этой дурацкой идеей  в  тишине
своего кабинета и совсем другое - выносить его на суд уважаемых ученых с
мировыми именами.
   Спеер хохотнул и оглядел своих  коллег,  словно  говорил:  ну,  каков
фрукт? Боган никак не отреагировал на лесть,  а  Лизетти  с  сочувствием
посмотрел на молодого коллегу.
   - Не стоит все валить на  доктора  Файрли,  -  неожиданно  пришел  на
помощь Де Витт. - Если бы меня по-другому встретили в Вашингтоне...
   - Бросьте, Гленн,  сколько  можно  плакаться?  -  резко  прервал  его
Кристенсен. - Мы собрались здесь не для  того,  чтобы  в  очередной  раз
уточнять, кто прав, а кто виноват. Господа, я, конечно,  не  специалист,
но мне подход доктора Файрли к переводу  языка  пришельцев  показался..,
э-э.., несколько странным. Быть может,  вы  получили  более  достоверные
результаты?
   Все молчали, опустив глаза.
   - Та-ак, ясно... Тогда я попрошу вас отложить  все  дела  и  вплотную
заняться анализом метода мистера Файрли, независимо от того,  верите  ли
вы в него или нет. Если вы получите отрицательный результат.., что  ж..,
может быть, это даже к лучшему. Но мы  должны  иметь  ваше  обоснованное
заключение по этому вопросу.
   Боган вскинул голову, желая возразить, но,  встретившись  взглядом  с
Кристенсеном, промолчал. Было ясно, что на  плечи  руководителя  лунного
проекта сейчас легла новая, не менее тяжелая  ноша,  и  ему  требовалась
помощь.
   - Госсекретарь Ранделл недавно  вновь  улетел  в  Вашингтон,  -  тихо
сказал  Кристенсен,  обводя  ученых  цепким  взглядом.  -   Он   намерен
немедленно обсудить с президентом и министром обороны  вопрос  о  начале
практических работ по созданию звездолета. Ранделл не доволен положением
дел, но считает, что у нас есть определенное  преимущество  во  времени.
Вряд ли теперь  русские  будут  форсировать  скандал  с  нашей  базой  в
Гассенди, они скорее всего займутся  работой  по  воспроизводству  машин
пришельцев, в первую очередь двигателя. Пока у них есть  шанс  опередить
нас, в ООН они обращаться не будут. Понятно, что мы должны делать то  же
самое.., а не заниматься склоками и тешить свои амбиции.
   Де Витт с кислым видом кивнул:
   - Все верно, Крис. Сейчас не до ссор. Джентльмены,  у  нас  не  много
шансов первыми достичь звезд,  но  мы  должны  их  использовать  все  до
единого. Даже если придется перейти на круглосуточную  работу.  Надеюсь,
возражений нет?..

Глава 7

   Спустя несколько недель  Файрли  стоял  в  бетонном  бункере,  ожидая
начала очередного испытания звездного двигателя. Полигон был  расположен
в каменном ущелье, километрах в двадцати от космодрома. Бетонный бункер,
находившийся в начале ущелья, был набит пультами управления и дисплеями,
над которыми  колдовали  инженеры.  Файрли  невольно  прислушался  к  их
диалогам, напичканным техническими терминами, но понял  лишь  отдельные,
простейшие слова типа "да", "нет", "пошел к черту".
   Усмехнувшись, он  подумал:  "А  ведь  и  язык  пришельцев  я  понимаю
приблизительно на таком же уровне. Хотя и это еще не факт..."
   Впрочем, если эксперимент закончится успешно... Собственно, в  ущелье
испытывались не только воспроизведенные инженерами  два  супердвигателя,
нет, здесь проходила проверку и  методика  Файрли.  Он  и  его  коллеги,
работая не покладая рук, пришли к идентичным выводам: пришельцы говорили
и писали по-шумерски. Почему  и  как  это  могло  произойти,  решили  не
обсуждать. Ученые перевели не только все "инструкции" к  машинам,  но  и
солидный пакет технической документации, найденной недавно  в  Гассенди.
После этого работа  инженеров  над  созданием  ионного  двигателя  пошла
семимильными шагами.
   Первые тестовые испытания завершились успешно, но главное должно было
решиться сегодня...
   Возглавляли работы  известный  физик  Рааб  и  главный  инженер  НАСА
Томасон. За системы жизнеобеспечения отвечал космобиолог  Винстед,  один
из заместителей Кристенсена по лунной программе. Они прибыли в Морроу на
следующий день после возвращения госсекретаря Ранделла в Вашингтон,  где
в  тот  же  вечер  президент  принял  решение  о  начале   строительства
звездолета.
