- он остался сидеть, но его 
пальцы тихонько барабанили по столу. Чем-то он был взволнован, что-
то не давало покоя. Что?

- Я собирался подать докладную,- мрачно сказал Шабан.

- Мне?

- Нет. В Правительственный Совет.

- Прекрасная мысль,- кивнул Поздняков. - Что же не подал? Испугался? 
Ну, шучу, шучу, не обижайся. Я тебе чрезвычайно признателен, 
Искандер. Ты не просто толковый работник, ты еще и человек 
неравнодушный, такое сочетание встречается отнюдь не часто. Вот что: 
Совет считает полезным учредить должность заместителя начальника 
геологической службы по работе с личным составом. Как ты 
посмотришь на то, чтобы принять эту миссию на себя?

- Вы не шутите? - спросил Шабан.

- Какие тут могут быть шутки. Подумай, Искандер. С твоим-то опытом 
работы не дело прозябать в рядовых разведчиках. Твой друг Менигон в 
гору пошел, и тебе пора. Впрягайся. Я помогу на первых порах, но 
предупреждаю: работы много. Так как?

- Не знаю,- нерешительно сказал Шабан. - Вообще я с людьми-то не 
очень... Есть другие, лучше... Я не справлюсь, наверное.

- Чепуха,- отмахнулся Поздняков. - Справишься. Знаю, о чем ты 
думаешь: на свете существуют более интересные вещи, чем продвижение 
туда или сюда по служебной лестнице, ты ведь думаешь именно так, я не 
ошибся? Не мотай головой, это я тебе в комплимент, а не в порицание. 
Скромность - это хорошо, но она украшает лишь до тех пор, пока не 
вредит общему делу. Не хочу говорить громких слов, сейчас, когда идет 
борьба за очищение кадров, для них не время, пусть наши противники 
говорят громкие слова, а мы будем действовать... Мы должны и будем 
действовать со всей энергией и решительностью, на какую способны, мы 
в случае необходимости не остановимся и перед принуждением, в эту 
минуту нам не простится только промедление. Нерешительность нам не 
простится. Редуту нужны молодые, надежные и энергичные 
руководители, молодая здоровая поросль, способная со временем встать 
у руля, такова установка Совета. Давно пора навести порядок: кое-кто из 
нынешних руководителей явно не соответствует. Утеряно чувство 
ответственности, утрачена перспектива... Трех поколений не прошло - 
забыта общая цель! Редуту нужны такие люди, как ты, готовые из 
высших устремлений служить на переднем крае. Согласен? Свой кабинет 
на административном ярусе, в недалекой перспективе - первая служебная 
степень и голос в Совете в мое отсутствие. А? Договорились?

- Можно я подумаю? - спросил Шабан.

- Можно,- разрешил Поздняков. - Подумай. Только не затягивай это 
надолго. Мне бы не хотелось употреблять здесь свою власть. А кроме 
того,- Поздняков вдруг прищурился и неожиданно подмигнул,- в случае 
твоего согласия руководству было бы проще закрыть глаза на некоторые 
факты, касающиеся тебя лично...

Лиза, понял Шабан. Поздняков еще что-то говорил, но он уже не 
слышал. Было страшно смотреть, как говорит Поздняков, как движется, 
будто жует что-то мелкое, его челюсть и беззвучно шевелятся губы, как 
ладонь пристукивает по столу для убедительности. На секунду 
включился звук, и слух уловил слова "вариадонты" и "в рабочем 
порядке", а дальше снова пошло немое кино. Он же меня покупает, с 
тупой покорностью подумал Шабан. Он же меня уже купил. Вот, значит, 
как. Кретин, меня ведь уже не нужно покупать, я и так уже на лопатках, 
зачем разбрасывать должности? Вариадонтам конец, это ясно, нечего 
было и надеяться, что Поздняков вдруг проникнется. Глупость все это. 
Тупик.

- Вы знаете, я подумал,- сказал Шабан. - Я согласен.

- И прекрасно! - Поздняков широко улыбнулся. Встал, протянул руку. - 
Поздравляю с назначением. В десять часов заседание Совета, там я тебя 
и представлю...



