
для себя Изидор, взяв курс на клинику Ван Несса  для  Питомцев  -  тщательно
подобранное лженазвание для солидного заведения, которое в  действительности
являлось куда как скромной мастерской по ремонту лжеживотных.
   Кот мучительно громко стонал.
   "Ничего себе, - подумал Изидор. - Оно  издает  такие  жуткие  звуки,  как
будто действительно  умирает.  Возможно,  заряда  батареи,  рассчитанной  на
десять лет, не хватило и все схемы то ли перегорают, то ли отключаются".
   Предстоит серьезно поработать;  Милту  Борогроуву,  технику  клиники  Ван
Несса, придется приложить все свое умение. Изидор  не  назвал  хозяину  кота
даже приблизительную стоимость ремонта,  о  чем  сейчас  вспомнил  и  слегка
расстроился. Парень попросту передал ему кота из рук в руки  и  сказал,  что
коту поплохело за одну ночь, а затем их короткий обмен ничего  не  значащими
фразами оборвался, хозяин кота вскочил в новую модель мощного ховеркара и  с
грохотом поднялся в небо. Судя по всему, какой-то новый  клиент.  Как  понял
Изидор, парень умчался на работу.
   Изидор сказал коту:
   - Продержишься, пока мы долетим до мастерской? Кот все время хрипел.
   - Ну ладно, сейчас где-нибудь припаркуюсь  и  перезаряжу  тебя,  -  вслух
сообщил Изидор; он опустил фургон на ближайшую крышу, свободную для посадки;
припарковался, даже не выключив мотора; прополз в хвостовую часть  грузовика
и снял  пластиковый  пылезащитный  ящичек,  который,  в  сочетании  с  белым
костюмом Изидора и названием лечебницы на фургоне, создавал полную имитацию,
что перед вами - настоящий ветврач для настоящих животных.
   Электрический  механизм,  спрятанный  под  шкурой,  абсолютно  схожей   с
натуральной - длинная серая шерсть, - булькал и пускал  пузыри,  линзы  глаз
безжизненно потухли, металлические челюсти были напряжены  и  плотно  сжаты.
Все это неизменно поражало Изидора, все  эти  контуры  "признаков  болезни",
вмонтированные в поддельных животных; устройство, которое сейчас  лежало  на
его коленях, было смонтировано таким хитрым образом, что, когда  выходил  из
строя основной компонент механизма,  вся  конструкция  выглядела  отнюдь  не
сломанной, а несомненно больной. "Кого  угодно  можно  одурачить",  -  думал
Изидор, пытаясь найти в шкуре эрзац-животного - на пушистом животе -  крышку
контрольной панели  (совсем  небольшую  у  данной  разновидности  поддельных
животных),  где  имелись  контакты  для  подсоединения  внешнего   источника
питания. Но он ничего не обнаружил. Да и времени  долго  рыться  у  него  не
было; механизм практически отключился. Если все дело  в  замыкании,  то  оно
пережжет все схемы, одну за другой, а значит, надо  постараться  отсоединить
батарею, которая спрятана глубоко в корпусе животного, отсоединить  хотя  бы
один из проводов, тогда механизм окончательно отключится и, по крайней мере,
с ним больше ничего не произойдет. А в мастерской Милт припаяет  провода  на
прежние места.
   Изидор  ловко  пробежал  пальцами  по  псевдопозвонкам   эрзац-животного.
Провода, которые тянутся от энергоблока,  должны  проходить  где-то  в  этом
месте.  Чисто  сработано,  будь  они   прокляты   -   практически   идеально
смонтированная имитация. Жаль только, провода не обнаружить даже  при  самом
внимательном осмотре и прощупывании. Несомненно, коты -  продукция  компании
"Уилрайт и Карпентер"; их животные дороже, чем у других фирм, зато  выглядят
первоклассно.
   Изидор сдался, тем более что  поддельный  кот  перестал  функционировать;
очевидно, замыкание -  если  только  именно  оно  вызвало  нарушение  работы
механизма - полностью разрядило батареи  основного  энергоносителя.  "Ремонт
будет стоить немалых денег, - пессимистически  подумал  он.  -  Видимо,  тот
парень не привозил животное, как положено, трижды в год на  профилактическую
чистку и смазывание, вот и поплатился за свою беспечность. Надо думать,  что
сумма, которую хозяин кота выложит за ремонт, послужит ему хорошим уроком на
будущее".
   Он вернулся в кресло водителя, поставил руль в положение "набор  высоты",
фургон  вновь  взмыл  в  воздух  и  быстро,  без  остановок,  направился   к
мастерской.
   Во всяком случае, Изидору больше не пришлось  слушать  бьющие  по  нервам
скрипы хитро сконструированного устройства. "Потешно, - подумал он, - знаешь
наверняка, что слышишь всего  лишь  звукоподражание  псевдоживотного,  вопли
которого рождает динамик, работающий от батарей; тем не  менее,  все  внутри
выворачивается наизнанку. Хорошо бы найти другую работу", - вздохнул Изидор.