   Сейчас все трое находились в бункере и, вытирая обильный  пот  (здесь
было очень жарко и душно), тихо о  чем-то  говорили  с  возбужденным  Де
Виттом.  Самой  колоритной  фигурой  из   них   был   Рааб,   немец   по
национальности.   Он   и   выглядел,   словно   "белокурая   бестия"   -
светловолосый, стройный, с массивным, грубо вылепленным лицом и ледяными
синими глазами.
   Более бесстрастного человека Файрли  еще  не  приходилось  встречать.
Рааб никогда не повышал голоса, никогда не говорил на бытовые темы и был
в любой ситуации на сто процентов погружен в работу. Файрли не  удивился
бы, если бы он оказался роботом с компьютером вместо мозгов.
   Винстед, напротив, оказался "своим  в  доску",  весельчаком,  любящим
посмеяться над свежим анекдотом. Он обожал  похлопывать  собеседника  по
плечам  и  однажды   даже   шокировал   этим   вице-президента,   как-то
навестившего Морроу. Но за личиной рубахи-парня, пришел к выводу Файрли,
скрывался совсем другой человек с  серьезными  политическими  амбициями.
Этот пухлый толстячок с розовым лицом и заметной пролысиной среди редких
прилизанных волос явно хотел сделать  шаг  вперед  в  карьере  на  новой
"звездной программе".
   Томасон  же  был  типичным  "технарем",  мало  интересующимся  чем-то
другим, кроме своих любезных железок.  Хмурый,  резкий,  нетерпимый,  он
буквально  потрясал  огромной  технической  эрудицией,  однако   казался
довольно ограниченным человеком, фанатиком космических полетов.  В  этом
смысле Томасон очень напоминал Де Витта,  с  которым  поддерживал  самые
дружеские отношения.
   Кристенсен  стоял  в  одиночестве,  сложив  руки  на   груди,   и   с
невозмутимым видом наблюдал за подготовкой к эксперименту.
   В последнее время  его  отношения  с  Де  Виттом  резко  обострились;
экс-полковник обвинял своего шефа в намеренном  обструкционизме  и  был,
очевидно, прав.
   Файрли казалось, что Кристенсен был бы рад провалу эксперимента, и не
решался его осуждать. Порой ему самому хотелось, чтобы ионные  двигатели
так и не заработали и все осталось по-прежнему.  Звезды  могли  принести
человечеству много хлопот, к которым оно еще не  готово.  Мир  на  Земле
очень хрупок, и оружие пришельцев  -  если,  конечно,  будет  найдено  -
принесет много бед, нарушит и без того  шаткое  равновесие.  Но.  но  он
вложил в работу по  переводу  языка  пришельцев  всю  душу.  Неужели  не
выйдет?
   - Все готово, - доложил один из техников, подчеркнуто обращаясь к  Де
Витту.
   Тот кивнул и подошел к узкому смотровому окну. За ним последовали все
остальные, даже Кристенсен.
   - Первый двигатель готов к запуску.
   - Включайте, - хрипло сказал Де Витт.
   Файрли невольно зажмурился, ожидая взрыва.
   - Реакция пошла, - доложил  Рааб,  не  отрывая  глаз  от  контрольных
приборов. - Но очень вяло, процесс почти не развивается.
   - Тяга есть? - спросил Де Витт.
   - Да.., только очень слабая, меньше, чем у наших двигателей на жидком
топливе... Ого, все стрелки зашкалило!.. Сейчас рванет!
   В ущелье вспыхнуло солнце. Только мощные  светофильтры  спасли  глаза
людям, находившимся в бункере.  Скалы  побагровели  и  стали  плавиться.
Раздался оглушительный взрыв,  и  чуть  позже  переднюю  стену  сотрясла
горячая ударная волна. В небо  взмыли  сотни  раскаленных  обломков.  По
ущелью прокатилось мощное землетрясение.
   Люди в бункере с криками ужаса скорчились  на  полу,  ожидая  гибели.
Кто-то завопил: "Выключите его Выключите!"  Вскоре  с  ужасным  грохотом
около бункера стали падать обломки скал.
   Этот ад продолжался несколько  минут,  а  затем  пламя  за  смотровым
окошком внезапно погасло. Не сразу, но Файрли удалось подняться, и он на
негнущихся ногах подошел  к  амбразуре  в  стене.  Ущелье  было  закрыто
кипящим облаком пыли, из  которого  кое-где  торчали  пурпурные  вершины
скал. Каменный дождь еще продолжался, но земля больше не тряслась.