Наверно, следовало бы зайти домой позавтракать, но Шабан не мог. Он 
брел наугад по пустым коридорам Порт-Бьюно, слишком оглушенный, 
чтобы думать о еде, ругал Клоцци с синдромом его имени и тщетно 
пытался разложить по полочкам ускользающие мысли. Чего хочет 
Поздняков? Ничего не понятно, опять какая-то дурацкая суета, теперь и 
я с головой в этой суете. Для чего ему вдруг понадобилось собрать всех 
разведчиков - опять болтать о долге? "Ты знаешь, Искандер, почти все 
люди сейчас в разгоне, но экстренный вызов я послал, а после Совета ты 
лично проконтролируй, и чтобы к вечеру все были здесь..." Зачем это? 
Даже простил двоих с шельфа, тоже вызвал. Совсем на него не похоже. 
Болтун-болтун, но если он что-то делает, значит, не зря. Что-то будет. О 
вариадонтах, конечно, уже ни слова, забыл он про них и уже не 
вспомнит: тут дела, видно, поважнее...

Порт-Бьюно спал. Праздничная ночь оставила в коридорах свои следы, 
их сейчас затирали неторопливые механические мусорщики. Из-за 
дверей спален слышался храп, кое-где возились и кто-то орал, как видно, 
на модель: "Ты что делаешь, зараза? Я тебе как сказал лечь?!.." Резанул 
уши тонкий женский вскрик - Шабан стиснул зубы и пошел быстрее. У 
моделей невысокая чувствительность к боли, тут нужно быть особым 
специалистом... Кто-то по соседству спросонья завопил, чтобы перестали 
мучить животное, и где-то тихонько засмеялись. Коридоры были пусты, 
если не считать пьяного, валявшегося у стены и мычавшего в ответ на 
попытки мусорщика сгрести его в бункер, да еще вдали на секунду 
показался Ева Панчев, махнул рукой в приветствии и исчез. В другое 
время Шабан окликнул бы его и с удовольствием поболтал, но теперь он 
был начальством и не знал, как себя вести. Ладно, с Евой еще как-
нибудь. Он-то поймет, еще несколько человек поймут, но прежней 
дружбы, как ни жаль, уже не будет, а остальные разведчики просто 
возненавидят: еще один прыщ вылез... Креатура Живоглота! А предложи 
любому мое место - никто не откажется, каждый начнет делать густые 
намеки, что не для себя-де, а для пользы дела. И мне тоже придется.

Благопристойнее других выглядел ярус для семейных. Мусорщики сюда 
еще не добрались, но работы им было немного. Ярус спал. Около стены у 
решетки вентиляционной шахты стояла девчушка лет четырех в 
скромненьком платьице и водила ладошкой по решетке, а иногда делала 
неловкие хватательные движения. "Жуки, жуки, жуки, жуки..."- тянул 
тоненький голосок. Шабан остановился, с любопытством 
присматриваясь. Что еще за "жуки"? Может, "блохи"? Но это были и не 
"блохи". По решетке бегали личинки белого клеща, маленькие 
коричневые твари, вовсе не похожие на жуков; эта девочка никогда не 
видела настоящих жуков, да и откуда? Хвать! Детская ручонка 
устремлялась к личинке, но личинка оказывалась проворнее, и девочка 
разжимала кулачок, с разочарованием смотрела на пустую ладошку и все 
начиналось сначала: "Жуки, жуки..."

- Это не жуки,- не утерпел Шабан. - Жуки не такие. Это личинки.

Девочка недоверчиво посмотрела на него и убрала руки за спину.

- Это жуки,- сказала она. - Я их ловлю.

- Лучше не лови,- улыбнулся Шабан. - Мало ли что... А родители твои 
где?

- Дрыхнут,- сказала девочка. - Папка храпит - слышишь? А жуки 
хорошие, их просто кто-то очень напугал. Ты их пугать не будешь?

- Конечно, нет,- уверил Шабан. - Но в руки ты их все-таки не бери, 
ладно?

