нулся к Джарджи:
   - Ты которая из Хиллегасов?
   - Джарджи.
   - А, номер шесть. - Он кивнул. - Видел тебя когда-то в колыбели.
   - Мистер Ле Корбюзье здесь? - спросил Джефф.
   - Бью сейчас нет. - Мягкий  низкий  голос  Билла  Эсчака  завораживал
Джеффа. - Но мы вас ждали. Я размещу вас в комнатах центрального дома, и
Бью поговорит с вами обоими завтра, когда вернется.
   Он развернулся и направился к двери, из которой недавно появился.
   - Сюда.
   Они последовали за ним и оказались в  длинном  коридоре,  похожем  на
тот, по которому Джеффа и Майки вели на Пятидесятом  посту,  прежде  чем
запереть  в  пустой  и  темной  комнате.  Единственным   отличием   было
отсутствие запаха, по крайней мере неприятного. В  этом  коридоре  пахло
сосной, кожей и свежеприготовленной пищей.
   Коридор  заканчивался  большой  дверью,  которая  вела  в  просторную
гостиную, заставленную деревянными стульями и диванами, обитыми  пестрой
тканью.
   - Спальни находятся там. - Бил указал на одну из дверей из  гостиной.
- Ванная  комната  там  же.  У  нас  есть  электричество  и  водопровод.
Некоторые двери заперты, пусть они такими и останутся. До прихода Бью мы
вынуждены будем ограничить вашу свободу этим помещением.  Голодны?  Обед
будет через полчаса.
   - Отлично, - машинально произнес Джефф.  Он  ничего  не  имел  против
сушеных продуктов, но постоянное их употребление  в  течение  нескольких
дней порядком ему надоело.
   - Тогда идите за мной, - сказал Билл.
   Он провел их к другой двери. Они прошли  через  комнату,  похожую  на
библиотеку, в которой стояли стойки для  книг,  к  другой  двери,  потом
оказались в коридоре и наконец - в самой просторной комнате среди  всех,
которые до этого видели, оказавшейся чем-то вроде комбинации столовой  с
комнатой отдыха.
   Комната действительно  была  большой.  Пятнадцать-двадцать  мужчин  и
около полудюжины женщин явно ждали,  пока  подадут  обед,  и  ходили  по
комнате с глиняными кружками, в  которых  пенилась  какая-то  коричневая
жидкость.  Вероятно,  решил  Джефф,  это  местный  напиток,   полученный
брожением. Обстановку столовой составляли два длинных стола  с  дощатыми
столешницами на козлах и придвинутыми к ним скамьями. Один из столов был
сервирован приборами, но еды на нем не было.  За  другим  столом  сидели
мужчины и играли в карты или шахматы.
   Билл Эсчак провел Джеффа  и  Джарджи  по  комнате,  познакомил  их  с
присутствующими, но имена произносились с  такой  скоростью,  что  Джефф
успел запомнить не больше двух-трех. К этому времени на стол подали еду.
Билл подвел Джеффа к месту у края стола и сел напротив.
   - Мясо, яйца и жареный картофель,  -  объявил  Билл.  -  Что  на  это
скажете?
   - Отлично, -  ответил  Джефф  и  почувствовал,  как  рот  наполняется
слюной. Он занял место за столом, и через какое-то время мужчина в белом
переднике принес обед на тарелках, которые  передали  всем  сидевшим  за
столом. Джефф получил свою тарелку и набросился на еду.
   Он не мог представить себе, что  можно  испытывать  такой  голод,  но
через некоторое время, проглотив кусок  мяса,  яйца  и  половину  порции
жареного картофеля, он немного снизил темп и вдруг увидел, что  сидевшие
за столом люди, даже Джарджи, не спускают с него глаз.
   - Что-нибудь не  так,  Джефф?  -  спросил  Билл,  сидевший  напротив.
Посмотрев на него, Джефф увидел, как  пристально  тот  смотрит  на  него
своими бледно-голубыми глаза.
   - Не так? - переспросил Джефф.
   Конечно, что-то было не так. Мясо было мясом, все верно, но оно  было
мясом вариаформы антилопы, которая питалась травой Эверона.  Яйца  могли
быть куриными, или другими, но тем не менее они  были  яйцами  вариаформ
птиц, питавшихся продуктами Эверона.  Даже  картофель  был  вариаформой,
обязанной своим существованием почве Эверона.