   - Мой бог, что случилось? - слабым голосом пробормотал Спеер, сидя на
бетонном полу и потирая солидную шишку на лбу.
   - Взорвался первый двигатель, только и всего, - сквозь зубы  процедил
Де Витт. - Дональд, как там второй, цел?
   - Да, мистер Де  Витт,  -  после  некоторой  паузы  ответил  один  из
техников, изучив показания  приборов.  -  Хорошо,  что  мы  его  закрыли
бронированными щитами.
   - Ладно, подождем, пока в ущелье все успокоится... Бог мой, ну и жара
здесь! Придется терпеть... Рааб, есть хоть какая-то полезная информация?
   - Какая там информация... Все стрелки мигом зашкалило.
   Могу сказать одно: перед взрывом тяга появилась, да еще какая!
   Наши приборы не рассчитаны на такие сумасшедшие значения.
   Эй, Файрли, вы, часом, не  ошиблись  при  переводе  цифровых  величин
тяги?
   - Я здесь ни при чем, - слабым голосом ответил Файрли.  -  Математики
сами занимались всеми числовыми значениями в документации к двигателю...
   - Выходит, они ошиблись, - хрипло сказал  Де  Витт,  вытирая  носовым
платком пот, градом катившийся с его лица. - На два или три  порядка,  я
думаю. Надо у второго двигателя соответственно  уменьшить  все  пусковые
характеристики. Дональд, займитесь этим...
   - Нет, - неожиданно сказал Кристенсен. Подойдя  к  окошку,  он  хмуро
посмотрел на ущелье или, вернее, на то, что от него осталось.
   Скалы закоптил адский огонь, узкая долина  была  засыпана  дымящимися
обломками. Ее прорезали две широкие трещины, одна из которых не дошла до
бункера каких-то два десятка метров.
   - Нет, - повторил Кристенсен, - испытаний больше не будет. По крайней
мере, в  ближайшее  время.  Физикам  и  математикам  нужно  как  следует
разобраться с тем, что  произошло.  Доктор  Рааб,  займитесь  немедленно
этим. Думаю, через месяц-два мы...
   - Чепуха! - резко возразил Де Витт. Он шагнул к Кристенсену, в ярости
сжимая кулаки. - Здесь не в чем разбираться, и  так  ясна  наша  ошибка.
Нужно уменьшить интенсивность процесса в реакторе, и это нетрудно  будет
сделать.  Приборы  целы,  при  малой  тяге  мы  снимем  все  необходимые
показания. Зачем терять месяцы впустую?
   - Я сказал "нет", - отрезал Кристенсен и зашагал к выходу. - Дональд,
выключайте аппаратуру.
   Файрли, помедлив, поплелся вслед за ним.
   Они вышли наружу и едва не задохнулись от горячего, густого от  бурой
пыли воздуха. До стоянки с джипами было не больше сотни  метров,  однако
не успели  они  пройти  и  половины  пути,  как  позади  вдруг  вспыхнул
ослепительный свет. На противоположной  стороне  ущелья,  там,  где  был
расположен на стенде второй двигатель,  начали  багроветь  скалы.  Пламя
казалось менее ярким, чем в первый раз, но  у  Файрли  не  было  времени
размышлять на эту тему.  Вместе  с  Кристенсеном  он  помчался  назад  к
бункеру. Вот-вот загремит взрыв и с неба обрушится раскаленный  дождь...
Успеет он добежать до бронированной двери или нет? Успеет или...
   Файрли пулей влетел в бункер, за ним тяжело ввалился  Кристенсен.  Де
Витт спокойно  стоял  у  приборной  панели  и  наблюдал  за  показаниями
приборов.
   -  Все  нормально,  Гленн,  -  сказал  Томасон.  -   Тяга   поддается
регулировке.
   - Да, процесс в реакторе устойчиво развивается, - подтвердил Рааб, не
отрывая глаз  от  дисплеев,  на  которых  плясали  десятки  разноцветных
кривых. - Теперь можно выключать двигатель, информации у нас достаточно.
   Грохот по-прежнему сотрясал  ущелье,  но  на  этот  раз  не  было  ни
оглушительного взрыва, ни взлетавших в небо скал. Де Витт Кивнул  одному
из техников, и все внезапно стихло. Бело-голубое пламя погасло.
   - Вы сумасшедший! - звенящим голосом сказал Кристенсен, с  ненавистью
глядя на своего подчиненного. - Как вы посмели ослушаться моего приказа?