Он зачем-то подмигнул и пошел дальше. "Жуки, жуки..."- донеслось из-
за спины. Хорошая девчушка. Это сколько же времени я не видел детей? 
Давно что-то. Хорошо бы так: луг, солнышко светит, а лучше даже не 
луг, а лесная поляна, звон мошкары, густые лесные запахи, ягоды в траве, 
а на поляне стоит... нет, лучше бежит по поляне, по траве, смешно 
выбрасывая ноги, такая вот девчушка в платьице, пронизанном 
солнечными лучами... А я спрятался за дерево, замшелый такой ствол, и 
меня не видно, тогда она останавливается, растерянно крутит головой и 
вдруг, заметив, бросается ко мне с радостным визгом, а тут из леса чинно 
выходит Лиза, с гордостью неся за ножку настоящий подберезовик с 
прилипшим к шляпке листком - первый в этом году... У нас с тобой еще 
будут дети, Лиза. Что с того, что модель не может иметь детей? Здесь не 
может, но на Земле мы с тобой что-нибудь придумаем, устоял бы бюджет 
перед медициной. Говорят еще, будто модель может не выдержать 
ренатурализацию, но кто это может знать наверняка? Никто же не 
пробовал. Я вырвусь отсюда не один, моя девочка, мы с тобой вырвемся 
вместе - я еще не знаю, как это сделать, но пока нам нечего бояться. Ты 
слышала: Поздняков обещал закрыть глаза. Пусть закроет. Ты думаешь, 
мне нужна эта должность? Мне нужна ты, солнечная поляна и девочка, 
бегущая по траве, но куда там... Жуки, жуки... А это еще что?

По полу в одном с ним направлении двигалось что-то мелкое, едва 
заметное на сером пластикате. Опять личинка белого клеща? Не-ет, на 
этот раз не личинка: личинки не любят света и не ползают столь 
целеустремленно. Не личинка, а самая настоящая "блоха". Надо же, 
теперь им мало внутренних коммуникаций и вентиляционных отдушин, 
они уже осваивают коридоры, а интеллект, о котором говорил Менигон, 
не позволит им угодить в контейнер мусоросборщика. Ну и ну. Шабан 
постоял, раздумывая, не задавить ли "блоху" ногой, и отверг эту мысль. 
Всех не передавишь. Неплохо бы начать с хозяев, иначе хозяева рано или 
поздно начнут с нас. Но начинать некому. И нужно дать себе отчет в 
том, что мы к этому не готовы, нужно просто сознаться, что 
большинству на это наплевать, а те, кому не наплевать, каждый сам за 
себя...

Теперь он внимательно смотрел под ноги. Уже через пять шагов он 
заметил еще одну "блоху", столь же целеустремленно ползущую 
навстречу. Эта "блоха" была крупнее первой - пожалуй, не меньше пяти 
миллиметров в длину,- и Шабан, нагнувшись, разглядел даже тонкие 
усики-антенны, венчавшие головогрудь и находящиеся в непрерывном 
беспокойном движении. "Блоха" действительно была похожа на мелкое 
и, вероятно, безвредное насекомое - в очевидном расчете на простаков, 
наивно выстукивающих стены в поисках подслушивающих устройств.

Расстояние между "блохами" быстро сокращалось. Шабан остановился 
посмотреть Ему было интересно, что произойдет, когда "блохи" 
встретятся. Начнут обнюхиваться, подобно знакомым псам, или выразят 
чувство корпоративного единства как-нибудь иначе?

На расстоянии двадцати сантиметров друг от друга "блохи" разом 
притормозили и замерли на месте, поводя дрожащими усиками. Похоже, 
обе были не рады встрече. Через десяток секунд, убедившись в 
неподвижности противника, первая, меньшая по размерам "блоха" 
неторопливо засеменила в сторону, пытаясь обойти препятствие, но 
вторая молниеносно отреагировала на этот маневр и преградила ей 
дорогу. Некоторое время обе "блохи" сидели неподвижно, и Шабан 
гадал, чем это может кончиться; затем первая "блоха" попятилась назад 
и, развернувшись, кинулась было прочь - но в тот же момент вторая 
рванулась вперед с неожиданной для насекомого скоростью, послышался 
негромкий щелчок, и Шабан с удивлением увидел, что обе "блохи" 
отлетели друг от друга на полметра, будто отброшенные,- и тут же 
одновременно перевернулись на лапки, как ни в чем не бывало. Но 
теперь их связывала тонкая, едва различимая глазом и по-видимому 
очень крепкая паутинка. Вторая "блоха", деловито подняв головогрудь, 
принялась быстро заглатывать нить, подтаскивая к себе жертву. 
Загарпуненная "блоха" отчаянно сопротивлялась, пытаясь вырваться, 
упиралась лапками, но мало-помалу сдавала позиции, все ближе 
подтаскиваемая к хищнику, из чьей изготовившейся головогруди вот-вот 
должны были высунуться не то пилы, не то жвалы, не то иные орудия 
вскрытия. Из-за разницы весовых категорий первая "блоха" практически 
не имела шансов и, видимо, хорошо это понимала. Когда ей осталось 
жить на полпальца длины паутинки, "блоха" слабо пискнула, 
безрезультатно попыталась перекусить нить и вдруг, замерев на 
мгновение, резко и точно выплюнула во вторую "блоху" тонкую струйку 
какой-то жидкости. Ослепленная "блоха" завертелась на месте, и жертва, 
мгновенно воспрянув, кинулась на хищника. Шабан не стал смотреть, 
чем кончится битва, и пошел дальше, предоставив "блохам" разбираться 
друг с другом как умеют. До начала заседания оставался еще почти час, и 
все-таки следовало сходить позавтракать. Порт-Бьюно спал и видел сны 
про завтрашний праздник. Только один человек встретился по дороге. 
Это был Эл М