   Вся еда, говоря короче, отличалась  вкусом,  несколько  странным  для
человека, вкусовые рецепторы которого привыкли к земной пище.  Нет,  так
думать не следовало. Вкус не был странным, он просто был другим. В  доме
Констебля и на космическом корабле он не чувствовал такого вкуса.  Таким
образом, его и Мартина, когда они остались ночевать в доме Констебля,  а
также  других  гостей  званого  обеда  кормили  доставленной  с   Земли,
естественно по немыслимым ценам, пищей. Сушеная пища в рюкзаке тоже была
изготовлена на Земле, он сам закупал ее за свой счет, не  зная,  удастся
ли приобрести что-нибудь подобное на Эвероне.
   Таким образом, он впервые ел по-настоящему эверонскую пищу, и разница
во вкусе, по сравнению с земной, была более очевидной, чем он  мог  себе
представить. Причем трудно  было  подобрать  слова,  чтобы  описать  эту
разницу, самое близкое, что приходило в голову,  это  привкус  дерева  и
легкая горечь всех продуктов.
   Обдумывая все это. Джефф, сам того не замечая, перестал есть  совсем.
И тут его поразила еще одна мысль. Вкус пищи не перестал быть  странным,
но он почувствовал все тот же сильный голод, перестав класть ее  в  рот.
Голод настолько сильный, что он готов был съесть лошадь. На самом  деле,
поправил он себя мысленно, он был готов съесть эверонскую  лошадь,  если
такое животное вообще существовало.
   Он засмеялся и снова набросился на еду. Люди  продолжали  внимательно
наблюдать за ним, но увидев, как яростно он все поедает, решили, что это
не игра. Постепенно они  перестали  обращать  на  него  внимание.  Джефф
продолжал есть с аппетитом и вскоре  заметил  странную  вещь.  Или  вкус
эверонской пищи стал менее заметным, или он стал привыкать к нему.
   - Я бы не отказался еще от одной порции, - сказал Джефф Биллу,  когда
его тарелка стала пустой.
   - Сейчас принесу.
   Билл взял тарелку Джеффа и поднялся из-за стола.  Когда  он  вернулся
через несколько минут с полной тарелкой, другие уже доедали  и  вставали
из-за стола.
   Когда же Джефф во второй  раз  опорожнил  тарелку  и  с  неподдельным
сожалением отверг фруктовый  пирог,  за  столом  оставались  только  он,
Джарджи и Билл.
   - Вы впервые попробовали  эверонскую  пищу?  -  спросил  Билл.  Джефф
кивнул.
   - Я заметил, как все смотрели, решив, что я не стану ее есть.  Почему
такой интерес к тому, что вкус показался мне странным?
   - Ну, - произнес Билл, - не стоит забывать,  что  это  наша  пища,  и
достается она нам совсем не легко. Антилопы, яйца и картофель не берутся
ниоткуда и не прыгают на тарелку  в  готовом  виде.  Когда  какой-нибудь
чужеземец начинает воротить нос от нашей пищи, а именно так  большинство
из них делает, нам  кажется,  что  он  воротит  нос  от  нас.  Вам  надо
посмотреть, что  говорят  или  как  поступают  некоторые  люди,  впервые
попробовав нашу пищу.
   - Я на них не похож и так поступить не мог, - возразил Джефф.  -  Мой
брат восемь лет был планетарным экологом Экологоческого Корпуса на  этой
планете. Он любил все новые миры и любил Эверон так  же,  как  Землю.  Я
люблю его не меньше.
   - Но не собираетесь здесь остаться, - заметил Билл.
   - Не знаю. За мной охотится Констебль. Когда Джефф вспомнил  о  своем
положении на Эвероне,  приятное  чувство,  вызванное  сытостью,  исчезло
почти мгновенно.
   - Констебль - всего лишь один человек, - возразил Билл. - Зуброводы и
жители городов - это не все население Эверона. Откуда такая  уверенность
в том, что вы не сможете сделать то, что задумали?
   Низкий  мелодичный  голос  бородатого  мужчины  странно  успокаивающе
действовал на Джеффа, который вдруг подумал, насколько беседа  с  Биллом
отличалась от всех разговоров с Джарджи, скорее похожих  на  вооруженные
поединки. Джефф ощутил желание поговорить. Он был почти полностью  лишен
общения с другими людьми со дня  смерти  родителей,  потом  вдруг  почти
открылся Мартину на корабле. После их  первого  разговора  Мартин  вдруг
потерял к нему интерес, а Джарджи, как говорилось  выше,  была  чересчур
колючей - как терновый куст - с первого момента знакомства. Билл  Эсчак,
напротив, скорее был похож на доброго дедушку, с  которым  приятно  было
поговорить.