Если бы не тест, который он провалил, он бы никогда  не  согласился  на  эту
унизительную работу, которая, помимо всего прочего, неблагоприятно влияет на
психику. Но, если разобраться, симулированные страдания поддельных  животных
ничуть не беспокоят Милта  Борогроува,  или  их  общего  босса  -  Ганнибала
Слоата. Выходит, это только он - Джон Изидор - такой слабонервный. Возможно,
когда человек деградирует, то есть движется вниз по ступенькам  эволюционной
лестницы, как  это  происходит  сейчас  с  ним,  и  соскальзывает  в  болото
Загробного  Мира  специалов...  Фу-у,  лучше  ему  не  задаваться  подобными
вопросами.
   Ничто не угнетало его так сильно, как моменты существования, в которые он
сравнивал свои нынешние умственные  способности  с  теми,  которыми  некогда
обладал. С каждым днем сообразительность и жизненные  силы  таяли  в  нем  и
утекали в никуда. Он ничем не отличался от тысяч похожих на него  специалов,
и все они двигались к куче пепла... Все они превращались в живой хлам.
   Чтобы  было  не  так  грустно,  он  включил  приемник  и  настроился   на
радиопрограмму Бастера Френдли, которая, как и по ТВ, длилась  ежедневно  по
двадцать  три  непрерывных  "горячих"  часа..,  оставшийся   час   отводился
религиозной проповеди; потом десять  минут  тишины,  за  которыми  следовала
вторая проповедь.
   - ..Рад вновь приветствовать тебя в студии, - произнес Бастер Френдли.  -
Насколько я помню, Аманда, прошло уже почти два дня с того момента, как мы с
тобой расстались. Скажи, дорогая, ты начала сниматься в новой киношке?
   - Йа сабийралас натщать снийматсйа естщо фтщера, но онйи тзахотщели, тщоп
йа натщила ф сейм.
   - В семь вечера? - переспросил Бастер Френдли.
   - Та, фсио прафийно, Баштшер, ф сейм фетщера! - Аманда Вернер  улыбнулась
своей знаменитой улыбкой, заполняющей весь экран. Смех ее казался  столь  же
наигранным, как и смех Бастера. Аманда Вернер, как и  ряд  других  красивых,
элегантных, круглогрудых зарубежных леди из стран, названия которых  никогда
не уточнялись, наряду с ограниченным числом  так  называемых  провинциальных
юмористов,  составляли  -  с  некоторыми  изменениями  в  последовательности
появления - основу шоу. Женщины вроде Аманды Вернер никогда не  снимались  в
фильмах, никогда не участвовали в театральных спектаклях; они жили  в  своих
собственных  красивых  жизнях-мирах,  появляясь  только  в  качестве  гостей
бесконечной программы Бастера; мелькали на экране -  Изидор  как-то  однажды
подсчитал - ни много ни мало до семидесяти часов в неделю.
   Изидор с удивлением думал: каким образом Бастеру  удавалось  найти  время
записывать одновременно и радио- и телепередачи? И откуда  у  Аманды  Вернер
находилось столько времени появляться перед телезрителями и радиослушателями
каждый божий день, месяц за месяцем, год за годом? Как им удавалось говорить
без умолку? Они никогда не повторялись, по крайней мере, Изидору ни разу  не
удавалось  это  определить.  Их  реплики  и  замечания,  всегда  веселые   и
остроумные,  всегда  новые  и  неожиданные,  не  были  похожи   на   заранее
отрепетированные. Волосы Аманды переливались, ее  глаза  блестели,  ее  зубы
сверкали; она никогда не смущалась, никогда не выглядела  уставшей,  никогда
не запаздывала с остроумным ответом на бесконечную вереницу острот, шуток  и
колких замечаний  Бастера.  Шоу  Бастера  Френдли,  теле-  и  радиопередачи,
транслируемые через спутник на всю Землю, так же постоянно выливалось  и  на
головы эмигрантов колониальных планет. Осуществили даже трансляцию  передачи
в направлении Проксимы, на случай, если колонизация  достигнет  той  далекой
планеты.  Доберись  "Саландер-3"  до  конечного  пункта  полета,  счастливые
путешественники на борту обнаружили бы на  орбите  поджидающего  их  Бастера
Френдли и его шоу. И несказанно бы обрадовались неожиданной встрече.
   Но было в Бастере нечто  отталкивающее,  даже  для  Джона  Изидора;  одна
особенность,  в  общем-то,  сущая  мелочь.  Неуловимыми,  почти  незаметными
намеками Бастер смеялся  над  эмпатоскопами.  И  не  изредка,  а  постоянно.
Собственно говоря, он насмешничал и в данный момент.
   - ..Никто не бросает в меня камни. - Его болтовня предназначалась все той
же Аманде Вернер. - Ну уж если я  и  соберусь  взобраться  по  какому-нибудь
склону на  горку,  то,  несомненно,  прихвачу  с  собой  пару  бутылок  пива
"Будвайсер"! Только его, никакого другого! - Аудитория в студии рассмеялась,
Изидор услышал дружные аплодисменты.  -  И  я  сообщу  вам  мою  неожиданную
новость, когда поднимусь наверх. Засекайте время  -