ейтус по прозвищу Кошкодав, некогда разведчик, а ныне неприметный 
лаборант, вечно куда-то спешащий, очень старательный, с вечной 
испариной и суетливыми движениями. Мало кто не знал, что его работа 
в Аналитическом отделе была всего лишь прикрытием куда более 
нервной деятельности, связанной с перепродажей грибного порошка. 
Шабан проводил Кошкодава взглядом. Попросить порошка, что ли? 
Нет, в другой раз. Под курткой у Мейтуса явно выпирало что-то 
продолговатое и очень знакомое. А не карабин ли это? Шабан даже 
присвистнул: не боится неприятностей парень. Давно в изоляторе на 
стены не бросался - соскучился? Или думает о себе, что все еще 
разведчик? Какие-то чудеса происходят. Может быть, Поздняков прав и 
собирает разведчиков именно потому, что ребята они решительные, 
каждый с оружием, умеет им владеть и стоит двух охранников, если 
только не в ближнем бою? Гм. Занятно.



В зал заседаний вошли вместе с Поздняковым. Одна из желтых касок 
правительственной охраны, разглядев значок второй степени, сунулась 
было преградить вход, но Поздняков на ходу бросил: "Это мой 
заместитель", и Шабана пропустили, равнодушно ощупав взглядом. 
Шабан был здесь впервые - на правительственный ярус заносило не 
всякого смертного - и с любопытством осматривался. Зал заседаний 
удивил его ромбической формой и витиеватостью отделки: стены и 
потолок были скрыты под настоящей флорентийской мозаикой, 
изображающей основные этапы колонизации Прокны - от горьких и 
поучительных неудач эпохи Первого и Второго Нашествий (мрачные 
архитектурные руины с парящей над ними крылатой Мечтой), от 
временного упадка и жалкой растерянности, соседствующей, впрочем, с 
неизменной верой в прекрасное Завтра (ряд аллегорических фигур) до 
твердой и неуклонной поступи человечества к жизни и процветанию на 
отдельно взятой враждебной планете. Этапами поступи являлись: 
первый корабль с переселенцами, первый поселок у первой шахты, 
быстрое распространения влияния человека на весь гигантский материк, 
образование славного государства Северный Редут (с символической 
зубчатой стеной, обозначающей нерушимость границ), присоединение 
Редута к Содружеству, бурное промышленное развитие, 
сопровождающееся самоотверженной борьбой с силами косной природы 
(большая, как у Позднякова, ладонь, останавливающая приливную 
волну, нависшую над выводком буровых платформ на шельфе), принятие 
Прокны в Лигу Свободных Миров, и наконец, закладка фундамента 
Порт-Бьюно, символизирующего основу прекрасного Завтра. 
Прекрасное Завтра оккупировало потолок. К потолку, пронзая точно 
посередине огромный, нездешнего голубого мрамора, стол, тянулась 
стройная колонна, увенчанная рениевым бюстом Свена Эриксона - 
архитектора и строителя Порт-Бьюно. Рениевый Эриксон, задрав 
подбородок, смотрел в прекрасное Завтра так, будто был уже почти там 
и приглашал за собою всех желающих.

Еще и теперь попадались старики, помнившие Эриксона, а один 
потомственный строительный рабочий из местных уроженцев обожал 
хвастаться воспоминанием о том, как удостоился лично от Эриксона 
дисциплинарного взыскания, и, выпросив выпивку, с гордостью 
доставал из кармана завернутый в бумажку коренной зуб и 
демонстрировал восхищенной молодежи. Был Эриксон, по слухам, 
человеком горячим, непреклонным, но справедливым, на опасных 
работах использовал только убегунов, а рабочих ценил и, редко давая 
делу официальный ход, предпочитал без ненужных слов насовать в 
личность провинившемуся разгильдяю, чем и заслужил всеобщую 
любовь и уважение.