   - Знаете, - сказал Джефф  Биллу,  -  я  пытался  понять,  как  и  что
происходит здесь, на Эвероне.  По  пути  сюда  я  видел  много  антилоп,
которые...
   - Ой! - воскликнула Джарджи, и Джефф  вскочил  со  скамейки,  пытаясь
стряхнуть со своих штанов пролитый Джарджи кофе.
   - Подождите, - сказал Билл, - я принесу что-нибудь.
   Джефф не сводил с Джарджи  глаз,  пока  Билл  не  вернулся  с  куском
старой, но чистой рубашки. Джефф открыл было рот, чтобы отругать ее  как
следует.
   - Я сама, - быстро произнесла  Джарджи,  забрав  у  Билла  тряпку.  -
Отойдите, Робини, не мешайте, и в следующий раз  не  толкайте  меня  под
локоть.
   Джефф потерял дар речи оттого, что она пыталась все свалить на  него.
Оглядевшись, он готов был поклясться, что все присутствовавшие в комнате
смотрели на него с изумлением, несомненно поверив словам Джарджи. ?Какая
разница, - устало подумал Джефф. - Сосуществовать с ней можно  только  в
том случае,  если  не  сосуществовать.  Уйти  подальше,  при  первой  же
возможности, и держаться подальше?.
   - Ну вот, - сказала Джарджи, отдавая тряпку Биллу. - Все  в  порядке.
Спасибо.
   - А как ты, Робини?  -  спросил  Билл.  -  Есть  запасные  штаны  или
одолжить?
   - У меня есть вторая пара, - проворчал Джефф, оставив тщетные попытки
просушить свои штаны.
   - Тогда пойдем. - Билл бросил  тряпку  на  стол.  -  Покажу  комнату,
которую мы тебе отвели, там сможешь переодеться.
   Он вывел их из столовой, в которой они обедали, и провел  по  другому
коридору к простой двери, за которой оказалась комната площадью примерно
пять квадратных метров. Здесь стояла койка,  грубое  деревянное  кресло,
покрытое цветастым одеялом, и простой деревянный столик,  который,  судя
по виду, совсем недавно использовали в  качестве  письменного.  Рядом  с
толстой серой незажженной свечой стояли в подставке из коры ивы угольные
карандаши, тут же лежала пачка толстой бумаги. На койке  лежали  рюкзаки
Джеффа и Джарджи.
   - Бери рюкзак, - приказал Билл Джарджи. - Тебя мы поселим  в  обычную
ночлежку.
   -  Меня  это  устраивает.  Этот  чужестранец  храпит,   можешь   себе
представить. А теперь оставь нас на минуту, Эсчак, нам  надо  поговорить
наедине.
   Билл удивленно поднял брови.
   - Я не знаю, - сказал он нерешительно. - Бью...
   - Закрой дверь, когда будешь выходить. Это не касается  ни  тебя,  ни
Бью.
   Билл захохотал. Это был странный, почти беззвучный смех,  который  не
подходил к сложившемуся у Джеффа мнению об этом человеке.
   - Я дам вам время сменить ему штаны, - сказал Билл и вышел.
   Джефф попытался что-то сказать, но Джарджи  быстро  закрыла  ему  рот
ладонью.
   - Ну давай, снимай штаны, - сказала она громко, потом убрала ладонь с
его рта, прижала палец к своим губам, указала на рюкзак, а сама  подошла
к двери и прислушалась.
   Смущенный Джефф неловко снял  мокрые,  прилипавшие  к  телу  штаны  и
быстро надел сухие, достав их из рюкзака. Он затягивал ремень,  когда  к
нему подошла Джарджи.
   - Все в порядке, - прошептала она, - нас никто не подслушивает. Можно
говорить, только тихо.
   - Я...
   - Шепотом, черт вас возьми.
   - Хорошо, - прошептал Джефф. - Почему вы так уверены, что  нас  никто
не подслушивает?
   - Верьте мне на слово. Если кто-нибудь дышит в этом коридоре,  а  его
не слышу, значит, у него легкие не больше, чем у клеща.  Кроме  того,  я
почувствовала бы запах старины Билла Эсчака темной ночью  на  расстоянии
пять метров.
   - Запах? - недоверчиво переспросил Джефф.
   - А вы так не можете? Ах да, вы же похожи на всех городских  жителей.
Носа нет, ушей нет. Впрочем, это не важно. Слушайте, знаете  почему  они
поселили меня в ночлежке?
   - Нет.
   - Потому что они мне не доверяют. Я мало что могу сделать, когда меня
окружают тридцать-сорок лесных жителей. Значит, вы  должны  рассчитывать
только на себя.