Кто дал вам право рисковать техникой и людьми?
   - Кто? Мой американский патриотизм,  если  вам  это  говорит  что-то,
Крис, - спокойно ответил Де Витт и пошел к выходу.  -  Дональд,  снимите
показания всех приборов и немедленно привезите их ко мне  в  кабинет.  Я
буду ждать.
   - Я отстраняю вас от работ! - в бессильной ярости закричал ему  вслед
Кристенсен.
   - Посмотрим, что скажет президент, - коротко бросил  через  плечо  Де
Витт и вышел наружу. За  ним  вслед  тенью  проскользнул  Винстед  -  он
предпочитал всегда быть вместе с победителем.
   На автостоянке космобиолог подождал Файрли и с жаром пожал ему руку.
   - Отличная работа, доктор! В общей суете как-то о вас забыли, а  ведь
если бы не вы, то сегодняшний триумф...
   - Спасибо, - улыбнулся Файрли. - Сегодня счастливый  день  для  меня.
Теперь я верю, что звездолет обязательно будет построен.
   - Вот и прекрасно! Извините, меня ждут...
   Винстед торопливо уселся в джип рядом с Де Виттом, и машина помчалась
по степи в сторону базы. А Файрли, обернувшись, увидел одиноко шагающего
к стоянке Кристенсена. Рааб и Томасон следовали за руководителем проекта
на почтительном расстоянии, словно давая понять - нет, мы не с  ним,  мы
сами по себе.
   Эта сцена не раз вспоминалась Файрли в следующие месяцы.
   Формально  Кристенсен  оставался  главой  "звездного   проекта",   но
инициатива теперь полностью перешла в руки Де Витта. Он  вскоре  покинул
космодром; ходили слухи, что именно ему  президент  доверил  возглавлять
конструирование звездолета. Из  доходивших  до  него  разговоров  Файрли
понял, что за основу звездолета был принят новый  тип  лунного  корабля,
уже наполовину построенный  на  верфях  фирмы  "Боинг".  Его  предстояло
оборудовать   звездным   двигателем,   принципиально    иной    системой
жизнеобеспечения, рассчитанной на длительный перелет,  новыми  бортовыми
компьютерами и прочее, прочее, прочее...
   Сам же Файрли полностью погрузился  в  рукописи  пришельцев.  Теперь,
когда его метод был успешно апробирован, перевод языка инопланетян пошел
вперед семимильными шагами.  И  наступил  день,  когда  Файрли,  включив
"магнитофон", вдруг осознал, что понимает все до единого слова.

Глава 8

   Сильный мужской голос доносился из глубины пространства и времени.  В
нем чувствовалась властность и гордыня, но  теперь,  когда  Файрли  стал
понимать язык пришельцев, он осознал, что за этим щитом скрываются  боль
и растерянность.
   - Наша база в кратере обнаружена, остались  лишь  считанные  дни  или
часы до атаки противника,  -  говорил  Калбер,  житель  планеты  Рин  из
системы Альтаира. - Наш небольшой  аванпост  не  может  защитить  ее,  и
поэтому мы получили приказ оставить  планету  и  вернуться  на  Рин.  Мы
должны немедленно начать эвакуацию. Большую часть техники и архивов  нам
придется бросить, главное сейчас спасти людей.  Но  это  лишь  временное
отступление. Рано или поздно мы  вернемся  сюда,  и  это  будет  началом
победоносного пути...
   "Ложь, - подумал Файрли, - сладкоголосая ложь, за которой  скрываются
неуверенность  и  страх  перед  неизбежным  поражением.   При   истинном
"отступлении на заранее подготовленные  позиции"  не  бросают  важнейшие
архивы и один из звездолетов.
   Это самое  обыкновенное  паническое  бегство.  Кто  бы  ни  был  этот
неведомый противник, он намного превосходил обитателей  Рина  в  военной
мощи и даже не дал им полностью  завершить  эту  "временную  эвакуацию".
База в Гассенди была безжалостно уничтожена,  многие  из  ее  обитателей
погибли, в том числе, возможно, и ты, Калбер. И эту трескучую официозную
речь ты подготовил не для своих товарищей, а для правителей Рина. Но нам
в  руки  попало  и  другое  твое  выступление,  уже   для   "внутреннего
пользования"; явно не предназначенное для чужих ушей".