Опять человек-легенда, подумал Шабан, косясь на бюст. Много их что-
то, для Редута - просто непропорционально много. Мифы. А что? В этом 
что-то есть, мы же нормальные люди, а значит, в истории не нуждаемся. 
Нормальному человеку потребна не история, а именно мифология, и 
чтобы в ней непременно была бездна героики, заставляющая его 
чувствовать себя наследником некой исключительности и свысока 
поглядывать на соседей, расправляя более или менее богатырские плечи. 
Кто сказал: нет? Уймитесь, пока не уняли. В сущности, такая мифология 
совершенно необходима для успешного функционирования любой 
государственной системы. Кто-то что-то пишет, ищет, ему, чудаку, 
кажется, что необходимо собрать материал для будущих серьезных 
исследователей. Но ведь их скорее всего не будет... Мифы! Вот что 
сейчас нужно. И как можно больше. Если вранье чересчур очевидно, 
следует приписать: факт не проверен, возможно, это легенда. Возможно! 
Между прочим, Эриксон действительно спился и умер самым жалким 
образом, когда прозрел и увидел, какая жизнь идет в его любимом 
детище,- он-то, бедняга, думал, что люди, объединенные общим домом, 
станут терпимее друг к другу... Но все твердо знают, что гениальный 
строитель, поняв, что ничего более величественного создать не сможет, 
благородно разнес себе голову выстрелом из пистолета. Или бросился с 
крыши Порт-Бьюно, это другой вариант легенды, и многим он кажется 
изящнее... Нет, история нам не нужна. Разве можно поверить в то, что 
когда-то до тебя было не хуже и не лучше, чем сейчас, а примерно так 
же? Это мучительно...

Народу мало-помалу прибывало. По одному и по двое-трое в ромбозал 
входили начальники отделов и подотделов, заместители, эксперты. 
Здоровались, рассаживались. Ждали Арбитра и Председателя. Мант-
Лахвиц тоже был тут - сидел особняком, ни на кого не глядя. Кучка 
любопытствующих в углу, обступив взволнованного рассказчика, 
слушала новость о том, как на днях разведчики Малькольм Пул и Овсей 
Пучковский, исследуя ущелья в массиве Чертовой Пилы, снова 
обнаружили явственный след босой семипалой ноги чудовищного 
размера, причем след был не вдавлен, а как бы вплавлен в ледник на 
глубину до тридцати сантиметров и заведомо не мог принадлежать ни 
одному из известных на Прокне животных, равно как и не мог 
образоваться небиологическим путем. Следствием находки было то, что 
вчера около полуночи человек шесть разведчиков - седьмого несли - 
прямо из бара, разгоняя по пути мелкую канцелярскую сошку - 
"Здоровенные такие лбы, под два метра - во!",- вломились к начальнику 
подотдела снабжения, подняли того с постели и, не дав ему как следует 
продрать глаза, хором заявили, что они, то есть все разведчики как один, 
без особых премиальных в горы больше не пойдут, а если какая-нибудь 
скотина, то есть из них, разведчиков, какой-нибудь подлец, любитель 
начальственных задниц, вроде Менигона, и пойдет,- угрожающе добавил 
один детина, преследуя волосатой лапой рыбок в аквариуме,- то они, то 
есть все как один разведчики, устроют ему такую жизнь, что он будет 
счастлив сменить вездеход разведчика на дисплей канцелярской крысы. 
А кроме того - оснастить каждого разведчика самым совершенным 
личным оружием, включая планирующие гранаты с самонаводящейся 
кумулятивной струей. А кроме того... Начальник подотдела обещал, и 
вся банда с победными кликами вернулась в бар, забыв у него в комнате 
своего спящего товарища. Возмущенный рассказчик постепенно 
повышал голос, и к концу рассказа стало ясно, что обращается он прежде 
всего к присутствующему здесь шефу отдела Особой Охраны. 
Совершенно напрасно: на рассказ Живоглот почему-то не 
прореагировал, зато, увидев Ша


бана, осторожно присевшего на свой стул позади Позднякова, кивнул и 
улыбнулся, словно хотел сказать: "А, и вы тут! Давно пора, знаете ли, 
давно пора..." Шабан попытался состроить ответную улыбку, но тут в 
зал вошел Арбитр и все кинулись по своим местам.

Арбитр - существо недоступное, из заоблачных сфер. Шабан впервые 
видел Арбитра и теперь тянул шею, разглядывая спокойного лысоватого 
старичка, мирно шествующего к своему кр