   - А мне они доверяют? - прошептал Джефф.
   - Доверяют? Вам они тоже не доверяют, но  знают,  что  вы  ничего  не
способны предпринять самостоятельно, и решили  о  вас  не  беспокоиться,
убрав от вас меня. Будьте осторожны. Я сделала для вас все,  что  могла.
Дальше рассчитывайте только на себя, и если вы будет говорить  о  вещах,
которые вас  совершенно  не  касаются,  у  этих  людей  может  сложиться
впечатление, что вы знаете больше, чем на самом деле. Если вы до сих пор
не научились держать рот закрытым,  сделайте  это  немедленно,  если  не
хотите, чтобы Билл Эсчак перерезал вам горло до того, как завтра  зайдет
солнце.
   - Перестаньте, не хотите же вы сказать, что  он  из  тех  людей,  что
способны так поступить!
   - А что, это не так? Почему, по вашему мнению, он  стал  заместителем
Бью? Эти люди похожи на взводную пружину арбалета. Старый  Билл  зарезал
больше людей, чем у вас зубов. Они  плохие  люди,  Робини,  и  не  стоит
забывать об этом ни на минуту. Теперь... - она замолчала на мгновенье, -
рассчитывайте только на себя.
   Она повернулась, быстро подошла к двери и открыла ее.
   - Входи, Эсчак, нет смысла  подкрадываться.  Я  готова  идти  в  свою
конуру.
   - Приятно это слышать, - сказал появившийся у двери Билл и  посмотрел
на Джеффа. - Только что  сообщили,  что  Бью  придет  завтра  утром.  За
завтраком он с тобой поговорит. Приятных снов.
   Билл отошел от двери, за ним последовала Джарджи. Дверь закрылась,  и
Джефф услышал их удаляющиеся шаги.
   Он сел на койку. Его окружала полная тишина. Джарджи сама жила в лесу
и должна была знать, что говорит. С другой стороны, в ее слова  о  Билле
просто невозможно было поверить. Люди просто не могут бегать с ножами  и
резать  других,  даже  на  новых  планетах,  если,  конечно,   отбросить
психопатов и дефективных людей. Человеческая раса слишком  цивилизованна
для этого. Или нет?
   Он осмотрел окружающие его дощатые и бревенчатые стены, но  не  нашел
ответа. В комнате становилось все темнее по  мере  того,  как  за  окном
садилось солнце. Он поискал что-нибудь, чтобы зажечь свечу, но ничего не
нашел Медленно,  почти  машинально,  Джефф  достал  из  рюкзака  фонарь,
включил его и  положил  на  край  стола,  рядом  с  койкой.  Потом  стал
раздеваться, он настолько устал,  что  сама  мысль  о  сне  была  крайне
приятной.
   Чистые штаны он положил обратно в рюкзак, залитые  кофе  разложил  на
столе, чтобы просохли. Джефф медленно лег между  жесткими  простынями  и
погасил фонарь. Его окружал естественный запах деревянного дома,  сквозь
окно доносились звуки каких-то ночных животных. Джеффу это было приятно.
   В его сознании возник образ Джарджи.  Она,  несомненно,  легко  могла
вызвать у него раздражение своими  словами,  но,  непонятно  почему,  он
чувствовал, что за колючей  внешностью  скрывался  теплый,  дружелюбный,
искренне заботящийся о нем человек, но не  желающий,  чтобы  эту  заботу
видели. Он уже с того момента,  как  она  спасла  его  из  заточения  на
Пятидесятом посту, заставлял себя не думать о ней как о женщине,  причем
привлекательной. Впрочем, эти попытки были достаточно нелепыми, с  таким
же успехом можно было утверждать, что днем на небе не бывает солнца.  На
самом деле его влечение к ней входило в разряд достаточно  странных  для
такого  привыкшего  к  одиночеству  человека,  но   приятных   ощущений,
охвативших его с того момента, как он спутался по  трапу  из  космолета.
Эти ощущения были такими пьянящими и  сильными,  как  наркотик.  Сейчас,
несмотря на предупреждение Джарджи, он не мог чувствовать ничего,  кроме
приятного согласия  со  всем  мирозданием.  Невозможно  было  испытывать
тревогу по отношению к Биллу Эсчаку или другим людям, среди  которых  он
оказался.
   С точки зрения благоразумия, он  с  достаточным  доверием  отнесся  к
предупреждению Джарджи быть начеку по отношению к людям Бью, и  особенно
по отношению к Биллу Эсчаку.  Несомненно,  она  знала,  о  чем  говорит.