   -  Братья,  наш  конец  близок.  Межзвездный  флот   Ллорна   намного
превосходит нас по силе, и мы терпим поражение за поражением, хотя  наши
замечательные правители еще трубят о близкой  победе.  Мы  потеряли  уже
почти все свои звездные колонии, эта одна из последних.  Скоро  настанет
час, когда Галактика будет окончательно потеряна для нас. Ллорн добьется
своего и станет хозяином космического пространства. А нам останется лишь
один Рин... Завтра мы покидаем базу и скорее всего никогда  не  вернемся
сюда. Отныне мы и наши потомки-люди  будут  смотреть  на  звезды  только
снизу вверх. И так будет вечно, до конца времен...
   Это была последняя запись, которую сделали пришельцы с Альтаира - они
называли себя ванрианами. Файрли несколько раз с волнением прослушал ее,
а затем собрал коллег и руководителей "звездного проекта" и прочитал  им
перевод.
   - Печальная история, - после долгого молчания произнес Лизетти. -  Но
кто были противниками обитателей Рина? Кто такие эти существа с  планеты
Ллорн? Ни в одном документе нет их описания... Быть может, они  не  были
даже гуманоидами?
   - Хм.., ничего удивительного, - буркнул Боган. -  Ванриане  прекрасно
знали своих врагов, зачем же их было описывать?
   Мне почему-то кажется, что жители Ллорна - сородичи обитателей  Рина.
Старая как мир история Каина и Авеля.
   - Не исключено, - согласился Файрли. - Но почему Калбер произнес  эту
странную фразу: "мы и наши потомки-люди..."?
   Спеер хохотнул.
   - Не увлекайся, Боб. Подумай, как бы ломали инопланетяне свои  мудрые
головы над такими типичными для землян  фразами,  как:  "мой  сын  такая
свинья" или "моя жена настоящая кобра"?
   На том короткая дискуссия и закончилась.
   Файрли вплотную принялся за следующую трудную проблему.
   Он составил  довольно  обширный  словарь  ванриан  и  теперь  пытался
научиться говорить на их непростом языке. Часто по  вечерам,  одурев  от
работы, он выходил на улицу и подолгу  смотрел  на  небо,  где  трепетно
дрожала бело-голубая свеча Альтаира. Чудесный  голос  женщины  со  звезд
звучал в его сердце и не давал уснуть.
   Иногда ему казалось, что он видит во тьме космоса  следы  грандиозных
космических битв, исковерканные взрывами мертвые  корабли,  льдинки  тел
погибших ванриан, а рядом - застывшие глыбы их заклятых врагов. Кто они,
нынешние хозяева Галактики? Хотя  хозяева  ли...  Со  времени  окончания
войны прошли тысячи лет, раса Ллорна могла исчезнуть как утренний туман.
   Бремя вечности делало всех равными - и победителей, и побежденных. Но
почему Калбер сказал "и так будет вечно, до конца времен"?
   Между тем работа над созданием  звездолета  быстро  продвигалась.  Де
Витт вернулся на космодром, а вместе с ним по  железной  дороге  прибыли
части корпуса корабля и многие его агрегаты;
   В одном из ангаров началась сборка фюзеляжа и  установка  двигателей.
Томасон пропадал на рабочем месте целыми неделями, и все равно  Де  Витт
был недоволен. Дело шло,  по  его  мнению,  слишком  медленно.  Особенно
доставалось от него Хиллу и всей местной службе  безопасности  -  следов
таинственного шпиона они так и не  обнаружили.  Правда,  ЦРУ  продолжало
уверять,  что  особой  активности  в  космической  области  русские   не
проявляют, но Де Витт только скептически усмехался.
   - Ну конечно,  русские  выкрали  документы  только  для  того,  чтобы
положить их в архив... Нет, господа,  они  уже  строят  свой  звездолет,
можете не сомневаться. Держу пари, мы об этом вряд ли что-нибудь узнаем,
потому что их служба безопасности не чета нашей.
   Во время собраний рабочей группы, куда по-прежнему входили  филологи,
Де Витт все чаще заговаривал о том, что они  могут  найти  на  Альтаире.
"Наша страна сразу сможет сделать  гигантский  прыжок  в  будущее,  -  с
пафосом объявлял он, победоносно поглядывая на молчаливого  Кристенсена.
- Наше ведущее положение на Земле будет закреплено во веки веков. Да что
там Земля!.. Если цивилизация Ллорна погибла, а это скорее всего так, то
над многими планетами Галактики могут вскоре появиться звездно-полосатые
флаги. Америка была долгие годы Новым Светом  на  Земле;  справедливо  и
символично, если новые миры будут открыты  нашими  колумбами..."  И  так
далее, и тому п