Конечно, она была права. Но что касается эмоций,  ее  предупреждение  не
могло его потревожить.
   Возможно, именно это умиротворяющее чувство убаюкивало его. Если дело
обстояло именно так, то все  было  просто.  Во-первых,  он  устал  после
многодневного перехода по лесу.  Он  попытался  хорошо  подготовиться  к
экспедиции  на  Земле,  но  практика,  в  конечном  итоге,   значительно
отличалась от упражнений. Он уже не просыпался оцепеневшим, как  дерево,
по утрам, но  спал  как  убитый  каждую  ночь.  Его  тело  расслаблялось
естественным образом.
   И,  наконец,  он  занимался  тем,  чем  всегда  хотел  заниматься,  -
исследованиями  с  Майки.  На  самом  деле  он  начинал  пожинать  плоды
многолетней работы и борьбы. Дела обстояли не так уж плохо,  поспешность
принятия   многих   решений,   которая   могла   привести   к   излишней
напряженности, уже не была актуальной. Он странным образом не  испытывал
никаких  волнений  по  поводу  Констебля,  несмотря  на  тот  факт,  что
официально он считался беглецом от планетарного правосудия, и его  могли
привлечь к ответственности. Даже вопрос о смерти Уилла и его  стремление
отыскать могилу брата потеряли свою безотлагательность. Боль  и  чувство
обиды, которые всегда были спутниками  его  мыслей  о  брате,  понемногу
стали терять остроту. Он сейчас не был способен  испытывать  их  так  же
сильно. Что было достаточно странно... Но на  самом  деле  все  казалось
достаточно  странным.  Даже  учитывая  значение  подготовки,  его  столь
быстрая адаптация была необъяснимой.
   Причиной мог быть только сам Эверон. Казалось, этот  мир  ждал,  пока
Джефф приедет и влюбится в него, все века  своего  существования.  Джефф
подумал сквозь сон, испытывают ли колонисты такие  же  чувства  к  своей
планете.  Понять  это  было  невозможно.  Может  быть,   такое   чувство
испытывают лишь некоторые из них? Например Джарджи? Нужно будет спросить
ее об этом, выбрать момент, когда она не будет  читать  ему  нравоучения
или поливать кофе.
   Его мысли плавно перешли на разложенные  на  столе  мокрые  штаны.  В
полусне он решил, что к утру они высохнут и их  можно  будет  надеть.  В
конце концов, не было никакой необходимости снова доставать чистую  пару
из рюкзака.

Глава 12

   Джефф проснулся как от удара и лежал, испытывая странное  напряжение.
Он смотрел  в  темноту,  не  понимая,  что  именно  его  разбудило.  Ему
показалось, что недалеко над кроватью он видел тусклое свечение, похожее
на свечение глаз земных животных в темноте. Он прищурился,  но  свечение
не исчезло, правда, было настолько тусклым, что он не мог понять,  видит
ли он его на самом деле. На секунду он даже подумал о том,  что  еще  не
проснулся, а просто видит сон.
   Существовал только один  способ  это  проверить.  Он  протянул  руку,
нащупал на краю стола фонарь и включил его.
   Маленькая  лампочка  с  атомным  источником  питания  ярко   осветила
комнату, и он увидел стоявшего рядом с кроватью Майки.
   - Майки! - воскликнул Джефф. - Где ты был?
   Он мгновенно вскочил с  кровати.  Майки  казался  просто  огромным  в
маленькой комнате. Он стоял, высоко подняв голову на мощной шее,  и  его
глаза находились примерно в том месте, где Джефф видел свечение.  Но  он
не мог видеть глаза Майки, потому  что  они,  как  всегда,  были  плотно
закрыты.
   - Как ты попал сюда? - спросил Джефф, поглаживая маолота по массивным
плечам.
   Майки даже не попытался опустить голову и ткнуться лбом в Джеффа, как
всегда делал при встрече. Он постоял неподвижно несколько секунд,  потом
повернулся к двери, и, подняв одну лапу, необычайно ловко открыл  засов,
сжав его двумя массивными когтистыми пальцами. Потом он приоткрыл  дверь
и повернулся к Джеффу, словно приглашая его выйти.
   - Куда ты собрался? - удивленно спросил Джефф,  не  забывая,  правда,
говорить тихо. - Подожди, мне сначала нужно одеться.
   Он стал одеваться, маолот опустил лапу на пол и терпеливо ждал.
   - Я готов, - сказал наконец Джефф, пристегнув фонарь к ремню. З